Татьяна Новикова
Ассистентка темного мага
Остаток блюд попросил завернуть с собой и отдал мне.
– У тебя же в спальне есть холодильник? – уточнил, вручая объемный пакет с контейнерами.
– Есть.
– Во, туда и положишь, – обрадовался Мэнни. – Тебя проводить? – уточнил парень, расплачиваясь по счету.
– Нет, сама дойду. Спасибо тебе большое. За всё.
– Да ладно, всегда рад поболтать с адекватным человеком. Давай как-нибудь повторим? Или в город выберемся? – он отмахнулся и вдруг притянул меня к себе, сжимая в неизменно крепких объятиях.
Разумеется, именно в этот момент входная дверь отворилась, и на пороге появился профессор Картер. Клянусь, в зале резко потемнело, будто кто-то затянул непроницаемыми шторами стены.
Дэррэл Картер уперся взглядом в нас, стоящих посреди зала и обнимающихся, медленно перевел его на пакет с недельным запасом продуктов. Он не сказал ни слова, прошествовав мимо нас, но мне почудилось – только что я стала неприятна профессору ещё сильнее.
Если это вообще возможно.
Неужели он так отреагировал на Мэнни? Или на что? На прилюдные обнимания? На то, что я дружу с сыном министерской шишки? Или что меня снабжают бесплатной едой?
Да пошел ты лесом, профессор.
Глава 3
Я крепко спала, когда на руке завибрировал браслет, загораясь красным, становясь цвета раскаленной лавы. Срочный призыв. В три часа после полуночи.
Что за бред…
Я потерла глаза и нащупала на тумбочке очки. Ещё раз посмотрела на часы, выглянула в окно, за которым плыла темная, беззвездная ночь.
Ничего не понимаю. В мои обязанности вроде бы не входило круглосуточное подчинение Дэррэлу Картеру.
А вдруг произошло что-то неотложное или на него опять напали? В голову полезли нехорошие мысли.
Мне потребовалось две минуты, чтобы спросонья отыскать чистую одежду и ещё четыре, чтобы привести себя в минимальный порядок.
Профессор ожидал возле своего кабинета.
– Я вас не потревожил? – язвительно уточнил он.
Смеется, что ли? Не потревожил. Всего лишь разбудил и заставил панически собираться, что для любой девушки равносильно кошмару наяву. Появиться где-то не накрашенной, еле причесанной, да ещё и помятой как прошлогодняя слива.
Я чуть не пришла в одном носке, потому что никак не могла откопать второй.
– Нет, всё в порядке. Что-то случилось, господин Картер? – подавила зевок. – Если что, работы я вчера оставила в приемной.
– Неужели вы думаете, что я позвал бы вас ночью из-за каких-то курсовиков?
Э-э-э, вообще-то так и думаю. С вас, глубоко неуважаемый профессор, станется.
– Когда вы устраивались моей ассистенткой, то должны были ознакомиться с контрактом о найме, не так ли? – он двинулся по пустому вглубь коридора, а я спешила за ним, пытаясь вспомнить, что вообще в том контракте было написано.
Ничего особенного, стандартные условия. Я бегло пролистала их и подписала, почти не вчитываясь, ибо договор заключался не с Картером лично, а с академией. От неё подставы как-то не ждешь.
Или я что-то проглядела? Не увидела приписку мелким почерком, по которой меня сейчас принесут в жертву какому-нибудь темному божеству? Зачем ещё нужно тащить куда-то свою помощницу в ночи? Почему это не может подождать до утра?
– Так, – сглотнула.
– Значит, вас не должен смущать ненормированный график работы, который был оговорен в пункте четыре? – вновь язвительно, почти желчно.
Блин…
– Нисколько.
– Почему вы тогда так удивлены, будто я совершил что-то противоправное?
– Я не удивлена. Я спала и не привыкла просыпаться вот так, внезапно. Поэтому немного… прихожу в себя.
– Сожалею, что лишил вас здорового юношеского сна, госпожа Виккори. – Голос его похолодел градусов этак на десять, сейчас он был такой твердый и острый, что им можно было резать сыр (или мягкотелых студентов). – Но, знаете ли, в некоторых ситуациях необходимо действовать быстро. Потому не кисните и не жалуйтесь. Поспешим.
