Татьяна Александровна Рубцова
Выбор. Книга 3. Второй шанс
– Да.
– С тобой свихнешься. А, между прочим, это он приходил сюда и просил за тебя.
– Зачем?
– Чтобы вытащить тебя из тюрьмы, я так понимаю.
Андрей весь сжался, сцепил руки и задышал чаще. Виталий Степанович не отрывал от него взгляда, впервые увидев у него проявление эмоций. Да каких. Это были уже не мини жесты, заметные только при внимательном наблюдении. Андрей застыл, пальцы сцепились замертво, тело откинулось к спинке, плечи опустились. Страх. Дыхание участилось. Это был не просто страх – паника, ужас.
– А, знаешь что, Андрей, он звонит каждый день, спрашивает о тебе. Я его уже в черный список включил. Хочешь поговорить с ним?
Взгляд Андрея снова заметался. Растерянность, попытка уйти от решения, спрятаться в скорлупу, читались в нем. А Виталий Степанович, чтобы закрепить позиции, взял мобильный телефон и стал набирать номер.
– Говори, – Горелов протянул телефон Андрею.
Тот неуверенно и осторожно прижал маленький аппарат к уху.
– Да, я слушаю, – прозвучал оттуда измененный динамиком голос Никитина.
– Это я… – тихо, с придыханием, ответил Андрей.
– Кто? Андрей? Коренев?
– Да.
– Где ты?
– Здесь.
– Не можешь говорить?
– Могу.
– У тебя… все хорошо?
– Да… Я хочу сказать – спасибо, Костя.
– Андрей… Алло… Ты пропадаешь.
– Передай Олегу – на этот раз я ничего не испорчу. Шанс все еще мой.
И Андрей отключил телефон и вернул хозяину. После разговора он как-то расслабился и сидел, не шевелясь, упираясь локтями в стол, обхватив одной рукой другую и лишь иногда сглатывал, словно у него в горле что-то мешало.
– Вот видишь, Андрей, все оказывается так просто. И нечего было ломать мой компьютер и смешить сотрудников.
Андрея оставили в подвале на улице Гризодубовой, оборудованном то ли под тюремную камеру, то ли под временное жилье. Там были решетки, но не было конвоиров. Еду ему приносили три раза в день люди в штатском. Дверь не запиралась днем и вела в небольшой дворик, обнесенный высоким забором. В воротах стоял единственный охранник и не обращал на Андрея никакого внимания. Андрей мог бы выходить во двор, но он оставался в помещении, лежал на койке и дремал весь день. Иногда его выводили в соседнюю комнату, осматривали, подключали к приборам. Он отвечал на вопросы, подписывал бумаги.
А в Москве выпал снег. Врач, осматривающий его, признал здоровым, но велел больше гулять из-за бледного оттенка его кожи. Тогда ему приказали выходить во двор.
Виталий Степанович Горелов смотрел из окна своего кабинета на маленький внутренний дворик и увидел Коренева. Неуверенно, словно после болезни, Андрей переступил порог и замер. Так делает дикий зверь после долгой неволи. С неба светило яркое солнце, нетронутый снег под ногами сиял и переливался, слепя белизной и блеском. И у Андрея полились слезы. Он стоял без шапки, с поднятым воротником легкой куртки и вытирал слеза ладонью, как маленький мальчик. Тут же он запястьем, сжатым манжетой, вытирал нос и снова проводил ладонью по глазам. Он почти ничего не видел, но упрямо не уходил в темноту помещения.
Горелов снял трубку внутреннего телефона.
– Кондратьев, покажи Коренева окулисту, не хватало еще, чтобы он ослеп у нас.
В конце января Андрея Коренева перевели в тренировочный лагерь. И там он уже не был один. Странные были его невольные товарищи, угрюмые, не разговорчивые. Разных национальностей, разных рас и вер, они все говорили на русском, хотя и не все – одинаково хорошо.
Сам тренировочный лагерь слишком был похож на тюрьму, с решетками, колючей проволокой и с внешней охраной, патрулирующей с собаками между двойным забором. Там занимались физической подготовкой курсантов, обучали работе с рацией, вождению, языкам.
Андрей снова начал кричать во сне.
Заместитель начальника лагеря вызвал его к себе.
– Андрей, – начал он. – Твой товарищ по спальне пожаловался, что ты ночами кричишь. Врач-невролог написал в заключении, что ты совершенно здоров. Может тебе нужен священник? Ты ведь мусульманин? Я могу распорядиться, чтобы к тебе привели муллу.
