Татьяна Серганова
Хищник цвета ночи
– Точно?
– Точнее не бывает. Ник, на тебе свет клином не сошёлся, не все должны сходить по тебе с ума. Кому-то ты можешь не нравиться.
– Почему я не нравлюсь тебе?
– Не люблю блондинов.
Отмазка была глупой и бессмысленной. Ник не был блондином в прямом смысле этого слова. Его волосы были тёмно-русыми, глаза зелёными, а во второй ипостаси он вообще был чёрным ягуаром или пантерой.
– Не хочешь рассказывать – не надо. Вернёмся к нашему разговору. У Марго просто не получится сыграть невесту. Она же ничего обо мне не знает. Вот какой у меня любимый чай?
– Ты не пьёшь чай, – автоматически ответила. – Только кофе.
– И какой? – улыбка мужчины стала только шире, он даже выразительно мне подмигнул, смотря прямо в глаза.
– Чёрный, с одной ложкой сахара, – ответила ему, понимая, куда именно Н’Ери клонит. – Это ничего не значит.
– Блюдо?
– Бифштекс средней прожарки. Как и у большинства хищников. Ничего оригинального. Этому легко научиться. И запомнить любимые блюда будет нетрудно, – покачала головой, отказываясь признавать данное обстоятельство в качестве доводов.
– Если бы дело было только в еде. А какого размера ношу бельё? – улыбка медленно превратилась в хитрющий оскал.
Подловил-таки.
– Хорошо, – сдалась я. – Я действительно многое о тебе знаю. Но вот ты обо мне – ничего.
– У нас будет целая неделя, чтобы познакомиться получше. В конце концов, я не столь безнадёжен и кое-что знаю.
Вот это уже интересно.
– Например? Какого цвета у меня глаза?
Фыркнул, посмотрел на меня и уверенно выдал:
– Карие.
– Нет.
Нахмурился и не так уверенно поинтересовался:
– Зелёные?
– Нет.
– Не голубые же! – и подался вперёд, пытаясь разглядеть цвет радужки в неясном свете.
Я тут же скромно потупила глазки, едва сдерживая смех. Или это слёзы? А Ник обиделся.
– Ты издеваешься?
– Просто показываю тебе, что изображать отношения сложнее, чем ты думаешь. Это не просто информация и знания о партнёре, а нечто большее.
– Например.
Легко сказать. Раньше я никогда бы не решилась на подобное, но то ли обстановка сказалась, то ли глоток шампанского на голодный желудок сыграл свою роль, но дальше всё пошло совсем не по сценарию.
Ник меня слушал. Действительно слушал. Склонив голову, отчего длинная прядь упала на бок, бросая причудливую тень на лицо. А глаза горели. Интерес и любопытство. Ни капли желания и похоти, но этот интерес всё равно грел душу и развязывал язык.
– Сама атмосфера, – я неопределённо развела ладони и взмахнула, будто это могло помочь мне высказать мысль, которая ускользала, отказываясь сформулироваться. – Её не передать словами, её надо просто почувствовать.
А хищник был само внимание.
– Влюблённые касаются друг друга, всегда, – продолжила я и запнулась, быстро добавив: – Не смейся. Не в этом смысле.
Но Н’Ери даже не улыбался, терпеливо ожидая продолжения.
– В каком тогда?
Я тяжело вздохнула и быстро встала с кресла, поправляя задравшуюся юбку. Подойдя к начальнику (тот следил за мной с неослабевающим интересом), убрала в сторону бокал с шампанским и села на подлокотник.
– Измайлова, ты что задумала? – усмехнулся Ник.
Испуганным он совсем не выглядел, наоборот, очень заинтересованным.
– Показываю, – спокойно ответила ему. – В первый и последний раз. Так что успокойтесь, господин Н’Ери, и наслаждайтесь представлением.
«Господи, что творю, что делаю…»
Но отступить почему-то уже не могла.
Еще раз вздохнула, призывая воспоминания об отношениях родителей и о том, как сияли Дашка с Лёшкой на свадьбе. Ведь до сих пор счастливые, несмотря на то, что женаты уже три года и у них есть Милка. Пробуждая собственные воспоминания – до сих пор болезненные, тоскливые и бередящие душу.
