Татьяна Андреевна Бердникова
Ненасытное море
– Ты опоздал.
«Сслишшком… долог путь…» – он старался отвечать с максимальной доброжелательностью, даже изображал некоторую вину, пряча в глубине своей сущности раздражение. Чертов мальчишка… Да какое он вообще имеет право указывать, опоздал подселенец или нет! Должен быть благодарен уже за оказанную ему честь, за то, что его тело он, Владыка морей, счел достойным своего присутствия!
– Ты добрался до него, видел?
Глупый ребенок. Постоянно говорит вслух, хотя мог бы отвечать, не открывая рта. Ничего не понимает, ни в чем не разбирается, спокойно дает себя обмануть.
«Сслышшал… не говори… всслухх… Усслышшу…»
Да, он выбрал его сам, этого безмозглого юнца, и выбор был оправдан – все-таки цель у них одна. Их связывает ненависть к одному человеку, человеку, которого оба они жаждут уничтожить, стереть с лица земли, и на этой почве сотрудничество может быть удачным. Но почему же он так глуп! Он привлекает никому не нужное внимание, заставляет своих собственных подчиненных, этих грубых матросов, бросать на него красноречивые взгляды. Да, они пока считают его просто помешанным, но ведь в один день истина всплывет… И тогда им обоим придется приложить немалые усилия, чтобы сохранить преданность честных моряков.
«Что он сказал?»
С неохотой, но человек все-таки обратился к нему мысленно – он знал, что подселенец не слишком терпелив, а ссориться с ним не хотел.
Монстр внутри завозился, выдерживая паузу, будто испытывая терпение нового, послушного тела.
«Ниччего… посслал к ччерту…»
Здесь, в этом теле, мокою не нравилось. Ему, сменившему за время своего долгого существования достаточно тел, легко было провести параллель, и он видел, что избранный мальчишка так же слаб и податлив, как капитан Рик Барракуда. Им можно было управлять, но от него нельзя было ожидать достойной помощи. Он не шел ни в какое сравнение с Молле, с его несгибаемой, стальной волей.
Мокоя раздражала манера нового человека говорить вслух, обращаясь к нему, его раздражала привычка парня тянуть время, вечно что-то высчитывать и выжидать и, пожалуй, он продолжал находиться в его теле исключительно потому, что альтернативы этому пока не предвиделось.
Иногда он думал – а не стоит ли оставить Арчибальда Молле в живых? Не нужно ли вновь занять его тело, подчинить его на этот раз целиком и полностью, продолжить удачное сотрудничество?.. И тотчас же со злостью признавал, что подчинить Хищника ему не под силу. Слишком упрям этот человек, слишком силен и уверен в себе, чтобы можно было вот так запросто подмять его под себя. Слишком подходящее тело…
«Послал? Ты ведь говорил, что хочешь зацепить его, чтобы он пришел ко мне в руки… В смысле, к нам».
«Зззаманил… Месссть! Я не ззабыл… Мерззкий ччеловечишшка, он ззаплатит…»
– Заплатит, за все заплатит! – человек опять не выдержал, переходя на голос, – Заплатит и за то, что изгнал тебя, и за то, что убил моего отца, не будь я Джонатан Кэмпбел! – он ударил кулаком по столу, и уже тише добавил, – Не будь я Джон Барракуда… Но ты обещал мне также сокровища. Месть – дело хорошее, но мне надо чем-то платить команде…
«Ззаплатишшь… вссе будет, я обещщал…» – он поймал себя на том, что говорит этому мальчишке те же слова, что и Арчибальду, и умолк.
– Ты уверен, что он придет?
Человек опять вернулся к старой теме. Тень в его душе зашевелилась, извиваясь. Где-то в районе ребер наружу показался кончик призрачного хвоста и тотчас же скрылся вновь.
«Точчно… посследует в ловушшку… »
– Прекрасно! – он сорвался почти на крик. Это, конечно, не было удивительным – ненависть Джона Барракуды к Арчибальду была хорошо известна мокою, как и ее причины. Глупые люди… Один убил другого, а третий мстит за это. Смешные человеческие игры, которые ему лишь на руку.
