Татьяна Сидоркевич
Когда я открыла глаза
***
Хотелось утопить свой внутренний голос… Чем лучше заглушить его? Пиво, виски… водка?
Почему иногда на совсем обычном отрезке жизни вдруг появляется необъяснимая грусть, врываются резкие мысли? Разочарование, неизвестность…
Все мы чего-то боимся. И эти страхи никогда не дадут спокойно жить, пока они внутри нас. Это они не дают нам уснуть, это они могут разбудить нас в любую секунду, это они заставляют нас чувствовать себя не так, как бы этого хотелось.
Кто-то боится что-то потерять, кто-то – обрести что-то новое; кто-то боится уснуть и больше не проснуться, кто-то – не хочет просыпаться, боясь нового дня; кто-то боится утратить веру в близких, а кто-то – в себя; кто-то боится быть один, а кто-то – раскрыться людям…
У каждого свой страх. И каждый живёт с ним как может… Этот «внутренний поселенец» творит, что ему вздумается: он управляет нами, руководит нашей жизнью, меняет нас внешне, поедая изнутри…
Как же убить эту злую сущность? Наверное, самый простой ответ: поверить в себя. Поверить, что только мы можем управлять своей судьбой, только мы совершаем некие поступки и только мы в ответе за них. Если закончится этот путь, обязательно появится перекрёсток; и только мы вправе выбирать свой путь. Кто-то выберет новый путь по хорошему началу, совершив ошибку. Как писал один человек: «Если вы хотите чего-то добиться в жизни, то должны быть нацелены на результат!»
Многие скажут: «Легко сказать! Вот побыли бы в моей шкуре!..»
И они, возможно, правы… Одна книга не способна изменить жизнь, одна книга не способна изменить человека, изменить его мир… Для этого достаточно иногда всего одной строки! Но у каждого она своя. Для кого-то это может быть даже одно слово… слово нужного человека…
Мне больно… В такие моменты хочется, чтобы так же было всем вокруг, а кому-то – в особенности… Но это неверно! Это пройдёт! Боль… она такая штука… она проходит.
Мандатам…
«Война, какая бы она ни была необходимая и справедливая, всегда преступление».
Чертовски прав Хемингуэй!
«Спасибо»… Спасибо дремучей власти и всем недоумкам, связанным с этой ситуацией… Спасибо, что я узнала, что такое кассетная бомба, что такое БТР, «Град», миномёт и «Ураган»; узнала о том, что такое война, не только из учебников; увидела, как выглядят окопы, как выглядят страх и смерть, человеческие потери; услышала, как звучит приближение опасности, воздушная тревога, детский плач, больной крик матерей, потерявших своих детей, как смотрят красноглазые малыши на этот мир, пережив пару ночей в подвалах.
Спасибо, что я лично смогла ощутить страх не проснуться завтрашним утром, страх не увидеть больше человека, с которым попрощалась сегодня… Наверное, всё это провернули, как обычно, на благо населению… Конечно же! Как же иначе дети в школе будут учить историю войн, если они понятия об этом не имеют… Спасибо… Мы достаточно увидели…
Страх, враньё, предательство, обстрелы, танки, военные, покалеченные дети, плачущие матери, не вернувшиеся домой отцы… Горящие дома, бездомные голодные люди, бомбоубежища, стёкла, перемотанные скотчем… Узнала, как людей могут не считать за людей, как могут расстреливать молодых девушек, маленьких испуганных детишек и беззащитных стариков, переживших прошлую войну… И после всего этого делать из себя жертв, обвиняя защитников во всех расстрелах…
Спасибо за испорченное лето. Спасибо за несбывшиеся мечты. Спасибо, что теперь на все праздники люди желают друг другу мирного неба. Спасибо, что сделали врагами братьев и друзей. Спасибо, что разбили страну. Спасибо, что покалечили детям детство. Спасибо! Довольно!