Подавшись вперёд, подушечками пальцев убрала с рукава его пиджака невидимую пылинку и, вздохнув, продолжила:
– Отношения, тем более такие серьёзные, как между женихом и невестой, складываются из мелочей…
Накрыла ладонью его руку, которая лежала на столе, и почти сразу убрала её, скользнув указательным пальчиком по кисти. Неуловимо, кокетливо, чтобы почувствовал и не смог забыть.
– Они вроде незаметны, незначительны, но все вместе…
Я всё ещё не смотрела Нику в глаза, радуясь полумраку в комнате и продолжая играть роль. Поднялась и зашла мужчине за спину, проведя рукой от одного плеча к другому. Почти невесомо, но он ощутимо напрягся и застыл, ожидая дальнейших действий. Был бы во второй ипостаси, наверняка бы шевелил ушами.
–…Всё вместе это складывается в общую картинку, в которую начинаешь верить, – последние слова я прошептала ему на ушко, выпрямилась и уже хотела снова коснуться начальника, но мне не дали.
Резкий выпад, и запястье болезненно сдавила сильная рука, заставив замереть и растерянно взглянуть на Н’Ери, отрезвляя почище холодного душа.
«Говорила мне мама, не тяни ручки, отхватишь же!»
– Отличная демонстрация, – очень тихо произнёс Ник, и желваки заходили на скулах.
А я сглотнула, попав в плен звериных жёлто-зелёных глаз. Кажется, кто-то доигрался. Но ведь у меня даже мысли не было соблазнять его.
– Я не хотела. Прости… те
– Ну что ты. Наоборот, убедила, что легко справишься с этим заданием.
Руку не отпускал, и липкий пот появился на лбу, напоминая, кем на самом деле является мой босс.
– Я еще не дала своё согласие, – напомнила ему и начала высвобождаться из захвата.
Ник тут же отпустил. Потирая ноющее запястье, я отступила на шаг и замерла у камина. Комната вдруг стала меньше, воздух загустел и завибрировал. Страшно захотелось домой.
– Но ты уже об этом думаешь. Болит?
– Нет.
– Извини, ты застала меня врасплох. Я как-то забыл, что ты женщина, и не успел выставить щиты.
– Всё нормально.
А сама бросила короткий взгляд на круглое тату в основании шеи. Большая часть была скрыта за воротником рубашки, но краешек торчал. Тёмно-синий. Никакого изменения или свечения. Это хорошо. Значит, хищник под контролем, и желтизна радужки ничего не значит, кроме желания.
– Испугалась? – понимающе кивнул Ник.
Я не сразу нашлась с ответом, а после пожала плечами и произнесла:
– Ты застал меня врасплох. Я как-то забыла, что ты хищник.
– Туше, – улыбнулся Н’Ери и напряжение в воздухе начало сходить на нет. – Не хочу, чтобы ты меня боялась.
Я вернулась на место, пытаясь идти ровно, хотя ноги всё ещё дрожали, и пожала плечами:
– Мне не стоило подходить так близко.
Мясо уже остыло, но есть не хотелось. Я потянулась к бокалу с шампанским, но тут же одёрнула руку. И так глупостей чуть не натворила, нашла с кем играть. Хватит, какой алкоголь.
– Стоило. За эту неделю нам надо будет научиться спокойно реагировать на близость.
Надо же, как быстро он всё решил.
– Для тебя это так легко и просто. Я просто не могу вот так сразу дать своё согласие неизвестно на что.
– А ведь вознаграждение немаленькое. Этих денег тебе хватит на то, чтобы покрыть долг по ипотеке.
И не только. Мало того, что я бы всё оплатила банку, став полноправной владелицей своей уютной однушки, так еще бы хватило на холодильник. Большой, монохромный и двухкамерный, с отдельной морозилкой, в которую столько всего поместится.
А еще диван. Новый, не скрипучий и мягкий. Чтобы лечь и спать, не боясь, что какая-нибудь пружинка воткнётся в бок, продрав его до крови.
Но все эти блага цивилизации таяли перед одним весомым вопросом:
– Ты меня покупаешь?
