Таша Танари
Некроманты любят сыр
© Танари Таша
© ИДДК
Пролог
Ветер исполнял душераздирающее соло на водосточных трубах, плохо прибитых кусках черепицы и жестяных крышках мусорных баков. Ливень самозабвенно отбивал ритмы в окна, карнизы и козырьки над воротами – призрачными порталами в шумящие листвой дворики. Раскаты грома, как вишенка на торте, венчали беснующуюся симфонию разгневанной природы. А вспышки молний, подобно прожекторам на сцене, нагнетали драматизма буре.
И среди всего этого безумного действа, то ли вторя стихийной музыке, то ли противопоставляясь ей, печальной одой разносился плач младенца. Надрывный, громкий, заслуживающий внимания – это уж точно.
И он его получил.
С первым уроком жизни ребенок справился на отлично. Его заявление миру о себе и своих потребностях было услышано. Это ли не победа для крошечного кулька, оставленного на пороге храма пресветлой богини земледелия, процветания и плодородия.
Шаркающие шаги, звук отпираемых тяжелых засовов и удивленные голоса. Подкидыш моментально затих, стоило ему поймать добрый взгляд.
– Да что же это за безобразие делается? – глядя на серьезно поблескивающие глазки-бусинки, проворковала статная женщина в светлых одеждах. – Разве можно бросать таких ангелочков?
Сморщенный кнопка-носик стал ей ответом, будто младенчик тоже считал подобное верхом безумия. Кулек чихнул, а иерохонта Церцилия – старшая жрица богини-матери Пшенки со вздохом подумала, что нынешняя находка не что иное, как знак на ее неистовые молитвы. А раз так, детку не только стоит оставить при храме, но и воспитать как собственное продолжение.
– Церцилия, все ли в порядке? – послышался обеспокоенный голос дежурной матушки.
– Волей богини заблудшая душа нашла у нас свой приют, – отозвалась Церцилия, прижимая притихший сверток к груди и затворяя массивную дверь.
– Святые поля! Да как же это возможно, – всплеснула руками дежурная. Она близоруко щурилась и все пыталась спрятать обширные телеса под крошечным зонтом. – Молодежь! – покачала головой: – Настоящая мать никогда не бросит своего ребенка.
Церцилия нахмурилась:
– Лутриана, богиня милостива ко всем страждущим. Судьба женщины, пошедшей на подобное, требует молитвы за ее благополучие и успокоение.
За разговорами они достигли светлой и теплой залы, где пахло воском и травяным сбором.
– Ох-ох, – посетовала Лутриана, доставая из ледника кварту молока. – Давненько под наши двери не подкидывали младенцев.
– Это девочка, – с улыбкой поделилась Церцилия, развернув сверток. – Богиня благословила нашу обитель, среди ее служительниц пополнение.
– Церци, – понизила голос до шепота дежурная матушка, – ты посмотри за окно, в такую-то непогоду! Как бы не гневалась наша богиня вместо милости. Ты как знаешь, а я бы не ждала от этой малышки светлого дара.
Церцилия тем временем обследовала ребенка и пришла к выводу, что с ним все в порядке – здоровый карапуз примерно месяцев двух от роду. На шее девочки обнаружилась цепочка с кулоном из зачарованного металла. Подобная деталь не могла напрямую сообщить о достатке владельца, но и бедным простолюдинам такое было недоступно.
Так кто же ты по рождению, малышка Алеста?
Именно это имя было выгравировано на кулоне. Благородная кровь или ошибка зажиточного семейства? Так или иначе, а путь девочки уже начался с лишений и милости пресветлой богини.
Голубоглазая мелочь схватила Церцилию за палец и беззубо улыбнулась, окончательно и бесповоротно покоряя сердце будущей главы храма богини Пшенки.
– Нет, Лути, она – истинное благословение. Я стану заботиться о ней как о дочери и дам фамилию Святодух.
Ребенок тут же скуксился, будто поняв, о чем идет речь, и разразился возмущенным плачем.
– Тише-тише, милая, – ворковали женщины, укачивая малышку. – Пройдут года, и ты станешь жрицей. Хранительницей жизни и сакрального знания.