Бомбить начали по полной, особенно 18 июля… Луганск так крушили, что было слышно в окрестности 40 километров. Взрывы гремели целыми очередями буквально каждую минуту – без преувеличения. Порой и несколько раз подряд… Это первый раз, когда война стала не просто словом, она звучала везде, на каждой улице сотни городов: звучала грохотом обрушивающихся на людей зданий, криками из подвалов, плачем детей из школьных бомбоубежищ… Казалось, от Луганска останутся руины, Бородинское поле… Луганск в огне, в дыму… Город превратили в свалку.
Страх от ужасающей реальности не знал, как уснуть. Постоянный грохот. Спустя пару минут после бомбёжек пролетал самолёт с таким гулом, словно прямо над домом. Жутко даже представить, но ведь в эту же секунду кто-то лишается жизни в своей постели, точно так же лежа и трясясь от страха. Чем я везучее?
Июль на мгновение позабыла своё имя, позабыла все глупые страхи и отговорки. Прижимая голову к коленям, сидя за старым диваном (будто ватные матрацы спасают от пуль), она вспоминала, как несколько последних лет не могла представить себе своё будущее. Лишь пустоту показывал её внутренний маяк. Раньше, представляя своё будущее на полгода, год, два вперёд, она могла увидеть практически чёткую картинку. А последние три года, представляя себя через год-два-три, она не видела ничего. И речь не о чётких картинках из будущего, не о «ясновидении» и предсказаниях или планах. Раньше она могла видеть себя в полуразмытом облике, на цветовых фонах, в каких-то смазанных картинках и событиях. А теперь не видела совсем ничего. Ни свою работу, ни свою семью, ни изменения. Тогда её это очень настораживало и пугало. Никогда в жизни она не могла бы себе представить, что будет война. Никто не может себе представить в реальном мире войну. Что картинки из учебников истории однажды утром превратятся в реальность, все правила мирного существования перестанут работать, и настанет пора беззакония и тех времен, где власть у того, у кого есть оружие. Видимо, её подсознание просто не могло переварить такую «нелепую» информацию и блокировало её.
Происходит жесть. Других слов не подобрать. Пережившие Вторую мировую говорят, что такого ещё не видели. Люди воюют против своих же. Отбирают машины, воруют мужчин… У каждой войны всегда были две стороны противников, была цель, задачи. У этой войны нет ничего подобного… Хотя для кого-то, может, в этом смысл и есть, но не для простых людей. Это бесполезная, глупая, убийственная война. Никакая война не бывает доброй, но эта по-особенному дурацкая. Эта игра не по правилам.
«Спасибо» за разорванные мечты, за то, что приходится бежать от самых любимых людей, оставляя их в неизвестности, чувствуя себя при этом предателем… Оставить свой дом, все свои вещи… Твари… Вам это всё воздастся!
Только тот, кто находился на грани со смертью, сможет понять цену жизни. Такой человек будет ценить каждый момент безусловно. То есть без. Начинаешь ценить всё, что у тебя было. Это достойный жизненный урок, но очень дорогой. Весь Донбасс платит за эти уроки своей же кровью, слезами и потерянными душами. На что мы жаловались раньше? «Что это за жизнь…» Теперь понимаешь, что это по крайней мере была ЖИЗНЬ! А теперь наступила пора выживания.
Впервые в жизни Июль возненавидела путешествия. То, что было её мечтой, стало ненавистно. Впервые она возненавидела поезда. Один из них уносил её от самых родных людей, увеличивая с каждой минутой расстояние в километры.
Ещё ужаснее было то, что это путешествие было «без срока давности». Июль не знала, когда теперь увидит свой любимый город, своего любимого Харди, родные лица… И самая страшная мысль, которую порой не удавалось прогнать: увидит ли вообще…
Ненавижу поезда.
Сел. Назад дороги нет.
Вернёшься ли? Когда?..
Июль с частью своей семьи направлялась туда, где свежий воздух, домик в деревне, возможно, прекрасный отдых, возможно, хорошие люди, но никогда там не будет лучше, чем дома. Нигде не будет лучше, чем дома.
