Татьяна Осипова
Исполнитель желаний
Эвакуация длилась несколько дней. Аслан из местных договорился с боевиками, что коридор для женщин и детей безопасен. Не сдержал слово. Колонну с автобусами обстреляли. Наш «уазик» подорвался на мине. О гибели близких узнал, когда пришёл в себя после ранения в госпитале. Понимал, что остался совершенно один. Никого не желал видеть, друзей, сослуживцев. Вернулся домой и воспоминания о маме и сестре душили слезами и отчаянием. Пил тогда беспробудно, зализывая душевные раны. Помню, как позвонил Стеклов, приехал. Мы долго говорили с ним в прокуренной квартире. Он вздыхал, смотрел на батарею пустых бутылок, гору посуды в раковине и качал головой. Сказал строго:
– Последний день целуешься с бутылкой. Завтра вылетай в Москву. Вот билет, – положил на стол конверт, добавляя после недолгой паузы, – и деньги. Заведи собаку. Говорят, помогает.
Тогда я слушал его, вытирал опухшее от слёз и алкоголя лицо, понимая, как товарищ полковник прав. Стеклов в те годы ещё не был в звании генерала. Намотал злость, боль, обиду на весь мир на кулак. Вмазал своему отражению, разбивая в кровь костяшки на руке и зеркало в ванной комнате. Боль отрезвила. Собирал себя, словно сломанную игрушку. Что-то во мне изменилось за короткий разговор со Стекловым. Разбилось и умерло навсегда.
Так я и решил завести щенка, правда, уже после переезда в Москву, где полковник рекомендовал меня товарищу в разведшколе.
Глянул на Катю и проговорил тихо:
– Мы вас выведем отсюда, но в городе другие люди, и они тоже в опасности.
– Из-за этих мутантов? – спросила Дина. Усекла, что здесь происходит? Смышлёная.
– Не только, – ответил Лом, перекинув автомат через плечо. – Сюда едут бандиты, и нам неизвестно, что они задумали. Захватить гражданских в заложники мы не позволим.
– Надо их оповестить как-то, – выкрикнула Дина. Я прижал палец к губам, давая понять, что шуметь не стоило.
– Связь тут не работает. Наши люди в городе. И будем действовать по обстоятельствам. В автобусе кто остался?
– Валера, – ответила Катя поёжившись. – Он водитель, а с ним ещё Рома, он рассказывал всё о Припяти и чернобыльской катастрофе. Говорили, что здесь безопасно.
– Ага, – кивнул я, горько усмехнувшись, – то-то и оно, в ловушку вас привезли или решили денег стрясти с таких вот горе-туристов.
Ухо вдруг уловило звук двигателя автомобиля. Я выругался сквозь зубы. Пока выясняли что к чему, «вольники» в городе появились? Услышали выстрелы. Рекс напрягся и глянул на меня.
«Проверить что там»?
– Сиди, Рекс. Мы сами. Девчонок охраняй.
Мы двинулись вниз.
– А вы вернётесь? – дрожащим голосом спросила Дина. Шмель вынул из кобуры «ТТшку», возвратился к девушкам, вручая брюнетке оружие и показал, как снять с предохранителя.
– Не палите почём зря. – Толкнул одну из дверей. Кварта впустила внутрь своего облезлого чрева. – Сидите ровно. Может, всё и обойдётся.
Не услышал, как Катя пробормотала, что они и не умеют стрелять.
Рекс глянул с тоской какой-то на меня и вздохнул. Не хотел расставаться. Приказ есть приказ, он, как, и я привык служить долгу. Глупо порой казалось и слишком пафосно звучало, но факт оставался фактом.