Он знал, он читал в душе этого человека его воспоминания, видел их, как свои собственные и они ему нравились. Мальчик долгие годы лелеял мечты о мести, искал способы совершить ее, страдал и мучился, а потом нашел. Нашел островок, где обитают темные люди, поклоняющиеся Владыке Морей, сумел договориться с ними и, наконец, призвал его. Его! Мокоя, Владыку Морей, чудовище, монстра с морского дна! Он призвал его с того света, он вытащил его из кольца, где тот был заточен, уничтожил самое кольцо, дал ему свободу и впустил его в свое тело!
Его даже не испугал риск, он не спасовал перед опасностью. Наоборот – поставил на карту все, совершил отчаянный шаг… А уж мокой постарался убедить его в правильности совершенного поступка.
Он помнил тот разговор… Помнил, как убеждал, уговаривал нового знакомого, как шипел и клялся всем, что приходило на ум, что их цели совпадают, что он разделяет желание парня убить того человека. Как обещал несметные богатства, сулил золото и драгоценности… И помнил, как глупец согласился помогать ему. Ради его согласия он в тот миг был готов пойти на все, что угодно, но решил рискнуть и выдвинул условие, которое молодой Кэмпбел принял, не раздумывая.
Очень уж простым и легко выполнимым было это условие – мокой хотел лично избрать способ смерти ненавистного им обоим человека, а Джону было все равно, как тот умрет.
«Мой предок, капитан Барракуда, наверняка гордился бы мной!» – гордый собой Джон выпятил грудь и выпрямился, приподнимая подбородок, словно силясь стать похожим на предка.
Тень захихикала, и человек с непониманием вскинул брови. К странному чувству юмора морской твари он, конечно, уже успел привыкнуть, но в этот момент искренне недоумевал.
«Что смешного?»
«Ниччего…» – мокой еще раз хихикнул и умолк, мысленно укоряя себя. Зря, зря он проявил истинные чувства, зря позволил себе посмеяться над этим идиотом! Глупый человек, наивный человек призвал его, уповая на помощь и до сих пор верит в искренность помощника! Смешно. Смешной мальчишка, смешшной ччеловек… Если бы у него было больше ума, он бы додумался узнать больше о своем предке, и тогда ни за что, ни в коем случае не говорил бы и не думал, что тот может гордиться им. Уж чем-чем, а сотрудничеством с морским дьяволом, Барракуда доволен быть точно не мог!
«Бермудсские… осстрова!» – шепнул мокой, и молодой капитан Кэмпбел снова вскинул брови.
– Так что ж ты молчал? Значит, он отправляется на Бермудские?
«Они… его друззья… вссе вмессте…»
– У него есть друзья??? – эта новость изумила его еще больше. Того, что с убийцей кто-то может дружить, он не ожидал, да и вообще был убежден, что у такого человека могут быть только враги.
– Кто они?
«Не ззнаю… Ззнаю… Его жжертва…» – мокой замялся, не зная, как объяснить, да и не испытывая желания тратить слишком много слов на объяснения. Пусть избранный человек изумляется, или ужасается, пусть он делает все, что хочет. Он, мокой, пройдет по своему пути его ногами.
Он тяжело вздохнул и недовольно шевельнулся в теле молодого Кэмпбела.
– Ты чего?
Безмозглый мальчишка всегда проявлял какую-то невнятную заботу о нем, всегда беспокоился о том, что он думает и чего желает. Это тоже невыгодно отличало его от Арчи, которому на желания тени всегда было наплевать.
«Ниччего… ххочу отправитьсся… зза ним…»
Губы самопровозглашенного Барракуды изогнула кривая ухмылка.
– Я тоже хочу поскорее настичь этого ублюдка. Но что поделаешь – приходится выжидать, терпеть! Попробуем поймать его на Бермудских, или хотя бы выяснить, куда…
«Ссххожу… к нему… сснова…» – мокой шевельнулся, намекая что хочет покинуть тело человека. С этим телом он мог позволить себе даже такое, оно не нуждалось в постоянном контроле. Оно итак всецело принадлежало ему, и все мысли этого человека были для него открытой книгой. С Арчибальдом Молле он никогда не был до конца уверен, о чем думает человек.
– Такое чувство, что ты по нему скучаешь.