– Глупо, – ответил Андрей.
– Тогда русского батюшку.
– Еще глупее, – презрительно закончил Андрей.
А в середине февраля за Андреем приехал помощник подполковника Горелова.
Виктор Тертычный после армии отслужил пять лет в спецназе ГРУ, в звании капитана закончил Академию внешней разведки и второй год работал в третьем управлении. Он имел позывные: Комбат, был темноволосый, атлетически сложенный тридцатилетний мужчина с правильными чертами прямоугольного лица. Рост его был 182 сантиметра, вес – 88 килограмм. В управлении его считали одним из лучших сотрудников. Он уже проработал нелегалом в трех странах Азии.
Именно он в мае месяце получил задание обнаружить и ликвидировать группу террористов, возглавляемую Джемал ад-Дином.
– Самого Джемала знает только один человек, и он поедет с тобой, – говорил Виктору подполковник Горелов. – Он внештатный. Позывные: Скорпион. Вот, ознакомься с его досье.
Виктор читал вдумчиво и внимательно.
– И с таким подонком мне придется работать? – наконец произнес он. – Лучше одному.
– На сегодняшний день этот человек для нас ценнее, чем ты. Только он знает Джемал ад-Дина в лицо. В Пешаваре, в гостинице «Револи», в университетском городке, ты встретишься с нашим нелегальным резидентом с позывными: Хозяин. Ты его знаешь, это Раиль Акбетов.
Виктор слегка улыбнулся и кивнул.
– Главная задача Коренева – опознать Джемала. Если обнаружите его в Пешаваре, необходимо ликвидировать, по возможности вместе с группой. Джемал теоретик, главный организатор и мозговой центр многих терактов по всему миру, но главное его направление – все же страны СНГ. Поэтому для нас жизненно необходимо уничтожить всю группу, учти это при работе.
Горелов сел рядом с Виктором и положил руку на спинку его стула.
– У нас может быть только один шанс ликвидировать их, другой возможности они нам не дадут. Конспирация там разработана на самом высоком уровне.
– Раньше мы думали, что Джемал ад-Дин – это название группы.
– Да. Коренев познакомился с ним в Лакшаре. В феврале он был там с нашим агентом, но Джемала не обнаружил. Так же он проверил Пактику, Пакту, Зебул, Кандагар в Афганистане. Сейчас он выезжает в Пакистан. Там, в Пешаваре обнаружено некоторое оживление экстремистских настроений, особенно среди молодежи. Так происходит, когда в городе появляется некое лицо, типа Джемала.
– А если его там нет?
– Значит, будешь искать дальше. Пакистан – твоя страна.
– Слушаюсь.
– Если операция удастся, на твоем счету будет уже второй ликвидированный террорист такого уровня. А это внеочередное повышение в чине и прочие прелести.
– Спасибо, Виталий Степанович.
– Сначала заслужи, потом благодари. Кстати, с Кореневым не церемонься. Чем с ним жёстче, тем он послушнее.
– Насколько ему можно доверять?
– Ни на сколько. Он даже не скользкий, он непонятный.
– Ясно. Возможно ли, что он ведет свою игру?
– Да, вполне.
– Если что замечу за ним, я его просто пристрелю.
– Действуй по обстоятельствам. Только помни одно – дело превыше всего.
– Учту.
– Опознает, уничтожите – и все, больше он нам, в сущности, и не нужен.
– Я вас понял, Виталий Степанович.
– Вылетаешь завтра же.
– Слушаюсь.
– Ступай. Удачи тебе, капитан Тертычный.
– Спасибо, Виталий Степанович.
Андрей Коренев прилетел в Пешавар на четыре часа раньше Комбата. В аэропорту его встретил под видом таксиста агент ГРУ, живший и работавший в Пешаваре под прикрытием, и отвез в университетский городок. В гостинице «Револи» Андрей взял самый дешевый номер, повалился на койку и заснул. Через четыре с половиной часа его разбудил стук в дверь.
– Входите, – крикнул он по-английски, лениво поворачивая голову.
Дверь раскрылась, и вошел высокий человек спортивного сложения в обычной одежде европейца на Востоке: легкий светлый костюм и широкая шляпа.
– Простите за вторжение, я ваш сосед из 8-го номера.
Его английский был безупречен.
