Таша Муляр
Любовь без дублей. Истории-перевертыши, которые помогут по-новому взглянуть на жизненные трудности
Витя шагнул в прихожую, надел пальто и тихонько вышел, притворив за собой дверь. Точка. Опять придётся возвращаться к родителям.
* * *
Виктор удачно влился в новый бизнес Романа. Они хорошо поладили, словно нашли друг друга на дороге судьбы. Витя был ведомым, а Рома – неплохим руководителем. Первые полгода прилаживались, один выполнял поручения другого, целыми днями оба носились по всей Москве, договаривались, доставляли товар, получали деньги, заключали новые сделки.
В конце первого месяца Роман рассчитался со своим новым сотрудником. Это были невероятные для Вити деньги! Он сразу закрыл все долги родителей за коммуналку и перед друзьями, у которых те занимали, и ещё осталось на вполне себе приличное существование в текущем месяце. Родители, кстати, не столько обрадовались, сколько перепугались: это откуда же сын столько денег принёс? Успокоились, когда про соседа рассказал и про новую работу – снабжение магазинов. Отец одобрил. Очень уж они переживали, что в это непонятное время он свяжется с теми, с кем не нужно, и окажется там, где не следует.
Ближайшие годы, наверное, где-то до начала двухтысячных, всё у них с Романом складывалось удачно. Нет, конечно, как и в любом бизнесе, были взлёты, а были и падения, но в общем друзья выдохнули. Витя даже купил себе машину – пусть не новый, но «мерседес». Снял квартиру на Чистых прудах в Архангельском переулке, съехав, наконец, от родителей, начал одеваться в престижных магазинах – хорошая обувь, костюм. Вот только резьбу свою забросил. Не было ни вдохновения, ни желания, да и времени не хватало на баловство это несерьёзное. Инструменты так и лежали в квартире родителей, ждали своего часа.
У ребят появился офис, ассортимент рос, количество клиентов увеличивалось. Не подумайте, что всё было так гладко. Выживали сильнейшие и те, кто мог наступать на свою совесть. Иногда нужно было где-то и силу применить, и хитрость, и даже обман. Вот тут-то они и расходились во мнении. Роман, как правило, принимал решения самостоятельно, не советуясь со своим тогда уже партнёром. Витя же, напротив, когда задним числом узнавал, как достался им тот или иной заказ, почему уволили очередного менеджера или сменили поставщика, понимал, что рано или поздно за это придётся платить – иначе быть не может.
В какой-то момент у них «снесло крышу» от успеха и денег. Виктор получал удовольствие от того, что можно было за всё платить, не заботясь о средствах. Наконец-то он приблизился к тем крутым парням, которыми восхищался в юности. Уже стал подумывать, что ещё пару лет – и сможет купить собственную квартиру.
Женщины… А что с женщинами? Вокруг него стали роиться девушки. Он вдруг стал востребован и интересен. Получив до этого отрицательный опыт с Ленами, Витя был насторожен. Не верил. Знакомился скорее для редких и красивых встреч – такую формулировку отношений использовали в газетных объявлениях тех времён, – но жить ни с кем не начинал. Отшучивался, что занят очень, не до серьёзных отношений. Даже позволял себе встречаться одновременно с несколькими дамами.
Город манил к себе. Дорогие машины, рестораны на каждом углу, шикарные женщины. Светящиеся казино, в которые друзья по новой традиции ходили каждую пятницу. Это было как на лифте прокатиться и попасть в другой мир – туда, где тебя как бы ещё не знают и куда ты не вхож, но возникает полное ощущение, что ты причастен. Как наркотик принадлежности к высшему обществу – и неважно, какой ценой это достаётся.
Блеск и нищета столицы в полной мере воплотились в самых известных казино. Туда приходили поиграть с фортуной, блеснуть друг перед другом улыбкой удачи и попытать счастья люди с разным достатком. Казино «Голден Палас» действительно выглядело как дворец: здание всё светилось и переливалось огнями, словно в голливудских фильмах. Вы знаете, что в казино не бывает окон? Это сделано для того, чтобы игроки не ощущали ход времени. В этом заведении всё было устроено для максимального комфорта играющих. Шикарный интерьер, залитые светом залы устланы богатыми коврами. На входе тебя встречает швейцар, покупаешь фишки, проходишь через охрану и попадаешь в другое измерение, словно выпадаешь из времени и реальности.