– Измайлова, – тяжело вздохнул Н’Ери. Его глаза уже вернулись к нормальному оттенку. Но всё равно смотреть на него было тяжело и даже в какой-то степени стыдно. – Если бы тебя можно было купить, то я бы даже париться не стал. Спокойно перевёл тебе аванс, схватил в охапку и сделал всё, что захотел. Но ты же сама знаешь, что это не так. Я прошу тебя не потому, что ты продажная, а потому что мне нужна помощь. Считай это обычным заданием, за которое ты получишь зарплату.
В его интерпретации всё звучало совсем по-другому и не так сложно.
– И что тебе нужно?
– Так ты согласна?
– Я еще думаю. Но прежде чем согласиться на работу, я хочу знать причины, условия и обязанности. Раз это чисто деловое соглашение.
– Условия просты: ты в течение двух-трёх недель, точные сроки сказать не могу, играешь роль моей невесты. Безумно влюблённой и очень счастливой.
Я хмыкнула. С этим могут возникнуть проблемы. Жизнь показала, что влюблённая дурочка из меня не получается, даже если очень захотеть.
– И перед кем? Пресса будет задействована? Мне совершенно не хочется отбиваться от толпы твоих поклонниц. Да меня девчонки из соседних отделов на части разорвут.
– Пресса – это цветочки. Здешние не узнают, если ты сама не скажешь. Нам придётся играть роли возлюбленных перед моими родственниками.
То, что у Н’Ери была семья, я знала. Не мог же он появиться из воздуха. У всех есть мама-папа и, может, кто еще. Хищники вообще придают большое значение семье и клановой иерархии. Но в подробности никогда не вникала, а Ник не рассказывал.
– Они живут в резервации, – добавил тот неожиданно тихо, смотря куда-то поверх моей головы.
Вот тут я дрогнула и тяжело сглотнула.
– Но мы туда не поедем, – добавил Н’Ери, поняв, какие мысли сейчас возникли у меня в голове.
Выдох. Какие бы деньги босс ни предлагал, но поездка человека в самое сердце хищников подобна самоубийству. И никакое заступничество мужчины не поможет. Это как выпустить козу в клетку с волками. Я себя козой считать отказывалась. Подавятся.
– А как твои родственники отреагируют на появление невесты-человека?
– Нормально. Мои родители не столь консервативны. На новогодние праздники мы традиционно собираемся всей семьёй на горнолыжном курорте. У нас там свой домик. Туда мы перед новым годом и отправимся.
– И зачем тебе невеста? Ведь раньше ты ездил без этого довеска.
Ник не спешил отвечать. Взял бокал и в два глотка осушил его.
– Всё очень просто и прозаично, Измайлова. Деньги.
– Деньги? – удивлённо протянула я.
– Деньги, – кивнул начальник. – Один мой состоятельный родственник грозился вычеркнуть меня из завещания, если я не одумаюсь и не найду себе постоянную девушку.
– А что помешает ему через три недели после того, как наш спектакль закончится, осуществить задуманное?
– Смерть, – тихо ответил Н’Ери и я поёжилась. – Он умирает. Врачи дают не больше месяца. Так что можешь не переживать, долго этот спектакль не продлится.
– Мне жаль.
По его лицу было сложно понять, какие чувства Ник испытывает к умирающему.
В голове что-то щелкнуло, и я нахмурилась.
– А тебе не кажется, что появление из ниоткуда невесты как раз перед смертью родственника более чем подозрительно?
– Логично, но так уж вышло, что информацию о своей невесте я начал распространять еще полгода назад.
– Зачем?
Ведь просто так возлюбленный с потолка не появляется, должна быть веская причина. И мне она уже заранее не нравилась.
– Дело в том, что мои родственники пытаются помочь мне в обустройстве личной жизни.
– О-о-о-о. Подсовывая свои варианты?
– Вариант.
Надо же, какое единодушие. Невеста выбрана, родственниками облюбована, а жених нос кривит.
– А эта дама тоже будет присутствовать?
Ведь знала, что да, но всё-таки на что-то надеялась.
– Да. Но ты не переживай, я тебя в обиду не дам.
Она ведь наверняка хищница – зубки, когти и шерсть, прикопает под кустиком, и останутся от Вики рожки да ножки.
– Мээрин ничего тебе не сделает, – поняв, в какую сторону пошли мои мысли, произнёс Ник. – Она высшая. Такие… она считает ниже своего достоинства трогать людей.