Алеста, нареченная Святодух, не унималась. Похоже, у нее имелись собственные планы на будущее. О чем она громко и сообщала. Вот бы еще кто-нибудь брал в расчет мнение младенца.
Глава 1
– Поберегись! Разойдись! Посторонись! – Я мчалась на запредельной скорости, теряя тапки.
В буквальном смысле теряя, между прочим.
Могильные черви пожри нашего вечно голодного куратора! Из-за того что он в мое направление на практику рыбу заворачивал, теперь пришлось срочно лететь к Его Магичеству за не вонючим и читабельным дубликатом. А то, что у меня было время на изучение будущей участи на ближайшие несколько месяцев, – это тема щекотливая и развивать ее не станем.
Серьезно, разве могла я обнаружить там что-то хорошее, с учетом моей любви к предмету и успеваемости? Если же еще и взять во внимание мой вечный статус сиротки, которой и так по великому блату что-то обломилось – пусть радуется… Короче, прям совсем коротенечко: решив не портить настроение перед выходными, я благополучно забила на документы.
Но выходные прошли, а там… а там ни строчки не разберешь, все в жирных пятнах! В направлении то есть, на практику.
У-у-у… урою Палтуса! Или нет, стоп.
Я и в самом деле остановилась, вернулась на пару шагов назад и подобрала потерянный тапок. Беленький – до сегодняшней пробежки по улице и коридорам не то чтобы родного, но привычного учебного отделения некромантии при гильдии магов. Не удивляйтесь, у каждого уважающего себя некроса должна иметься пара белых тапочек, а лучше несколько пар. Про запас. Мало ли, работенка-то нервная, пыльная… ладно, откровенно грязная у нас работенка.
Вот только уважающей я себя не считала, в смысле – некромантию всегда не любила. Неудивительно, что она отвечала взаимностью. Вместе со всеми моими сокурсниками, преподавателями и даже учебным пособием. Да, мертвяки тоже считали своим долгом ткнуть нерадивую недоучку носом в лужу. А если повезет, то и в еще какую-нибудь дрянь, чем противнее – тем лучше. Зато я лучше всех бегаю, лазаю, прячусь и вообще чувствую себя на пересеченной местности как рыба в воде.
Но возвращаясь к Палтусу и мстительным порывам – я продолжила стремительное перемещение тела в пространстве в несколько более приподнятом настроении. Черви могильные до него еще не скоро своим ходом доберутся, все же куратор молод и в ящик не собирается. Но я добрая, я помогу им воссоединиться, невзирая на время и пространство. Суп с лапшой на ужин – великолепный способ отмщения! Кладбищенской такой лапшичкой, наваристой, в лучших профессиональных традициях.
Бу-э, аж саму передернуло. Это будет первая в жизни месть, которую необходимо подавать, пока не остыла!
– Ваше Магиче… э, магистр Марголис! – заорала я, заметив расшитую серебристым узором мантию, и выкинула на время из головы кровожадно-кулинарные планы.
Магистр вроде как даже с шага сбился, а спина его выказала возмущение. Ну или мне показалось. Просто я точно знала, что только Наше Магичество носит расшитую серебром мантию, остальным по статусу не положено. А радость от встречи… увы, даже если я всех червяков на кладбище выкопаю, умертвлю, воскрешу и заставлю водить хоровод сердечком, – только представьте этот грандиозный по своей зрелищности и трудозатратам подвиг! – все равно магистр вздернет свой острый и недовольный нос и скажет: «Отвратительно, Святодух! Вы, сударыня, бездарь. И только из уважения к нашей… хм, вашей… в общем, иерохонте Церцилии вы все еще числитесь в рядах магов».
Эту его песенку я каждый год слышу, хоть бы чего новое придумал. Будто я мечтаю в их, прости богиня, магических рядах молодость протирать. Проклятое наследие и некромантский дар, удружили родственнички: на улицу выкинули, зато магией поделиться не забыли. Чтоб им предки в кружевных панталонах каждую ночь являлись! И песни похабные пели.
И вот я все это мыслю тихонечко, а сама скорость не сбавляю. Как бы там ни было, практику мне пройти надо, чтобы получить выпускное удостоверение и с ним право на самостоятельную работу. Как у нас говорят, нравится не нравится – умри, моя красавица!