– Когда я узнал, что подо мной в номере живет европеец, я страшно обрадовался. Вы ведь из Праги?
Человек замолчал, ожидая ответа на пароль.
– Из Братиславы, – проговорил отзыв Андрей.
– Ну, здравствуй, – вошел и закрыл дверь Виктор. – Здесь мы можем говорить по-русски. Я – Комбат, ты – Скорпион. Ты знаешь, зачем мы здесь? – он снял шляпу, повесил на вешалку.
– Как и везде. Найти – опознать – грохнуть.
– В общих чертах так. Ты ведь уже отдохнул?
Андрей кивнул, но не шелохнулся.
– Тебе десять минут на сборы. Я жду внизу – прогуляемся по городу.
И без лишних слов Комбат взял шляпу и вышел.
Скорпион не понравился ему. Впрочем, и он Скорпиону – тоже.
Комбат стоял возле стойки в холле гостиницы уже пятнадцать минут, когда Скорпион изволил спуститься со второго этажа. Одет он был в тот костюм, в котором приехал, но без головного убора.
– Наконец-то, – буркнул Комбат и шагнул к нему. – Ты не торопишься, – сказал он громко по-английски.
– Спешить некуда. До «Зухра» еще два часа.
– При чем тут намаз?
– Искать лучше по мечетям.
– Я думал посмотреть по чайханам. Тут есть еще пара домов местной знати, после обеда там собираются некоторые сливки.
– Что ему там делать в такое время? Он же уважаемый старец. Пить он не будет, уж точно.
– И старики, знаешь, как попивают.
– Он ходжа. Он пить не будет.
Виктор кивнул, но в душе подумал, что Скорпион наверняка ведет свою собственную игру, то ли собираясь сбежать, то ли – предать. И он приказал себе быть настороже.
Все-таки они договорились пройтись по баням, но и тут мнения их разделились: Комбат считал, что нужно выбирать бани дорогие, в деловой части города, а Скорпион пытался убедить его, что Джемал ад-Дин скромный человек и пойдет в дешевую. Они осмотрели три бани в дорогом квартале, но Джемал ад-Дина там, естественно, не было. Пришло время намаза. Но и в мнениях о мечетях они разошлись. Тут наоборот: Комбат был за маленькие мечети на окраинах, где живут многодетные малообеспеченные семьи – благодатная почва для вербовки. А Скорпион знал, что Джемал ад-Дин любит большие соборные мечети или древние комплексы с историческим прошлым, сам неплохо разбирается в архитектуре и теологии.
Но тут случай сыграл на руку Скорпиону. Время полуденной молитвы уже подходило. Они находились рядом с мечетью Мохаббат-Хана.
Комбат только кивнул, показывая на ближайшее кафе. Им оставалось только смотреть и ждать.
И вот начали подходить люди: старики, молодые; мужчины, юноши; группами, и поодиночке, входили они во двор мечети. Подъезжали машины, в основном японского производства, становились на парковку поблизости. Виктор, больше наблюдавший за Андреем, чем за входом в мечеть, увидел, как тот напрягся, подался вперед.
– Есть?
– Похож. Не могу разглядеть.
– Который?
– Видишь, невысокий старик в белой одежде. На нем чалма с выпущенным концом. Вышел из синей «Хонды-Сити» 80-х. Разговаривает с водителем.
– Он?
– Точно не вижу. Все время кто-то мешает.
– Смотри лучше.
– А ты сам-то его рассмотреть можешь отсюда? – огрызнулся Андрей.
– Нет. Сейчас он пойдет к мечети, смотри.
Но старика скрыли другие мужчины, выше и шире его в плечах.
Виктор поглядел на Андрея. Тот лишь покачал головой и вдруг вскочил.
– Куда? – Виктор схватил его за локоть.
– Помолиться. Я же мусульманин. Не ссы, братан, все путем.
Неожиданно он вырвал руку и бегом бросился к входу в мечеть скрытому двумя минаретами.
Виктор кожей почувствовал провал, но интуиция приказывала ему – не вмешиваться.
Андрей, торопясь, вошел во двор старинной мечети, построенной еще во времена Великих Моголов. Молодой шакирд, увидев европейца, пошел ему навстречу.
– Ас саляму алейкум, – поприветствовал он, слегка наклоняясь. И продолжил по-английски. – Чем могу помочь, уважаемый?
– Уа алейкум уа салям уа рахматуллахи уа баракатух. Я хочу помолиться, – так же склоняясь и отвечая на приветствие, сказал Андрей.
