– Ладно. Ты разрисовывай луну, если тебе это нравится, если это доставляет тебе радость, – на прощание сказал новому другу Руби.
– А ты натирай ее своим чудесным гелем, – обнял его Ушастый. – Я люблю, когда она приплывает ко мне по утрам вся такая блестящая, искристая, улыбающаяся.
С тех пор так и повелось. Ушастый по утрам выводил на светящихся боках луны ржавые узоры, а на обратной стороне стихи, которые сочинял специально для Лунного Хранителя. Руби же, восхищаясь творчеством Ушастого, оставлял порой узоры и надписи на всю ночь. Луну выходил протирать уже перед самым рассветом, чтобы у друга была возможность рисовать на ее округлых боках снова и снова.