Казалось, от воспоминаний по всему вагону разнёсся запах той деревенской жизни. Точно не вспомнить многих событий тех лет. Последний раз Июль посещала это место шесть лет назад. Забылось многое, но единственное, что она чётко помнила сейчас, – этот запах на кухне. Приятный, манящий и почему-то кажущийся по-домашнему родным. И что самое удивительное, этот запах не изменился до сих пор. Он остался точь-в-точь таким же: аромат сена, веющий с улицы, свежего молока с нотками свежей травы и варящегося на печи домашнего сыра.
Но каким бы добрым ни был приём, мы никогда не будем родными в чужих местах. Никогда не станут улыбаться приезжим эти ненавидящие «москалей» продавщицы магазинов.
28.07.2014, 23:30… Вот и первый сильный взрыв вблизи Алчевска. Чёрт, я напугана не меньше тех, кто остался в городе. В силу моей бурной фантазии, я могу себе представить такой ба-бах, что заколет во всех точках тела. Так страшно. Ночь… Самое время, когда могут начать штурмовать. Боже, мои любимые, родные и близкие люди! Храни их Господь! Я держу за них кулачки и молюсь. Я с вами, мои хорошие! Мне очень страшно. Так страшно, что гром, который грохочет здесь за окном, пугает меня до кома в горле. Убийцы… Воздастся вам всё! Так просто из крови чистым не выйдешь. С грязными руками эти люди никогда не смогут спокойно жить! И не спасут их те миллионы, которые они отняли у обычных граждан…
Я почти уверена: эта война не будет длиться долго. И только это радует, и только это заставляет надежду ещё висеть на той тонкой ниточке внутри…
Эти строки всегда будут звучать ужасно для тех, кто чувствовал однажды что-то похожее вместе с Июль, но, скорее всего, останутся непрочувствованны теми, кто никогда не видел войну. Июль так хотела писать о чём-то стоящем в своей рукописи, но пока у неё получался бредовый военный дневник…
Прошла уже неделя с тех пор, как Июль была вынуждена покинуть родной дом. Но она начинала видеть в этом плюсы. Оказывается, всё было не так уж и плохо, если не брать во внимание ситуацию на Донбассе. Если не брать во внимание пару других проблем, которые мучили Июль время от времени. Всё было достаточно спокойно, лишь иногда онемение от самых ушей превращало Июль в марионетку собственных эмоций.
Радовало одно: вдали от дома проблема «что делать?» испарилась в километрах. Июль знала, стоит ей вернуться – этот вопрос снова встанет остро как никогда. Но впервые за четыре года Июль отдыхала от вопроса «что делать дальше?..» Она просто жила. Хоть и не на полную, но чувствовала себя так спокойно, что иногда становилось страшно.
– Дыши, Июль, Дыши. Глубокий вдох. Открой глаза…
– Фу-у-ух… Так, уже немного легче…
В полуночной обеденной комнате, закрыв уши громкой музыкой, Июль вела переговоры со своими демонами, разбушевавшимися в последние дни. Она была погружена в свой ночной кошмар. Помешивая домашний творог в тарелке, приговаривала что-то, словно варила зелье:
– Как же стыдно. Чувствую себя предателем. В нашем городе идёт война, а я оставила своих любимых людей в одной из самых горячих точек на планете.
Сделав музыку ещё громче, словно она могла подавить этих чертей внутри, Июль взобралась с ногами на стул, чтобы казаться совсем маленьким комком в этой суете событий. Сегодня как никогда ей было противно самой от себя. Мысли о дне рождения её любимого мальчика не давали покоя:
– Я оставила его в такой день одного, пусть он и говорит, что этот день для него не важен… Это ведь не так!
Июль чувствовала себя недоразвитым ребёнком и не могла чётко сформулировать свои мысли, чтобы было не так стыдно перед самой собой.
– Господи, мой мозг атаковало стадо тупых бегемотов. Нет, хуже… Они нагадили в моей голове, а сами толкутся под кожей, будоража каждую молекулу организма и напрягая мои нервы. Другие часто называют их мурашками. Я сопротивляюсь как могу…
– Дыши, главное дыши!