Мы спустились в подвалы, запечатанные магическим контуром. от вездесущих студентов. Сюда нельзя было пробраться, если ты не знал специальную форму. Но взмах руки профессора, и защита пропустила нас без каких-либо колебаний.
Ну, точно. Меня положат в ритуальный круг. Поговаривают, в древних катакомбах академии сохранились жертвенные алтари.
Всё, конец.
Я представила, как лежу, вся такая красивая в этом самом кругу. Желательно одетая, потому что на мне сегодня дико непривлекательное нижнее белье.
Картинка получилась почему-то жалкая. Да на меня ни один приличный демон не клюнет, ибо на кой ему сдалась уставшая девица не первой свежести?
– Куда вы меня ведете? – поинтересовалась, разминая пальцы.
Мало ли придется колдовать против собственного преподавателя.
Тот еще как специально развернулся ко мне всем корпусом. Взгляд его скользнул по моей шее и ниже. Надменный, ледяной взгляд.
– А вы не догадываетесь? – уточнил мужчина с опасной ухмылкой.
Кажется, никакие заклинания мне не помогут. Дэррэл Картер лучший из магов, и сейчас он в недопустимой близости ко мне.
Вот только зачем?!
Сглотнув, я попятилась подальше от Картера. Да ну его, с такого станется любую пакость сотворить.
– Не догадываюсь.
Мужчина закатил глаза и отвернулся.
– Мы должны подготовиться к завтрашнему практикуму третьего курса. Забыли? Они будут оттачивать навыки по нахождению и обезвреживанию ловушек. Когда ещё их расставить, чтобы не попасться на глаза любопытным студентам, которые умудряются прорваться даже через защитную магию? Только ночью.
– А-а-а. Понятно.
– А вы о чем подумали, госпожа Виккори?
– О том, что вы совершите жертвоприношение, – честно брякнула я. – Мною.
Он вновь медленно обернулся в мою сторону, смерил взглядом, заинтересованным и насмешливым. Мол, да кому ты нужна, такая худосочная? Да на твою девственность самый затрапезный демон бездны не покусится, ибо у тех есть самоуважение.
Вот сейчас обидно стало, если честно.
Мне захотелось, чтобы нашелся кто-то, кто бы принес меня в жертву. Назло мерзкому господину Картеру.
Хотя стоит признаться: сейчас он вел себя нормально. Ну, в понимании Дэррэла Картера язвить, хамить и измываться – норма поведения. Он не унижал меня и не пытался всеми силами доказать полную мою несостоятельность, как весь последний год.
Мы были почти на равных. В узеньких, изогнутых точно кишка коридорах шли на расстоянии вытянутой руки друг от друга – до неприличия близко.
– У вас богатая фантазия, – отметил профессор. – Но, к вашему сожалению, сегодня я не в настроении чертить ритуальный круг. Кстати. Я могу вас поздравить? Неделя в академии, и вы уже нашли себе ухажера?
– Что?..
– Не лукавьте. Я видел, каким жадным взором вас пожирал господин Ирби. Казалось, он собирается отведать вас в качестве десерта, обмазав предварительно взбитыми сливками.
Я поморщилась. Это у кого ещё богатая фантазия. Мне даже в голову не пришло, что у Мэнни на меня какие-то кровожадные планы. Он бы не смог утаивать свою симпатию больше десяти минут.
Так, стоять. Вас, господин Картер, не должен волновать пожирающий взор Мэнни.
Хм, а почему профессор вообще заинтересовался этим самым взором? Не замечала раньше за ним желания посплетничать на тему чьих-то отношений.
Впрочем, мы раньше и не общались особо.
– Вам показалось. Мэнни – мой приятель, мы давно не виделись. Не более того. Или, постойте, – осенило меня внезапно, – мне запрещено вступать в какие-либо отношения, пока я работаю на вас?
– Не запрещено, но нежелательно, – отбрил профессор. – Уделите время тому, за что вам платят деньги, а не любовным игрищам. Тем более, если оплачивают их продуктами.
