Тарас Сергеевич Асачёв
История последнего Жреца
«За это нападение, я буду забирать часть твоей силы, чтобы ты впредь думал о том, что собираешься делать и против кого.» – произнес Анубис, глядя на скорчившегося от боли Высшего бога, который до сего момента уже успел и позабыть – что же такое боль. Та часть его руки, которой коснулся клинок, постепенно превращалась в камень, образовывая уродливую культю с острыми краями. Видя все это, к конфликтующим вышел еще один Высший, Руфацил
«Анубис! Это уже беспредел! То как ты себя ведешь, недостойно нашему положению! Ты не смеешь указывать нам и тем более не тебе решать кто и что должен делать!» – произнес бог знаний.
«Так почему же говоря подобные слова, ты смеешь указывать мне?» – иронично спросил, слегка повернул голову черное божество в матовой броне, после чего скрылся в своей части Октаэдра, оставив бога знаний в глубокой задумчивости стоять над страдающим Высшим собратом. Ему было, о чем подумать, ибо его сейчас упрекнули в лицемерии, к которой бог никогда не стремился, но неожиданно для самого себя, был в нем уличен…
Третья
Не стоит недооценивать благо забвения,
ибо только в нем кроется наше спасение…
(Из записей «Последнего Жреца»)
Несмотря на то, что все истории так или иначе касаются лишь известных богов, не стоит полагать, что все истории так или иначе касающиеся Анубиса заканчиваются смертью кого-то из Пантеона. Нередко бывали события, имеющие и более благополучные исходы: Распад семей, потеря душ, детоубийство, ненависть к своему роду и даже желание скорой смерти. Так что не стоит думать, одними лишь стереотипами.
Разумеется, больше всего на свете, Боги ценили свое бессмертие и мало кто решался даже громко говорить рядом со входом в жилище ответственного за сбор людских душ. Однако бывали случаи, когда и сам Анубис выходил в центральную часть Великого Октаэдра, чтобы обратить своё внимание на того, кто ему интересен или нужен. Одно из таких событий, случилось, когда у Бога медицины Авиценны, у Богини милосердия Лаанит, родилась прелестнейшая дочь…
Авицена и Лаанит, два старших Бога, которые очень любили друг друга и долгие годы находились рядом вместе, мечтая так провести всю вечность, а лучше – развивать свою семью. И вот однажды, двое влюбленных решились обратиться к одной лазейки в Законе Бытия, которая была допускала божественное умножение – они решили объединить свои силы для рождения новой сущности. Для реализации своего плана наполненного страстью и любовью, они обратились к Высшей богине Леотиранисе, чтобы попросить ее, даровать им ребенка, так как если она этого не сможет, то и никто иной. В законе четко было сказано, что Боги не могут приумножать свои силы, но нигде не запрещалось богам даровать её своим наследникам. И в один из чудесных дней, при поддержке Леотиранисы, два бога отдали частицы своего могущества, чтобы создать новую жизнь со своей уникальной силой. В тот год в мире бессмертных родилась удивительная девочка с очень сложной судьбой.