– Долго я так не протяну. Чувствую себя предателем. Стыдно и обидно до слёз. Не знаю, как я могла оставить его. Полная дура. Просто хочу домой. Запираюсь в этой комнате, апатия… Ничего не хочу делать, никого не хочу видеть. Зароюсь в свои мутные мысли и буду сидеть, как пьяный насупленный ёжик в день перед казнью.
– Даже эти чёртовы слёзы не пытаются меня спасти. Когда они мне так нужны – они меня оставили. Чёрт, даже собственные слёзы меня предают. В такой момент…
Июль принялась снова что-то писать в свою рукопись.
Пишу сердцем, натираю мозоли. С каждой буквой всё больнее писать. Чёрт! Не помогает ни строчка! Мои нервы почти как вольфрам, но натянуты настолько, что ещё пару взводов пальцами – и от моих струн останется разорванная с треском железячка… Как бы ею никого не ранить…
Город засыпает, просыпается безумие
Следующим вечером Июль бежала по нескошенному полю – просторному, как безграничное море. Не было слышно ни единого лишнего звука, лишь откуда-то издалека доносились вечерние деревенские песни. Июль бежала навстречу розовому закату. Он же с лёгкостью обуздал её демонов. Но закату не быть вечным…
Июль сидела одна посреди пустынного поля. Здесь уже давно отъездили тракторы, солнце намеревалось уйти на покой в этих местах. Оно медленно скрывалось за горизонтом, оставляя за собой нежно-розовые разводы. В ушах гудело разбавленное с шорохом травы «му-у-у-у». Мозг постепенно заполнялся тёплой и приятной тишиной. Наконец-то удалось избавиться от нашествия демонов внутри и побыть наедине с собой.
– Вот так нагрянуло, – говорила Июль себе, – вот так лето! И как после этого доверять судьбе? Что в её планах? Всё разрушить, стереть и сжечь в прах? У меня заканчиваются слова, а у души – еле живые фрагменты. Но что есть душа? Это она меня гложет уже вторую неделю? Её задача оставлять на сердце насечки?
На выдохе сгорай, и возродишься заново
Нам открыты все просторы.
Нам подвластны все вершины.
Этот прощальный туман засыпал серым пеплом росистую земную поверхность, окутал холодным мраком и больной грустью расцарапанное сердце… Июль с нотками грусти и разочарования, но в предвкушении огромного счастья смотрела в окно отъезжающего от перрона автобуса.
Вынужденный и одновременно долгожданный отъезд… Никто не ожидал такого поворота, такого гостеприимства. Да, никого не волнует чужое горе! Вот бы вся эта беда ворвалась и в дома тех, кто так радуется нашим несчастьям. Никогда не думала, что существуют люди, способные настолько цинично оценивать ситуацию и в глаза плачущих и избитых горем людей говорить, что они достойны этого, что они сами избрали себе такой путь, так пускай же сами и разгребают свой пыл. Говорить в глаза детей, девушек, женщин: «Пускай бы вас там расстреляли вместе с вашими домами; вы ничтожные беженцы… Испугались результатов своих же действий!» Нет прощения таким людям, нет оправдания таким словам! Дай Бог возмездия и расплаты тем, из уст кого прозвучали эти мерзкие плевки.
100 дней августа
Как это круто, когда есть я и ты…
Не так уж и много нужно для счастья, как оказывается… Лишь в воображении мы счастливы от нереальных событий, от вряд ли когда-либо исполнившихся желаний… Наяву всё проще. Иногда оказывается достаточно лишь маленькой квартирки. Уют здесь наладится со временем сам по себе, если люди счастливы в этих стенах. Разве это не счастье, когда в воздухе парят молекулы спокойствия, радости и любви? Что ещё нужно для комфорта? Любимый человек рядом. Вот и всё счастье. Даже в такое время, когда каждое утро как новая жизнь. Ложишься спать с мыслью, что можешь не проснуться. Просыпаешься с мыслью, что это, может быть, последний день спокойной жизни. Даже в такое время можно быть счастливым! В такие моменты забываешь обо всём: о пустых магазинах, о закрытых аптеках, о контратаках, о вооруженных до зубов солдатах, которыми усеяны улицы, забываешь о пустеющем городе…
И только с каждым звуком разорванного снаряда замирает сердце на секунду… на две… Забываешь, что нужно дышать… Как будто жизнь останавливается на мгновение. И в это мгновение ты вспоминаешь все свои страхи. И они взрывают сознание. А потом снова продолжается обычная жизнь. Будто на секунду тебе причудился кошмар. Будто всё в этом мире как и прежде.