– Если вы не подготовились, омовение можете принять вон там, в стороне, видите крашенную дверь? Времени до намаза еще много. Вам повезло. Сегодня, в виде исключения, с минбара выступит очень интересный учитель. По возможности, займите место посередине, там лучше слышно.
– Спасибо, брат.
– Рад служить. Доброй вам молитвы.
Андрей привычно разулся, оставив обувь у входа, прошептал «Аллах, прости мои грехи», и прошел к месту молитвы.
Он вышел одним из последних, направился к кафе, но Комбата там не было. Андрей растерянно покрутился, прошел влево, вправо и там, на углу квартала увидел знакомую фигуру. Комбат закуривал. И Андрей бросился к нему бегом.
Добежав и остановившись, он тоже полез в карман за сигаретами.
– Ну? – спросил Комбат тихо по-русски. – Ты разглядел его?
– Это он.
– Точно?
– Он минут десять сидел на минбаре перед моим носом и читал проповедь. Было время.
– Призывал к террору?
– Рассказывал про мечеть, как ее строили при Великих Моголах, как она горела в 19 веке.
– Ты как будто его оправдываешь.
– Каждый живет, как умеет. Слушай сюда. Он сегодня вечером пойдет в баню, а в пятницу, перед Джума-намазом где-то часов в девять – в чайхану в старом городе, чтобы к десяти быть уже в мечети. Это не далеко, потому что он будет без машины и молиться пойдет в эту же мечеть. С ним будут его кореша.
– Вся группа?
– Ты хоть представляешь себе, что это такое: вся группа? Нет конечно. Основной костяк – это те самые террористы, они базируются по дальним селам, думаю, в стране племен. С ним будут местные умники.
– То, что и надо. Вся верхушка?
– Как бы.
– Пошли. Кажется, мы приблизились вплотную.
– Это в точку.
В Андрее проснулся кураж, глаза загорелись, как у гончей на охоте.
Комбат, чувствующий то же самое, даже успокоился, глядя на Скорпиона, как на соратника.
Вернувшись в гостиницу, в университетский городок, они прошли в номер Андрея и, заказав туда обед, сели в продавленные кресла.
– Сегодня мы с баней не успеваем, нужно еще раздобыть взрывчатку, – сказал Комбат, испытующе глядя в глаза Андрею.
– Да на раз. Это же Восток. На восточном базаре можно купить даже атомную бомбу.
– А ты сам продавал атомные бомбы?
– Я не самоубийца. Слышал про одного мудака, что таскал уран в кармане, так у него потом яйца отвалились.
Комбат рассмеялся, а за ним – и Андрей.
Виктор поднялся.
– Знаешь что, Андрей, – сказал он, впервые обратившись по имени к Скорпиону и цепко взглянул на него. Но, казалось, тот даже не заметил ничего необычного. – Я пойду к себе, переоденусь и вернусь. Смотрю, обед здесь приносят с большим опозданием.
Андрей кивнул и остался сидеть в кресле, слегка прикрыв веки, словно в раздумье.
Вернулся Виктор в футболке и тонких свободных брюках. Андрей, тоже переодетый, сидел в том же кресле, а на столе стыл, закрытый салфеткой, обед на двоих.
– Ого, не рассчитал, – Виктор потер руки и направился к столу. – Чего ждешь? Не проголодался, что ли?
Скорпион как-то лениво поднялся.
– Знаешь, Андрей, – доверительно подался к нему, сидя за столом, Виктор. – У нас настоящая проблема со взрывчаткой. Я понадеялся на местных товарищей, но тут с неделю шли обыски и все запасы пришлось уничтожить. Что будем делать?
– То, что я и сказал. Пойду на базар и куплю. А завтра утром все сделаю. Дай мне только денег. У меня не хватит.
– В Пакистанских рупиях или в долларах?
– В долларах. Так лучше. Слушай, достань мне еще местную одежду.
– Не проколешься?
– Не буду бриться и все тик-так. Я уже два года так живу, и ничего, с рук сходило.
– Ты раньше бывал в Пешаваре?
– Нет. Только в Лахоре.
– А местные языки?
– Я хорошо знаю только арабский. Понимаю пушту. Да здесь все равно все говорят на английском. Ну, вставлю пару слов на арабском, меня примут за террориста и все. Делов-то.
– Ты – сумасшедший.
