Таша Ладик
Иные миры

© Таша Ладик, 2020

ISBN 978-5-0050-8252-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОКЛЯТИЕ ИЗ МЕРТВЫХ ТОПЕЙ

Город казался вымершим. Небольшие покосившиеся хижины уныло глядели мутными стеклами окон, а полуразрушенная стена вокруг поселения вряд ли уже могла от чего-либо защитить. Главные ворота были открыты: они единственные сохранили более приличный вид и лишь слегка заскрипели, когда путник потянул их на себя. Крупная крикливая ворона недобро косила на чужеземца бусинами черных глаз. Она, словно страж, восседала на ветхой сторожевой башне, которая, казалось, давно пустовала.

Она, словно страж, восседала на ветхой сторожевой башне, которая, казалось, давно пустовала

– К-ра! – звонко воскликнула ворона, будто приветствуя незваного гостя.

– И тебе не хворать, – негромко отозвался путник и неспешным шагом пошел по темной каменной дороге, ведущей в глубь города.

Холодный северный ветер трепал подол его плаща, норовя сорвать глубокий капюшон, скрывающий половину лица чужестранца, но тот не принимал попыток его придержать и, лишь опустив голову ниже, зашагал быстрее.

В этот раз осень вступила в свои владения особенно рьяно: будучи совсем недавним, нежное тепло остывшего лета сменилось промозглой осенней изморозью, проливными холодными дождями и злыми, пронизывающими ветрами. Октябрьский лес грустно вздыхал и терял последние остатки своего яркого одеяния, и лишь невозмутимые сосны не страшились яростного недовольства стихии. Они гордо возвышались среди других осенних деревьев, а ветер игриво украсил их хвойные ветви желтыми листьями, словно маленькими солнышками. Пока путник шел через лес, он любовался этими необычными проявлениями природы, которые будто вселяли надежду на лучшее, но едва ступил в чертог мрачного города, эти ощущения улетучились вслед за опавшими листьями. Свинцовое небо угрожающе нависало над городом, переливаясь редкими вспышками молний, и вскоре крупные увесистые капли застучали по крышам одиноких домов. Путник чертыхнулся себе под нос и свернул с дороги в один из невзрачных переулков. Там, пройдя некоторое расстояние, чужеземец, наконец, остановился подле большой дубовой двери с крупной резной ручкой. Выцветшая деревянная вывеска над ней жалобно скрипела, покачиваясь на ветру. Надпись почти стерлась от времени, но все же ее можно было разобрать: «Трактир „Черный принц“. Здесь всегда рады гостям».

Убедившись, что прибыл по назначению, путник уверенно потянул ручку на себя и зашел в темное заведение

Убедившись, что прибыл по назначению, путник уверенно потянул ручку на себя и зашел в темное заведение. Внутри царил полумрак, но, несмотря на это, помещение не выглядело нагнетающим. Здесь приятно пахло снедью, темным элем и какими-то неведомыми травами, либо специями. Малочисленные посетители трактира ели-пили, ведя негромкие беседы, но как только дверь за путником закрылась, они замолчали и, разом повернув головы в его сторону, замерли. Не обращая внимания на пытливые взгляды, в которых угадывался больше интерес, чем неприязнь, чужестранец прошел мимо них прямо к стойке, за которой, протирая тряпкой деревянную кружку, стоял высокий темнокожий юноша. Он не обращал на гостя никакого внимания, покуда тот не подошел вплотную, присаживаясь на один из расположенных рядом стульев, жалобно скрипнувшим под неожиданной тяжестью.

– Приветствую тебя, чужестранец, – не отрываясь от своего занятия и не переводя взгляда, проговорил юноша, – что привело тебя в наши забытые богами места?

– Имя мне – Ролан Тельнан, сын Теодора Тельнана, – когда путник скинул в головы капюшон и заговорил, по трактиру прошелся тихий ропот. – Прибыл я по просьбе церкви и, в частности, отца-настоятеля Агипафия.

Эти слова заставили трактирщика оторваться от своего занятия и внимательно, словно прощупывая взглядом, пытливо посмотреть в лицо путника. Гость оказался высоким, темноволосым и еще довольно молодым мужчиной, с правильными благородными чертами лица. Только глаза выдавали усталость и мудрость, будто у человека, повидавшего многое на своем жизненном пути.

Только глаза выдавали усталость и мудрость, будто у человека, повидавшего многое на своем жизненном пути.