Какие мы, люди, всё-таки дураки! Ведь правда же не ценим то, что имеем. Как хочется вернуться в прошлое лето. Когда можно было просто посидеть во дворе, просто походить по магазинам, поехать на дачу, просто проснуться утром с мыслью, что наступил очередной скучный день лета. Как это ценно, оказывается!
Лета 2014-го у Донбасса не было. Никто ни на минуту не задумался, что сейчас ведь лето. Здесь нет сейчас ни времени года, ни дней недели. Нельзя даже просто спокойно выйти в магазин, не думая, что можешь попасть в момент бомбоштурма. Нельзя засыпая просто пожелать друг другу спокойной ночи, не подразумевая под этой фразой действительно спокойной ночи… Нельзя помечтать о далёком будущем, ведь здесь не каждый уверен в своём завтрашнем дне…
Каждое утро дарит новые вести. Люди за месяц прочитали, услышали и обсудили столько новостей, сколько не слышали за всю свою предыдущую жизнь. Здесь все люди мечтают только об одном! Ну и где же этот закон всемирного притяжения и материализации мысли? Здесь все ждут этого дня. Здесь каждый, испытав такой урок, клянётся ценить всё, что у него есть, до конца своей жизни… Жаль только, что многие не сдержат своей клятвы. Ведь мы все люди. А люди всё равно не ценят то, что имеют… Какой бы урок им ни преподали.
Каждая попытка Июль сосредоточиться на своём будущем заканчивалась мыслями о войне. Единственное, что уносило от реальности, – её блокнот, где уже были исписаны десятки страниц. Июль открыла новую страницу и попыталась заполнить её.
Иногда в минуты отчаяния я не могу писать. Слова не рвутся наружу. Я начинаю пугаться и сразу вспоминаю симптомы Хемингуэя. Первый раз, прочитав о его зависимости от умения творить, я немного задумалась о его ненормальности. Растерянный человек, утратив самое главное, чем он жил, осознав, что больше он не может писать, не смог жить с этим бременем, не смог смириться и в корне поменять свою жизнь. Бывают минуты, когда я чувствую нечто подобное. Наверное, это приходит с изменением в моём характере. Я тренирую свои чувства, становлюсь более спокойна к переменам вокруг и внутри меня, перестаю более размеренно анализировать некоторые поступки и явления, от этого теряю чувствительность к любым перепадам. А ведь именно эти перепады и провоцируют во мне стремление писать. Я так долго добивалась изменения моего сознания с «пессимиста» и «реалиста» к «оптимисту»… В этой шкуре легче жить, но труднее творить. А я не могу без этого… И это касается не только писательской музы… Пропадает стремление творить что-либо неординарное и личное, такое, что отличало бы меня от этих несчастных низменных людей, интересующихся лишь мордокраской, тряпками и сплетнями…
Что-то я застряла во всей этой бытовухе, рутина поглощает каждый мой день… Нужно что-то менять! Нужно что-то делать! Мечты о переезде в другую страну понемногу отмирают с каждым днём. Исчезает мой идеальный мир… И замещается реальным миром. Так не должно быть! Всегда должна быть цель, выше того, что имеешь, всегда должна быть мечта. Это не значит, что вещи, которые уже есть у тебя в жизни, не должны тебя устраивать. Они должны делать тебя счастливыми, твоя жизнь должна приносить удовольствие, но для этого не достаточно просто жить в уже построенном мире. Иначе это будет зваться рутиной, застоем… Всегда должен быть стимул и высшая цель! Особенно когда тебе всего 21!