Понятно, от него и количество коробок с едой не укрылось. Всё-то он видит. Всё-то он знает.
Ой, всё.
Я губами передразнила речь господина Картера. Что за человек такой? Даже обняться с другом нельзя. Вдруг это нарушит хрупкое душевное равновесие профессора.
Почему-то исключительно из вредности мне захотелось найти кого-нибудь и зацеловать его на глазах у преподавателя. Чисто чтоб доказать: я не ваша собственность и не вам решать, чем мне заниматься.
***
До самого утра мы ставили ловушки. Занятие простейшее, но утомительное до невозможности, потому что требовало полнейшей концентрации по несколько минут, пока выстраивалось плетение. Причем делать это зачастую приходилось на карачках – такие заклинания любили близость к земле и хуже выстраивались, если их устанавливали даже в метре от пола.
Мы почти не разговаривали. Профессор не лез ко мне с вопросами, а я не спешила напомнить о себе. Изредка в тишине раздавались его короткие указания:
– Зачаруйте канделябр.
– Подправьте плетение.
– Усложните чары.
Я реагировала молча, делая то, за что, как выразился господин Картер, платят деньги. Да мне и не нравилось разговаривать за работой. Магия требует полной отдачи. Я ещё со студенческих лет ненавижу, когда под руку бубнят, поэтому на тренировках всегда брала в пару кого-нибудь неразговорчивого. Регина обижалась – мы же подружки! – но она слишком любила обсудить посреди совместных заклятий чей-нибудь внешний вид, цвет волос или неровности фигуры.
– Думаю, мы закончили, – в какой-то момент сообщил преподаватель (последние полчаса я безбожно клевала носом, упершись лбом в стену). – Пойдемте.
А потом мы долго-долго возвращались обратно. Профессор Картер выглядел уставшим, но его спина оставалась прямой, и подбородок был надменно вздернут. Как всегда. Ничего нового.
– Приведите себя в порядок. Через час жду вас в лектории, – донесся до меня, окончательно засыпающей, голос профессора, когда мы вышли из подвалов, и Картер запечатал двери магией.
Я осоловело захлопала глазами.
Чего-чего?!
Какой час? А мы спать вообще не будем?
– Вас что-то не устраивает? – полюбопытствовал он, замедлив шаг. – Рабочий день только начинается, и мне не обойтись без вашей помощи. Или ещё раз напомнить о пункте четыре контракта?
– Нет, всё в порядке.
Как можно быть таким душным, невероятно омерзительным типом с вечно равнодушной мордой?
Короче говоря, мне хватило времени только на холодный душ – такой же холодный как сердце моего руководителя – и на бодрящий отвар, который, по заверению травника, обещал до девяти часов бодрствования (правда, потом в качестве отката рубил напрочь). Ну-с, посмотрим, во сколько я отключусь.
…Шла третья по счету лекция. Профессор Картер рассказывал о применении разрывных бомб во времена войны – и, признаться, это было даже интересно. Он умел подать материал так, что народ сидел с открытыми ртами. Когда говорил о чем-то настоящем, что пережил сам – его хотелось слушать.
– А как можно начинить бомбу магией? – с испугом поднял ладонь второкурсник, опасаясь гневной реакции преподавателя. – Это ж железка, из неё испарится любое заклинание или взорвется внутри.
– Не начинить, а запечатать, – поправил Дэррэл Картер и изобразил на доске принцип работы такой бомбы. – Главное – правильно замкнуть контур, тогда вы сможете в железяке, как вы выразились, хранить любые чары ровно столько времени, сколько требуется.
– Даже год?
– Даже тысячелетие. Но хватит болтовни. Госпожа Виккори, выдайте материал для проверочной работы.
Среди студентов пронесся стон отчаяния. Они-то надеялись поболтать со строгим преподавателем за жизнь, бомбы там обсудить, а не писать контрольную по пройденному материалу.
Что ж, плохо знаете профессора Картера.
Он не умеет болтать за жизнь.
Разве что обсуждать моих ухажеров.
…Третья лекция сменилась четвертой. Удивляюсь, как у господина Картера не отсох язык от постоянной болтовни. Да ещё и материал всегда разный, это ж сколько информации нужно хранить в черепной коробке и порционно выдавать её.