Ах, наблюдательный гаденыш! Что за глупые выводы! Нет, нет-нет-нет, он не скучает по этому сильному ублюдку, он мечтает одолеть, мечтает убить его… но он должен быть в курсе дела. Должен точно знать, что все идет так, как надо, и что ловушка все-таки сработала.
«Подготовь… ихх… Пуссть жждут!» – приказал он и, подумав, прибавил еще одно слово, тяжелое, сложное человеческое слово, – «Жертвоприношшшение…»
– Ты хочешь принести Молле в жертву? – Джон расплылся в довольной улыбке, – Ну, что ж, я совсем не против такого расклада. Этой твари место только на дне океана, пусть волны поглотят его! И его жизнь даст силу тебе.
«Ссоглассен…» – мокой сдержал вздох. До чего же глупое тело он избрал на сей раз!
«Мне нужжен ещще… один… Тирвассс…»
– Тирвас? – Кэмпбел почесал висок задней частью ручки, – Я что-то слышал о таком слове… мм… не помню, что-то где-то говорили… зачем он тебе?
«Его кровь… дасст сссилу!» – тень раздраженно завозилась, – «Подготовьсся! Они придут… вссе придут, и ты убьешшь ихх…»
***
Была ночь. Последняя ночь на лайнере – завтра они прибывали в порт Гамильтона, а покидать его уже заранее решили на самолете. Вокруг царила сонная тишина, лишь изредка прерываемая тихим шелестом волн.
Арчибальд стоял у борта на верхней палубе – единственный из пассажиров, кто не спал в этот час, – и смотрел на воду. Ему хотелось скорее добраться до цели, его душа жаждала определенности, конкретности, ему безмерно опротивела эта зыбкость, окружающая его – и относящаяся к океану, и относящаяся к действительности.
Он хотел понять. Понять, что замыслил мокой, узнать, каковы его намерения и уже на основании этого определиться с собственными действиями. Он любил действовать, любил бросаться в бой, сражаться и побеждать, а вынужден был торчать у борта, ожидая конца путешествия. Он любил убивать… раньше. Раньше любил, но сейчас воспоминания о пролитой крови душили его. Мужчина ловил себя на желании стать совершенно нормальным и, более того – добропорядочным человеком.
Спать ему не хотелось. Мыслей было много, даже слишком много, и Арчи предпочитал потратить ночное время на размышления, на попытки восстановить цепь событий, определить для себя причинно-следственную связь.
– Жждешшь?
Знакомый шипящий голос, внезапно зазвучавший, вынырнувший из волн, заставил его вздрогнуть и вглядеться пристальнее. Вода, вода, вода… но может ли морская пена вдруг сложиться в острые зубы, могут ли среди океанской воды загореться злые глаза, глаз, единственный глаз морской твари!
– Не могу дождаться, – бросил ядовитый ответ Молле, – Зачем явился?
– Помощщь… – мокой завозился, извиваясь в воде, потом вдруг подался вверх и заколыхался над водой бесплотной тенью. Слишком хорошо знакомой тенью.
– Я сказал, что не буду помогать тебе.
– Знаешшь… тирвасс… он зздессь?
Арчи чуть приподнял уголок губ. Догадка Доминика начинала подтверждаться.
– Не твое дело.
Тень мерзко захихикала, забулькала, заколыхалась, то исчезая под водой, то вновь появляясь на поверхности.
– Ты ззнаешшь! – с восторгом резюмировала она, – Арччибальд… Отдашшь… мне…
Что или, точнее, кого он должен отдать мокою, Хищник понял не сразу: был несколько изумлен обращением к нему по имени. В прошлый раз морской дьявол не был столь приветлив.
– Не отдам.
Тень снова захихикала, забулькала – издевательским, ядовитым и очень оскорбительным смешком, явно стараясь задеть.
– Дружжишшь?
Арчи сделал глубокий вздох. Бессмысленный разговор уже начал надоедать ему, целей тени он по-прежнему не понимал, и устал разгадывать ее загадки. Кроме того, сам разговор этот ему приятен не был.
– Что тебе надо, мокой? Если вдруг соскучился и жаждешь пообщаться – приходи ногами нового тела, я с удовольствием взгляну ему в глаза. Объясню, какую ошибку он совершил, впустив тебя.