28 августа 2014 года… Утро началось довольно-таки рано. Очень даже спонтанно, неожиданно и тревожно. Первые такие громкие бомбоудары, звуки страха и резкая шоковая остановка дыхания не дала снам завершиться произвольно. 5 утра, друзья, тёмный коридор, ванная, неожиданное оцепенение, рассеянное мышление… несколько громыхающих ударов, протяжное эхо… Казалось, эти звуки доносятся прямо из-за окна. Они длились целую вечность… За несколько минут тысяча и двадцать семь мыслей пролетело перед глазами. Но одна самая главная не покидала дыхание четверых молодых людей: «Началось!..» Спасла «просоня». Она не дала понять весь страх реальности. Казалось, это сон… В тот момент все заинтриговано ждали каждого следующего удара с мыслью, что эти звуки они теперь никогда не забудут, с мыслью, что эти децибелы теперь будут в их ушах до конца дней!
Но нет. Уже через несколько часов затишья эти звуки было и не вспомнить! Словно мозг стёр из памяти особо опасные воспоминания. Более того – казалось, словно это был сон или фильм. Война идёт уже на протяжении нескольких месяцев, каждый день гремят новые раскаты, но с каждым наступающим затишьем приходит недоумение и пропадает вера в реальность. Каждый новый взрыв заставляет поверить, напоминает, что война ещё не закончилась, но каждое, следующее уже через минуту, затишье провоцирует на мысли, что войны никогда не было и нет. Мозг в диссонансе.
Наступило 32 августа. Продолжение застоя. Неизвестно, на сколько это может затянуться. Все ждали конца лета, хотя лета там ни у кого и не было, но все надеялись, что с первым днём осени закончится это жаркое поприще. Однако что-то подсказывало, что так же, как не было лета, не будет и осени. Пока приходилось довольствоваться вечным августом…
Единственная хорошая весть, которую принесли последние месяцы – моё поступление на магистратуру. Формальное зачисление на бюджет… Мало кто сомневался в этом. Я даже непредумышленно составила в своей голове список из трёх человек. К моему неудивлению, именно они и стали первооткрывателями рейтинга нашей специальности. Точно так же, к моему неудивлению, среди этой троицы была и я. Но всё-таки мне как-то удалось изобразить внутреннее удивление… Как будто мои собственные чувства застали меня врасплох. В свете последних событий непонятно, как будет выглядеть моё обучение практически. Но всё же радует пока и такой расклад. Надеюсь, моё дальнейшее обучение будет отличаться от прежнего лишь дистанционной формой в первое время… Надеюсь, вскоре я всё же увижу мой университет, моих друзей, преподавателей, всех ставших родными за четыре года людей! Надеюсь, уже через пару месяцев всё вернётся на свои прежние места, хотя в это мало верится… Прежние места уже разрушены, и вряд ли когда-то будет всё так же, как и было год назад…
37 августа. Кажется, мир… Вчера был подписан договор о прекращении огня и перемирии. Неожиданно. И как-то недоверчиво внутри. Всё было так сложно, запутанно и страшно… Неужели всё решилось подписанием всего одной простой бумажки?..
В городе люднеет, машины мотаются как в НАСКАРе… В магазины понемногу привозят продукты, появилась сеть, налаживается интернет… Будто чудо происходит вокруг. Запусти они ещё железные дороги и верни работу банков, можно было подумать, что и не было ничего вовсе. Хотя конец войны не так параден и праздничен, каким представлялся под звуки разрывающихся снарядов… Всё будет как и предполагалось: люди забудут о том, что они пережили. Не забудет только их подсознание, которое будет вздрагивать каждый раз под звук заводящегося мотоцикла, праздничного салюта или под другие звуки, похожие на те… А люди просто станут жить дальше, оставаясь теми же сволочами, теми же эгоистами, занудами, паршивыми и корыстными людишками. Ничто не изменит этого. Даже война. На это способны только они сами. Ничто так не держит, как собственные рамки.