Казалось, он вообще не хочет спать. Бодр как огурчик, собран и подтянут, будь неладен его цветущий внешний вид. А вот меня начало клонить в сон. Обманул травник, девятью часами тут и не пахнет.
Может, нужно было хотя бы позавтракать? А то зелье на голодный желудок – опасная смесь.
Я перекусила в перерыве, но полстакана кефира с яблоком не считаются за полноценный прием пищи.
Первое время я еще боролась с усталостью, разве что зевала чаще обычного. Но в какой-то момент меня словно шибануло по затылку. Я сидела за столом, когда перед глазами поплыло, и мир стал распадаться на частицы. Меня склонило вбок, затем повело назад.
Тело перестало слушаться, и веки налились свинцовой тяжестью.
Я рухнула на пол, понимая, что не принадлежу самой себе. Бухнулась лицом вниз – надеюсь, не расшибла нос, – да так и лежала, пытаясь прийти в чувство.
Никак.
Вообще.
Мне даже не было страшно – я не понимала, что происходит… какая странная реакция на зелье…
Подскочили неугомонные студенты, началась возня, меня кто-то окружил и стал тормошить.
– Разойдитесь! – донесся где-то вдалеке властный, сильный голос профессора Картера. – Дайте пройти.
А дальше… дальше я ничего не помню, кроме теплых ладоней, что схватили меня за плечи и сжали их так сильно, что я пискнула… и отключилась.
Глава 4
Я открыла глаза и обнаружила себя лежащей на преподавательском столе. Точнее – сначала я уставилась в потолок, а потом уже перевела взгляд левее и увидела настенную доску.
Лекторий был пуст, не считая, конечно, господина Картера. Тот стоял надо мной, скрестив руки на груди, и взгляд его не выражал ничего хорошего.
Так, кажется, я начала терять сознание от недосыпа. Что было потом, помню смутно, но вроде бы упала и…
– Вы кому-то перешли дорогу, госпожа Виккори? – желчным тоном полюбопытствовал Дэррэл Картер, перебивая мои воспоминания.
– Я?! – выпучилась удивленно, привстала на локтях – Перешла дорогу? Я в академии неделю. Скорее уж вы кому-то насолили.
– И поэтому он отравил вашу пищу? Не смешите меня. Вас пытались убить, и это никак не связано со мной. Я начинаю подозревать, что недавний магический шар был выпущен не в меня, а в вас.
Пытались убить…
Глупости. Мне, может, и плохо, но соображаю трезво. Я не выспалась, выпила бодрящего зелья, толком не позавтракав, потому меня и понесло. Надо головой думать перед тем, как упиваться восстанавливающими травами.
– Это не зелье, госпожа Виккори, – покачал головой профессор, услышав мою версию событий. – Неужели вы сами не чувствуете? Мне пришлось достать из своих запасов редчайшее противоядие, чтобы вы не отправились к праотцам. Я непременно вычту его стоимость из вашей зарплаты.
Он не помог мне подняться, но сделал шаг в сторону, когда я начала заваливаться набок, вознамерившись встать со стола (а то начало казаться, что меня собираются препарировать). Ноги еле держали, и тошнота разливалась от живота до горла, жгучая, желчная, кислющая. Зато лицо цело, и нос не сломан. Уже неплохо.
– Послушайте, меня некому травить. Наверное, зелье оказалось просроченным или травник нахимичил с составом. Такое бывает, если…
– Что вы сегодня ели? – он даже не дослушал до конца.
– Кефир, яблоко.
– И всё? – недоуменно изогнул бровь. – Вам не говорили, что нужно плотно питаться, чтобы не скончаться от голода?
– Мне не хотелось, – буркнула недовольно.
По правде, было некогда, потому что Дэррэл Картер требовал любое задание сделать незамедлительно, а задания эти он накидывал с самого утра. Но я не собираюсь выпрашивать у моего неприятного начальника жалости. Всё равно не получу даже толики сочувствия. Он же как чурбан, сух и неэмоционален.
Мы собрали вещи и вышли из лектория. По пути к своему кабинету гнусный профессор не прекращал допрос, причем вопросы становились всё провокационнее.