Несмотря на желания родителей, их дочь, которую они нарекли Марой, обрела наследством те части их силы, на которые никто и не рассчитывал. Взяв от родителей только худшее – она стала богиней Забвения, богиней Беспамятства и Забывчивости. Сомнительные силы, которые она не выбирала. Как и её мать дарила спокойствие, как её отец спасал людей от душевных болезней, так и Мара научилась обращаться к памяти смертных и уничтожать ее, стирая и хорошее, и плохое.Родители не обрадовались такому мрачном дару, скорбь и печаль заполнили их тихий уголок в одном из уголков Великого Октаэдра. Но несмотря на силы, которые унаследовал их дочь, боги не пренебрегли подарком Леотиранисы и продолжали любите свое чадо, и на протяжении всех лет взросления Мары, они старались окружить ее любовью и заботой, ведь она была первым ребенком богов. Нельзя сказать, что Мара, будучи первой, стала любимицей жителей Октаэдра, так как боги вечны и их интерес угас довольно скоро. Боги привыкли к ребенку, бегающему между ними, привыкли они и к смурной девочке играющей в свои странные игры. Но когда стоило больше всего следить за молодой особой, все слишком уж сильно расслабились. Впервые, когда Мара покинула свою часть Великого Октаэдра, случилось то, чему суждено было произойти – на неё обратил внимание Анубис…
Бог посмертия, ответственный в Великом Октаэдре за души умерших до этого дня ни разу не выходил из своего жилища самостоятельно: его вызывали, его требовали, его просили появится. Когда с успехом, но чаще безрезультатно. Однако сам он никогда не выходил к другим богам, хоть младшим, хоть к равным. В тот же день – это правило было нарушено едва только Мара приблизилась к запретным дверям, куда привело ее любопытство и чувство безнаказанности. Как только молодая богиня оказалась рядом, врата в подпольный мир отворились. Среди стонов, умирающих и страдающих людских душ, выныривая из темного дыма на поверхность, поднялся Анубис в черных матовых доспехах, отражающих лишь суть его божественной души. Мара знала кто такой Анубис, родители говорили ей, что нет в этом мире более злого и коварного божества чем он, как итог – она испугалась и попыталась уйти, но он попросил её оставаться…
– Ты нужна мне, Мара, ты нужна в моём царстве. Будь же моей гостьей! – произнёс Анубис едва только появился перед юной богиней Забвенья, не позволив ей убежать.
– Не слушай его, дитя! – крикнул кто-то со стороны, один из старших богов, который увидел происходящее бесчинство. Спустя какие-то мгновения, зал был полон тех, кто должен был заниматься своими обязанностями в других местах, среди смертных. Однако все эти зеваки предпочли увидеть нечто новое из своего мира, чем вывести труд в мире недоступном, в мире людском.
– Я знаю кто ты, Анубис! – произнесла Мара, молодая, но безликая, не имеющая лица, но уже имеющая женский стан и собственный характер. Так решила не она, а её родители, повлиявшие на и образ, помогающие ей обрести себя в виде хрупкой девы. Однако лица она так и не получила, ведь у забвения нет и быть не может лица, поэтому в ее чертах вместо девичьего или животного лика, как это было принято у остальных бессмертных, лишь клубился туман, густой и непроглядный, плавно стекающий по ее груди и плечам.
– И я знаю кто ты, Мара: властительница забвения, отнимающая воспоминания, скрывающая то, что люди не хотят и не любят помнить. Твоя сила – вот то, что нужно мне. Спустись же со мной и реши сама: помогать мне или нет. Я прошу тебя как равную, прислушайся… – всё так же спокойно вещал Анубис, глядя на безликую.
– Мать и отец предупреждали, что ты захочешь меня обмануть, и убить, если я подойду близко или поверю тебе. Поэтому я никогда не буду тебе помогать, даже под угрозой собственной смерти, злой Анубис! – гордо произнесла та, кто не имела даже собственного мнения. – Родители дали мне жизнь, и я не посрамлю их помощи такому как ты! Лучше умереть!
– А если я поклянусь тебе, что через три дня ты вновь будешь здесь. Свободной от моих слов и мыслей. Полная собственного суждения, без слов и лжи, которую тебе передают родители и соседи по этому залу. Если я поклянусь, что это всего на трое суток и ничего больше. Ты согласишься? – спросил Анубис, начиная действительно просить, а не требовать или приказывать, протягивая руку ладонью вверх. – Я даю тебе клятву своей силой.