– Мы очень ждали тебя, охотник, – юноша улыбнулся искренне и приветливо, протягивая руку для рукопожатия. – Меня зовут Эльмар, и я рад встречать тебя в моем заведении. Эй, Ленор! – обратился он к высокой широкоплечей женщине в выцветшем переднике, надетом поверх грубого серого платья. – Подай нашему гостью лучшей снеди, что у нас есть и налей вина с моих личных запасов.

Женщина кротко кивнула и, вытерев руки о передник, скрылась в дальнем зале трактира.

– О, расскажи же, уважаемый Ролан, долго ль ты добирался до нас, тяжел ли был твой путь? – Эльмар вновь одарил путника белоснежной улыбкой.

– И долог, и тяжел, – ответил чужестранец, не отводя внимательных, серых, как грозовое небо, глаз. – Но беда, что постигла ваши земли, не требует замедлений и отлагательств. В своем письме отец Агипафий описывал ужасные события… на самом ли деле все так плохо, как было упомянуто им?

С лица юноши тут же сошла беззаботная улыбка, когда он преклонился через стойку к путнику и заговорил едва слышным шепотом:

– Не при люде сказано было бы, но напасть пришла из Мертвых топей как зараза, от которой нет спасения прекрасная снаружи и несущая погибель всему живому внутри. Это ведьма Кровавой Луны, которая явилась в образе девы… красивее не сыщешь. Магия ее страшная и древняя, как само мироздание: она наслала чуму, охмурила наших мужей, чтоб не смогли на бой с ней выйти, забрала красоту женщин, заставила приносить ей дань: детей до десяти лет, иначе грозила истребить все поселение. Наш народ в большой опасности, уважаемый Ролан, ты – наша последняя надежда.

Пока темнокожий трактирщик вел свой рассказ, Ленор принесла и поставила перед путником горячее жаркое из зайчатины, аппетитные, пахнущие травами и сыром, булки, бочонок с солениями и большой кувшин кисло-сладкого вина.

– Угощайся, охотник, – наливая вино в кружку и протягивая Ролану, сказал Эльмар. – Нам понадобятся твои силы. Ешь, и после я отведу тебя к отцу Агипафию, он давно ожидает тебя.

Еда оказалась потрясающе вкусной для этих мест, поэтому путник не заставил себя долго уговаривать, и вскоре с ужином было покончено. Дождавшись, пока гость будет готов, Эльмар, возложив присмотр трактира на Ленор, накинул на плечи дорожный плащ и повел Ролана по узким улочкам старого города. Дождь к тому времени уже окончился, и под ногами хлюпали редкие лужи, но мужчины не обращали на них внимания: они спешили.

Церковь находилась на окраине поселения. Ее некогда белые стены посерели от старости и буйства стихий, бледно-желтые купала казались выцветшими и тусклыми. На самом верху одиноко возвышался старинный потемневший крест. Толкнув большую деревянную дверь, Эльмар первым ступил на порог церкви, вслед за ним зашел и путник. Внутри было тихо, пахло ладаном. Церковь пустовала, и одинокие скамейки словно скучали по былым временам. Темнокожий спутник направился прямо к алтарю, что располагался в другом конце святого места.

– Отец Агипафий, Вы здесь? – довольно громко позвал он. – Со мной охотник – Ролан Тельнан, прибывший по просьбе вашего письма. Отец Агипафий?

В отдаленной части церкви послышался шум, затем кашель и тяжелые шаги: к ним вышел невысокий священник, облаченный в длинный темный балахон до пят, поверх которого покоился белоснежный, вышитый вручную золотыми нитями, шарф. Священник был в возрасте, но, несмотря на это, довольно живой и подвижный. Его большие ясно-голубые глаза светились добротой, вызывая доверие.

– Прибыли, хвала Господу! – воскликнул отец Агипафий, разводя в сторону руки и обнимая Ролана. – Сын мой, мы так долго ждали тебя! Проходи же, садись, не стоит терять времени! Спасибо, Эльмар, что проводил нашего гостя, ты тоже можешь остаться, если хочешь.

Эльмар коротко кивнул и присел на край скамьи, и охотник с отцом-настоятелем последовали его примеру.

– Ролан, я наслышан о подвигах твоего отца и уверен, что ты поступил правильно, решив пойти по его стопам, но все же я обязан предупредить: ведьма, пришедшая из Мертвых топей, существо дьявольски опасное, – говоря это, священник перекрестился и посмотрел на распятье над их головами. – Ты – опытный ведьмак, но даже тебе может быть неведома та сила, которая бушует в этом отродье. Я расскажу все, что знаю сам, ведь времени осталось очень мало. Ведьма Кровавой Луны набирает силу. В полнолуние она заберет детей и будет питаться ими, готовясь к великому обряду. Через три дня взойдет полная луна, и она достигнет максимальной свободы действий. Ты не должен этого допустить, иначе нам всем несдобровать.