Вначале тебя поджидает ряд «одноруких бандитов» – игровые автоматы. Они для особых игроков – тех, кто хочет размяться либо примеряется к игре, пришёл в первый раз и не знает, с чего начать. Хотя есть и те, кто именно из-за автоматов приходит. На каждом автомате висит инструкция, всё просто. Клади деньги и крути барабан, нажимай на кнопку, пилик-пилик – и опа, выигрыш! Получите и распишитесь!
Дальше – огромный зал со столами для покера и штук восемь рулеток. Рулетки, как правило, оккупируют плотно, сидят вокруг стола, общаются, наблюдают, лениво делают ставки, перекидываясь словцом и потягивая горячительные напитки. Что касается напитков и еды – это всё бесплатно для игроков. Подзываешь официанта – они стоят наготове, только моргни – и заказываешь всё, что хочешь. Начиная от блинов и заканчивая чёрной икрой. Не выиграешь – так хоть поешь. Любые спиртные напитки, чай, кофе, сладости. А можно самим пройти к накрытым столам и выбрать себе закуски.
Официанты вместе с крупье начеку: когда видят, что человек входит в азарт, один начинает активнее спиртное и сигареты носить, второй – внимательнее следить за гостем, охрана за спинами играющих тоже наготове. Бывает, что кто-то крупно выигрывает и сразу уходит – это казино не нравится, таких проверяет служба безопасности. А если кто проигрывается, то, бывает, срывы у людей случаются, в обмороки падают, напиваются и дебоширят – глаз да глаз нужен. Персонал не расслабляется: обстановка такая, знаете, вроде праздник у всех, а на этом празднике все работают. На втором этаже тише. Там ресторан и сцена. Круглосуточно артисты популярные выступают. Казино анонсы даёт, привлекает зрителей на концерт, а там – и за игру.
Роман играл так, что не мог остановиться. Это было опасно в первую очередь для их бизнеса. Витя понимал ситуацию и старался ходить с ним не столько играть, сколько контролировать компаньона. Он сам не пил практически: не то чтобы не хотел, но ему повезло – организм не дружил со спиртным, поэтому удавалось сохранять трезвый ум. Пока Роман играл, Витя знакомился с девушками. Чаще всего они тоже оказывались там на работе, но были и те, что пришли отдохнуть, поиграть и познакомиться. Вот только явно не то место он выбрал для поиска своей второй половины.
Они были все какие-то искусственные, не имеющие индивидуальности, что ли, похожие друг на друга. Виктор не интересовал их как человек, отношения выстраивались однобокие – как игра в одни ворота, когда один старается, а другой только потребляет.
Теперь, с высоты приобретённого жизненного опыта, он по-другому воспринимал отношения отца и матери. То, что раньше ему казалось обыденным, привычным и скучным, на деле было очень редким и ценным – родители действительно любили, ценили и уважали друг друга. Он хотел такие же отношения, но понимал, что найти их дано не каждому. Ему с этим не везло.
В конце 90-х в Москве расплодилось огромное количество продовольственных палаток, рынков, стихийных торговых точек у метро, открылось множество мелких частных супермаркетов. Роман с Виктором бойко снабжали эту систему товарами первой необходимости, зарабатывая свой нелёгкий и не всегда честный хлеб. Продукты портились, поставки срывались, кредиты уходили в просрочку, сотрудникам задерживали зарплату. Балансируя на грани рентабельности и влезая во всё большие долги, Роман ощущал себя крупным бизнесменом, сорил деньгами направо и налево, а Виктор, доверяя партнёру и занимаясь логистикой, а не финансами, верил, что всё у них хорошо.
В это же время крупные челночные рынки стали отходить на второй план. «Лужники» и «Черкизон» стали сдавать позиции более удобным и комфортным для покупателей многофункциональным торговым комплексам. В 1997 году открылся первый «Рамстор» на Ярцевской, торговый комплекс «Охотный ряд» на Манежной площади, а в 2002-м появился «Крокус Сити Молл» – это было начало конца бизнеса тысяч мелких предпринимателей и наших героев.