Несколько выстрелов разорвали тревожный воздух тишины. Мы застыли у выхода из подъезда. Лом, держа автомат на изготовку, прижался к стене, медленно пробираясь наружу. Махнул нам рукой. Чисто. Мы выскочили из подъезда. Новые выстрелы, крики – они прозвучали около автобусной остановки. Я вспомнил, что в парке несколько пар направлялись к колесу обозрения. Перекатился к кустам, встал на одно колено и, прижав приклад к плечу, всмотрелся в оптику. Шмель занял позицию с другой стороны, в густом кустарнике. Лома я не видел, но услышал его дыхание у правого плеча. Снова выстрелы и крик. Глядя в оптический прицел, увидел несущуюся машину с сидевшими внутри бандитами. Они размахивали руками и прицельно били по людям. Нескольким оказавшимся на линии огня не повезло. Пули срезали девушку с парнем, как колосья, раненые упали с простреленными ногами. Я чертыхнулся. Команды открывать огонь – нет. Почему? Где группа поддержки? У анархистов машин пять, больше не увидел. Заметил, как двое гражданских бегут в нашу сторону. Неслись резво, пригибаясь от пуль и прячась за редкими деревьями. Один парень кинулся к куче металлолома, пуля чиркнула беглеца по шее, вроде царапина, но юноша схватился за горло и покатился к кустам. Его товарищ, наблюдая из укрытия, рвался к нему, но смеющиеся бандиты «воли» не давали ему высунуться. Товарищ истекал кровью, а его друг кусал губы и в бессилии сжимал кулаки.
– Почему наши ребята не стреляют? – спросил Шмель.
– Что-то не так, – проговорил я сквозь зубы, оторвал взгляд от оптики и, глянув на Лома, кивнул. Знал, что парни готовы открыть огонь, потому что медлить нельзя. Нас мало, но выбора нет. Спасти хоть нескольких и уничтожить сволочей, устроивших кровавое сафари.
Укрытие хорошее. Мусорные баки отлично защищали от пуль. Противник понял, что огонь идёт от пятиэтажек, где мы засели и нарушили их планы. С крыши выстрелил снайпер, подбив один из джипов. Машина вспыхнула. Бандиты кинулись врассыпную, и теперь их не интересовал охота на людей. Били они прицельно в сторону квартала, где мы затихли, выжидали.
Лом прижался спиной к контейнеру, сменил магазин и, облизав пересохшие губы, спросил, что будем делать дальше:
– Не пойму, кто на крыше. А ты? Слышишь что-нибудь аномальное?
Покачал головой отвечая:
– Стреляли. Тут самого себя не слыхать.
Мы застыли, ждали, как и притаившиеся бандиты, не желавшие выдавать себя. Глянул в окно пятиэтажки, как будто что-то заставило меня сделать это.
Увидел морду Рекса, но не слышал его «голоса». Видимо, расстояние, а ещё стекло между псом, улицей и мной мешали ментальной связи. Рядом с собакой появилась Катя, а мне так и хотелось крикнуть, чтобы она убралась от окна. Как чувствовал. Бандиты переключились на обстрел дома. Заметили в окне девчонок. Мы переглянулись с Ломом. Шмель показал жестом, что пора сменить позицию и ударить по «вольникам». Пока бандиты обстреливали окна дома, я всё думал, не зацепило ли девушек. Что там с Рексом? Из разбитого окна не доносилось ни звука. Сердце заколотилось. Надо вернуться в дом, подняться на третий этаж и вытащить Дину с Катей и верного друга.
– Нам нужна машина, – сказал Лому. Тот приподнял бровь.
– Их машину забрать хочешь?
Я кивнул:
– У «вольников» наверняка на джипах установлен ПДА. Иначе как они так быстро добрались от «Дуги» в город? Местность у Разлома напичкана аномалиями.
– Не подумал об этом, – задумчиво ответил Лом, – но ты прав. Шмель! – окликнул он сталкера, указывая в сторону автомобиля бандитов. – Их там сколько? Видишь?
Шмель показал три пальца и знаком дал понять, что боевики идут сюда. В машине один водитель, красочно описывал сталкер без слов жестами. Я шепнул Лому, что наверняка в Шмеле умер талант сурдопереводчика. Сталкер хмыкнул и, кивая, махнул Шмелю рукой, пытаясь донести до него, что ему надо устранить водилу. Мы же займёмся бандитами. Видел, что они приближались к пятиэтажке со стороны пятого подъезда. Сами же засели у второго.
«Холод, – голос Рекса ворвался в сознание внезапно, и я сразу понял, что-то случилось: – Она умрёт, если ты не придёшь за нами. Они не понимают меня. Плачут».