– Есть немного. Не ссы, братан. Взорвем к черту этих умников – и отправишься домой к своей бабе под бочек.
– А ты?
– Я? – Андрей опустил голову, потом поднял и рассмеялся. – А у меня нет бабы.
– Андрей, мы работаем вместе и жизни наши связаны на данный период. Я должен знать, кто рядом со мной, и доверять тебе. Ну, ответь мне, Андрей, я жду.
– Все путем, не парься.
– Да…
Дальше пошли ничего не значащие фразы. Андрей жевал вяло, с неохотой, говорил быстро, лихорадочно, а Виктор – наоборот: больше молчал, слушал и ел, словно в еде было решение его проблем. Жизнь, лишенная распорядка, выработала в нем одно качество: по возможности не отказываться от еды. Отсюда у него и появилась привычка: когда нервничает – ест плотно. Еду им подали калорийную: кархан гошт из баранины, а на сладкое – гайар ка халву и наан. Ко всему этому дали по чайнику чая и ласси.
После обеда Виктор ушел и вскоре вернулся со сложенной в два пакета одеждой и обувью.
– А вот деньги, Андрей. Когда вернешься?
– К вечеру.
Скорпион взял пакеты и, даже не взглянув на сложенные на столе пачки долларов, ушел в ванную комнату переодеваться. Вернулся он чистокровным палестинцем с налетом госслужащего. Легкая щетина на лице добавляла его облику правдоподобия. Подойдя к столу, Андрей хладнокровно пересчитал доллары и разложил по карманам.
– Ты здорово законспирировался, Скорпион, просто не вериться, что ты – европеец, – сказал Виктор, а Андрей даже не взглянул на него.
– Ладно, не скучай, – Скорпион быстро и не оглядываясь, вышел за дверь, а Комбат остался один в его номере, так и не поняв, когда и где этот человек перехватил у него инициативу и начал лидировать.
Когда Виктор Тертичный вернулся в свой номер, к нему зашел Хозяин. Они оба были офицерами разведки, знали друг друга еще с Академии, крепко дружили и доверяли друг другу полностью.
– Ну, что? – смуглый от природы Раиль Акбетов выглядел, как чистокровный пакистанец. Бороду он брил, а усы подстригал очень коротко, как делают многие модники – горожане. Он поздоровался с другом за руку и сел в такое же продавленное кресло, как и у Андрея в номере.
– Не знаю. Он один пошел за взрывчаткой.
– Сбежит?
– Это будет лучший выход для нас. Хуже, если он сдаст нас террористам.
– Ты с ним был целый день, что ты о нем скажешь?
– Даже Горелов его не понимает.
– Паршиво. Давай обсудим планы, если он сбежит.
– Я даже не уверен, точно ли он опознал Таксыра.
– Скорее всего – точно. По нашим данным все сходится. Он будет в этой мечети в пятницу.
– Значит до завтрашнего утра нужно успеть найти взрывчатку.
– Я уже заказал, вечером принесут. Лучше, по-моему, взорвать саму мечеть. Этим мы переведем стрелки на местных шиитов и стравим их с талибами.
– Хороший план. У тебя есть исполнитель?
– Да. Я давно уже присматриваюсь к нему. Студент из шиитов, отчислен за неуплату, наркоман, озлоблен и одинок. Я делаю вид, что жалею его и не гоню. Пришло время предъявить ему счет.
– Отлично. А пока держись от меня подальше, возможно, я засветился.
Андрей вернулся поздно вечером, нагруженный двумя тяжелыми целлофановыми пакетами, уставший, но довольный.
Хозяин за стойкой администратора вытянул шею, Комбат, увидев его от столика в общем зале – вскочил. Андрей, не обращая ни на кого внимания, прошел к себе, все в той же местной одежде, делающей из него местного жителя и по духу, и по крови.
– Андрей, – Виктор застыл на пороге его номера.
Тот повернулся.
– Запри дверь и проходи.
Виктор послушался.
– Купил?
– Да. Детонатор долго искал, поэтому задержался. Вот, смотри.
– Собрать все сможешь?
– На раз. Подключу дистанционное и шарахну. Слышь, братан, я нашел ту чайхану. Она маленькая и старая. Вход-выход один. Там пальцем толкни, все развалится. А заряда у меня на многоэтажку хватит. Не ссы, разнесет всех в клочья.
– Надо будет взорвать саму мечеть.