Магистр Марголис как раз уже развернулся и кисло на меня так глядит, не ждет ничего хорошего. Оно и правильно, с его-то жизненным опытом за плечами было бы странно, если бы ждал.
А я улыбаюсь, мне не трудно. Мне главное – дело сделать.
Магичество тоже вдруг улыбнулся – пакостно – и выдал:
– Отвратительно, Святодух! Вы, сударыня…
Э, ну вот опять, никакого разнообразия в репертуаре.
– …опоздали. Меня здесь уже как полчаса нету, так что считайте, я вас не видел.
От неожиданности я споткнулась и упала в объятия обожаемого главы гильдии магов. Объятия – это я приукрасила. Повисла я на нем, если быть откровенной. Еще и тапок опять с ноги слетел, и совсем уж как-то несолидно стало.
– Но магистр Марголис, – запричитала я, – как это нету, когда вот же вы тут. Даже пощупать можно.
Попробовала сделать вид, что это я не упала на него, а исключительно ради доказательной базы руки к почтенным магистрам протягиваю.
Он ожидаемо не оценил. И не поверил, самое что досадное. Ладно, продолжаю стенать, словно плакуша на богатых поминках.
– Мне только на минуточку, честно-честно. Подпишите в трех местах направление на практику.
А лучше выдайте новое! Но об этом рано пока заговаривать, ибо вскрытие поэтапно проводят. Непреложная истина от нашего бессменного заведующего моргом.
– Только в трех? – ехидно осклабился магистр. – То есть еще два раздела тебя не интересуют?
О, так это он на полном серьезе сейчас? Все-таки урою Палтуса! Сначала отравлю, то есть накормлю, а потом урою. У меня и лопата учебная есть, с инвентарным номером.
– Нет, мне все разделы надо, – пытаюсь незаметно подгрести теперь уже серый тапочек. Холодно босиком на каменном полу стоять. – Но вы же понимаете, где три – там и пять. И все, вас здесь нету. И меня нету.
Его Магичество заинтересовался, видимо, живо вообразил, как меня нету. Страшно представить, в каких масштабах он стер меня с обозримых горизонтов. Что-то прикинул в уме и со вздохом согласился:
– Только ради благосклонности нашей… кхм, вашей иерохонты Церцилии. Ступайте за мной.
И пока я размышляла, насколько буквальный смысл имеет вот это вот вечное «нашей» и только ли духовными качествами моей наставницы он так восхищен, магистр добавил:
– Обуйтесь уже, печальная прихоть судьбы. И почему вы в тапках?
Хороший вопрос, но неудобный.
Тот случай, когда ты или рассказываешь правду и выглядишь при этом дураком, или врешь, зато не роняешь достоинства. Поскольку в глазах магистра Марголиса все мое достоинство сводилось лишь к близости с нашей, – хм, а ведь действительно двусмысленно звучит! – иерохонтой Церцилией, а умной он меня никогда и не считал, то вроде как можно и не напрягаться, а честно сказать… полуправду.
Ибо еще одна мудрость от нашего бессменного заведующего моргом гласит: «Наполовину установленная причина смерти – все равно причина».
В том смысле, что порою шокирующая правда об обстоятельствах отхода в мир иной только добавит душевных волнений живым, а некоторые секреты мертвых стоит и поберечь. Хотя бы потому, что за избавление от мстительного духа придется раскошеливаться.
О, каких только невероятных историй нам не рассказывал главный по холодильникам! Если он однажды все-таки напишет книгу о жизни и смерти, то это будет очень смешная и местами пошлая книга, зато вся на реальных случаях из практики.
– Понимаете, тут такое дело, – издалека начала я, вприпрыжку поспевая за размашистым шагом магистра. – Я очень спешила!
Честность, достойная исповеди.
– Я заметил, – с усмешкой произнес магистр, распахивая дверь в кабинет. – Но что же вам помешало заранее озаботиться подготовкой к событию, можно сказать, решающему вашу дальнейшую судьбу?
Он уселся за стол и выжидающе посмотрел на меня.