«Рекс, ты в порядке»? – спросил я пса и, получив утвердительный ответ, послал ему сигнал, чтобы он оставался с девушками. – Жди. Мы придём».
Легко сказать, но я думал о том, как захватить транспорт. В то же время это не единственная машина, и бандитов не четверо, их больше. Словно подтверждая мои мысли, со стороны парка раздались выстрелы. С крыши обзор лучше решили мы с Ломом, но отчего нет поддержки от другой группы? Единственный стрелок на крыше умолк. Трое сталкеров из клана «Воля» приближались. Шмель в невыгодной позиции, пронеслось в голове, выглянул, понимая, что меня не видят противники и бросил в сторону товарища гайку. Обычно для аномалий припасаем «железки», не камень же бросать в товарища. Шмель обернулся, а я показал ему знаком, что мы отходим к дому. Он, кивая, дал понять, что прикроет.
Было бы глупо надеяться, что «вольники» нас не заметят. Хорошо, Шмель поджарил одного из бандитов, выпустив из подствольника гранату. Дымовая завеса скрыла и сталкера с позывным полосатого насекомого. Он влетел в подъезд следом за нами. Фора небольшая и погано, что нападающие засекли, где девчонки.
Влетели в квартиру. На мгновение застыл, видя лежащую на полу Катю. Лицо её бледное, обескровленное. Голова на коленях заплаканной Дины, гладящей подругу по спутанным волосам. На рубашке Катерины расползлось багровое пятно.
Шмель кинулся к девушке, нащупал пульс, прижал ухо к её груди.
«Она умерла», – услышал я голос Рекса.
В собачьих глазах тоска и, казалось, я впервые смотрел на него другим взглядом.
– Нам надо уходить, – я тронул Дину за плечо.
– Как я оставлю Катю? – В голосе девушки застыли слёзы, а подбородок задрожал. – Я не могу!
– Мы не бросим её, – ответил Лом. – Сейчас главное – вывести тебя и других из Зоны.
– Думаете, она выпустит нас? – неожиданно спросила Дина. В её голосе я слышал обречённость тех, кто не смог вырваться отсюда. Как будто она здесь много лет и давно смирилась с участью пленницы Зоны.
– Без паники, Дин, – решил я взять на себя ответственность за её спасение. – Держись рядом. Не дёргайся. Лом со Шмелём бегом к машине. Устранить водилу, а мы Рексом и Диной следом. Если кто попадётся из туристов, захватим с собой. Предлагаю выбраться через окно на другой стороне дома.
– «Вольники» уже точно в подъезде, – вставил свои пять копеек Шмель. – Они не знают наверняка, где заметили девочек. Выходим по одному и действуем по обстоятельствам.
– С твоими обстоятельствами легко говорить, – не согласился с ним Лом. – Дина в панику впадёт, тогда что?
– Не впаду, – глухо отозвалась девушка.
– Ты не хорохорься, малая, – бросил ей Лом. – Держись Холода, а мы прикроем, если что.
– Рекс первым выходит, – сказал я. – Осмотрится и передаст мне, где боевики.
Пёс глянул на меня и, как мне показалось, улыбнулся.
«Не бойся, Холод. Со мной ничего не случится»!
Я опустился перед другом на колени, взял его мохнатую морду в ладони, и уткнулся лбом в мокрый нос: «Знаю, тебе страшно. Мне тоже. Прошу, будь осторожен». Погладил Рекса между ушами, ощущая, как задрожали пальцы.
«Холод, ты как будто прощаешься со мной», – Рекс внезапно лизнул меня в лицо, потом ещё и ещё. Я обхватил его мускулистую шею руками и поцеловал в нос. Сердце сжалось, точно чувствуя – с другом расстаёмся навсегда. Помотал головой, словно пытался отбросить из головы дурные мысли. Шмель склонился над Катей и, коснувшись пальцами её лба, закрыл девушке веки. Набросил на неё лежавшее рядом серое от времени и пыли полотенце. Дина обняла себя за плечи и тяжело вздохнула, с трудом сдерживая слёзы.
Рекс нырнул в полуоткрытую дверь на лестничную клетку. Мы стояли у входа, готовясь выбежать наружу и ликвидировать бандитов. «Они поднялись выше, Холод, – услышал я голос Рекса и передал его послание товарищам. – Бегите. Я остановлю их. Вас догоню».