Как-то незаметно большинство их клиентов стали работать с крупными сетевыми поставщиками, которые могли обеспечить оперативную доставку, товарооборот и ассортимент. Роман с Виктором не успели вовремя перестроиться. Параллельно пришло несколько проверок, был досрочно расторгнут договор на аренду офиса из-за перепрофилирования здания.
С каждым днём работать становилось всё труднее, сети и монополии напирали. Роман, живущий на широкую ногу, не менял своих привычек, финансовое положение в их фирме было плачевным. Начались суды с поставщиками, обязательства перед которыми они не выполнили, с сотрудниками, зарплаты которым не выплачивались, с налоговой – за долги по налогам. Одновременно склады разрывали договоры аренды места, нужно было куда-то вывозить товар, когда его не брали заказчики, продукты портились и утилизировались, а кредиты, взятые под поставки, нужно было погашать.
Вите пришлось опять вернуться в родительскую квартиру. Отец к тому времени умер, мама была совсем одна. Она стала какая-то маленькая и худенькая, как девочка. Она родила его поздно, почти в сорок. Сейчас их разница в возрасте очень ощущалась. Всегда подтянутая и собранная, теперь она сильно сдала и в свои семьдесят с небольшим выглядела намного старше. Горе от потери мужа иссушило её. Витя старался оградить её от своих проблем, хорохорился, держался и не показывал уныния, что давалось ему нелегко. Депрессия накрыла их дом.
Оставаясь вечерами наедине с собой, Витя размышлял о ситуации, в которую попал. Вот говорят, что Москва – для москвичей. А что, они, эти самые москвичи, чем-то отличаются от других людей? Сам по себе город стремительный, он влечёт своими пульсирующими артериями проспектов, манит сиянием витрин бутиков, обещая сказку, показывает тебе красивую картинку жизни, где всё просто и легко. Утренний капучино, дорогой костюм, жена – шикарная блондинка с ногами от ушей, милые детишки в частной школе, отдых на Мальдивах, огромная квартира, друзья с яхтами. Как этого достичь, и у кого из окружающих реально есть такая жизнь?
Когда в обеденное время, именуемое теперь модным словом «ланч», ты идёшь по центру города, кажется, что все вокруг тебя именно так и живут. Рестораны и кафе переполнены, в них сидят люди, упакованные с ног до головы в бренды, они приветливо улыбаются друг другу, выделяют себе двадцать три минуты на порцию фузилли с лососем, чашечку эспрессо, непременно с водой, чмокают друг друга в щёчку и разлетаются. Куда улетают эти люди, чем они занимаются, о чём думают и мечтают, счастливы ли они? На эти вопросы не просто нет ответов – их никто не ищет. Просто нет времени остановиться и хотя бы задуматься: гонка по вертикали затягивает – беги, а то упадёшь, а встать не то что не помогут – не дадут…
Ему уже было под сорок, и он несколько раз был у самой своей цели, но потом опять оказывался в начальной точке. Всё заработанное куда-то исчезало, ничего не накапливалось и не прирастало, разве что тот старенький «мерседес» всё ещё оставался при нём.
Ситуация с судами и кредитами достигла своего апогея. На Романа завели уголовное дело как на генерального директора их организации. Нужно было как-то выкручиваться и спасать товарища. Рома же был не местный, он так и снимал квартиру, своей купить не смог, всё проигрывал или вкладывал в товар. После переговоров с адвокатом о перспективах дела стало ясно, что нужно искать деньги, тогда срок мог стать условным.
Виктор заложил родительскую квартиру и взял очередной кредит, на себя лично, как физическое лицо, так как на их фирму кредиты уже не давали.
– Спасибо, друг! Мы обязательно перекрутимся и отдадим, – уверял Роман. – Я уже договорился о новой поставке для той сети универсамов, нужно немного подождать, пока нам производитель отгрузит товар.
Витя просто похлопал товарища по плечу, мол, всё хорошо. Сказать тут было нечего. Оставалось только верить и работать ещё больше. Хотя на душе было ужасно противно, даже представить страшно было, что случится, если они не перекрутятся и квартиру родителей придётся отдать банку за долги.