Мокой поднялся над водой выше, буквально взвился в воздух, зависая на уровне лица мужчины.
– Ззнаешшь? – в шипении послышались гневные нотки, – Догадалсся… Мерззавец… Ненавижжу!
Арчи самодовольно хохотнул – искренность морской твари ему нравилась больше, нежели ее же попытки обмана.
– Это взаимно. Так зачем же ты заявился ко мне, если ненавидишь? Решил предупредить, что попытаешься убить?
Тень задрожала от ярости. Ей так хотелось сохранить тайну, она так мечтала запутать, запугать этого человека, заморочить ему голову… и опять просчиталась! Хищник слишком догадлив, слишком умен и хитер, слишком изворотлив, чтобы можно было справиться с ним вот так… Проклятье!
– Не важжжно… Я пришшел проссить… помощщь… Найди, досстань… персстень…
На этот раз смех Альфы был изумленным – уж такой глупости от этой тени он не ожидал.
– По-твоему, я опять буду носиться по миру, разыскивая кольцо, что должно быть на руке Барракуды? – он фыркнул и покачал головой, – Не смеши, сделай милость. Давай поговорим начистоту, мокой – я знаю, что ты не так уж и слаб, как пытаешься прикинуться. Знаю, что ты нашел себе тело, сумел каким-то образом выбраться с того света, и знаю, что одна из твоих целей – месть мне. Полагаю, выбранного человека ты тоже сумел убедить в том, что убить убийцу будет полезно для общества… – Арчи в раздумье скользнул пальцами по усам, – Однако, я не сомневаюсь и в том, что у тебя есть иные цели. Ты упомянул тирваса, кольцо… сокровища! Что ты задумал?
Мокой зарычал, зашипел от гнева, извиваясь и, вскинув когтистую лапу, попытался атаковать непокорного, так и не побежденного человека перед собой. Арчибальд остался безучастен.
– Кровь тирвасса… дасст ссилу… Отдашшь его мне – пощщажжу…
– А я не нуждаюсь в твоей пощаде, – бросил равнодушный Молле, – Ну-ну, продолжай. О каком перстне ты говорил? Том, что на руке Рика Барракуды, том, что давно на том свете вместе с ним?
Морской дьявол неожиданно захихикал, и хихиканье его было настолько мерзким, гадким, настолько отвратительным, что даже у видавшего виды Молле скрутило желудок от отвращения.
«Он что-то знает», – понял Арчи, – «Что-то в моих словах его позабавило, в чем-то я ошибся… но в чем?»
– Не важжно… персстень… найдешшь… – смеясь, прошипел мокой и неожиданно, не желая продолжать, обрушился в морскую воду, скрываясь в ней.
– Готовьсся… – эхом донесся до его собеседника шипящий голос, и все стихло. Волны вновь тихонько зашелестели о борт лайнера, море опять наполнило воздух своими звуками.
Арчи оперся о фальшборт, устремляя вдаль мрачный взгляд. Теперь поводов для размышлений у него прибавилось.
…
Когда на следующее утро Дерек, Доминик, Ричард и Карл, покинув свои каюты, поднялись на верхнюю палубу и обнаружили у поручней мрачного, как безлунная ночь, Арчибальда, изумлению их не было предела. Они остановились и переглянулись, не решаясь подойти к злому Хищнику. Ник с недоверием глянул на часы – они показывали половину восьмого: утро было довольно ранним, и присутствие Альфы на палубе говорило или о том, что встал он еще затемно, или… что он вообще не ложился. Учитывая нелюбовь Молле к морю, последнее вызывало вполне закономерное изумление.
– Арчи… – Дерек, взяв, на правах старого знакомого, на себя смелость подойти к мужчине, с осторожностью привлек его внимание, кашлянув, – Ты… ты что, всю ночь тут простоял?..
Молле медленно, с какой-то тяжелой неотвратимостью, повернул к нему голову. Ответ его был короток и однозначен.
– Да.
Он вновь обратил взгляд к морю, и неожиданно прибавил:
– Мне было, о чем подумать.
Его спутники вновь переглянулись, на всех лицах отобразилась одна и та же мысль – если Арчибальду было, о чем подумать, значит случилось нечто из ряда вон выходящее, ибо в противном случае он мог бы подумать и в каюте.