– Я слышу обман: ведь звучит твой голос, злой Анубис, – ни мгновения не теряясь произнесла Мара, оборачиваясь плащом, сотканным из тумана забытых желаний. – Я приму свою гибель, если иного варианта у меня нет! Но помогать я не стану! И ты не сломишь меня…
– Я и не стану, но выбор у тебя все же есть, – теперь уже холодно произнес Анубис из-за спины которого вышел трехглавый пес, нагнавший страху на всех присутствующих. С прошлого выхода, эта псина выросла наверно втрое, а три ее головы были совершенно непохожими на головы обычных собак. Хвост же твари был и вовсе похож на змею. Анубис же продолжил глухим и холодным рокотом. – Если ты откажешь мне сейчас, уже завтра я отыщу твоих родителей и убью их. Их сила достанется Церберу, и я сделаю это просто так: для науки, чтобы быть похожим на того, каким вы меня все себе представляете. Ты этого не поймешь, а вот Руфацил да, иные же зеваки испугаются и надолго подожмут свои хвостики. Ты же после этого – проклянешь себя за глупый поступок и гордыню. Так что ты скажешь теперь, Мара? Клятва тебе уже дана.
– Я скажу: что ты чудовище, Анубис. Зрит Вечность: мои родители были правы, – прижав руки к груди, произнесла напуганная Богиня, отпустив полы своего плаща. И было совершенно не важно, что она потомок старших богов, что она в этом мире больше трех десятков лет и даже то, что она изначально считала Анубиса одиноким и несчастным. Анубис же молча обошёл её и смотрел тех, кто стоял вокруг – Богов из высшей и старшей лиги, редко разбавленных самыми слабыми богами.
– Так если я чудовище, что же ты страдаешь? – произнес он достаточно громко, словно для присутствующих. – Подчинись монстру, стань жертвой тирана всего на три дня, а Монстр поклянется, что не тронет тебя и пальцем. Монстр клянется что через три дня ты будешь стоять здесь со своими решениями. Единственное что я внушу тебе, это ответственность за данный выбор, и не более.
– Как же жесток ты и коварен, злой Анубис. Ты лишил меня права выбора, сохраняя иллюзию, что он у меня есть. У меня нет возможности отказать тебе, ведь ты угрожаешь моим достойнейшим родителям, а значит у меня нет варианта, кроме того, как подчиниться чудовищу с Шакальей маской. Но мои родители узнают об этом, и не будет тебе покоя никогда в этом мире и через три дня, и до скончания века.
Анубис молча принял её слава, взял за руку богиню, и вместе они спустились в его царство, в нижнюю сторону Великого Октаэдра. Родители Мары, узнали о случившемся совсем скоро, но ничего уже сделать не смогли. Врата в царство Анубиса как всегда были закрыты, и никто не решился их ломать или штурмовать. И в Великом Октаэдре было всё: страдания родителей, проклятия на голову Анубиса, обещания мести и клятвы на крови отчаявшихся. Авиценна и Лаанит обезумев от горя и собственных страхов совершенно перестали заниматься своими обязанностями и лишь требовали ото всех собраться вместе против единого врага. Как известно, вода и камни точит, а глас богов и не на такое способен – к третьим суткам, боги наконец стали собираться для решительного удара. Правда пришли лишь те, кто посчитал, что выступить группой безопаснее, нежели самостоятельно высказать все Высшему богу. Вот такие и решили объединиться и впервые в жизни ударить сообщать. Однако они не успели совсем немного, а возможно, того большинство и ждали – ведь закончился третий день, на которой распространялась клятва подлого Анубиса.
Час пробил, и все об этом узнали. Ворота, ведущие в логово монстра, открылись в точно назначенный Анубисом миг. И из раскрытого лаза, заполненного дымом и белесым туманом, без единого крика или стона, словно выныривая из темного дыма, в глухой тишине поднялась Мара.