Я нашла возможность наслаждаться жизнью даже во время войны! Что может быть прекраснее собственного совершенствования и познания… Люди никогда не научатся ценить то, что они имеют, пока не научатся ценить каждую минуту жизни. Только тогда человек будет счастлив, когда начнёт жить сегодняшним днём, а не завтрашними мечтами! Я не могу сказать, что эти несколько месяцев войны стали для меня лучшим периодом, но благодаря им я многое осознала и почувствовала… Многие дни из военного времени стали для меня лучшими моментами. Есть что-то и положительное в этом периоде (простите, люди, в чьи города война ворвалась по полной): здесь не нужно заморачиваться о будущем, о завтрашних проблемах, здесь радуешься просто тому, что дождался любимого человека с работы, что ты проснулся утром, что вновь ты видишь своих близких людей (возможно, и в последний раз, отчего ценишь каждую минуту, проведённую с ними). Здесь иногда так спокойно, что кажется, будто мир остановился, чтобы мы могли просто отдышаться от всех повседневных проблем и забот, посмотреть на «окружающий мир», насладиться им, вдыхать его, наполнять каждой секундой своей жизни каждый свой капилляр, все свои альвеолы и просто быть счастливым, что живёшь…
Вот она – жизнь, когда позволяешь ей овладеть собой, когда дышишь ей на полную мощность. Я ощущаю её внутри себя. Не хочется прощаться с такими ощущениями.
Июль пыталась находить спокойствие и радость во всех мелочах.
Даже в то необычное утро. Точно такого, как это, ещё не было. Было вчерашнее, позавчерашнее… Они все похожи. Но они все уникальны… Это необычное утро… Июль лежала на нескольких мягких подушках, под рукой держу ещё одну, закуталась в свой любимый лиловый плюшевый плед. Она просто дышала утром. Рассвет стремительно заполнял комнату. Появились тонкие лучики на стенах, бегающие блики прорывались сквозь фольгу на окне и плясали на обоях, на полу, на шкафу, на двери. Они не касаются ещё только кровати. Розовый халат протяжно и сонно лежал на сушилке, словно соблазняя свою хозяйку выбраться из объятий пледа в его плен, нарушить утреннее спокойствие и начать день.
Как прекрасно лежать в своей плюшевой постели и не думать о том, что за окнами война, коллапс, дефицит, что где-то дальше у людей заботы, работа, ссоры, что воздух забит до отвала смесью мыслей, желаний, проблем, раздумий, они пылают в атмосфере за уровнем людских голов. Как прекрасно лежать и знать, что сегодня у тебя нет «жизненно важных» миссий, нет «смертельных» проблем… Можно просто лежать и наслаждаться танцующими зайчиками… И просто дышать и получать удовольствие от жизни. Рафинированной жизнью, без добавок в виде событий, эмоций, переживаний, достижений. Чистая прозрачная жизнь, свежая, как морской бриз.
Холодный август был ужасен в своём продолжении. Наверное, не так близок оказался мир, как всем казалось. Возможно, некоторые мыслители и правы в том, что эта война затянется надолго и затронет не только один регион, не только одну страну, а намного больше. Если так, это «военное состояние» скоро станет привычной жизнью. Без прогрессивных сдвигов, без резких прорывов; медленная, занудная тянучка…
Сегодня (09.09.2014) была присяга ЛНРовцев на главной площади города. В этой суматошной реальности уже перестаёшь верить своим глазам, не то что бы чьим-то словам.