Я знал, что Рекс отыщет нас по следу, но как не хотелось оставлять его. Осторожно выбравшись из квартиры, спустились, старясь не шуметь, на первый этаж. Если двигаться к автомобилю «вольников», мы окажемся на отлично просматриваемой территории. Из окон подъезда хорошо виден двор и автобусная остановка, у которой стояла машина бандитов.
Решено обойти дом с задней стороны, но там могут оказаться другие враги. Выбора нет. Поднявшийся от взрывов и стрельбы дым, походил на лёгкий туман. Цель издалека не разглядеть. Побежали. Прижимаясь к облупленным стенам, надеялся, что поддержка близко. Однако паскудный голосок прошептал – вы здесь одни.
Услышал лай Рекса. Не только ментально звучал его голос, полный силы и какой-то собачьей храбрости, Шмель, остановившись, глянул вверх, прислушался. Лом хлопнул его по спине со словами: «Шевелись». А я услышал голос друга, он казался другим, хриплым и уставшим. «Не возвращайся. Я одного убил. Второй упал. Лестница. Люди не умеют летать. Третий ушёл. Железные пчёлы жалят больно».
«Держись, Рекс. Я вернусь за тобой»! – почти, что выкрикнул я, ощущая, как в груди закручивался клубок из боли.
Мне ответила тишина. Я остановился на мгновение.
– Что-то с Рексом? – спросил Лом.
Дина обернувшись, схватил меня за руку:
– Они же не убили его?
– Конечно, нет, – солгал я, зная, что пёс ранен, не веря, что он мёртв, но действительность кричала о его смерти.
Обойти пятиэтажку с задней стороны оказалось правильным решением. Я увидел автомобиль бандитов. Он пуст. Водителя нет, двери раскрыты. Ловушка или удача?
Шмель, шедший впереди, ускорил шаг. Не заметил электроаномалию, затихшую после перезарядки.
– Шмель!
Почему он не увидел? Почему не остановился?! Как в замедленном кино я смотрел, как товарища подбросило вверх, опутало искрящимися щупальцами «Генератора». Ему ничем не помочь. В животе противно сжалось. Лом выстрелил в светящуюся воронку, облегчить участь сталкера, обречённого на мучительную смерть – долг товарища.
Дина закричала, закрывая рот руками, спохватилась, вспомнив – шуметь опасно, и пригнулась, слыша автоматную очередь.
– Ходу-ходу! – проревел Лом. Мы обогнули место гибели Шмеля и подскочили к автомобилю бандитов. Всплеск «Генератора» заметили и другие бандиты. Увидели бегущих сталкеров с девчонкой и открыли пальбу.
Автомобиль завести удалось сразу. Как и предполагал, оснащён он отлично, и система обнаружения аномалий работала исправно, выводя карту на экран навигатора. Я думал о Рексе. Знал, ему нужна помощь. «Что, если из-за промедления он погибнет, что если я не успею спасти его. Что если он мёртв»?! Перед глазами застыло лицо Шмеля. Ударил кулаком по обшивке двери, ощущая злость и боль, из-за нелепой смерти товарища.
Визг Дины привёл в чувство. Глянул в её сторону и увидел вцепившегося в дверцу мутанта. Это порождение умников – свинорылый урод, высасывающий мозги у человека. Тварь мерзкая, точно скроенная из частей спрута, хлюпеня и морка. Шевелящиеся щупальца обвили руку девушки. Отдирать бесполезно, сам вляпаешься по уши. Оттяпает руку в лучшем случае. Монстр упорно лез в кабину, обдавая нас зловонным дыханием. Выхватывая нож, перекинулся к Дине, прижимая её к спинке сидения, и рубанул по извивающимся конечностям мутанта. Лучше ожог от его щелочной крови, чем смерть. Девчонка завизжала громче, её крик вонзился в уши сотнями игл.
– Воды! – крикнул Лому. Тот гнал машину, и, нащупав в дверце автомобиля пластиковую бутылку с водой, кинул мне. Свинорыл оторвался. Я не смотрел, куда он рухнул, лишь почувствовал, как джип переехал тварь. Не сдохнет ведь. В голове отозвался запоздалый вой мутанта: «Бо-ольно»!