– Что? Ты что, сдурел? Да это же джума-мечеть. Там соберется несколько сотен человек. Нет, братан, так не пойдет. Это же посторонние люди, они даже не слышали о нашем умнике. Так нельзя.
– Это я с кем разговариваю? С Махатмой Ганди или с бандитом?
– Думай, что хочешь. А я никогда не устраивал разборки в таких местах. Слушай сюда. Я сам все сделаю. Завалю нашу Красоту Веры в чайхане с такими же праведниками, как он – они хоть заслуживают это. А при чем здесь простые люди? Они семьи содержат. Те же сдохнут без них с голоду. Это Восток, здесь нет пенсии по потере кормильца.
Виктор наблюдал за Андреем пристально.
– И что ты предлагаешь, – медленно спросил он.
– Я сработаю чисто и наверняка. Пойду один. До следующего утра покружу по городу, чтобы не навести на тебя кавалерию, а потом вернусь. Дальше все уже будет в твоих руках: можем смотаться, а можешь грохнуть меня, как сам захочешь.
– Как будто ты никогда не убивал. Да на тебе трупов больше, чем на любом моджахеде. А кто отрезал ребенку палец?
– А тебе отрежу голову, если не договоримся, – Андрей медленно вынул из кармана сигареты и зажигалку и хладнокровно стал закуривать.
И тут Комбат достал из кармана пистолет.
– Андрей, давай проясним ситуацию, – спокойно сказал он.
Скорпион только оскалился в злобной улыбке.
– Здесь, рядом со мной, пять килограммов тротила, братан, – медленно ответил он. – Что стоит твоя пукалка по сравнению с этим.
– Она многого будет стоить, если я выстрелю в тебя.
– Не так быстро, – Андрей щелкнул зажигалкой и поднес огонек к сумке. – На понт меня не возьмешь, и жизнью я не дорожу, в отличии от тебя. Ты ведь у нас весь из себя, шоколадный заяц, и все такое, а мне терять нечего. Ничего хорошее меня не ждет ни здесь, ни там. Только вот что я тебе скажу. Еще никому не удавалось прогнуть меня под себя. Вот так.
– Ладно, Андрей, мы оба погорячились.
– Еще как.
Виктор кивнул и спрятал оружие.
– Ты правильно сказал, – он сел, видя, что и Андрей убрал зажигалку. – Я разведчик и выполняю приказы. Это был просто приказ, и у нас он не обсуждается.
– Тебе приказали взорвать мечеть?
– Да. С Джемал ад-Дином.
– Ну, а взрывать-то буду я. Взорву я эту чайхану, там просто рассадник всяких умников. А раз он не дойдет до мечети, то и взрывать тебе ничего не придется. А? Подписано?
– Давай, попробуем. Мне и самому это не по душе. Да и мечеть красивая.
– Конечно. 17 век. В наследии ЮНЕСКО.
– Грамотей.
– Это Джемал ад-Дин сказал, не я.
– Он финансирует теракты, Андрей.
– Знаешь, Комбат, я какой вывод сделал в жизни? Каждый человек для себя хороший, а если станет твоим врагом – лучше грохни.
– Правильно, Андрей.
– Кончим его, доберемся до группы, они должны быть где-то в горах, думаю, на Афганской стороне. Разберемся с ними, легче дышать станет. Делов-то.
– Эх, Андрей, ты не знаешь еще всех нюансов нашей работы.
– Узнаю, какое мои годы.
Виктор кисло улыбнулся и впервые почувствовал симпатию к этому непонятному человеку.
Капитан Тертычный проспал всю ночь крепким сном хорошо тренированного человека. А Андрей возился с самодельной бомбой, заряжая и настраивая ее. Под утро он свалился и заснул, как это часто с ним бывало: нервно и задыхаясь от кошмаров.
Под утро его разбудил стук в дверь. Андрей поднялся, усталый и помятый, отпер замок, даже не спрашивая, и отступил, пропуская Комбата.
– Привет, – Виктор пожал руку хозяину номера чисто механическим жестом. – Что такой замученный?
– Да я только что лег.
– Сделал?
– Да.
– Покажи.
Андрей вытащил из-под стола один из пакетов и поставил на стол.
– Ого. Хитрая штука. Где научился такие делать?
– Везде понемногу. Что-то сам допер.
– Нужна сумка. Лучше дорожная.
– Куплю по дороге. Выйду пораньше.
– Не надо. Ты пока отдыхай, завтракай, я сам куплю. Только ключ мне дай от твоего номера, чтобы тебя не тревожить.