А я что? Вздыхаю, рассказываю:
– Обычно по келье и храму я хожу в тапочках. Они тепленькие, мягонькие, к тому же у жриц нашей милостивой богини своеобразные представления о том, чему именно вы меня учите…
– Я?! – то ли удивился, то ли возмутился Его Магичество. – Я, слава богам, к вашему образованию никакого отношения не имею, – поспешил откреститься он.
– Не вы конкретно, а наша… хм, ваша, в общем, гильдия магов. Так что пусть уж лучше тапки дарят, чем пополняют коллекцию юного экзекутора.
– В смысле?
– Да в прямом! За первые годы обучения на отделении некромантии стараниями сестер я обзавелась наручниками, качественными ремнями всевозможных фасонов и размеров, странным защитным костюмом «а-ля вторая кожа» и даже кляпом на застежке, – как на духу перечисляла я, искренне делясь своей болью. – Только представьте, зачем некроманту кляп?
Магистр представил.
Он возвел слегка расфокусированный взгляд к потолку и задумчиво пробормотал:
– Интересный вопрос, надо будет проконсультироваться у ваших коллег. Кто бы мог подумать, что жрицы богини-матери обладают столь нетривиальной фантазией… Слово «плодородие» начинает обрастать новыми смыслами. – Марголис вдруг подался вперед и как-то плотоядно поинтересовался: – А иерохонта Церцилия что тебе обычно дарит?
Сбитая с толку его поведением, я радостно уцепилась за возможность вернуться к изначальной теме и гаркнула:
– Так вот, тапочки! Это с ее подачи моя келья перестала походить на пыточную.
Его Магичество разом скис и недовольно буркнул:
– К бездне ваши тапочки! Давайте уже свое направление и не тратьте мое время попусту.
Вот это разумное предложение, я считаю. Сразу бы так.
А то прицепился, мало ли в чем мне вздумалось пробежаться по слякотным улочкам столицы в послеобеденное затишье. Мы в Либерте – самом крупном и развитом городе страны, здесь расположена главная резиденция правителя, здесь средоточие магов в пересчете на количество населения бьет все рекорды. А где маги, там можно ожидать чего угодно.
Довольная тем, что мы наконец-то подобрались к цели моего незапланированного забега, я с самым серьезным видом положила на стол направление на практику. Марголис не глядя потянулся за писчим пером, а потом замер. Принюхался, затем с изумлением уставился на заляпанный желтоватыми разводами лист.
Тихо. Слышно, как за окном птички чирикают. Сижу, изучаю портреты выдающихся личностей, оставивших след в истории.
Три, два, один…
– Это что за свинство? – отмер и справедливо поинтересовался магистр.
Вообще, я была с ним согласна: свинство и есть. Ну, Палтус!
– Направление, – удерживаю невозмутимое выражение лица, будто ничего особенного не происходит, – на практику. Вы подпишите, и я пойду, мне еще вещи собирать и все такое.
– Святодух, вы издеваетесь? – А выдержка у Его Магичества замечательная, все ж глава гильдии – это вам не на зомби три раза чихнуть.
– И в мыслях не было! – заверила я, надеясь, что взгляд святой невинности мне сейчас особенно удался.
– Тогда что это? – вновь вопросил магистр Марголис и, брезгливо поморщившись, ткнул пальцем в злосчастный документ.
Можно было бы, конечно, и повторить. Но что-то подсказывало: тогда он все же перестанет сдерживать истинные мысли и я пополню словарный запас новыми эпитетами на суали (древний язык, ныне использующийся только в магической практике). А посему я тяжело вздохнула и все с тем же дураковато-непосредственным видом начала объяснять.
Издалека.
– Понимаете, тут такое дело. – Глаза магистра недобро сузились. – Обычно в келье…
– Стоп! – взмахом руки оборвал он мой новый эпос. – Чую, сказание обещает быть таким же содержательным, как и повесть о вашей неуставной обуви.
Видимо, чуял он буквально. Потому что вновь сморщил нос и, поднявшись, распахнул настежь оконную створку, проветривая кабинет. А я подумала, что обувь у меня как раз таки уставная, почти элемент униформы – неофициальный только. Но магистр, насколько я знала, не имел явно выраженного окраса у магического дара, как бывает у стихийников, некросов и целителей, а потому обладал общей специализацией и, соответственно, в традициях нашей братии не разбирался.