Динка плакала, зажимая обожжённую руку. Вода, к счастью, оказалась в машине. Лом вывернул на площадку, где застыл молчаливый автобус. За рулём никого. Я вспомнил паренька, что мы оставили у обстреливаемого дома, где завязалась пальба с бандитами. Вытер потное лицо и услышал крики: «Помогите!»
Лом развернул джип. Я глянул в зеркало. Со стороны магазина к нам бежала группа «вольников», а от комплекса домов неслись трое гражданских. Тот самый парнишка, потерявший товарища, раненого в шею. За ним бежали молодой мужчина и девушка лет двадцати семи. Они как на ладони. Мы тоже. Один из бандитов, встал на колено, прикладывая на плечо гранатомёт. Эх, сейчас бабахнет. Валить надо!
– Лом! – кричу ему в ухо. – На ходу подбирать будем, и гони к повороту на Ульянова, там помню указатель… Выберемся на трассу…
Мой крик оборвал взрыв.
Мы разом повернулись на источник звука. Секунду назад я уже попрощался с жизнью, помня бандита с РПГ и то, как он целился в нас. Неужели поддержка, спрашивал себя, слыша новые выстрелы и очереди «калашей». Парень, подхватив раненую девушку, подскочил к джипу.
– Помогите, – выдавил сквозь сбившееся дыхание. В его глазах застывшие слёзы то ли от дыма, то ли от ужаса. Второй мужчина, подбегая, упал, сдирая в кровь ладони. Вскочил на ноги, матерясь и отплёвываясь от пыли.
Я распахнул дверцу, помогая им забраться, спрашивая, есть ли кто ещё. Они говорили невнятно, тряслись и с трудом влезли в автомобиль. Лом, воткнув первую передачу, надавил на газ и повёл машину в сторону выезда из города.
ПДА в джипе спасло от нескольких аномалий. Объехали их по обочине, не вляпались и то хорошо. Ушли от бандитов. Удивляло, почему поддержка задержалась. Она пришла, слава богу, но, сколько людей полегло. Боевики «Воли» спланировали сафари, как выяснилось позже. Кто-то из «Звезды» продался анархистам, и сталкеров нашей группировки тупо слили. Твари. Порой я считал, что мутанты честнее некоторых из нас – они не убивали своих.
Из обрывочного рассказа выживших туристов поняли, что билеты на экскурсию они купили через какой-то сайт в интернете. Отзывы, оказавшиеся липовыми, гласили о безопасности и интересном похождении в прошлое ЧЗО. На поверку экскурсия для многих стала последним приключением. Сайт закрыл правообладатель и концы, как говорится в воду.
Спустя несколько дней я смог вырваться в Припять. Лом отговаривал, Карлсон молча курил, словно говоря, что пёс, наверняка погиб.
– Соваться туда одному, глупо. – Он затушил окурок и плеснул себе водки.
– Шмеля похоронить по-человечески надо, – проговорил я сквозь зубы. – Если что осталось от него. Да и сколько там гражданских…
– Не наша забота, – ответил Карлсон, опрокидывая в рот горькую. – Сам знаешь, что с ними будет.
Я знал – раненых мутанты, да псевдособаки добьют. Мёртвые могут стать ходячими.
Не слушал никого. В артефакте «Маугли» просверлил отверстие, вдел шнурок и повесил на шею. Уверен был, что ничего со мной не случится. Карлсон тем более оснастил новеньким ПДА, да и БК у меня под завязку. Припасов не брал много, чтобы идти налегке. Вернусь, не позже завтрашнего дня. На джипе угнанным у «вольников» ехать нельзя – привлекать мутантов, да пособников анархистов, засевших в посёлках близ Припяти. Не всех ликвидировали, говорил Карлсон, бандиты жаждали реванша, и я верил ему. Именно поэтому он и отговаривал одному отправляться в город.
В конце концов, перед моим уходом, прибежал Лом.
– Я с тобой.
– А как же рейд в сторону станции? – спросил я. – Там же говорят важное дело.