И слава Богу. Я готова была смириться с участью букашки, лишь бы остаться живой и здоровой. Ник мог говорить всё что угодно, но женское коварство не знает границ.
– Твоё решение?
– А я должна ответить прямо сейчас? – я водила вилкой по тарелке, размазывая соус и рисуя ёлочку.
– Чего тянуть?
– Ник, тебе не кажется, что это перебор? Я не могу вот так просто принять решение. Надо подумать, всё взвесить.
– А как же дух авантюризма?
Я скептически приподняла бровь. Ник расхохотался.
– Да, ты права. Ты и дух авантюризма – это две вещи, которые несовместимы. Но ты отлично меня знаешь.
– В том то и дело, что знаю, – вздохнула в ответ. – Я слишком хорошо тебя знаю и понимаю, что ты рассказал мне далеко не всё.
– Если только то обстоятельство, что все эти дни нам придётся спать вместе, – произнёс Н’Ери и тут же добавил, глядя на моё вытянувшееся лицо: – Измайлова, выдохни и расслабься. Я сказал спать, а не заниматься сексом. На тебе должен остаться мой запах, и желательно несвежий.
– Мне что, нельзя будет мыться целую неделю?
Почему-то данный вопрос встревожил больше, чем наличие в моей постели обнажённого хищника. Я так и представила грязную себя за праздничным столом, а у меня над головой мухи кружатся и жужжат. Откуда зимой мухи? Они просто не могли пройти мимо такой вони!
– Можно, запах тела это всё равно не перебьёт.
Я едва не завыла.
– Ты чего?
– Господи Н’Ери, ты в своём репертуаре. Разве так можно?
– Ты же просила правду.
– Прости, но нет, – я покачала головой. – Не могу. Поверь, актриса из меня никудышная. Я только всё испорчу.
– Хорошо. Не буду на тебя давить. У тебя будет вся ночь, чтобы подумать, а завтра утром я буду ждать ответ.
– Боюсь, он останется прежним.
– Значит, так тому и быть.
Глава третья
Надо отдать Н’Ери должное, оставшийся вечер он действительно больше не поднимал тему «жених-невеста-тили-тили-тесто» и вёл себя вежливо и обычно.
После мяса, которое я так и не доела, официант принёс вкуснейший десерт с фруктами, кусочками бисквита и взбитыми сливками.
Я думала, что после моего отказа повиснет тягучая тишина, полная неловкости и молчания. Но снова ошиблась.
Мы разговаривали. Больше часа! Скованность ушла, и я сама не заметила, как разоткровенничалась.
Ник спрашивал, а я отвечала. Темы были самыми разнообразными: книги, кино, вкусовые предпочтения. Вроде бы обычный, ничего не значащий светский разговор. Это потом до меня дошло, что, расслабившись, я утратила бдительность и подыграла хищнику.
Ник узнавал меня, причем делал это так ненавязчиво и легко, что я всё пропустила, считая, что это просто дань вежливости. А ведь до этого момента думала, что я умная.
– Мне пора домой, – произнесла я, взглянув на часы. Вечер был по-настоящему удивительным, но всему приходит конец. – Извини, что так получилось.
– Не переживай, – Ник скупо улыбнулся, длинные пальцы касались высокого бокала. Мужчина за вечер выпил уже три, но это было неважно, алкоголь быстро выветривался из организма хищников, и они никогда не пьянели. – Но мне действительно жаль, что ты отказалась.
– Я не умею играть и притворяться.
– Ты к себе несправедлива.
– Если бы, – вздохнула я. – Вот ты сказал, что хищники чувствуют желание, улавливают феромоны. А ты подумал, что скажут твои родственники, когда не увидят этого желания у нас? Запах на коже есть, а желания нет? Разве это не подозрительно? Вот я бы насторожилась.
– И это говорит мне женщина, – хмыкнул Н’Ери. – Виктория, любовь – это составляющая страсти, а не сама страсть. Предполагается, что мы встречаемся уже полгода.
– И что? За полгода мы так друг друга достали, что желание ушло? Тогда нам не жениться, а расходиться надо.
– Оно превратилось в нечто большее. В настоящие чувства.
– Звучит как-то неправдоподобно.
– Измайлова, ты думаешь, я не смогу пробудить в тебе желание? – неожиданно выдал он, и зелёные глаза ярко сверкнули на его лице.