– Где вы взяли кефир?
– Из холодильной камеры в своей комнате.
– У кого есть доступ к вашей спальне?
– Только у меня.
– Возможно, вы давали ключи своему ухажеру?
– Какому ещё ухажеру?
– А у вас их несколько? – с легкостью парировал Дэррэл Картер.
– Вы с ума сошли?! – возмутилась я и тотчас поправилась. – Простите. Нет. У меня нет ни одного ухажера. Вообще. Абсолютно. Если вы думаете, что кефир отравлен, приглашаю вас к себе. Проверяйте сколько угодно, там еще полбутылки осталось.
Вообще-то я сказала чисто из вредности, не надеясь на согласие, но почему-то преподаватель воспринял мои слова всерьез.
– Отличная идея, госпожа Виккори.
Он развернулся на пятках и направился в сторону жилого корпуса. Как вы понимаете, отказываться – «ой, я передумала, там бардак и вообще я не вожу к себе сомнительных мужчин» – было бессмысленно, поэтому я уныло поплелась следом.
Попадающиеся мимо студенты посматривали на нас с таким нескрываемым интересом, что начали закрадываться нехорошие мысли. Некоторые даже моргать переставали при виде меня, идущей за Дэррэлом Картером.
Уточню чуть позже, какие слухи ходят. Вряд ли хорошие.
Меня немного пошатывало, как после любого сильного заклятия, но дошли мы относительно быстро. Я открыла дверь и бегло осмотрелась. Вроде чисто. Ну-у-у, то есть вещи разбросаны, бумаги накиданы на столе абы как, но трусов на полу не валяется – а это уже добрый знак.
– Вы не очень-то аккуратны, – не удержалась от укола мой любимый преподаватель, открывая прямоугольную холодильную камеру, в которой с помощью магии поддерживалась низкая температура. – Этот кефир?
– Угу.
Он понюхал его, покрутил в прозрачной бутылке, проверяя на свет. Затем, не спрашивая разрешения и вообще никак не комментируя свои действия… вылил содержимое на пол.
Э-э-э.
Я без единого слова уставилась на жирное белое пятно посреди крошечной спаленки.
У меня тут, конечно, свинюшник, но не настолько.
– Говорите, обычный кефир? – ехидно полюбопытствовал господин Картер, и пальцы его щелкнули.
Жидкость начала пениться, темнеть, источать невыносимую вонь. Мои глаза поползли на лоб, намереваясь уползти его дальше, желательно, в сторону выхода из академии. Кефир был не просто отравлен – начинен смертельным ядом под завязку. Удивительно, что меня не укокошило сразу же.
По спине пробежал холодок. Внезапно я осознала всю безнадежность своего положения. Выпей я его на ночь (как обычно и поступала), то не проснулась бы, и рядом не было бы Дэррэла Картера, чтобы меня откачать.
Кажется, он тоже догадался, в чем причина моего молчания.
– Впредь будьте аккуратнее с едой и тем, кому доверяете свою комнату.
– Но я никому не доверяю! Я купила этот кефир в лавке и принесла сюда. Его не могли отравить! Он был закупорен!
– Тогда у меня много вопросов к лавочнику, – фыркнул профессор. – Подумайте, госпожа Виккори, кому бы вы могли так насолить, что ему захотелось вас отравить?
Я беспомощно обняла себя за плечи руками.
– Я вообще ни с кем не общалась… Надо сообщить в следственный комитет, да?
– Как хотите, – он переступил через оплавившееся пятно и направился к выходу. – На сегодня ваш рабочий день окончен. Постарайтесь отдохнуть.
Но как я могла спокойно лечь спать, понимая, что моя жизнь висела на волоске?..
***
Я сидела в приемной ректора и ждала, когда тот освободится от какого-то, без сомнения, важного дела ради беседы со мной. Нервно дергая ногой и бросая косые взгляды на лишенного всяких эмоций секретаря, что охранял приемную, я размышляла, во что могла вляпаться, если удостоилась внимания этого человека.