Родители не узнали родную дочь, ведь за эти три дня, она стала совсем другой и даже вид её непостижимо изменился. Если до этого она выглядела как подросток лишенный лица, как дева в миниатюре, то теперь к ним вышла настоящая молодая богиня с присущей ей изяществом и ощутимым запахом силы. Серое платье, черные краски в одежде никому неизвестного доселе кроя, элементы доспехов дополняющие бархатный блеск из черного матового материала. А вместо туманного лица молодой Богини, ее лик украшала маска с изображением миловидного девичьего лица со слегка румяными щеками. Лицо это было полно спокойствия и спокойной грусти, словно тень печали по забытому. И что заметили многие – ранее сила Мары была легка как ветерок, незаметна и невесома. Сейчас же сила ее была плотной словно пар вырывающийся из подземных гейзеров, а запах от нее шел совсем не легкий, а более чем угрожающе удушающий. Мара вышла одна, без сопровождения ужасного пса, без хозяина подземелья, и шла она так, словно она только что стала верховной богиней всего Великого Октаэдра. Мара стала настоящей богиней, перестав быть ребенком. К ней бросились все, кто был сегодня в этом зале, однако она подняла руки и голос её прозвучал, неожиданно спокойно и в то же время твердо и уверенно.
– Я рада вам всем, но я прошу вас. Прошу, пожалуйста, уйдите отсюда. Оставьте в покое эту часть Великого Октаэдра… – заговорила она, но её перебили.
– Мара, дочь моя! – воскликнула богиня спокойствия Лаанит, напрочь лишенная своего собственного спокойствия и бросилась к дочери, прижимая ее к себе, словно боясь потерять навсегда. Богиня забвения не сопротивлялась и охотно обняла мать в ответ. – Что с тобой сделало это чудовище?! О чём ты? Что ты говоришь? Это он заставил тебя, он что-то сделал с тобой, и что за вид, о моя кровь? На кого ты похожа?!
– Мать моя, я благодарна тебе за твою заботу, но она излишняя. Анубис не сделал мне ничего дурного, он просто просил меня о помощи. Я её оказала ему.
– Как он заставил тебя?! – спросил кто-то из старших богов. Мара посмотрела на Руфацила, но ответом его не удостоила, повернулась к матери вновь.
– Анубис ни к чему меня не принуждал и не заставлял ничего сделать. Он просто показал мне ту сторону жизни, о которой все предпочитают молчать, делая вид, что это никого не касается. Большего я вам ничего не скажу, и если вы захотите штурмовать подполье Великого Октаэдра, владения АНубиса, то знайте – сразу за дверью разлилась река «Стикс», наполненная моей силой. Любой коснувшиеся и испивший вод ее будет терять свою память. Это первое и последнее моё предупреждение.
– Что ты говоришь, дочь? Зачем ты это сделала?! – строго и даже немного истерично спросил ее отец.
– Анубис сказал правду, на меня он взвалил ответственность за выбор и я отвечаю за все, что сделано моими руками. Это мой личный выбор и вас он совершенно не касается. И не воспринимайте это как акт против вас. Я люблю вас как и прежде, а так же я люблю очень много другого. И я не позволю никому навязывать мне свою волю или мнение.
И не в тот, ни в последующие дни, боги не решились напасть на нижнюю часть Великого Октаэдра. Однако этого не произошло не потому что все прониклись уважением к хозяину нижнего уровня. Дело всё было в том, что его стали бояться и ненавидеть еще сильнее. Никто не мог понять, как можно было задурить голову той, кто властна над воспоминаниями всех живых созданий. Какова сила этого Шакала, что высовывается из своей норы чтобы только чинить боль и сеять страх? Немой ужас наполнял даже души богов, для которых «неизвестность» было самым страшным кошмаром. Мара же с того дня неоднократно ходила «в гости» в нижнюю часть Великого Октаэдра. Никого не предупреждая, ни у кого ничего не прося разрешения, она просто приходила и спускалась в темное подземелье, исчезая там на день или неделю, каждый раз возвращаясь в прекрасном расположении духа и неизменной грустью в нарисованных глазах.