– Избавьте меня от подробностей. Я всего лишь поинтересовался, как вам пришло в голову осмелиться притащить мне на подпись подобное безобразие.
Будто у меня выбор был. Но то, что без подробностей – это просто отлично! Палтус хоть и гад последний, но все же свой. Он один из немногих, кто относился ко мне по-человечески с самого моего появления в стенах ненавистного некромантского отделения. Закладывать его перед высоким руководством не хотелось. Мне в глазах магистра Марголиса ниже падать уже некуда, а вот Палтус – перспективный молодой преподаватель и некромант грамотный, его карьера обещает быть… ну, хотя бы обещает быть!
В отличие от моей.
Ни малейших иллюзий в данном случае я не питала: работа с посмертными явлениями – не мое совершенно. Дотяну как-нибудь до выпуска, получу право, смогу брать самостоятельные заказы: в столице всегда работенка найдется, а мы люди не гордые, нам лишь бы платили. Скоплю денег и наконец-то пойду учиться туда, куда всегда мечтала попасть.
В спирто-питейную гильдию.
Да, планы на жизнь у меня весьма амбициозные! Наставница еще будет мной гордиться, только тихонечко, никому не рассказывая.
– Магистр Марголис, мне действительно жаль… – начала я слезно-покаянную речь, но меня вновь перебили.
– Я это подписывать не буду! – решительно заявил Его Магичество и вновь вернулся за стол.
Вот радует меня сегодня магистр. Очень радует.
Даже намекать не пришлось, сам предложил.
– И правильно! Тоже думаю, зачем подписывать это, когда можно выдать новое? Магистр, я всегда знала, что вы – человек понимающий… – заметила, как Марголис переменился в лице, и поспешила добавить: – И мудрый.
Не станет же он отрицать мудрость.
Не стал. О чем-то задумался.
А я, пользуясь возможностью продолжать, собственно, и продолжаю:
– Клянусь именем нашей пресветлой богини Пшенки, подобного недоразумения больше не повторится.
Упоминание богини вернуло внимание магистра ко мне. Он подозрительно ласково улыбнулся:
– Зачем новое, я все же глава гильдии магов.
Это он так изящно угрожает или что?
Но уже через несколько мгновений мне стало совершенно очевидно: да, действительно, глава. И по праву носит прозвище «Его Магичество» в рядах учащихся той самой гильдии.
Магистр просто подержал ладонь над испачканным листом направления, произнес заклинание и… о чудо! Ни жирных разводов, ни противного душка не осталось и в помине.
Я с восхищением взирала на дело рук его. Вот это понимаю: полезно, удобно, практично. К сожалению, на некромантском отделении такому не учат. Наш удел с пограничными формами смерти разбираться и с альтернативно-живущими договариваться.
– Ваше Ма-а-а… магистр Марголис, я вам так благодарна!
Он тем временем уже закончил подписывать последний раздел на обратной стороне направления и все с той же ласковой, почти отеческой улыбочкой вернул мне заветный документ. Я подобное у него на лице видела только однажды, когда наставница меня в гильдию магов привела.
И тут придется упомянуть о еще одной надгробной плите, придавившей мое светлое будущее. Во всяком случае, то, каким его видела любимая наставница.
С детства меня растили и воспитывали как будущую служительницу при храме богини Пшенки. Богини созидающей, дарующей жизнь и процветание, сохраняющей все живое, что есть в природе, приносящей изобилие.
И я всегда была худшей.
Магия жриц, магия самой жизни не то чтобы плохо давалась мне, да она откровенно смеялась в лицо! Мое искренне непонимающее лицо, все пытающееся разобраться, что я делаю не так.
У всех юных послушниц всходы колосятся в разной степени выраженности, а у Алесты не только не взошли, но и сгнили.
После высадки саженцев юными послушницами заброшенное поле превратилось в цветущий сад. И лишь по краю его стоят могучие, узловатые и абсолютно мертвые деревья. Стоит ли говорить, кто именно сажал те предательские побеги и магичил над ними?