Ректора боялись все без исключения. Студенты вставали по стеночке, если он проходил мимо, и смертельно бледнели, когда он обращал на них свой взор. Преподавательский состав никогда не позволял себе ни единого комментария на его счет – знали, что он и испепелить может при желании. Причем в прямом смысле слова. Ему прекрасно давалась смертоносная огненная магия.
Ректор академии, ожившая легенда, маг высшего уровня.
На табличке было выбито: «Ректор Альберт Сторм». Но я-то знала, что у него гораздо больше титулов, регалий и званий, чем просто ректор.
Из кабинета шмыгнул наружу какой-то незнакомый мне низкорослый мужчинка, которому явно не понравился диалог с великим и могучим, и бегом пронесся к выходу.
– Вас ожидает Фэй Виккори, – секретарь царственно продефелировала к начальнику и застыла в дверях.
– Пусть входит.
– Входите, – обернулась ко мне эта девушка стервозной наружности (одни только пятисантиметровые когти вселяли в меня восхищение напополам с ужасом), как будто без ее разрешения слово ректора ничего не значило.
Я пригладила складку на свитере – лучше не стало – и шагнула туда, где никогда не бывала.
Удивительно, но кабинет оказался маленьким и совершенно не помпезным. Я, конечно, догадывалась, что стол из мореного дерево с золотистыми львиными ножками сделан на заказ, но, кроме этого стола, кожаных стульев вокруг да многочисленных стеллажей, упрятанных в стены и оформленных деревянными панелями, ничего и не было.
Если честно, в моих фантазиях кабинет выглядел куда как дороже.
Сам хозяин стоял у одного из стеллажей, перебирая склянки с разноцветными зельями.
– Рад встрече, госпожа Виккори, – произнес он практически мирно.
Надо сказать, из его уст словосочетание «госпожа Виккори» звучало не издевкой, а вполне обычным обращением. Надо же, до чего меня достращал Картер. Я уже дергаюсь на любое упоминание собственного имени.
– Здравствуйте, господин Сторм.
Он не дал разрешения садиться, поэтому я так и мялась у двери, вспоминая все свои грехи с первого курса академии. Зачем иначе ему понадобилось встречаться со мной?
Ректор был молод – едва ли старше Дэррэла Картера. Поговаривают, что они воевали вместе и, после того, как Альберта Сторма направили восстанавливать разбитую после сражений академию, он согласился принять ту только при условии, если работу найдут ещё и его сослуживцу. Того принимать не хотели (что-то он не поделил с министерством образования), но выбора не было. Пришлось взять и Картера тоже.
Может быть, слухи врали. Не удивлюсь. Эти же сплетники сейчас судачили об «ассистентке Картера, которая вырубилась прямо на занятии». История моего позорного падения носом в пол обрастала чудовищными подробностями. В какой-то момент я услышала, что профессор нежно подхватил меня на руки и нес к столу словно невесту.
Я аж поперхнулась, когда представила «нежную носку» в исполнении Картера. Да он бы скорее меня в окно выбросил за ненадобностью.
Так вот. Я стояла и краем глаза рассматривала грозу академии, отмечая, что в нем есть особый мужской шарм. Возможно, он некрасив, и движения его рваные, и лицо вечно суровое. Но во внешности ректора была что-то такое, что гипнотизировало и заставляло сосредоточенно его изучать.
Так всматриваешься в черную виверну. Ты знаешь, что она безумно опасна, но не способен разорвать зрительного контакта.
– Как вам возвращение в академию? – задал Альберт Сторм обычный вопрос, будто мы приятельски беседовали за чашкой кофе. – Приятно очутиться в родных стенах?
– Без сомнения.
– Как отреагировали родные на ваше назначение? – Ректор перевернул одну из бутыльков, и затвердевшая смесь комом скатилась к закупоренному горлышку.
– Они не в курсе. Мы… давно не общались.
Первое время я ещё писала маме, но она не отвечала на мои письма – и курсе на втором я оставила бессмысленные попытки связаться. Родители, как бы правильнее сказать, не были в восторге, когда услышали о моем поступлении в академию. Отец назвал меня безмозглой курицей (это стало последним, что он сказал мне за семь лет), а мама лишь покачала головой.
Наши отношения сложно назвать теплыми.