– Возьми. Там в двери.
– Я закажу тебе завтрак.
– Не надо. Я не голодный.
– Ты вон какой худой.
– Все равно от одного завтрака не потолстею.
В восемь часов Виктор отпер дверь номера Андрея.
– Нет, – хрипел и задыхался Скорпион, мечась в постели. – Нет!
Виктор даже остановился, ожидая чего угодно, только не этого.
– Андрей, – проговорил он тихо. – Андрей.
Тот продолжал стонать и метаться. И тогда Виктор подошел к нему и, наклонившись, дотронулся до плеча.
Андрея подбросило, как пружиной. Сев на постели и дико озираясь, он часто задышал, приходя в себя.
Виктор моментально отступил и терпеливо ждал.
– Эй, – неуверенно начал он. – Тебе что-то приснилось?
Андрей окончательно очнулся, тряхнул головой и крепко протер обросшее щетиной лицо руками.
– Все путем, – хрипло сказал он и прокашлялся.
– И часто с тобой такое бывает?
– Что?
– Ты кричал во сне.
– Многим снятся дурные сны.
– Но не перед работой. Что тебе снилось?
– Не знаю. Что такое? Я, правда, не запоминаю сны. Сплю и сплю себе. А ты что, хочешь в соннике посмотреть, к чему черная кошка снится?
Виктор сел рядом с ним.
– Послушай меня, Андрей. Мы работаем вместе, и я очень хочу тебе доверять, но ты как будто нарочно делаешь все, чтобы тебе не верили.
– Да мне как-то по барабану.
Виктор положил руку ему на плечо почти дружеским жестом.
– Тише. Тихо. И послушай еще. Я не буду говорить с тобой о Родине и патриотизме, такие беседы проводят другие люди и в других местах. Скажу только одно: в твоем положении человек должен делать все, чтобы ему поверили – бить себя в грудь, клясться на каждом слове, стараться убедить меня, что ты чист с нами.
– И ты поверишь? – Андрей хотел, чтобы в его голосе звучала насмешка, но ее там не было.
– Это уже другой вопрос. Ты кричал во сне – «нет». Кому? Ты сдал меня? Ты под колпаком? Ты ведешь двойную игру?
– Н…нет, – выдавил из себя Андрей, даже слегка растерявшись. – А ты что, уже обосрался?
– Нет. Что у тебя на душе? Ну, отвечай, – Виктор потряс его за плечо.
Андрей повел им, но Виктор руки не убрал.
– Отвечай, Андрей. Сейчас, здесь, мы должны с тобой решить этот вопрос.
– Мне нужно идти.
– У тебя еще есть время. Я тоже знаю местные обычаи. Отвечай, или ты не выйдешь из этой комнаты живым.
– Опять угрозы?
– Ты тоже угрожаешь мне, хоть и не говоришь это прямо.
– Что ты от меня хочешь?
– Хочу понять тебя. Кто ты? Что у тебя в голове? Что у тебя на душе?
– Бездна, черная бездна. Тебе от этого легче? А теперь мне действительно пора. Я взорву несчастного старика, а там – куда вынесет. Завтра утром вернусь. Если не вернусь, значит меня уже нет. Не бойся, даже если попадусь, я тебя не сдам.
Через полчаса, одетый в одежду местного жителя, Андрей просил служителя чайханы передать большую тяжелую сумку Джемал ад-Дину. Капал ленивый дождь, и большая веранда перед зданием была пуста – все посетители разместились внутри помещения.
Андрей был человеком жестов. Он хорошо запоминал не слова, а именно жесты. И он вспомнил, как Джемал ад-Дин коснулся его головы, благословляя, в Лакшаре. Коснулся ласково, с добрым сердцем. Андрей все вспомнил, представил сидящих в кабинке стариков – и нажал на кнопку мобильного телефона.
И громче грома прогремел взрыв.
Виктор с Раилем были недалеко от чайханы, когда ошалевшие от общей паники полицейские открыли стрельбу. Они кричали: «стоять!» и били в воздух из разгоряченных автоматов. Но люди бежали все быстрее.
Совершенно случайно шальная пуля срикошетила о стену и попала в грудь Раиля под правую ключицу, выйдя чуть выше лопатки. Он упал на спину, отброшенный силой выстрела прямо под ноги бегущих испуганных людей. В горячке он пытался подняться, но почему-то не мог оторваться от асфальта.