– И без меня справятся, Холод. Научников из «Идеала» есть кому прищучить. Слышал, готовят какую-то установку там.
Я пожал плечами, зная, что обязательно вернусь на станцию, чтобы завершить доклад для Стеклова. Станция – последнее измерение, где мне необходимо отметиться в Зоне отчуждения. Я старался не отличаться от других сталкеров, понимая, что рано или поздно уйду. Вспомнил Дину, сказавшую, что Зона сама выбирает, кого выпустить со своей территории. Мне вдруг стало тошно от мысли, что я поддался её ласкам. Усмехнулся, помня о своей задаче и о том, что на Большой земле меня давно никто не ждал.
Лом молчал. Шли по тропе, ведущей на холм через Рыжий лес. Ощущая, что надвигается, что-то незримое и опасное, я остановился.
– Что у тебя? – спросил сталкер, сжимая в руках автомат.
– Не знаю, – ответил я. – Какое-то предчувствие. Какое-то гадкое ощущение, словно смерть вносит тебя в свои списки.
– Ну ты это, – усмехнулся Лом, – поэтические экспромты отбрось. «Маугли» подскажет, если что.
– Ага, – улыбнувшись, кивнул я.
– В списке ты или нет, – закончил Лом, указывая вперёд.
Его голос спокоен, а в глазах появился нарастающий страх. Или это тревога, смешанная с болью.
– Холод. Ты должен был готов к этому, – уронил он.
Я, прищурившись, глянул на товарища, потом туда, куда он указывал рукой.
Под холмом собралась толпа из разношёрстных мутантов. Тут и псевдопсы, кабаны, кошки и крысы. Хлюпни с морками медленно крались вдоль тропы. Свинорылы, не прячась, следовали за вожаком стаи. Меня передёрнуло от вида новоприбывших жмуриков. Ходячие, в изодранной, покрытой грязью одежде, застыли, вглядываясь невидящими глазами в будущую добычу.
– Не уйти, – прошептал Лом.
Я знал. Их слишком много. Узнал в шатающейся зомбячке Катю с бурым пятном на груди, светлые волосы растрёпаны, а на лице играла улыбка, больше походившая на оскал смерти. Вот она девочка-смерть и пришла за мной, пронеслось в голове.
«Ты слишком много думаешь!» – услышал я внезапно голос Рекса. Нахмурился, ища его глазами, но не находил в толпе мутантов.
«Рекс, – позвал я его. – Рекс, где ты мой хороший?»
Почему я сразу не увидел его, задался вопросом. Мой друг, что с тобой сделала Зона? Рекс… Перед глазами пронеслись воспоминания, как принёс его домой маленьким пушистым щенком, как заботился о нём. Тогда он спас меня от сломанной жизни, от затянувшейся депрессии. Рекс, почему я не уберёг тебя, не успел прийти тебе на помощь.
Я не знал, говорю ли эти слова вслух или это просто мысли. Лом, побледнев, поднял оружие, направляя в сторону процессии мутантов. Рекс изменился, от прежнего в нём остался лишь тихий бархатный голос, слышимый мной с помощью «Маугли». Пожалел, что Лом отправился со мной. Вспомнил, как он хотел уехать на Большую землю. Говорил, что заработал достаточно и не хочет оставаться тут. Как же, усмехнулся я, глядя на порождения Зоны. Она не отпускает тех, кто ей нужен. Мы переглянулись с товарищем, как будто без слов понимая друг друга.
– Опусти ствол, бро, – тихо проговорил я.
«Они не тронут вас, – услышал я голос Рекса, – уходите, Зона не станет убивать вас с нашей помощью. Люди часто сами роют себе могилу». Я не узнавал его, вспоминая, как впервые воспользовавшись артефактом, услышал радостное: «Дай печеньку»!
– Я всегда буду помнить тебя, Рекс, – проговорил я тихим голосом, зная, что друг слышит меня. В горле защипало. Мы смотрели друг другу в глаза, и ничего вокруг не существовало кроме меня и верного пса. Зачем он здесь? Кто он сейчас?