Карл шагнул вперед.
– Что произошло?
– Да так… – губы Молле скривила легкая улыбка, – Пообщался со старым знакомым. Узнал много нового.
Дополнительных объяснений не потребовалось. Кем является упомянутый Альфой «знакомый», было понятно всем и каждому, и вопрос возникал у всех только один.
– Да откуда он здесь взялся?! – высказать этот вопрос решил капитан Ричард, взъерошив от волнения темно-каштановые волосы. Его брат, как раз собиравшийся спросить то же самое, устремил на старого неприятеля выжидательный взгляд зеленовато-голубых, пронзительных глаз.
Тот оставался по-прежнему холоден, и все так же не поворачивался.
– Это вопрос не ко мне, капитан. Я стоял у борта, когда он появился из воды и начал нести какую-то чушь. Сначала говорил, что хочет моей помощи, потом потребовал отдать ему тирваса…
Доминик вздрогнул, и Арчи, ощущая это всем своим существом, сопроводил слова насмешливой улыбкой.
– Я отказал ему. Он завел речь о кольце, о каком-то перстне, сказал напоследок, что я «найду» перстень… велел мне готовиться. Он подтвердил мою догадку – человека он себе и в самом деле нашел. Судя по всему, с человеком этим он неплохо ладит, хотя крови тот ему дает все-таки мало – мокой был слаб, много шипел, а когда был в моем теле, когда был сыт и доволен, он говорил почти нормально. Напоследок, как я уже сказал, он прошипел «готовься», но к чему я должен быть готов, не уточнил.
Говорил Молле ровным, будничным тоном, обращаясь постоянно только к океану, а слушатели его, хмурые и серьезные, периодически переглядывались за его спиной.
– Приятного мало, – наконец, резюмировал Карл, тоже храня олимпийское спокойствие, – Впрочем, утешает уже то, что ты отказался отдать ему Доминика. Это хорошо. Значит, враг у нас отныне действительно один, Арчи, и мне бы хотелось узнать о твоем разговоре с этой тварью максимально подробно. Лучше дословно.
– Разве я похож на диктофон? – голос Альфы был все так же спокоен, но где-то за спокойствием уже начал угадываться зарождающийся огонь, – Я рассказал все, что запомнил, Еж, дальше выводы делай сам. Я, со своей стороны, тоже сделаю некоторые выводы.
Дерек тяжело вздохнул и, не в силах сдержаться, закатил светло-голубые глаза. На юношеском, почти мальчишеском лице его эта гримаса выглядела забавно, хотя сам парень оставался серьезным.
– Что же ты все время такой дикий, Арчи… мы же со всей душой, мы хотим помочь тебе! В конце концов, Карл прав – враг у нас один, мы должны сотрудничать!..
Арчибальд медленным, тяжелым движением повернулся, в упор взирая на юного смельчака.
– Я работаю один, – негромко процедил он и, переведя взгляд на деморализованного таким заявлением Конте-старшего, сменил тему, – Во сколько прибытие?
– Через два часа… – Доминик нахмурился, – Арчи, но Дерек…
– Достаточно, – Арчибальд вскинул руку в останавливающем жесте, – Я дал вам пищу для размышлений – думайте. Я же предпочту побыть в одиночестве.
***
Гамильтон встретил их, как и в прошлый раз, дождем. Только на сей раз это была не мелкая морось, а полноценный ливень, не приведший в восторг никого из путешественников.
Никаких зонтов или дождевиков они с собой, разумеется, не взяли; одеты были в довольно легкую и, можно даже сказать, легкомысленную одежду, не взирая на не слишком теплую погоду. Один Арчи, как обычно, щеголял в кашемировом пальто, чувствуя себя в нем вполне уютно.
Дождь, впрочем, не пришелся по вкусу и ему. Он поднял ворот, сунул руки в карманы и, чуть опустив голову, подставляя затылок каплям, первым сошел на пристань, останавливаясь там и поджидая спутников. Путешествовал Молле налегке, поэтому никакая ноша помехой ему не была.