Пытаясь встроиться в новую реальность, они стали выпускать линейку круп под собственным брендом, планируя раскручивать его и предлагать через тендеры крупным сетям. На это тоже нужны были деньги. Разработка фирменного стиля, упаковка, реклама и продвижение. Обратились в брендинговое агентство. Им придумали марку – «ВиРо». Фирменные персонажи – два хомяка с мешками зерна стоят, обнявшись, на фоне колосящегося поля. Работа над этим проектом была интересной, ребята попались молодые и креативные. Заключили договор с оптовым поставщиком, с фасовочным производством. Первая партия упаковки была готова.
На этот проект они оба и рассчитывали, когда брали очередной кредит под залог Витиной квартиры. Мать он в известность не поставил. Она всегда была далека от финансовой стороны жизни, всё решал отец. После его смерти она написала дарственную на сына, так что квартира стала принадлежать ему.
* * *
Сегодня Витя ехал в типографию, утверждать сигнальный образец упаковки для новой партии. Роман в этот день встречался с адвокатом, его вызвали к следователю. Все вопросы по производству новой партии товара и запуску бренда Витя разруливал сам.
Днём в Москве всегда пробки. Когда кредиты на автомобили стали раздавать как горячие пирожки, предлагая всем подряд оформление прямо в автосалонах, количество машин на улицах увеличивалось буквально ежедневно. Витя стал иногда «бомбить» на своём «мерседесе», поскольку денег катастрофически не хватало. Сейчас они были в состоянии жесточайшей экономии: суды и выплаты зарплат сотрудникам, своевременное погашение платежей по многочисленным кредитам съедали весь ежемесячный доход, которого сейчас толком и не было, денег на собственную зарплату практически не оставалось. Да и как платить себе, когда не можешь с людьми рассчитаться?
Вот и сегодня по дороге в типографию он стоял в пробке на Таганской площади, когда увидел голосующую на остановке девушку, видимо отчаявшуюся попасть на автобус. Решил, что если она дождётся, когда он вырвется из намертво стоящего потока и доедет до неё, то предложит подвезти. Правда сказать, частенько он делал это бесплатно, стеснялся просить денег за свою услугу. Девушки воспринимали парня на крутой, по их мнению, тачке не как таксиста, а как доброго самаритянина.
Вы когда-нибудь видели Таганскую площадь пустой? Мне удалось её такой застать. В моём детстве и молодости, когда я, приехав в гости к двоюродной сестре мамы, гуляла там вечером, можно было поймать момент, когда вечерний трафик закончился, все разъехались отдыхать, а утренний ещё не начался. В это время Таганская площадь погружалась в редкую тишину – она отдыхала. Особенно хорошо это чувствовалось в конце мая, когда над Москвой царят белые ночи, почти как в Питере, только более прозрачные и насыщенные красками затянувшихся закатов. Стремительно охлаждающийся воздух накрывал площадь, от асфальта шло еле заметное испарение. Площадь круглая, в её центре раньше был сквер, точно маленький заблудившийся лес посреди шума машин. В сквере встречались парочки, все со своими интересами. Двухэтажные особнячки, взявшие площадь в кольцо, тихо засыпали, улучив момент тишины между вечерним и утренним потоком автомобилей. На универмаге «Звёздочка» задорно мерцала вывеска, напоминая всем участникам вечеринки: «Скоро, скоро будет утро».
Время и тут внесло свои коррективы: площадь расширили, транспортные потоки оптимизировали, сквер ликвидировали. Витя уже подобрался к съезду на Большие Каменщики, на пересечении с которым и заприметил девушку. Там была автобусная остановка, а вот автобуса не было и явно не предвиделось – он, как и все, заснул где-то в пробке.
– Девушка, вам куда ехать? Может быть, нам по пути? Готов подвезти. – Он наконец-то преодолел пробку и вырвался на Большие Каменщики, там, как правило, уже не было препятствий. До типографии, которая находилась в районе Павелецкого вокзала, можно было домчаться достаточно быстро. Витя специально выбрал такой маршрут, чтобы и в пробке дальше не стоять, и девушку подвезти.
– Спасибо за предложение, не стоит, я дождусь автобуса. – Она как-то испуганно сделала пару шагов назад, когда он остановился и опустил стекло.