Четвертая
Во времена последних богов, один из людей обратился к Вечной, и спросил он ее: почему Всевышние боги все свое бессмертие презирали тех, кто умел дарить больше, чем принимать? И ответила ему Вечная: «Видя дар и благо дарованное, любой рад принять это. Однако видя, как иной отказывается от него, он лишь презирает его, ибо не понимает. Так было, и так будет всегда».
(Отрывок из «Повести о Вечной»)
Ситуация, случившаяся с Марой в те далекие времена, заняла свое место в истории богов не один раз. Все помнили, что Мара была первой рожденной от бессмертных, все помнили, что она была обманута Анубисом, и все помнили, как она предала остальных. Молодая богиня принялась за свой труд среди живых со всей охотой, уберегая людей от тяжелых мыслей и тяжелых, невыносимых воспоминаний, она работала как тот, кто задурил ей голову – все делая самостоятельно и практически не отдыхая, забывая о себе и своих родных. С ней неоднократно пытались поговорить, к ней десятки раз приходил Руфацил и молил о крохах информации о подпольном царстве, но каждый раз дева отвечала одинаково: «Я ничего вам не расскажу!». Печально, но именно за эти слова молодую богиню стали недолюбливать и с годами это чувство только росло и множилось. Даже ее родители больше прислушивались к словам других, чем к той, кто даже не оправдывалась и всегда предпочитала молчать. И в один из таких моментов, когда казалось весь мир отворачивается от Мары, она вновь направилась к дверям мира подземного, но дойти не успела…
Ответственную за забвение богиню, схватили сразу двое – боги злые и по сути своей глуповатые, ограниченные и завистливые. Они оба отражали людские грехи и неудивительно, что их собственная суть, приняла эти же краски на себя. Мара испугалась, она вскрикнула, но, когда один из нападавших решил припугнуть ее и поранить, вокруг чего-то изменилось… Врата, ведущие в мрачный мир Анубиса, открылись без театральной неспешности, выпуская из-под пола столб дыма и три быстрые тени составляющих одного пса жесткого бессмертного. Клинок Бога, покровительствующего завистникам и карьеристам, лишь проскользил по черной броне Мары, которую она получила от Анубиса, а затем, один из псов, напал на него без крох жалости или пощады. Достоверно неизвестно из чего состояли доспехи двух богов, но они не уберегли их владельцев от жестокой расправы. Нет – Цербер не мог убить бессмертных, но изранить их и причинить боль ему удалось без проблем. Мара высвободилась из рук двух пострадавших, и в тот же миг она поняла, как выглядит эта картина для всех пришедших в эту минуту: пес Анубиса терзает двух Богов, а она просто смотрит на это и не пытается даже помочь. Так же она поняла, что ей никто не поверит, чтобы она не сказала…
– Смотрите! – послышались голоса со стороны, но только и всего, никто не попытался заступиться за двух обезумевших от подлости и зависти богов. Но так было не долго.
– Брысь отсюда! – вскричала Высшая богиня, пришедшая на шум.
– Исис! – едва только стала говорить Мара, но увидела лишь руку, призывающую ее к молчанию.
– Молчи, дура! Из-за тебя в наш мир вновь пришло страдание! – рявкнула богиня природной красоты.
– Ой ли… – раздался глухой голос, за мгновение до того, как из темного столба дыма, не вышел хозяин подземелья. – Цербер, фу! – бросил Анубис и опустил руку уже на своего пса, который словно жидкость, собрал в себе трех собак, образуя страшного зверя. – Прошу вас, не мешать мне…
– Ты их не тронешь! – выступив на пути Анубиса, прикрывая собой двух истерзанных богов, заявила Исис, расставляя руки. – Хватит уже, Анубис, на сегодня довольно!
– А для чего им жить? – вдруг спросил жнец.
– А для чего живем мы с тобой?! – ничуть не ослабляя уверенность, задала вопрос Полукошка. – Все мы выполняем свою роль! Кто-то лучше, кто-то хуже, но все мы нужны этому миру, раз уж мы все здесь появились!