О спутниках его сказать того же было нельзя. Дерек, на этот раз вооружившийся чемоданом, а не рюкзаком, костерил тот на чем свет стоит, каждую минуту дергая неудобную ручку и скрупулезно объезжая чуть ли не каждый камешек, могущий оказаться гибельным для маленьких колес. Доминик и Ричард, оба с тяжелыми рюкзаками на плечах, шагали уверенно, но шаг печатали; Карл, тоже с рюкзаком, шел легко, но самое наличие заплечной ноши делало его движения не слишком ловкими, хотя осанку мужчина держал, иногда поднимая затянутую в перчатку руку и поправляя венчающую его голову шляпу. Свою элегантность этот человек предпочитал поддерживать всегда.
Звонок телефона заставил всех переглянуться в недоумении. Звонили Доминику, и мужчина, со вздохом выудив из кармана мобильный, сморщился, будто проглотил лимон.
– С работы, – буркнул он, поднося аппарат к уху. Обсуждение рабочих дел на его походке сказалось не самым лучшим образом – поглощенный беседой, Конте несколько раз споткнулся и был поддержан братом.
Альфа, окинув взглядом всю эту компанию, и представив, что точно так же они путешествовали и в прошлый раз, только покачал головой. И почему ему не удалось тогда догнать их? Такие неуклюжие увальни, такие исключительно мирные обыватели, не приспособленные к тому, чтобы ускользать от погони… И все-таки здесь он их не догнал. Догнал много позже, тогда, когда в этом уже почти отпала необходимость, так и не смог выполнить своего заветного желания… Ай, да что теперь об этом говорить. После купания в водах источника4* ненависть его волшебным образом испарилась, теперь Доминика Конте он практически защищал и, хоть и раздражался на него зачастую, все-таки с ужасом понимал, что все идет к установлению между ними, извечными врагами, дружбы. Приятным это Арчибальд не находил, но изменить этого, увы, не мог.
– Если вы будете так ползать, мокою не составит труда исполнить свое намерение, – тем не менее, не преминул отметить он, дождавшись, наконец, спутников. Доминик послал ему язвительную улыбку в ответ.
– Спать надо было, а не торчать у борта. Тогда и настроение бы лучше было, и с мокоем бы не встретился.
– Если бы я с ним не встретился, ни я, ни вы не знали бы, что он затевает, – холодно отозвался Альфа, – Куда вы намереваетесь держать путь? Кажется, речь шла о библиотеке, и старике-библиотекаре…
Ричард Конте, заметив некоторую особенность речи преступника, отметив, как ловко он ставит себя отдельно от прочих, с досадой вздохнул.
– Слушай, ты не переломишься, если начнешь говорить «мы». Мне, может, тоже не шибко приятно путешествовать рука об руку с тварью, несколько раз едва не убившей моего брата, я же не выпендриваюсь!
Арчи чуть сузил темные глаза. Где-то на дне их заплясало пламя.
– Речь шла о библиотекаре, – продолжал демонстративно не замечающий угрозы Дик, – О том самом, что рассказал нам и, как понимаю, в последствии тебе, о «Гиене». Мы, конечно, не уверены, что ему известно что-то о морском дьяволе, но… О, – осененный внезапной мыслью, капитан даже перестал сердиться, – Арчи… Я только сейчас подумал… А твой отец не может нам помочь?
Молле на несколько секунд задумался, потом с явным сомнением качнул головой.
– Вряд ли. Отец не был слишком осведомлен о морском дьяволе, он много знает о «Гиене». Вы, должно быть, в курсе, что юнга с нее приходится мне предком, отец интересовался ее плаванием. Если и библиотекарь был осведомлен о шхуне, не факт, что он что-то знает о мокое… – мужчина вздохнул, – Так есть ли… нам смысл идти к нему?
– Добрались, а теперь думаем, стоило ли! – Дерек, не удержавшись, фыркнул и, дернув чемодан, покачал головой, – Зашибись, логично. Если уж прибыли – давайте сходим, чем черт не шутит? Он знает о старинных легендах, может и о самых жутких из них осведомлен… – он вздохнул и, еще раз поправив непослушный чемодан, вдруг поинтересовался, – А в отель-то пойдем?
Ответ последовал, к вящему удивлению всех, от человека, в беседе участия не принимающего, только слушающего ее.