– Не поняла, – я замерла, удивленно разглядывая начальника. – Ты же сказал – никакого секса.
– Сказал. Но что мешает тебе испытывать желание?
– Практика показала, что что-то мешает, – многозначительно протянула я.
Он покачал головой и вдруг подался вперёд, накрывая ладонью мою руку, которая лежала на столе.
– Виктор-р-р-р-рия. Тор-р-ри, – бархатисто прорычал он, и у меня от неожиданности волоски на коже встали дыбом. – Поверь мне, я могу заставить тебя хотеть меня, мучиться от желания, вздрагивать от каждого прикосновения, сгорать от неудовлетворённости. А то, что ты раньше этого не испытывала, – голос понизился чуть ли не до шёпота, и я замерла, прислушиваясь и задерживая дыхание, боясь упустить хоть что-то. – Я просто никогда не использовал своё обаяние на полную катушку. Ты отличный помощник – умная, ответственная, спокойная, а девушек для секса мне хватает.
– Но сейчас ты готов поступить этим правилом, – выдергивая руку, заметила я.
Ник сразу выпрямился, продолжая разглядывать меня. Глаза вновь пожелтели, но не сильно. Смотрелось это, конечно, красиво, но в тоже время опасно.
– Мы просто не будем доходить до главного. Иногда ожидание может свести с ума больше, чем сам секс. Представь, какие искры будут между нами сиять?
– Не будут. Я отказалась, – ответила ему, только сейчас понимая, какой опасности мне удалось избежать.
Три недели рядом с хищником, который будет усиленно играть соблазнительного жениха, – слишком даже для меня. В конце концов, я же не железная, и парня у меня не было уже… Я даже не могла вот так сразу вспомнить, когда в последний раз это было.
– Я всё-таки надеюсь, что ты передумаешь, ведь предложение очень заманчивое. В любом случае я буду ждать от тебя звонка завтра утром.
– Мой ответ не поменяется, – на всякий случай предупредила его.
– Ты всё равно мне позвони. А если передумаешь, то можешь тревожить меня в любое время суток.
– Никогда не сдаешься? – хмыкнула я.
– Не в моих правилах.
– Хорошо. Мне надо вызвать такси.
– Я отвезу тебя.
– Не думаю, что это будет уместно, – пробормотала в ответ.
– А ты не думай. И не тревожься, Измайлова, какой бы ответ ты ни дала, он никак не повлияет на наши рабочие отношения.
– Поняла.
Хотя и не поверила.
Ник действительно отвез меня домой, напомнил о звонке и тут же уехал, оставив стоять на заснеженном тротуаре. Я еще некоторое время смотрела ему вслед. Мороз крепчал и щипал за щеки, напоминая о том, что на улице не май месяц и надо бы войти в подъезд.
Нет, отказываюсь я понимать этих хищников.
Часы показывали одиннадцать вечера, когда я наконец скинула одежду, сняла сапожки и рухнула на диван, блаженно вытягиваясь. Какое же счастье – сбросить ненавистные каблуки и дать ногам отдохнуть.
Первые выходные за последние пару месяцев. И не просто один день, а целых два. Я до сих пор не могла поверить своему счастью. Завтра отлежусь, отосплюсь и раньше двенадцати из постели не вылезу. Устрою себе настоящий день отдыха. Никакого дресс-кода, лишь любимая пижама. Вместо шпилек тёплые носки. И нормальная домашняя еда. Пусть не французская, но очень вкусная.
Кстати, о домашних. Дашка сказала позвонить, как бы поздно я ни вернулась. Просто так младшая сестра точно не стала бы об этом просить.
Потянувшись, я достала телефон из сумочки, которая валялась рядом с диваном, и набрала знакомый номер, устроив голову на мягком подлокотнике.
Ответила она почти сразу, словно всё это время непрерывно держала телефон в руках и ждала моего звонка.
– Вик?
– Привет. А вот и я, – немного виновато сказала я.
– Ты поздно.
Не упрёк, а просто замечание. Словно Дашка не знала, как начать разговор, и говорила на совершенно отвлечённые темы.
– Прости, рабочие моменты, – ответила ей, развязывая бант на блузке. – Итак, что ты мне хотела рассказать?
– Слушай, родители велели мне ничего тебе не говорить, но я так не могу.
