Татьяна Акс
Взрослые сказки
Даша
Даша смотрела на витрину. На площади все витрины украсили к Новому году и так приятно было на них любоваться. Радостно. Но эта оказалась особенной, завораживающей. Посреди сверкающих белых холмов, шаров, деревьев притаились два эльфа – девочка и мальчик. Даше они почему-то напомнили Дюймовочку и ее Принца, хотя те летали среди цветов, а здесь они были окружены снегами. Но это казалось нормальным. Когда живешь в вечном холоде, то даже самые счастливые мечты окружены им. А Даша мечтала, что закончит учебу, сделает карьеру, чтобы наконец вырваться из нищеты, а потом построит свою семью – счастливую, крепкую. Только надо постараться, приложить больше усилий.
Минута проходила за минутой, без того короткий день резко спрятал последние крохотные лучики солнца. Даша увидела свое отражение между эльфами, как будто оказалась среди них. Но тут картина перед ее глазами начала меняться. Сначала исчезли эльфы, потом стали другими декорации. Девушка застыла, наблюдая за собой, за своей возможной жизнью. Как она устраивается на работу, сидит там допоздна, чтобы выполнить все задачи, год за годом. Пока ее коллеги общаются, ходят вместе в бар по вечерам, и даже женятся. А она все остается одна. Декорации продолжали сменяться, а она так и стояла в темноте, пока все не исчезло.
Даше вдруг перестало хватать воздуха. Она задыхалась от своего бессилия. В лишенной радостей жизни ее поддерживал план в будущем обрести долгожданные блага. А весь этот план на жизнь оказался лишь скучным способом дотянуть до небытия. Словно во сне, Даша пошла домой. В стены, оклеенные старыми обоями, которые подрали три полусумасшедшие мамины кошки. За стол, покрытый липкой клеенкой и с одинокой кружкой чая. К людям, с которыми ей не о чем говорить и которые будут учить в очередной раз как правильно жить. С осознанием, что ничего не изменится со временем или только потому, что она начнет получать зарплату. Не в деньгах дело и не в месте. Дело в ней. И раньше бы она совсем расклеилась. Но та чернота, за которой ничего не было – и перед которой тоже ничего не было! – ее слишком напугала. Не надо ждать смены декораций, надо меняться самой!
И только пришла ей в голову эта мысль, как прямо перед глазами вспыхнул свет. Зажглись сотни огоньков на огромной елке, словно напоминание, что тьму всегда прогоняет свет. И Даша поняла, что ей надо делать. И что не надо – тоже.
Не замыкаться в себе. Не отказываться от возможностей. Не обвинять родных. Не стыдиться себя.
И, наверное, Даша все правильно сделала. Поэтому в следующем году любовалась красивыми витринами и пила глинтвейн на площади уже со своими друзьями. А кто-то из них в самую волшебную ночь станет ей больше, чем другом.
И солнце ласково греет
И солнце ласково греет
И птицы звонко поют,
И луга вокруг зеленеют,
На душе покой и уют.
Нет мыслей боле ничтожных,
И на сердце нет тревог.
Нет боле мечтаний ложных
И нет неверных дорог.
Обманы, ссоры, обиды
Оставлены позади.
Ни бед, ни печалей не видно,
Вся боль и тоска – уходи.
Туда же уйдут и радость,
И смех, и любовь, и мечта.
Утекут истома и сладость,
Сострадание и доброта.
Нет боле объятий нежных
И вкуса нет ласковых губ.
Нет боле признаний вечных
И переплетения рук.
И закаты, и рассветы забыты,
И море волной не манит.
И Все воспоминания зарыты,
Огонек в глазах не горит.
Где икс, там будет и нолик,
Итог уравнения прост:
Где нет печали и боли,
Есть лишь пустота и погост.
Полина
Это началось после их третьей годовщины.
Годовщины свадьбы, конечно. Годовщины знакомства и начала отношений были омрачены, чтобы их отмечать. Она была новенькой в классе и не сразу влилась в коллектив. Лев не особо стеснялся в высказываниях, когда комментировал ее способности к коммуникации и даже к укладке волос. Полину раздражало отсутствие воспитания и завышенные амбиции. Потом случилась авария, в которой погибли их друзья и почему-то именно это сблизило таких разных людей.
Третья годовщина свадьбы была омрачена разговором об их будущем. Лев выпил виски для храбрости и завел речь о детях. Ведь его любимая жена так горячо обо всех заботится в министерстве, не хочет ли она подарить часть своей ласки плоду их любви?
Полина совершенно не возражала против детей. Но она не знала, как донести до мужа, что для их создания нужна совершенно особая форма магии, малосвязанная с той, которую описывают в учебниках. Если бы все дело было в академических навыках, то она бы как-нибудь справилась и сама, не рассчитывая на средние навыки Льва.
Лев был хорошим мужем. Несмотря на их нестабильные отношения в школе, они притерлись друг к другу. Полина научилась готовить – что было очень важным для ее мужа, а Лев проработал проявления своей неуверенности в себе. Они были хорошей командой.