– К тому же должность временная, – быстро добавила я, пока господин Сторм не решил, будто я напрашиваюсь на сочувствие. – Несколько недель, и работа окончена.
– Если вы проявите себя должным образом, то мы подыщем другое место в этих стенах после возвращения основного работника. Я гарантирую вам свою протекцию.
У меня коленки подкосились. Не может быть! Мне снится? Надо щипать себя или хлестать по щекам, чтобы проснуться?
– Э-э-э… м-м-м…
Ладно, очень непрофессионально бубнить перед ректором, но у меня язык онемел от осознания собственной значимости.
– Я внимательно изучал ваше дело, госпожа Виккори, – вздохнул Альберт Сторм, достав ещё одну бутылку и постучав по ней ногтем, – и считаю, что подобные самородки должны оставаться в академии. Времена нынче тяжелые, мы не можем терять достойных учеников. Сто баллов, полученные на экзамене господина Картера, вообще говорят о вашей уникальности.
«Вы просто не знаете деталей их получения», – мрачно подумала я, вспомнив вытянувшееся от гнева лицо преподавателя.
Думаю, если бы разрешалось испепелять учеников – он бы так и поступил.
– Поэтому, госпожа Виккори, я нацелен на долгое и плодотворное сотрудничество. Присаживайтесь, – наконец дал он добро. – Поговорим о насущном. Как думаете, кто мог атаковать вас? Оба раза.
– Вы в курсе? – удивленно сощурилась.
– Мы близко общаемся с Дэррэлом, и у него нет от меня значимых секретов. Я думал, кто-то охотится на него самого, но после истории с вашим отравлением начинаю сомневаться. Впрочем, ваша подруга, Регина Тор, тоже была проклята. Теперь возникает вопрос: что послужило причиной?
Он сказал не «господин Картер» или «профессор Картер», а совсем иначе, по-дружески. Наверное, сплетни не врали. У них было общее прошлое.
– Вы думаете, это как-то связано?..
– Не уверен. – Мужчина достал третье по счету зелье и одобрительно кивнул, прочитав название на этикетке. – Проклятие госпожи Тор похоже на одну из ловушек со времен Зимней войны. С вами же вопрос иной. Если у вас нет врагов, то кому вы успели помешать?
– Не знаю, – дернула плечом.
– Вот и я не знаю, но планирую в этом разобраться. Я не допущу, чтобы по академии разгуливали убийцы и отравители. А вы мне поможете, – он как-то нехорошо улыбнулся, и у меня по коже поползли мурашки. – Держите, – протянул непрозрачно черную баночку, – это оберегающее зелье от основных ядов. Пяти капель достаточно для трех часов защиты. Этого объема вам хватит на неделю.
– Зачем оно мне? – Я сжала ту в пальцах. – Что вы планируете делать?
– Ловить злоумышленника на живца. Кстати. Профессор Картер согласился одолжить вас на один вечер.
***
Я брела по пустому внутреннему двору и невесело думала о мировой несправедливости. Ночь была безоблачная, до жути спокойна, по земле рассеивался золотой лунный свет. Лучшее время, чтобы меня укокошить.
Вот не удивлена, что Картер пожертвовал мною. Если одной Фэй Виккори станет меньше, он только порадуется.
Я ему никогда не нравилась, а тут такая возможность избавиться.
По официальной версии мой руководитель поручил мне закупиться в городе редкими травами, где я и задержалась допоздна, мотаясь по многочисленным лавкам. Возвращаюсь в гордом одиночестве, а кругом так тихо…
В холодильной камере стояла еда (на случай, если кому-то захочется ее отравить), а я всячески растягивала путь от въездных ворот до жилого корпуса.
Вообще-то план поимки злоумышленника вызывал некоторые сомнения. Если честно, надо быть последним придурком, чтобы убивать меня открыто, посреди внутреннего двора или травить после того, как однажды уже откачали. С другой стороны, кто сказал, будто этот человек отличается особым умом?
Да и зачем ему я? Самая бессмысленная кандидатура для мести, потому как за семь лет обучения ни с кем толком не ругалась. Места ничьего не занимала, работаю тут на птичьих правах. Оценку кому-то занизила? Надо очень хотеть закончить академию отличником, чтоб от обиды укокошить ассистентку профессора.