Начало было нехорошим.
– Не можешь что?
– У нас хотят отобрать дом.
– Что?!
От неожиданности я села на диване, забыв про усталость, боль в ногах и во всём теле.
– Дашка, я не поняла, что значит отобрать? Кто? Почему? Как?
– Полгода назад папа взял деньги в долг под залог дома.
Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. Сейчас самое главное – сохранять спокойствие и не поддаваться панике и эмоциям.
– Так, Даш, давай сначала и по порядку. Что значит взял? У кого? Когда? И почему я ничего не знаю?
Последний вопрос меня интересовал больше всего.
– Я тоже ничего не знала, до вчерашнего дня. Полгода назад отец взял два миллиона у Морозова, – тихо ответила сестрёнка.
Пришлось прикусить себе щеку, чтобы не выругаться. Альберт Морозов – местный меценат, политик и бизнесмен, а по факту бандит, который не гнушался ничем ради своей цели. И сыночек у него был такой же.
Со мной в одном классе училась Лерка Кузнецова, красивая и яркая девочка, которой не повезло попасться на глаза Морозову-младшему. Дело тогда так и не открыли, считалось, что девчонка сама на него вешалась. А синяки и ссадины, которые украшали её лицо, так с лестницы упала. Кузнецовы почти сразу уехали, говорят, с довольно крупной суммой денег в качестве компенсации за моральный вред. Лерку я так больше и не видела, она оборвала контакты со всеми.
Это я сама была свидетелем данной ситуации, про остальное ходили лишь слухи – о рейдерских захватах, угрозах, шантаже и даже похищениях.
– Дашка, – свистящим шепотом спросила у неё и медленно встала. – Вы как такое могли допустить?
– Мы не знали. Ты же сама помнишь, как тяжело было тогда. Мама в больнице, операция. Мы же оттуда почти не вылазили.
Я помнила и до сих пор вздрагивала, вспоминая бледную маму с кучей трубок и пищащих приборов. Пять часов под операционной, когда от страха холодели руки и голос уже срывался от молитв, которые мы не переставая шептали.
Три дня, которые выделил мне Ник на то, чтобы побыть с матерью. Я была ему благодарна и за это.
– Ты же помнишь, папа сказал, что деньги ему дал кто-то из друзей.
– Помню. А получается, что это был Морозов. Но почему такая сумма? Откуда такие цифры?
– Всё одно на другое наложилось. Рак, срочная операция, реабилитация, уход. Плюс они тогда затеяли расширение в магазине, выкупили второй этаж и начали ремонт. Там же еще грузовик сломался, а как развозить товары без грузовика? – сестра тяжело вздохнула. – Как снежный ком всё навалилось сразу. Мы же тогда все на нервах были. И папа… Ты же знаешь папу, он в документах ничего не понимает.
– Куда Андрей смотрел? – рявкнула я. – Разве это не его обязанность – следить за тем, чтобы папа не подписал то, чего не надо?
– Он не виноват. Папа не стал ему ничего рассказывать. Знал, что тот будет против. А деньги были нужны срочно.
– Так, хорошо, – я заходила по комнате. – С этим ничего поделать нельзя. Но почему Морозов забирает наш дом? Отец просрочил платёж? Почему мне не сказали?
– Они договорились, что эта сумма будет выплачиваться в течение двух лет.
– И? Прошло же полгода.
– Устно, – припечатала Дашка.
– Господи, папа, – я закрыла лицо рукой, понимая, что это вполне могло быть правдой. Отец никогда не разбирался в бумажках, этим всегда занималась мама, потом стал помогать Андрей. – Ну как так можно?
– Я сама прочитала договор займа. Там нет даты, написано лишь, что по требованию залогодателя. Вот он вчера и потребовал. Явился в магазин и велел вернуть деньги в течение трёх-пяти дней. Иначе он выставит дом на торги, – сестра всхлипнула. – Вик, как же так? Это же наш дом. Наше родовое гнездо.
– Не паникуй раньше времени. Господи, почему он мне не сказал? Ведь если были нужны деньги, мы бы нашли. Взяли кредит. Долг. Придумали бы что-нибудь. Почему он ни с кем не посоветовался?
– На тебе и так ипотека висит. Жизнь в столице не из дешевых. К тому же ты и так каждый месяц маме деньги на реабилитацию присылаешь. Поэтому они и сейчас велели тебе ничего не говорить.