– У вас нет шансов на автобус, вам меня прислали, – улыбаясь, сказал он. – Садитесь, не бойтесь, я, может, и страшный, но точно не кусаюсь… Еду на Летниковскую, если вам по пути, могу захватить.
– Ой, надо же, и мне туда же! Точно, вас прислали, – улыбнулась она в ответ.
– Я же говорю вам, что за вами и приехал. – Витя вышел из машины и, как галантный джентльмен из фильма – ему почему-то живо представилась такая сцена, – открыл пассажирскую дверь, приглашая девушку сесть.
В машину-то она села, но сразу как-то притихла, ехала почти всю дорогу молча. Хотя он пытался шутить, но разговорить её не смог. Она только молча кивала, рассматривая дорогу, и была напряжена. Поставила маленькую чёрную сумочку на колени, придерживала её рукой, зажав снятую перчатку. Полы лилового пальто разошлись, из-под них виднелись аккуратные коленки, обтянутые прозрачными и тонкими не по сезону колготками. Девушка коленок явно стеснялась, смешно ёрзала на сиденье, стараясь прикрыть их той самой сумочкой. Витя видел её только в профиль, она сосредоточенно смотрела на дорогу, специально не оборачивалась на водителя.
– Так вам куда точно на Летниковской? Улица-то длинная.
– Мне семнадцатый дом, там типография.
– Вот это совпадение! Мне туда же!
Девушка Вите начинала нравиться. Что-то такое неуловимо трогательное было в её естественной стеснительности, в нежелании специально понравиться или познакомиться. Она отстранялась от него и этим привлекала ещё больше. Профиль был очень милым – тонкие черты лица, выразительные карие глаза и густая чёлка, выглядывающая из-под шапки с помпоном, словно детской, но смешно сдвинутой набок и так подходящей к этому лиловому пальтишку с меховой оторочкой. Маленького роста, худенькая, незнакомка казалась очень хрупкой.
– А вы зачем к нам едете? – всё так же, не поворачиваясь к нему, спросила девушка. «Профиль осмелился заговорить», – отметил про себя Витя.
– Мы у вас тираж разместили. Этикетки и упаковку для нового бренда продуктов заказали, там ещё хомяки нарисованы. Может быть, видели?
– «ВиРо»? – уточнила она.
– Да, именно так. Вот я и есть «Ви» от этого самого «ВиРо», меня Виктор зовут. – Он притормозил на светофоре и, пока пешеходы, несмело двигаясь по обледеневшей улице, перемещались с одной стороны дороги на другую, протянул девушке руку.
Справа от них был Новоспасский мужской монастырь, а за ним – Москва-река. Выглянуло солнце, и над колокольней монастыря показалась двойная радуга, одна над другой. Они оба её заметили, удивлённо переглянулись.
– Радуга – на счастье, – сказала она.
И, улыбнувшись, сняла вторую перчатку и вложила свою озябшую ладошку в его руку.
– А… Так вы – наш заказчик! Надо же, какое совпадение! Меня Еляна зовут, я дизайнер.
Еляна. Да, да, да – опять Лена, почти Лена. Её звали Еляна. Он даже сразу не понял, переспрашивал два или три раза – такое непривычное имя.
Она заняла своё место в сердце и душе Вити сразу, как-то незатейливо, совсем не стараясь ему понравиться, и поселилась там прочно и навсегда. Ему хотелось, чтобы навсегда. Когда приехали на место, расстегнула сумочку и попыталась заплатить за проезд. Он отказывался, отшучиваясь, что всё оплачено, его ведь за ней прислали. Она сначала не поняла шутки и начала выяснять, кто заплатил, потом поняла, что он смеётся, и, покраснев, улыбнулась в ответ – третий раз за их маленькую поездку озарила его необыкновенной искренней улыбкой.
Знаете, бывают такие люди, такие встречи, когда у тебя мурашки по всему телу, когда ты понимаешь, что ждал этого человека, знал его всегда, потерял когда-то давно и ждал.
Даже более того, ты просто был уверен, что он обязательно найдётся, а когда это происходит – осознаёшь, что жизнь твоя теперь изменится, ведь ты больше не один. Не всем даны эти встречи. Но у каждого есть такой человек, только бывает так, что путь к нему – это вся твоя жизнь.