– Анубис, – прильнув к черному шакалу, обратилась к нему Мара. – Они не стоят того.
– Они вообще ничего не стоят, – глухо произнес бог подземного царства. – Хорошо, кошка, сегодня я передаю их деяния на тебя и твою совесть.
– Благодарю, – только и кивнула она, провожая взглядом странную пару и страшного пса. И в тот миг, как двери в темное царство закрылись, из-за спины Исис появился Руфацил.
– Ты, зря его остановила, – буднично произнес высший. – Я хотел вновь увидеть его оружие.
– Ты больной, Руфацил! – рявкнула ничуть не хуже прежнего Исис. – Вы все тут больные! Что вам всем не ясно? Истина проста: не надо его трогать, не будите это животное и будете жить спокойно! – уже больше для двух лежащих богов, произнесла Исис. – Всякий раз, как он покидает свою берлогу, кто-то страдает! Так для чего вы все туда претесь как на мед?!
– Мы жаждем справедливости! – просипел один из богов, стоящих чуть поодаль.
– Так это в вашей власти! Верховные законы никто не отменял! Призовите Анубиса для дуэли! Он жнец, в его руках «Весы души», которые невозможно обмануть, ибо они выданы ему высшим законом! Хотите убить его – делайте это с умом, а не вот так, как смертные. Он собирает души, он знает о людях и их методах убийства больше чем мы все, как бы нам не казалось иначе! Так какого рожна вы все продолжаете это делать?! Вам мало того, что он убил уже дважды?
– Все это потому, что нам тут очень скучно, – хмыкнул Руфацил, услышавший то, что хотел…
Если же вам показалось, что эта история на том и окончилась, но это было не так, ведь вновь вошедшая в чертоги Анубиса Мара, приняла решение остаться у него, ведь после всего, что ей пришлось перенести, она не желала, чтобы это повторилось вновь. С того дня, она покидала чертоги Анубиса только для выполнения своей главной роли, и иногда встречалась с родителями, неизменно печально и неприятно. И в одну из таких вылазок, к Маре подошел Руфацил, чтобы попросить ее об услуге.
– Мара…
– Я не позволю тебе мне навредить! – перебив Верховного, резко ответила Мара оборачиваясь в свой серый плащ.
– Я не нападаю, я прошу тебя выслушать меня и передать предложение от меня твоему другу, – мягко произнес тот, у кого нет лица.
– Я слушаю, – коротко ответила дева, на чьей маске появилось скучающее выражение.
– Я хочу предложить Анубису сделку. В мире нет ничего, что я бы ценил больше чем знания, и я трачу все свои силы на добычу новых крох, но только не про Анубиса. Я знаю о нем неприлично мало, а ты не желаешь говорить о нем вовсе. Поэтому я готов на крайние меры – сделка. Я хочу посмотреть на его меч, а взамен, я отвечу на любой из его вопросов или расскажу то, что ему интересно узнать, – закончив, бог наклонил голову, словно бы подставлял отсутствующее ухо для ответа.
– Он никогда не обнажит оружие, не имея цели использовать его. Но я передам ему твою просьбу о встрече, только не жди ответа, Руфацил Ултуус.
– Если же он не ответит, то я воспользуюсь предложением Исис и вызову его на суд между нами. Он не сможет мне отказать.
– Тогда ты умрешь, – спокойно ответила Мара и повернувшись, прошла через большую залу и вошла в открывшиеся перед ней двери. Но не успели все выдохнуть со спокойствием, что врата в ад никого не выпустили, как из дыма, куда только что вошла Мара, вышел хозяин подпольного царства – Анубис.
– Руфацил! – громко, но все же приглушенно, возвестил бог смерти, поднимая свой меч на высоту груди. – Не смей больше с ней говорить! – меч в руке Анубиса повернулся и указал серым текучим лезвием в пол. – Хочешь сделку, ну так держи! – с этими словами, он вонзил меч практически на треть в пол, отпустил рукоять и повернувшись, вновь вошел в свои чертоги, не попросив своей награды, а точнее отложив ее до лучших времен.