– Как ее убить? – взволнованно поинтересовался Эльмар.

Священник вздохнул, неопределенно помотав головой, после поднялся и подошел к алтарю. Там, нагнувшись, достал что-то из-под него. Вернувшись к мужчинам, он протянул Ролану небольшой крест.

– Это поможет тебе, ведьмак, береги его, – отец Агипафий тепло улыбнулся охотнику.

Ролан принял подарок, ощущая, что распятие довольно увесистое для своих размеров. Взглянув внимательнее, он понял, что в его руках искусно сделанный нож. Деревянный чехол снимался и обнажал необычное оружие: вылитый из серебра, с высеченными на нем крестами и какими-то письменами, отдаленно напоминающими латынь, кинжал.

– Удачи тебе, Ролан Тельнан, – священник многозначительно кивнул и положил руку охотнику на плечо. – Да прибудет с тобой сила Всевышнего.

Сумерки спустились на город довольно скоро. К этому времени небо прояснилось, и появлялись первые россыпи звезд. Огромный диск почти полной луны освещал улочки и строения. С приходом темноты, город вымирал окончательно: жители закрывали двери и ставни. Все боялись наступления ночи. Эльмар выделил Ролану комнату на постой, чтобы тот мог привести себя в порядок и подготовиться к встрече с ведьмой. Когда луна игриво заглянула в окно охотника, тот понял, что пора собираться. Он закрепил ножны с отцовским мечом на поясе, проверил прочность тетивы и точность выстрела боевого арбалета, перекидывая его через плечо. Подготовил стрелы с серебряными наконечниками. Распятье-кинжал Ролан спрятал за пазуху во внутренний карман своего плаща. Покидая комнату, ведьмак привычно дотронулся до амулета, «дремавшего» у него на груди: тот приятно холодил кожу под рубахой. Этот подарок ему сделала старая знахарка, которой, будучи еще юнцом, он помог справиться с горными крысами. Знахарка была умелой, и амулет вышел на славу. Он защищал Ролана от любых проявлений магической силы, берег и предупреждал об опасности, начиная жечь кожу в случае приближения таковой. Удовлетворенно хмыкнув, ведьмак покинул стены заведения, отправляясь в дальнюю часть города, где брал свое начало холодный мрачный лес. Эльмар поведал, что ведьма облюбовала себе избу лесника в его глубине. Чтобы не заблудиться в недрах, нужно следовать за самой яркой звездой на небосводе – Северной стезей1. Темнокожий трактирщик услужливо предлагал проводить Ролана, но тот наотрез отказался: ведьма Кровавой Луны и так забрала много жизней, и охотник не посмел бы рисковать еще одной из них. Путь до леса Ролан преодолел быстро и без происшествий, но стоило ступить в темные чертоги, как сама стихия начала ему препятствовать.

Поднялся сильный ветер, качая кроны почти голых деревьев, срывая с них последние листья и швыряя их охотнику в лицо

Поднялся сильный ветер, качая кроны почти голых деревьев, срывая с них последние листья и швыряя их охотнику в лицо. Ролан опустил ниже голову, накинул капюшон и, не сбавляя шагу, пошел в чащу, иногда подымая взгляд к небу, чтобы не упустить из виду звезду-проводника. Пихты и сосны жалобно стонали, вдали послышался волчий вой, какие-то неясные тени возникали то тут, то там, но ничего из этого не могло пошатнуть уверенность ведьмака. Он прошел, наверное, больше мили, когда стихия вдруг отступила. Ветер затих, а луна, будто заговоренная, окрасилась в кроваво-красные тона, делая и без того темный лес практически непроницаемо черным.

Тишина, образовавшаяся вокруг, казалась вязкой и липкой: она обволакивала как густая смола, заставляя мысли в голове путаться, а сознание помутиться

Тишина, образовавшаяся вокруг, казалась вязкой и липкой: она обволакивала как густая смола, заставляя мысли в голове путаться, а сознание помутиться. Амулет на груди Ролана раскалился и неприятно обжигал кожу, отрезвляя своего хозяина. «Морок, – понял ведьмак. – Чертовка пытается меня заплутать. Ну что ж, посмотрим кто кого». Он продолжал идти сквозь чащу, пока не вышел на небольшой пригорок, с которого увидел дом лесника, точнее то, что раньше им было. Теперь черная, обугленная и покосившаяся хата выглядела отталкивающе и пугающе.