Карл Еж, сделав решительный шаг вперед, чуть сдвинул брови.
– Я не вижу в этом смысла, – серьезно произнес он, – Думаю, разумнее будет сразу отправиться в библиотеку, а потом… потом решим, что делать дальше.
…
Библиотека была на месте. Дом с белой крышей все так же стоял в конце нужной улицы, и табличка «Библиотека» все так же криво висела на обшарпанной двери.
– Надеюсь, этот старик еще жив… – Доминик, первым подошедший к зданию, с явным сомнением оглянулся на спутников, – А то будет как-то… неудобно.
– Узнаем, если ты откроешь дверь, – бросил бездушный Альфа, засовывая руки в карманы извечного пальто, – Сделай милость, не растягивай удовольствие.
Конте, мельком глянув на него, ограничился красноречивым выдохом через нос, и решительно потянул за ручку двери.
Звякнул колокольчик, возвещая о приходе гостей. Знакомая пыльная тишина, словно наполненная дыханием книжных страниц, окружила их; где-то вдали зашаркали шаги.
– Похоже, я зря паниковал, – Ник, пожав плечами, попытался изобразить самую, что ни на есть, приветливую улыбку. Друзья его, переглянувшись, предпочли последовать примеру мужчины; Арчибальд остался холоден.
Из-за высоких стеллажей, уставленных новыми изданиями, из самых недр библиотеки, выскользнул сухонький, согбенный временем старичок, ничуть не изменившийся с прошлого раза.
– Чем могу… – начал он и, внезапно заметив, с кем говорит, изумленно умолк. Потом всплеснул сухими руками и с недоверием покачал головой.
– Я и не думал, что снова увижу вас еще, ребята! Ну, как ваше путешествие? Нашли свою «Гиену»?
Карл, как человек наиболее вежливый, корректный, да и вообще больше прочих приспособленный к ведению разного рода переговоров, растянул губы в тонкой улыбке, опуская подбородок.
– Нашли. Нашли даже больше, чем ожидали найти, и теперь хотели бы спросить вас еще кое о чем…
– Что вы знаете о морском дьяволе, преследовавшем Барракуду? – Молле, не слишком любящий церемонии, презирающий светские условности, самым решительным образом вмешался в разговор.
Старик попятился от неожиданности и, нащупав позади себя стул, упал на него, во все глаза глядя на нового собеседника. Вопрос, судя по всему, сразил его наповал.
– Откуда… но откуда ты о нем знаешь, сынок?? – библиотекарь нахмурился, всматриваясь в мужчину, некогда произведшего на него самое положительное впечатление, даже с некоторым подозрением, – Никто этого не знает, никто! Только Зак, юнга с корабля, что был моим предком, только он рассказывал…
– Вашим предком?.. – Арчибальд, на мгновение растерявшись, шагнул вперед, чуть склоняя голову набок, – Зак… Был моим предком, насколько мне известно. Со слов отца.
Доминик и Ричард переглянулись; Дерек негромко кашлянул. Карл оставался бесстрастен, будучи верен своему холодному амплуа.
– Так вы, стало быть, родственники… – Янг, не удержав ухмылки, куснул себя за губу, – Да, вот как жизнь-то сталкивает…
Старик библиотекарь, по-видимому, этим внезапным открытием очень обрадованный, с неловкой поспешностью приподнялся на стуле и, ухватив Молле за руку, дружески затряс ее.
– Не даром… не даром ты сразу мне глянулся, сынок! – выцветшие глаза повлажнели от волнения, – Я знал… я видел, сразу понял, что ты хороший человек! И наш славный предок, Захария…
– Преступники часто носят маски, – негромкие слова Карла Ежа, прервав излияния библиотекаря, заставили его устремить недоуменный взгляд к говорящему, не выпуская, впрочем, руки Арчибальда.
– Вы о чем это, юноша?
– Действительно, – Молле, высвободив руку из морщинистых пальцев, устремил проницательный взгляд на своего вечного оппонента, – О чем это ты, Еж?
– Да так… – Карл, холодный, выдержанный и спокойный, ограничился короткой улыбкой. Объяснять ему, почему не следует раскрывать сейчас амплуа Арчибальда Молле, не требовалось.