С того мгновения не прошло и земного дня, как двое Богов лишились своих кистей в попытке поднять оружие подземного Бога, но подлый клинок даже в руку не давался, заставляя страдать каждого, кто только касался его. Руфацил был единственным, кто не стремился поднимать опасное оружие – он вел свои исследования и наблюдения, стараясь понять природу такого смертоносного жала. Однако это быстро закончилось, так как через день, из подземного царства вышла Мара, которая, не проронив и слова, выдернула меч из пола и вернулась с ним в нижнюю часть октаэдра, оставляя остальных бесполезных богов с задумчивыми лицами.
Несмотря на то, что Руфацилу не удалось разгадать тайну клинка, он узнал достаточно чтобы понять, что данный меч способен разрубить все, кроме настоящих доспехов, о чем и поделился в узком кругу со своими собратьями. Саанулит, несмотря на увечье, не терял надежды однажды отомстить Анубису, Андур желал убить Анубиса за его коварство, Авиценна желал тому смерти за то, что он задурил голову его дочери. И только Исис была на этой встрече исключительно из-за любопытства. И Руфацил точно отмерил сведения, которые ему были доступны, и он предложил не торопиться и выждать еще немного, чтобы больше узнать и о броне подземного полузверя.
– Нам не нужно ждать! – высказался однорукий бог. – Его оружие бессильно перед неживой материей, а у нас есть одна девица, кто изначально живой не была.
– Шика… – подняв глаза на Руфацила, произнесла Исис.
– Дочь Ельтары и Вартана, – кивнув, добавил сведений Руфацил. – Но как мы ее уговорим? Она не слишком общительная, плюс, она не проживает в Октаэдре.
– Пообещай ей угол, и девушка согласится, – подсказал Андур, бог коварства и хитрости. – Не так давно, ее приглашали сюда и затем вновь изгнали. Не каждый может вынести подобное. Никто не хочет быть изгоем.
– А не заигрались ли вы? – тихо спросила Исис. – Распоряжаться жизнью наших детей?
– Шика не принадлежит нам, да и потом… – решил продолжить Андур. – Не она ли уничтожает твои сады и пейзажи на островах?
– Она, – кивнула Исис без сожаления. – Но у нас свои роли, и на ее почве я могу высаживать сады еще краше прежних.
– Если ты критикуешь, то предложи свой вариант! – бросил нервно Саанулит.
– Я предлагаю вам угомониться и обратить внимание на свою работу. Сколько места в ваших головах занимает Анубис? Не много ли ему чести?
– Исис права, – вдруг кивнул Руфацил. – Мы слишком много об этом размышляем.
– Пора бы и начать действовать, – поддакнул Андур поднимаясь. – В конце концов, Анубис уже оступился и показал свое слабое место, а значит и мы сможем нанести ему сокрушительный удар в случае чего…
– Вы нас всех погубите… – покачав головой, добавила Исис и не дожидаясь окончания встречи, покинула Октаэдр, и первая, пролетев полмира, нашла Шику, чтобы предупредить ее…
Полукошка появилась на краю чадящего дымом недавно проснувшегося вулкана и прокричала имя той, к кому она явилась. Сущность Шики была соткана из огненно-рыжей лавы, никто не мог понять, почему эта молодая богиня стала именно женщиной, ведь такой могучей силе, независимой и безжалостной стихии куда бы больше был бы присущ мужской и грозный образ, но нет, она выбрала себя иной…
– Шика, я приветствую тебя, – поздоровалась Исис.
– И я рада твоему визиту, Высшая, – ответила ей душа лавы. – Ты пришла опять жаловаться на мои действия?
– Нет, сегодня я тут, чтобы уберечь тебя от глупости. Тебе знаком Анубис?
– Конечно, – кивнула Шика.