«Ничего не предвещало остановки моего пульса, – снова писала Июль. – Был просто очередной день. Немноголюдные улицы, гоняют машины. Я неспешно иду вдоль проезжей части. И тут я забыла, как дышать: не особо топя на газ, в пяти метрах от меня, ковыляя по разгромленной дороге, катится БТР с десятью «наездниками», которые будто ради забавы прицельно держат автоматы, следом мини-тачка ещё с несколькими такими же, дальше грузовик везёт пару десятков «забавных» зелёных человечков. Их дула словно хотят заглянуть в окаменевшие лица прохожих, попавших на мушку. Вслед за этой «троицей» – «Град», ещё пара грузовиков и машин с несколькими десятками таких же людишек, пара гаубиц. Проходя мимо такой колонны, не знаешь, как усмирить свой организм и найти силы сделать очередной вдох. Сердце начало разгонять кровь с такой силой, что из моих ушей, наверное, незаметно выхлёстывал пар от кипящей в венах жидкости… Хотя что там, обычное дело для наших улиц, обычный день, пора бы привыкнуть».
Трудности. Как они могут открыть людей в новом свете! Все слишком эгоистичные оказались, аж до противного тошно. А ты им стараешься помочь даже в такие трудные времена, поддерживаешь как можешь. И они считают, что так и должно всё быть, что так и надо. Здесь не только не получишь отдачи, здесь даже «спасибо» не услышишь! И это даже близкие люди! Чего же тогда ждать от посторонних? А ты думал, что знаешь человека уже сто лет…
Как задолбали ублюди! И как на их фоне не стать корыстной сволочью? Как не опуститься до их уровня? Так легко спутать эту полупрозрачную грань и упасть в бездушный бездонный мир.
Что заставляет человека быть таким? Ведь это несложно – помочь, если есть возможность. Никто не просит утруждающих поступков, чрезмерных сил. Простая элементарная минимальная помощь. Нет. Не дождёшься. Проще забыть и успокоиться. Зачем лишний раз травмировать свою и без того разочаровавшуюся в людях душу…
Спасибо, низменные людишки, за ваши прискорбные проступки. Вы кормите мою музу.
Моя испуганная совесть вдруг наткнулась на мысль: а я-то чем отличаюсь от низменных людишек? А вдруг я уже по ту сторону добра и бескорыстия?
На несколько мгновений вышла из своего фантазийного уютного мира в реальную обыденную суть. А тут у всех людей течёт и прогрессирует жизнь. Те дети, какими я их помню несколько лет назад, уже далеко не дети. Некоторые студенты, другие уже работают, опередив в этом даже меня – человека, на два-три года старше их. Люди, которые когда-то были значимой составляющей моей жизни, оказывается, тоже продолжают жить. Они не частичка моего жизненного сценария. У них продолжается своя жизнь. У многих из них она интересная, насыщенная, успешная, уютная. Они уже такие же взрослые люди, как и я. Трудно в это верится, когда ты провёл с ними своё детство и остановился на этом моменте. Для тебя они остались теми же детьми, как и ты для них. Кажется, будто они вечно будут такими, как и пять, десять лет назад. На самом деле это так и будет, но только в нашей памяти, не в реальности. А в реальности у некоторых из них уже своя семья, дети. Жизнь разбросала кучку когда-то «родных» друзей по разным меридианам. В это не верится, или не хочется верить, чтобы не взрослеть… Хотя взрослеть приходится рано или поздно. Все проходят через эти ощущения странности. Наверное, это один из этапов взросления…
***
Подходил к концу разноэмоционально насыщенный месяц… Месяц, который казался для Июль целым годом. Она с тоской вспоминала начало этого месяца, как с трепетом ждала своего Харди с работы… Раньше она никогда бы не подумала, что это так восхитительно: приготовить ему ужин, угадать, чтобы не остыл… бежать к двери и ждать «одобрения»… Для кого-то это ежедневный надоедливый алгоритм. Для неё это было впервые. Июль испытывала удивительные ощущения. Для кого-то это рутина. А ей нравилось.
Но обстоятельства оказались сильнее, чем её желание накрывать на стол. Поэтому с таким отчаянием Июль ожидала конца своего внутреннего спокойствия, равновесия и наслаждения. Временный конец её первой «взрослой жизни»… Июль возвращалась домой. Возвращалась к своему образу «кочевой» жизни пары влюблённых подростков.