– А то я бы не узнала, что у нас дом отняли. Детский сад! – в сердцах вскрикнула я и потёрла виски. – И что теперь? Какие мысли?
– Мы с Женькой всё, что на машину насобирали, отдадим. Андрей вложится, Потопов тоже обещал, у родителей был небольшой запас. Кредит мы оформить просто не успеем, сроки поджимают. В общем, нам не хватает еще около пятисот тысяч.
– Пятьсот тысяч, – повторила я, замирая и глядя перед собой.
Завтра будет третий день, суббота, я просто физически не смогу оформить кредит. А в понедельник будет уже поздно.
– Отец хочет продать магазин.
– Дай угадаю кому. Морозову? – зло усмехнулась я.
– Ему самому. Он давно на него засматривается. Место же хорошее.
Хорошее, и магазин строительных материалов, пусть и небольшой, но пользуется отличной репутацией у нас в городе. Качественный товар, приличные цены, доставка и платная установка, которыми занимался папа, теперь ему помогает Женя. Дело всей жизни, которое у него решили отнять, воспользовавшись ситуацией.
– Ублюдок.
– Но что делать, мы же не можем отдать им дом, Вик. Его же прадед построил. Наше фамильное гнездо. Ба не переживёт, ты же знаешь, как она слаба стала в последнее время. Как узнала, что у мамы рак нашли, совсем слегла.
– Знаю.
Сама мысль о том, что уютный домик – в два этажа, с личным выходом на широкую речку, – который столько раз за эти годы достраивался и перестраивался, может перейти в чужие руки, вызывала боль и гнев.
– Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но, может, удастся найти хоть немного. Попросить в долг у знакомых. Сейчас дорога каждая копейка.
Долг или заработать? Когда деньги сами плывут в руки.
– Ты сказала, что нужно пятьсот тысяч?
– Да.
«Я прошу тебя не потому, что ты продажная, а потому что мне нужна помощь. Считай это обычным заданием, за которое ты получишь зарплату».
– Деньги будут, – тихо, но твёрдо произнесла я, мысленно признавая поражение собственных принципов. – Скажи отцу, чтобы ничего не предпринимал и не смел ничего подписывать. Деньги будут.
– Вик, это хорошо. Но откуда?
– Неважно.
– Вик…
– Не паникуй, сестрёнка, ничего противозаконного, – хмыкнула я, снова вспоминая слова Ника. – Я переведу деньги завтра утром на родительский счет. Морозов еще пожалеет, что связался с Измайловыми.
Распрощавшись с сестрой, я некоторое время стояла посреди комнаты, сжимая телефон и глядя перед собой.
«Господи, что же делать?»
Я нутром чувствовала, что не стоит ввязываться в эту затею с игрой в любовь. Чувствовала, но понимала, что выбора у меня сейчас нет.
Проклиная Морозова и всю его банду, я набрала номер Н’Ери и застыла, считая длинные гудки.
– Измайлова, ты по мне соскучилась? – удивлённо поинтересовался Ник на шестом гудке.
Шум дороги, сигналы машин. Видимо, Н’Ери еще был в дороге.
Зажмурилась и выпалила на одном дыхании, пока не передумала:
– Я согласна.
– Прости?
– Я согласна играть роль твоей невесты. Только у меня есть одно условие.
– И какое?
По голосу не понять, как он отреагировал на мои слова – удивлён? раздражен?
– Я хочу получить пятьсот тысяч вперёд. Завтра, – сказала и быстро затараторила: – Согласна подписать любые документы или расписки.
Тишина и звук ночного города.
– Хорошо. Собирайся. Я скоро буду.
– С-собираться? – растерянно переспросила я.
– Измайлова, – терпеливо произнёс мужчина. – Я же тебе говорил, что нам придётся спать вместе. Ты прости, но твоя квартира для меня маловата. Поэтому ты переезжаешь ко мне. Так что пакуй чемоданы.
– Я поняла. Хорошо… Ник?
– Что?
– Ты не хочешь спросить, почему я передумала?
Сама не знаю, почему спросила. Может, потому что ожидала от него этого вопроса. Ведь Н’Ери знал, что я против, что отказалась. И вдруг передумала, потребовав аванс?