Виктор схватил его за руку и с усилием помог встать.
– Я кажется ранен, – прошептал тот по-английски слабо. – Вот дурость. Помоги отойти.
Раиль щупал свою грудь, плечо, не осознавая, что наваливается на друга всем своим весом.
– Дышать трудно. Комбат, беги.
И тут возле них остановился Андрей, как по волшебству одетый в зеленую футболку и летние серые брюки.
– Кто это? Хозяин отеля? Бросай его и бежим.
– Не могу. Это наш резидент.
– Кто?
– Свой. Разведчик.
– О, черт. Сейчас я подгоню машину. Отведи его к тому дому.
И Андрей опять исчез.
Вскоре бежевая «Тойота-Авенсис» вырулила поперек движения испуганной толпы и остановилась напротив Виктора и Раиля. Раиль уже едва держался на ногах и молчал, тяжело, с хрипом дыша. Андрей выскочил из машины, отпер заднюю дверцу и бросился к ним, обхватывая раненого с другого плеча.
– Давай, сажай его. Падай рядом, – он бросился к рулю.
Через минуту он уже выруливал на шоссе, ведущее из старого города.
– Что с ним? – Андрей оглянулся.
– Ранен в грудь. Кажется, легкое задето, – Виктор придерживал раненого и заглядывал ему в лицо, зажимая его рану рукой.
– Ничего, приедет домой, вызовет врача. Здесь опытные хирурги. А пока прижми ему к ране что-нибудь из тряпья.
Виктор начал расстегивать пиджак.
– Нет, – начал приходить в себя Раиль после недолгого обморока.
– Что? – Виктор склонился ниже.
– В отель нельзя.
Андрей тоже прислушался.
– Это почему?
– Там бомба. О раненых заявляют. Делают обыск в доме. Я завалю всю сеть.
– Что? – Андрей посмотрел на Виктора, ничего не понимая. – Что теперь делать? В больницу?
– Нет, – едва прошептал Раиль, снова отключаясь. – Надо исчезнуть.
– Значит – деру? – понял Андрей. – Выруливать из города?
– Да, – принял решение Виктор.
– Что мы теряем, братан. Джемал ад-Дина ведь грохнули.
– Раилю совсем плохо, – Виктор продолжал придерживать раненого, стараясь, чтобы его голова была откинута назад и вбок, так ему легче было дышать.
– Раилю? Понятно. Разберемся, – Андрей, держа руль одной рукой скинул с себя футболку и передал Комбату. – зажми ему рану. Выходное отверстие там есть? Разорви тогда, чтобы и сзади зажать. Выход всегда сильнее кровит.
Долго молчали, и Андрей не отрывался от руля.
– Ты где взял эту машину? – наконец спросил Виктор, едва взглянув на него, но тут же отметив, что кожа на спине и плечах у него очень смуглая, словно он регулярно загорал на пляже.
– Угнал. А ты думал? На базаре я покупаю только бомбы.
– Скоро будет блок-пост, Андрей. Нам не миновать его.
– Объезд есть?
– Там земляная насыпь.
– Командуй, проскочим. И не от таких уходили.
У Виктора был повод убедиться, что Андрей – великолепный водитель. И вот они выехали за город.
– Как он? – обернулся Андрей назад.
– Плохо.
– Ну, раз выход есть, уже не плохо. Значит, пули внутри нет. Ничего, выживет. По дороге должны быть аптеки. Гони деньги. Пойду за лекарством.
– У нас нет денег, Андрей. Мы же не собирались ничего покупать.
– Вот черт! Ладно, пристегни его. Пойдем, так попросим. Вот она – аптека.
– Что ты задумал?
– У тебя есть пистолет?
– Да.
– Ну, так идем, – Андрей чуть проехал дальше, миновав маленький ларек – аптеку, стоявшую в ряду небольших глиняных домов.
– Грабить я не могу.
– А что ты можешь? Дай шпалер.
– Андрей!
– Дай ствол! Он, вообще, тебе друг или как?
Виктор неуверенно притянул английский браунинг. Андрей схватил оружие и как был, голый по пояс, бегом направился к аптеке.
Вернулся он скоро, одетый уже в коричневую футболку с длинными рукавами, держа в одной руке пятилитровую баклажку с минеральной водой, а в другой – набитый целлофановый пакет, бросил все на соседнее сидение, упал за руль, и машина рванулась с места.