Я уже молчу про то, что убивайте тогда самого Картера. Он виновник всех ваших бед.
Почему-то я не испытывала страха и относилась к ситуации как к очередному практикуму. Мы частенько выбирались в леса или на болота, воевали с нежитью, отыгрывали боевые нападения. Ничего необычного. За тем исключением, что сейчас я даже приблизительно не могла спрогнозировать результат.
– От вас требуется немногое, – уверял ректор. – Будьте расслаблены, но контролируйте ситуацию. Дэррэл вас непременно подстрахует.
А когда я пришла к Картеру, тот был немногословен:
– Постарайтесь выжить.
Исключительно назло ему я не только выживу, но и сама обезврежу нападающего. Если, конечно, он сглупит и покажется.
До корпуса оставалось метров десять, но мне срочно потребовалось потуже завязать шнурок – смотри же, я открыта для атаки! – поэтому я остановилась.
– Фэй! – радостно крикнул до боли знакомый голос. – Ты что тут в такую поздноту делаешь?
Мэнни, одетый в тренировочный костюм, запыхавшийся, красный, застыл передо мной. Он бегал и сейчас пытался отдышаться. Это не мешало ему смотреть на меня большими коровьими глазами и мило улыбаться во все тридцать два зуба.
– Возвращалась из города, – я огляделась по сторонам, перешагнула с ноги на ногу. – Слушай, ты беги, не буду мешать тебе.
– Да я почти закончил. Пять километров намотал вокруг академии, хорош, да?
– Да-да, хорош. Иди-иди.
– Давай провожу тебя до комнаты.
– Да я посижу немного… погода чудесная, а в спальне душно.
– Отличная идея. Я с тобой, как раз дыхание переведу.
Блин, Мэнни. Что ж ты такой непонятливый.
Я вновь огляделась в надежде, что появится мой отравитель и избавит меня от докучливого знакомого, который уже схватил мой рюкзак с травами и закинул его себе на плечи. Мэнни дошагал до ближайшей скамейки и похлопал по той, приглашая составить ему компанию.
Тихонько взвыв от отчаяния, я встала перед бывшим однокурсником и попыталась отобрать рюкзак. Парень сжал сильнее лямку в кулаке – выдернуть не получилось.
– Знаешь, я все-таки, наверное, пойду. Не хочу тебя отвлекать.
– Погоди немножко, ну чего ты. Слушай, а что с тобой на занятии произошло? Рассказывают, что ты сознание потеряла? Переутомилась, да?
– Ага…
– А что наш убогий профессор? Помог тебе хотя бы?
– Ну да…
Надеюсь, «убогий профессор» не скрывается где-нибудь невдалеке под чарами невидимости, а то Мэнни останется и на третий, и на четвертый, и на пятый годы.
– На руках донес до стола, да? Фу, какое право он имеет тебя лапать. Ты его засуди. Хочешь, дам контакты хорошего адвоката?
– Не помню, если честно, но не думаю, что Картер меня лапал при всей аудитории.
– Так он дождался, когда все разойдутся. Специально выгнал ребят, чтоб тебя пощупать. Ты это не оставляй, я тебе серьезно говорю. Избавимся от него, академия вздохнет спокойнее.
Мне почудилось, или где-то кто-то негромко фыркнул?..
– Обсудим позже, – я повторила попытку отнять рюкзак.
Безуспешно, да, Мэнни держал крепко.
– Ты ж сама говорила, что он конченный псих и вообще импотент…
Если он продолжит, меня вздернут на ближайшей осине.
– Мэнни! Мне срочно нужно идти! Я вспомнила, что забыла закрыть кран!
– Так он у тебя несколько часов открыт, что ль? – непонимающе ахнул парень.
– Именно! Всё затопило! Отсюда слышу, как капает!
Рюкзак мне таки вернули, хоть и не без боя, и я совершенно другим темпом, размашистым, быстрым побежала в сторону корпуса. Бесполезно ловить преступника, хоть голой по двору бегай. Он точно не явится, пока рядом ошивается говорливый до невозможности Мэнни.