То есть они все-таки выросли, в разы опережая по скорости своих соседей, но благополучно издохли, покрывшись какой-то плесенью. Причем весьма хитрой плесенью, разлетающейся спорами по округе и заражающей другие растения.
Я даже алтарный камень в храме сгубить умудрилась! Алтарь, прежде веками покрытый мхом и побегами молодой травки, всего после одного ритуала с участием меня наконец-то превратился в настоящий камень. Лысый, холодный и напрочь безжизненный.
Тогда-то иерохонта Церцилия не выдержала и сдалась, признав, что жрицы богини плодородия из меня никогда не получится. Она отвела меня к магистру Марголису и попросила взять под крыло непутевое магическое дарование. Магистр улыбался, утешал наставницу, заверял, что она может на него положиться. Всегда и во всем положиться. Раз эдак много… повторил.
И это был единственный случай, когда Его Магичество ласково мне улыбался. Но и я, к слову сказать, больше никогда их одновременно не лицезрела.
К чему это я? Да к тому, что в связи с вышесказанным стало мне по-настоящему жутенько. Я всей кожей прочувствовала грядущую подставу. Да такую, что Палтус со своей выходкой просто полугодовалый младенец, пускающий жалкие пузыри.
Плавали уже – знаем.
Тогда магистр поулыбался, а я вынуждена была учиться на самом невостребованном в гильдии отделении некромантии. И должна при этом испытывать безмерную благодарность уже за то, что хоть какое-то местечко отыскалось, ведь обучение стоит денег. И не безродным сироткам воротить нос от столь щедрых подачек судьбы. Так что если я не испытываю восторга от всей этой кладбищенской романтики, то это мои личные проблемы.
И вот магистр Марголис вновь лучится радушием. Ой, не к добру это, не к добру.
– Алеста, милая…
Труп невесты тебе милая, а я бездарность и… и жить хочу! Забираю свои слова назад, не нужно нам нового репертуара, пусть все остается по-прежнему.
– …не тайна, что твои успехи в учебе, мягко говоря, отставляют желать лучшего.
Так, о моих выдающихся способностях он не забыл. Может, обойдется?
Перевожу взгляд на свеженький, чуть ли не похрустывающий лист с направлением. И понимаю: не обошлось.
– Мухо… что? Мухоморск… Мухомруйск?…
– Мухомрийск, – укоризненно поправил магистр. – Провинциальный городок на окраине страны с пасторальными пейзажами и очарованием фермерского колорита.
Скептически покосилась на Магичество, ни разу не поверив в нарисованную им благостную картинку. Просто все «теплые» местечки делятся на два типа. Первый – это где делать ничего особо не нужно: перебираешь бумажки, сидишь в зачастую чистом и даже без следов издержек профессии помещении и радуешься, что сумел родиться в правильной семье с полезными связями. Второй тип – там действительно полно работы, но она более высокого класса, сложнее и интереснее, и да – платят за нее соответственно. Все некросы по призванию мечтают попасть именно туда, но и к учебе у них, как правило, фанатичное отношение.
Иначе в действие вступает третья заповедь от нашего легендарного заведующего моргом: «Тупой некромант – мертвый некромант». Лично мне она особенно нравится за игру слов и смысла, лаконичность и точное попадание в жизненные реалии.
Так вот, поскольку влиятельных родственников я не имела и особыми заслугами на учебном поприще похвалиться тоже не могла, путем нехитрых измышлений становилось очевидным следующее: мне светит лишь то, на что не позарились остальные. Много грязной работы, которую никто больше делать не хочет, а платят за нее гроши. Отсюда вывод: не все столь безоблачно в том Мухомрятске… или как его? А магистр явно подтасовывает факты.
– Далековато, конечно, – игнорируя мой кислый вид, ворковал Марголис, – но до ближайшего регионального центра мы тебя порталом доставим, а там будет ждать человек от главы Мухомрийска, он поможет добраться до места.
Ого, такие сложности и издержки только ради того, чтобы сбыть подальше с глаз бестолковую ученицу? Подозрительно.
Магистр как мысли мои прочитал, потому что вдруг ни с того ни с сего начал объяснять:
– Ты пойми, для тебя это идеальный вариант. В Либерте и ее окрестностях все спокойные места заняты.
Ага, считай, уже проплачены.