– А это важно?
– Не знаю, – тихо призналась ему, в который раз осознавая, что совершенно не знаю своего начальника.
То он плейбой с шутками и обаятельной улыбкой, настоящий дамский угодник и разбиватель сердец. То хладнокровный бизнесмен, который руководствуется только точными расчётами. То весельчак и балагур, то опасный хищник.
– Измайлова, давай я приеду, и мы всё обсудим.
– Хорошо.
А дальше всё было гораздо сложнее.
Как запихнуть вещи в небольшой чемодан? И главное, что взять с собой? Жизнь научила, что одежды к жениху, даже липовому, надо перевозить минимум – быстрее можно будет собраться и убежать.
Первым делом я достала из шкафа и аккуратно разложила три строгих комплекта, в которых ходила на работу. Три блузки, две узких юбки, брюки и два приталенных пиджака. Рядом упали пять упаковок чулок. Дороговизна и известная фирма не спасали от зацепок и стрелок.
«Так, на работу ходить есть в чём. Теперь надо что-то понаряднее. Я же вроде как невеста… прости Господи».
Из дальнего угла была вытащена упакованная в защитный пакет вешалка с двумя вечерними платьями.
– Мда, не густо, – пробормотала я, положив всё рядышком. – Кто же знал, что так получится. Придётся купить ещё парочку платьев, чтобы не выпасть из образа. Ну ничего, приз компенсирует все затраты.
Потом вдруг вспомнила, что отдыхать мы будем в заснеженном домике, вокруг горы и температура за минус. Там в чулках долго не проходишь.
Нужны свитера, водолазки, тёплые штаны, перчатки, толстовка…
Гора на кровати всё увеличивалась и увеличивалась, а я продолжала вытаскивать всё новые вещи, отчаянно понимая всю абсурдность ситуации. В мой чемодан даже треть этого не влезет.
Единственное, в чём я не сомневалась и в чём была уверена, – это нижнее бельё. Маленькая слабость. У меня его было много, и всё отличного качества – кружевные комплектики белого, телесного и черного цветов. Был еще один – красный, полупрозрачный и очень провокационный. Не знаю, зачем я его купила, поддавшись сиюминутному настрою, потому что носить такое белье можно лишь по очень и очень большому поводу и для невероятного мужчины. У меня не было ни мужчины, ни повода. Только эротический комплект, который я зачем-то положила в сумку.
А вот полупрозрачный пеньюар отложила даже не глядя, выуживая из ящика комода тёплую фланелевую пижаму с бегемотами. Такое застиранное, но нежно любимое чудо, которое точно отобьёт желание у хищника распускать руки.
Кучка на диване никуда не делась, а решение всё еще не находилось.
Я вновь походила вокруг неё, беря в руки то одну вещь, то другую, вздыхая и кладя обратно.
Проблема медленно, но верно близилась к катастрофической, именно в этот момент зазвонил телефон.
– Измайлова, выходи. Я на месте, – произнёс Н’Ери
– Не могу, – вздохнув, ответила я, покосившись на гору одежды.
– Передумала?
– Нет. Я еще не собралась.
– Ладно, собирайся, я тебя подожду.
Я вздохнула еще жалостливее. Если бы всё было так просто.
– Слушай, я не знаю, что надо с собой брать. А все вещи у меня в чемодан не влезут.
Небольшое молчание, и теперь вздохнул Ник.
– Ладно. Говори номер квартиры. Я сейчас поднимусь к тебе, и всё решим.
– Сто тридцать первая.
– Жди. Сейчас разберёмся.
Отключив телефон, я довольно вздохнула и отнесла сразу в прихожую сумку с бельём. В ней точно не дам шефу ковыряться.
Звонок домофона, который казался особенно громким в ночной тишине, звук поднимающегося лифта и неторопливые шаги на лестничной клетке.
– Это что? – Ник застыл в дверном проёме, с непередаваемым выражением на лице рассматривая возвышающуюся гору.
– Мои вещи.
– Вещи? – он прошёл дальше и взял с подлокотника одну из шифоновых блузок.
– Да. Здесь рабочие костюмы, пара платьев, свитера, штаны, водолазки, – я запнулась, пытаясь вспомнить, что еще успела вытащить из шкафа. – Мы же поедем на горнолыжный курорт.