Не теряя времени на раздумья, Ролан спускался к ней, как вдруг услышал тонкое манящее пение

Не теряя времени на раздумья, Ролан спускался к ней, как вдруг услышал тонкое манящее пение. Голос был убаюкивающий и глубокий, словно голос матери, напевающей колыбельную своему малышу. Хотелось расслабиться, идти на него, увидеть поющую и, прижавшись к ее груди, забыть обо всем. Амулет больно обжог кожу, и Ролан понял – это еще одна уловка ведьмы, нужно быть начеку. Он спустился к хижине и осознал: пение исходило из-за хлипкой двери. Толкнув ее плечом, охотник ступил вовнутрь, неожиданно оказавшись в уютной теплой комнате, посреди которой стояли стол и скамья, а в углу потрескивал поленьями камин. За столом спиной к нему сидела девушка с густыми огненно-медовыми волосами и нежно напевала слова давно забытой, но такой родной песни. Она повернулась к Ролану и, замолчав, улыбнулась ему так, будто вернувшемуся с далеких странствий мужу.

– Вот ты и пришел, – прошептала девушка и поднялась навстречу охотнику. – Я так долго ждала тебя.

Сказать, что она была красива – не сказать ничего: мягкие черты лица, глубокие бездонные глаза цвета темного янтаря, нежные чувственные губы и фигура, которой позавидовала бы любая заморская красавица. На ее фоне меркли все известные Ролану королевы и принцессы; она был, словно видение из снов, будто самое заветное желание.

На ее фоне меркли все известные Ролану королевы и принцессы; она был, словно видение из снов, будто самое заветное желание

Длинные тяжелые волосы вились игривыми кудрями, рассыпаясь по ее плечам и струясь по спине. Она сделала шаг навстречу охотнику, но тот, пересилив себя, отшатнулся.

– Ты – ведьма Кровавой Луны! – хрипло сказал Ролан, доставая из ножен меч. – Ты пришла на эти земли зря, и ты поплатишься за свои греховные деяния!

Слова охотника рассмешили девушку: ее звонкий смех пронесся по помещению задорно и дразнясь, отталкиваясь от стен, эхом раздаваясь в его голове.

– А ты – Ролан Тельнан, опытный ведьмак, пришел, чтобы остановить меня? – девушка игриво склонила голову и слегка надула пухлые губы. – Ты хорош собою, силен и мужественен, подумай, зачем нам воевать? Мы могли бы быть заодно! Вскоре взойдёт полная луна, и я стану непобедима. Будем править в этих землях вместе.

– Я никогда не буду заодно с таким отродьем, как ты, – ведьмак скинул капюшон и, подняв меч, кинулся на ведьму.

Девушка захохотала, растворяясь в воздухе и возникая прямо за спиной охотника:

– Подумай, Ролан, я не враг тебе! Эти люди живут хуже животных, они не могут даже защитить себя! Через столетия никто не вспомнит об этом городе, а мы могли бы прославить его, а после завоевать и другие земли! – певчий голос ведьмы внушал доверие, но Ролан знал, что это действие чар.

– Зато я могу защитить их! – резко развернувшись, он достал арбалет и выстрелил, на ходу перезаряжая его.