– С чем-то действительно серьезным ты не справишься, а мы же не хотим расстраивать иерохонту Церцилию.
Угу, считай, позорить гильдию и, не приведи богиня, возмещать убытки от косоруких действий их практиканта.
– Я долго думал, как быть и как выполнить данное твоей наставнице обещание. – На мой недоуменный взгляд магистр уточнил: – Позаботиться о тебе.
Так вот как это называется! Не ссылка в глухую дыру, а забота. Нет, серьезно, что это за город вообще такой – Мухивымерск? Приличный населенный пункт подобным издевательством не нарекут.
– Ты так и передай иерохонте Церцилии, – наконец-то подобрался магистр к главному, вероятно, ради чего и объяснял, а не выставил меня за дверь сразу после подписания направления. – Пусть не волнуется, я обо всем договорился. В Мухомерске…
– …мройске, – зачем-то вставила свои пять монеток.
– А? Да неважно, в конечном пункте назначения тебя встретит глава города и обеспечит защитой, покровительством и всем, что понадобится.
И вновь на лице магистра расцвела ласковая улыбка. А мне от такой заботы повеситься захотелось. Но некромант-самоубийца – это почти анекдот.
– Алеста, тебе понятно? Просто слушай и делай все, что скажет Васка Велмар, и тогда никаких проблем с практикой у тебя не возникнет.
Это еще что за гвоздь в крышке моего гроба? В теперь уже слегка измятом от расстройства направлении стояло совершенно другое имя. Мое непосредственное начальство на ближайшее время звали Дэмис Элройен.
Магистр Марголис совершенно верно истолковал мой недоуменный взгляд на злосчастный документ. Для излишне недогадливых особ уточнил:
– Васка Велмар – мой доверенный человек, он о тебе позаботится. Я же все понимаю: молоденькая девушка, одна, впервые оказавшаяся далеко от дома. Хрупкий, нежный цветок, взращенный в тепличных условиях храма богини Пшенки. Правда, я сделал что мог.
Серьезно? Есть подозрение, что Магичество увлекся и пустил в ход речь, заготовленную для наставницы.
– Обращайся к Велмару по любым вопросам, а главное, во всем слушайся. Он, как никто другой, отлично знает и город, и царящие там порядки. Он введет тебя в курс дел и даст самую правдивую информацию. Не думай, что мне безразлична твоя судьба и я забуду об Алесте Святодух, как только она покинет пределы столицы. Именно так своей наставнице и скажи.
«Пределы столицы» – как мягонько сказано. Меня терзают смутные подозрения, что расстояние окажется сопоставимо с пределами страны! А может, зря я о магистре плохо думаю? Просто с местами для практики действительно напряженно. Будем смотреть на ситуацию реально: он ведь не обязан обо мне печься и тем не менее в самом деле сделал что мог. С самим главой города Мухопадска договорился! И все ради какой-то сиротки.
Ладно, так и так я от этой практики ничего хорошего не ждала. Главное, направление у меня на руках, и теперь можно приступать к сборам.
– Спасибо. Тогда я пойду? – вставая со стула, произнесла я.
– Да, ступай. Завтра вечером в службе портальных перемещений тебе нужно быть вовремя. – Он скосил взгляд на мои тапки и ехидно добавил: – Озаботься подготовкой заблаговременно.
Киваю, стараясь ничем не выдать эмоций. Сама виновата.
– Слушайся во всем Велмара! – уже в дверях напомнил мне вновь магистр. – Для твоего же блага. И передай Церцилии… а впрочем, я сам. Да, сам. Иди.
И я пошла. А в голове все звучали последние слова Марголиса «слушайся» и «для твоего же блага». Для чего эти настойчивые рекомендации? Чую, все-таки ждет меня в Мухомрийске подстава!
Ну да сдаваться и жалеть себя – это не мой путь. Мой путь – ведьмачья лавка, чей занятный ассортимент поразит самое искушенное воображение. Кладбищенские черви мне по-прежнему нужны, но я не настолько отчаялась, чтобы собственноручно рыться в земле.
Почувствовала, как губы расплываются в мстительной улыбке.
На ужин у нас сегодня наваристый лапшичный суп! И поход в гости.