И они были первыми друг у друга.
Как-то Полина отмечала с коллегами принятие закона, продвинутого их департаментом. Коллектив был чисто женский, а шампанское развязало языки.
– Поверить не могу, что у тебя не было никого, кроме мужа! Неужели тебе никогда не было интересно сравнить?
Полина, безусловно, любила исследования. И к своей сексуальной жизни она отнеслась с большой обстоятельностью, изучив тонну соответствующей литературы. Только до просмотра «ознакомительных» видео не дошла, потому что прочитала, как они формируют недостижимые иллюзии. Но вот собрать для своего исследования целую фокус-группу ей и в голову не приходило.
И они старались доставить друг другу наслаждение. Полина вполне могла рассчитывать на «Отлично», но ей никогда не давали возможности заработать дополнительные баллы. Отчасти, это удручало.
Отчасти, ее удручал редкий, уставший, безынициативный секс с ее мужем.
Может, он не хочет именно ее? И удовлетворяет свою похоть с другими?
Другими женщинами хотя бы?
А после появления ребенка ее миссия как хорошей жены окончательно будет выполнена? Он проставит последнюю галочку в списке «хорошая жена»?
Вкусный ужин каждый день и пирог по выходным – чек.
Хорошая фигура, на которую заглядываются другие мужчины и тешит собственническое чувство – чек.
Вклад в семейный бюджет – чек.
Секс как праздник- редко и с алкоголем – чек.
Ребенок…
Вообще, есть же вибратор, ЭКО. Участие мужа можно свести к обсуждению новостей и, если повезет, недавно прочитанной книги. Не то чтобы от этого появлялись дети, но хоть какое-то развлечение на протяжении девяти месяцев.
Да и проблема-то не в том, что она не смогла бы забеременеть. Просто ее перестал привлекать процесс.
И Полина начала составлять чек-лист для отца своего потенциального ребенка.
Добрый – чек.
Будет помогать с малышом – чек.
Сможет содержать семью в одиночку – чек.
Хорошие гены – чек.
Ну правда, дорогая, чего тебе еще не хватает?
О, она знает чего и в каком месте. Но в приличном обществе и без бутылки шампанского отказывается это обсуждать.
С этими мыслями Полина как раз и сидела на очередном победном собрании их женского коллектива. На этот раз они выбрались в какой-то тусовочный бар и, к счастью, было не до разговоров. Все эти разноцветные коктейли намеревались развязать ей язык, а допускать этого было нельзя. Ей с этими людьми еще работать. И даже руководить, как намекнуло вышестоящее начальство.
В какой-то момент она просто отключилась. Не вся. Только часть ее мозга и память. Потому что вот она сидела за столиком, осматривая находящихся в зале мужчин свежим взглядом, будто бы у нее только что открылся третий глаз, и с пьяной ухмылкой думая о том, какая же здесь хорошая фокус-группа. А в следующий миг стоит у входа, держась одной рукой за плечо какого-то мужчины и делясь с ним своими выводами, что девушек надо обязать на законодательном уровне проводить широкое исследование мужских гениталий, прежде чем выходить замуж. И в это время вторая ее рука совершенно бесконтрольно перебирает шелковые, светлые, подозрительно белые пряди на его голове. Но в сознание ее приводит не это, а знакомый голос:
– Любимова, тебе завтра будет очень, очень стыдно.
И он чертовски прав.
Еще один их одноклассник, Даня с говорящей фамилией Злых, НИКОГДА не даст забыть о ее позоре.
Оказывается, он довольно часто показывается в министерстве. Достаточно часто, чтобы раз в неделю оказаться рядом и сказать:
– Ты уже закончила набор фокус-группы, Любимова?
Или:
– Как продвигается подготовка нового закона, госпожа Любимова?
Или, оказавшись еще ближе, прижатым толпой в лифте, прошептать:
– Тебе нужны добровольцы, Полина?
Она старалась держать лицо и никак не реагировать, кроме периодического закатывания глаз, надеясь, что однажды Злыдне (полностью заслуженное прозвище, надо признаться) надоест эта шутка. Как будто она забыла, что ему не надоедало называть ее большой лохматой головой на протяжении шести лет.
– Окей, Даня, что ты от меня хочешь? Только давай без очередной плоской шуточки, я тебя умоляю.
Умоляю, хватит прижиматься ко мне своим прессом, у меня не было даже плохонького секса уже месяц.
– Не думал, что ты так легко сдашься. Это двойная удача, если считать тот случай в баре, когда мне пришлось оттаскивать пьяную однокурсницу от толпы не менее пьяных футбольных фанатов.
Полина молчала. Лучше бы она молчала в тот вечер.
– Меня радует твоя невиданная сговорчивость! Птичка напела, что скоро ты будешь обладать некоторой властью. А мне очень нужна поддержка в проталкивании обновленного реестра разрешенных препаратов. Ничего незаконного, – добавил он, увидев ее приподнятую бровь.