– Подумалось. Зак ведь был пиратом по молодости лет, но впоследствии зажил, как обычный человек.
Старик со вздохом опустился обратно на стул. Губы его тронула улыбка.
– Кому не свойственно совершать ошибки по молодости лет, юноша! Знавал я людей, натворивших такого… ох, оторопь берет! А сейчас смотришь – да хорошие же люди, приличные вполне, так и не подумаешь…
– Это все очень интересно, – Арчи, вновь перехватывая бразды правления, приподнял уголок губ, – Но все-таки мне… нам хотелось бы услышать о преследователе Рика Барракуды. Если, конечно, вы о нем знаете.
Библиотекарь, сбитый с темы, нахмурился и покрутил головой.
– Да я знаю-то мало, сынок, лишь то, что он прибыл с далекого острова, что капитан Барракуда по глупости, да по жадности связался с ним, а потом… потом что-то случилось, и он предал Барракуду, стал преследовать его. Да, еще я знаю, что в наши дни по морям плавает некий молодчик, взявший себе имя Барракуды.
Если поначалу сведения интереса для слушателей не представляли – все это они знали и сами, и даже более того, ибо общались с непосредственными свидетелями событий давно минувших дней5*, то вот последние слова старика стали для них откровением. Они переглянулись между собой, причем Арчибальд не остался в стороне и, придя к безмолвному мнению о важности этой информации, вновь уставились на собеседника.
– Кто такой этот… молодчик? – Доминик нахмурился, ощущая, как в душе поднимает голову неприятное чувство. Какой-то наглец посмел использовать имя его отца! Да как он мог, как ему совести хватило! Это же… это… совершенно бесчестно!
– Мне немного о нем известно, – терпеливо отозвался библиотекарь, – Знаю лишь, что зовут его Джоном, и что прозвище Барракуда себе он взял сам. Я бы и не запомнил, да прозвище зацепило – о капитане Рике-то я никогда не забываю, часто вспоминаю, упокой, Господи, его душу.
Доминик и Ричард снова переглянулись. На то, чтобы отец после некоторых событий обрел покой, им тоже очень хотелось бы надеяться.
– А раньше вы говорили, что Барракуда был страшным и жестоким пиратом, – не удержался от напоминания обладающий хорошей памятью Тедерик, и с невинной улыбкой развел руки в стороны, – Я слушал вас и боялся его. А потом, когда довелось познакомиться лично…
– Дерек! – братья Конте в едином порыве повернулись к болтливому парню, и тот поспешил прикусить язык. Но было поздно – слова слетели с губ, и старик их услышал.
– Познакомиться лично? – он нахмурился, приподнимаясь на стуле, – Ты это о чем, мой мальчик? С кем тебе довелось познакомиться?.. Если мы говорили о Рике Барракуде…
– То именно с ним все мы и познакомились, – закончил привычно уверенный в себе и хладнокровный Карл, переводя неспешный взгляд на друзей, – Я полагаю, нам следует рассказать мистеру…
– Саердейлу, – с готовностью подсказал библиотекарь. Еж кивнул.
– Мистеру Саердейлу все о наших приключениях. Думаю, будучи родней Зака, интересуясь «Гиеной», он имеет полное право знать о ее судьбе… И, кроме того, быть может, узнав о том, что нам довелось пережить, он поймет и для чего нам знать о мокое. И почему так важно наличие в этом мире другого Барракуды.
***
Рассказ обо всех приключениях занял ровно столько, сколько требовалось для максимально сжатого, но при этом емкого пересказа долгого и трудного путешествия, с опущением некоторых подробностей, касающихся Молле. Старый библиотекарь, слушая, тихонько охал, иногда с недоверием сдвигал брови, а потом в безмолвном поражении качал головой.
Когда прозвучало последнее слово, и рассказчик, чью роль попеременно играли Доминик и Арчибальд, сообщил, что повествование закончено, мистер Саердейл исторг тяжелый вздох и, опустив плечи, еще раз покачал головой.
– Право, не знаю, что и сказать, ребята… – пробормотал он, – По всему выходит, что вы об этой твари… как это он себя называл? Мокой? Странное же прозвание, как я понял, на мокоя он вовсе не похож?