Прошло около года. Романа осудили. Дали десять месяцев условно. Теперь раз в месяц он ходил отмечаться в отделение службы исполнения наказаний. Виктор стал больше внимания уделять финансам их компании. Если раньше он вообще ничего не контролировал и не вникал, то сейчас убедил Рому взять нового бухгалтера и еженедельно выяснял у того, как обстоят дела. А дела шли с трудом – крупные сети монополизировали весь рынок. Мелкие магазины предпочитали работать с большими оптовыми поставщиками, которые обеспечивали огромный ассортимент, сервис, предоставляли свой склад, забирали просрочку, отслеживали документооборот.
Ребят штормило. Для того чтобы стать крупным сервисным поставщиком, у них не хватало ресурсов и оборотного капитала. Пробовали выпускать продукцию под собственным брендом, дизайн которого заказывали ранее, хотели участвовать в ставших популярными тендерах как производители, но и здесь столкнулись с трудностями. Рынок был излишне монополизирован и коррумпирован. Тендеры выигрывали одни и те же компании, там всё было проплачено заранее, и прорваться «с улицы» не представлялось возможным. Но если ты вдруг и выигрывал, то условия были зверскими. Нужно было поставить товар, обеспечив логистику и упаковку, а оплата – после реализации товара продавцом через 60 дней. То есть средства замораживались в товаре, на закупку нового опять не хватало, а они были по уши в кредитах и долгах.
Иногда Виктору казалось, что он сходит с ума. Это был какой-то замкнутый круг, из которого как будто нет выхода. Он постоянно был кому-то должен. Арендодателям, сотрудникам, поставщикам, заказчикам, госорганам. Все ежедневно от него чего-то требовали. Когда ты учредитель, а не один из наёмных сотрудников, у тебя нет шансов проснуться свободным от всего этого. Ты – в тисках обстоятельств, причём с осознанием, что в эти тиски ты сам же себя и поместил в погоне за призрачным счастьем быть не хуже других.
Единственное, что спасало его сейчас, – их отношения с Еляной. Буквально через три месяца после знакомства – а в этот период он часто стал ездить в типографию, придумывая всё новые задачи для своего хрупкого дизайнера, – они съехались. Он предложил ей переехать к нему – пусть в малюсенькую, но свою комнату. Она некоторое время раздумывала. Еляна жила вместе с отцом и матерью на западе Москвы, в районе Филёвского парка, привыкла и не хотела переезжать, да и родителей оставлять тоже не хотела – а он думал, что она в нём сомневается. Сам себя считал нестабильным каким-то. Что ценно было в их отношениях – и этого, кстати, никогда не было у него с предыдущими Ленами, – они в самом начале договорились друг другу не врать, доверять и проговаривать проблемы. Это сразу, как только они начали встречаться, предложила Еляна. Так было заведено в её семье, и она хотела привнести это в их отношения.
Виктор сказал ей, как ему важно быть рядом с ней, знать, что она ждёт его дома, каждый день к ней возвращаться. Вариант отношений для редких и красивых встреч его совсем не устраивал. Он на физическом уровне ощущал, что она ему необходима. Чувствовал, что он может и хочет о ней заботиться. Она казалась такой хрупкой и ранимой, тонкой творческой натурой. Постоянно чем-то увлекалась, чему-то училась, при встрече увлечённо рассказывала, что узнала сегодня интересного, как прошёл день, интересовалась его жизнью. Именно это – интерес к его делам, к его жизни – было новым для Виктора. До этого в отношениях с женщинами его как бы и не было. То есть он был в позиции «должен». Тут было всё по-другому.
В первый же совместный вечер в его квартире Еляна подружилась с Витиной мамой, как-то легко и почти с порога, обаяв её буквально двумя-тремя фразами, измерив ей давление и обсудив мамин любимый сериал. А затем, повязав фартук, отправилась на кухню готовить любимый Витин борщ. Причём всё это было сделано настолько естественным образом, будто бы она всегда знала Витю, его маму и вообще жила в этой квартире. Дальше был борщ, довольная, словно очнувшаяся от своего горя-небытия мама, счастливый Витя и буквально порхающая среди всего этого благоденствия Еляна.