Ведьма вновь успела исчезнуть в последний момент и в следующую секунду возникла совсем близко к нему, обжигая горячим дыханием щеку ведьмака, от чего Ролан на миг замешкался. Чертовка обвила руками его шею, нежно целуя в губы. Не ожидая такого, охотник поддался этому поцелую, отпуская меч, за что и поплатился его потерей. Ведьма выхватила орудие из рук и наотмашь полосонула ведьмака по торсу. Затем развернулась и одним резким движением отправила оружие в стену. Меч вошел в нее как в масло, по самую рукоять. Ролан отпрянул, ощущая острую боль – рана была неглубокая, но неприятная. Охотник зарычал и, быстро вскинув руку, выстрелил из арбалета. Стрела прошла мимо, лишь задев плечо ведьмы, от чего та зашипела, а красивое личико исказилось в злобной гримасе. Порез на ее плече задымился, словно сырые бревна в костре. Ведьмак достал стрелу, намереваясь перезарядить оружие, но не успел. Подняв руку, колдунья лишь слегка взмахнула ею, и охотника отбросило навзничь. Ролан вовремя сгруппировался. Перекатившись, смог оказаться на ногах. Он снова сделал попытку перезарядить оружие, но девушка зло улыбнулась, зашептав что-то на непонятном языке. Тут же в Ролана полетела лавка. Он едва успел пригнуться, как та врезалась в стену и разлетелась в щепки. Вслед за лавкой направился стол. Ведьмак вовремя отпрыгнул в сторону, ведь острые куски могли бы попасть в него. Слова ведьмы на неизвестном языке путали мысли: если бы не амулет на груди, который уже просто пылал, прожигая его плоть, Ролан давно бы лишился собственного сознания и силы воли. Он поднял арбалет, намереваясь сделать очередной выстрел, но руки стали словно чужие: они налились свинцом и отказывались слушаться. В тот же миг, пользуясь его секундным замешательством, ведьма запустила в охотника сгустком черной энергии, которая родилась и слетела прямо с кончиков ее пальцев. Магический удар пришелся Ролану в живот и снес его с ног, причиняя боль, которую нельзя сравнить ни с какой-либо другой болью. Падая, Ролан выронил оружие, и колдунья, пнув его ногой, отправила арбалет к дальней стенке. Теперь она не выглядела невинной девушкой: к нему приближалась мегера во плоти! Ее глаза горели адским пламенем, черты лица заострились, волосы сами по себе развивались в воздухе, словно змеи.

– Ты выбрал не ту сторону, охотник! – зашипела ведьма. Она подходила все ближе и ближе, делая руками неизвестные пасы, рождая новое смертоносное заклятие.

Ролан собрал всю волю в кулак. Ожидая этого, он резко откатился в сторону и, выхватив из-за пазухи кинжал-распятье, швырнул его в колдунью. Оружие попало в бок ведьме, и та взвыла как раненая лань. Сжав зубы, она попыталась достать кинжал. Тот вошел крепко, по самую рукоять. Ведьма резко дернула его, и сразу же хлынула черная, как деготь, кровь. Она зажала рану руками в тщетной попытке ее остановить и совсем по девичьи всхлипнула.

– Что ты наделал, охотник… – голос ее дрожал, она слегка покачивалась.

Ролан встал с пола и подошел к стене, намереваясь достать свой меч, но когда, наконец, выдернул его, ведьмы уже не было. «Мы еще встретимся, Ролан Тельнан», – ясно прозвучала угроза в голове ведьмака. Сама обладательница оной растворилась, исчезла, будто бы ее не существовало вовсе. Охотник обошел все вокруг проклятого места, но никаких следов чертовки так и не нашёл. За домом Ролан обнаружил огромную вырытую яму, забросанную ветками и жухлой травой. В яме сидели дети: их было пятеро, остальных ведьма успела «поглотить». Дети были обессиленные, напуганные, но живые. Ролан отвел их в поселение и передал родителям, которые чуть не помешались от счастья. Охотника встречали как героя, со всеми почестями и благодарностями. Тот был недоволен и мрачен, ведь он упустил ведьму. Это означает, что она может вернуться, накопив достаточно сил и вновь попытаться завершить начатое. Но пока он жив, он будет преследовать и истреблять любую нечисть, что встретится на его пути. Ибо он – Ролан Тельнан, сын великого Теодора Тельнана, охотник, ведьмак и гроза для всех сил зла.

АЗАЗЕЛЬ
Пролог

Предание об Азазеле как об одном из падших ангелов возникло довольно поздно (не ранее III века до н. э.) в еврейском фольклоре и зафиксировано, в частности, в известной апокрифической Книге Еноха. В Книге Еноха Азазель – предводитель допотопных гигантов, восставших против Бога. Он научил мужчин оружейному искусству и научил их воевать, а женщин – использованию драгоценных камней, украшений и искусству раскрашивания лица (косметике), а также искусству обмана, совратил людей в безбожие и научил их разврату.

Азазель – это один из первых падших ангелов, который не побоялся Бога и его воли, после чего Архангелам было приказано убить его, но никто не был сильней, чем он, и тогда Бог приказал Архангелу Рафаилу обрубить ему крылья и отправить его в Ад. И сказал опять Господь Рафаилу: «Свяжи Азазела по рукам и ногам и положи его во мрак; сделай отверстие в пустыне, которая находится в Дyдаеле, и опусти его туда. И положи на него грубый и острый камень, и покрой его мраком, чтобы он оставался там навсегда, и закрой ему лицо, чтобы он не смотрел на свет! И в великий день суда он будет брошен в жар».