– Есть те, кто хочет, чтобы ты с ним сразилась, я прошу тебя этого не делать!
– Почему? – распахнув огненные глаза, спросила она.
– Потому что это неправильно. Мы не должны драться! Мне кажется, что зло нельзя победить злом.
– Ты права, высшая, – кивнула Шика, плавно усаживаясь на разогретые камни для беседы с той, кого не видно в мире реальном. – Зло лишь усилит зло, но как это относится ко мне и Анубису?
– Тебя попросят драться с ним.
– Для чего мне это?
– Я не знаю, но я предостерегаю тебя от этого. Эта битва никому не нужна.
– Ты права, высшая. Я не буду драться с ним. Это глупо. И Анубис часто со мной общается, когда я заливаю города и селения. Он не плохой и не злой, и мне он никогда ничего плохого не делал.
– Когда ты убиваешь смертных, он всегда приходит? – Исис удивилась услышанному.
– Всегда. За каждым.
– И он наслаждается этим?
– Нет. Никогда.
– А тебя он осуждает?
– Нет, – голова, покрытая потеками лавы, помотала из стороны в сторону. – Никогда…
Исис покинула младшую богиню, и долгие годы верила, что Шика никогда не покажет себя в октаэдре, но спустя время, она увидела ее в качестве гостьи в обители богов. Не тратя времени, богиня красоты подошла к созданию из лавы и одернула ее.
– Что ты здесь делаешь?
– Меня пригласили в гости, – улыбнулась Шика.
– Кто?
– Я, – отозвался Руфацил, выходя из-за колонны главного зала. – Она моя гостья.
– Это тебе кажется забавным? Я прекрасно вижу для чего весь этот цирк! – зашипела словно настоящая кошка Исис. – Что ты задумал, Руфацил?
– Я хочу организовать одну встречу.
– Тебе все никак не дает покоя Анубис?! – услышав неприятное имя, многие боги вокруг начали переговариваться и открыто выражать свое мнение по поводу названной особы.
– С чего ты взяла? – фальшиво удивился тот, у кого нет лица. – И вовсе нет.
– Тогда с кем?
– Со мной, – произнес единственный бестелесный бог октаэдра, ответственный за сновидения. – Я желал увидеть ту, кто не может сама покинуть землю, ту, кто принадлежит миру смертных и кому не ведомы мои заботы.
– Я согласилась, высшая, – добавила Шика. – Мне это показалось интересным.
– Ты просто не видишь подоплеки… – сказала высшая богиня, как раз, когда по подземным дверям начали стучать двое некогда побитых богов. – А вот и она…
Стук по напольным дверям был услышан, двери распахнулись и из клубов дыма, сопровождаемые жуткими криками страданий, вышли три пса Анубиса и сам хозяин подземелья. Боги же, что не так давно отплясывали на вратах ада куда-то исчезли, словно их никогда тут и не было.
– Вот он, наш кошмар… – произнес бестелесный бог сновидений. – Тот, кто даже во снах приносит лишь страдания и ужас.
– Привет Анубис! – неожиданно для всех, кроме Исис, произнесла Шика и пошла к нему навстречу.
– Шика, – произнесла голова шакала и он кивнул.
– Меня пригласили сюда и доставили к вам на вершину, – непосредственно произнесла она. – Прямо как ты и предсказывал.
– Проходи… – вместо ответа, пригласил ее в свои чертоги бог посмертия. Богиня из лавы спокойно прошла мимо псов и скрылась под полом, под сотни шокированных взглядов. Следом за ней зашел и сам хозяин нижней части октаэдра.
Лишь спустя четыре дня, Шика вернулась на землю. Никто не узнал, что она делала в нижнем мире, никто не узнал, что с ней сделал Анубис, но с того дня, перед любым извержением вулкана, Шика сначала трясла землю и предупреждала людей о том, что вскоре она будет разносить смерть и разрушения. Но все сделали вид, что не заметили этого. Все, кроме Исис и Руфацила…