Внезапный гул заставил нас содрогнуться. Мы с Ломом переглянулись. Под ногами земля пошла ходуном. Я схватился за ветку ближайшего дерева, пальцы вцепились в израненную радиацией кору. Подхватил падающего товарища, слыша нарастающий рёв.
Мутанты кинулись врассыпную, над головой пронеслось эхо грядущей бури.
– Что это такое? – спросил дрожащим голосом Лом. Виски сдавило, я зажмурился и упал на колени.
Последнее, что я увидел сквозь приближающуюся мглу, это выброс в небо со стороны атомной станции. Он яркого голубого цвета. Из уцелевшей полосатой трубы выплеснулись молнии. Пространство будто бы преломилось, рисуя странные картины в воздухе.
Тошнота и головная боль уложили на пожухлую траву. Укрыли одеялом из страха. Я не смотрел на товарища, я искал глазами Рекса. Он так и стоял на прогалине у подножья холма. Преодолевая дикую боль и тяжесть в теле, подполз к спуску. Судороги скрутили тело. Пёс смотрел на меня, но и ему не удалось устоять перед всплеском необъяснимой силы выброса со станции. По земле снова пробежала дрожь. В голове смешалось, шептало, что я всё обязательно узнаю, разберусь. Мне необходимо завершить доклад. Я должен закончить работу для Стеклова.
***
Утро разбудило горячим дыханием. Что-то мокрое коснулось лица, и я, подскочив, охнул от стучащей в висках боли. В то время я не знал, что на станции впервые произошёл такой сильный Всплеск электромагнитной энергии.
Упал навзничь, зажмуриваясь и пытаясь осознать, где я и что произошло.
«Уходи. Ты нужен своим, сталкер», – услышал в голове голос Рекса. Нет, он прозвучал не в мыслях, я реально слышал его. Схватился рукой за шнурок, на котором висел артефакт. Странное дело, он исчез. Отчего же я продолжал слышать верного пса.
– Со мной всё в порядке, Холод. Тебе пора возвращаться домой.
– Но я не могу, я не закончил…
– Знаю, – проговорил Рекс, совсем как человек. Я снова пошарил на груди, искал артефакт. Словно заметив мои поиски, пёс проговорил тихим голосом. – Каждый из нас узнает тебя, теперь «Маугли» и ты одно целое. Пока я ещё тебя помню. Уходи.
Я коснулся большого носа друга, видя, как под пальцами сыплется шерсть. Он опустил морду к моим коленям. Знал, скоро Рекс станет псевдособакой, придёт время, и мы будем охотиться друг на друга.
– Ты ошибаешься, – ответил Рекс. – Всплеск изменил всех, кто оказался под ним. Поэтому мы никогда не станем врагами. Если ты останешься.
– Если? – переспросил я.
Голос Лома вырвал из разговора с Рексом. Я повернулся на его стон, видя, как сталкер стоит на четвереньках и мотает головой. Взгляд у него туманный, губы дёргаются, и с них капает слюна.
– Мы скоро встретимся, – прозвучал голос Рекса. – Три дня тебе хватит, чтобы покинуть Зону. Она даёт тебе шанс. Но что-то мне подсказывает, что ты сделаешь иной выбор.
***
Стеклов затушил сигарету и снова раскрыл папку с документами. С фотокарточки из личного дела на него смотрел старый знакомый. Генерал пробежал глазами по записи, ощущая, как в голове нарастала боль. «Холодов Сергей Юрьевич, 1970 года рождения. Позывной „Холод“. Звание капитана». Его взгляд миновал повествование о предыдущих местах службы, номера засекреченных документов, награждениях, информации о ранении. На записи – необъяснимые изменения внешнего состояния здоровья и вида невозможного называться человеческим, его глаза сузились, защипало. В груди закололо, а рука с карандашом между пальцами постукивала по деревянной столешнице.
Павел Геннадьевич захлопнул папку и набрал номер, профессора Иванова. Визитка, лежавшая внутри подшивки с личным делом Холодова, словно оставленная специально, внушала надежду на получение ответов. Стеклов подозревал, что ему расскажет профессор, но мы всегда верим в лучшее, даже когда стоим на пороге гибели.
– Лаборатория «Икс-2», – ответил металлический голос автоответчика. – Введите личный номер, вас соединят с оператором.
