Таня Лаева
Падший
Часть 1. Падший. Глава 9. Снег
Майкл.
Мы вышли в заснеженный сад, и я взял ее за руку, согревая теплом в аномально морозную октябрьскую ночь. Белые мухи бесконечно падали с неба на пушистые ресницы Николь и таяли, заставляя их мерцать. Яркая луна освещала нашу тропинку и подсвечивала скалистые горы, отражаясь от усыпанных склонов, заставляя их искриться в своем одиноком свечении. Ее лучи спускались на каждую тонкую белую веточку.
Николь зачаровано молчала и любовалась красотой белоснежного как она чуда. Она поджала губу, когда я сплел наши пальцы, и я видел, что она хочет меня о чем-то спросить, но не решается.
– Ники, что не так?
– Все не так, Майкл… так просто не бывает… – лепетала моя шкодина.
– Ну с этим понятно. Я не об этом. Что ты хочешь спросить?
– Как ты выглядишь на самом деле?
Я ждал этого вопроса, ведь людская фантазия самым изощренным образом издевалась над моим внешним видом, как могла. Почему-то ангелы были представлены в виде людей, а демоны в виде рогатых козлов.
– Абсолютно также, Николь! Ты же образованная девушка, искусствовед. Что за вопросы?
– И рогов нет? – продолжала веселиться девчонка.
– И пятачка, и хвоста. Ваше человеческое воображение играет с вами злую шутку. Внешность, имена, обряды… иногда это конечно впечатляет, но чаще всего смешит.
– Вчера я видела клыки у этой… красноголовой…
– Всего лишь спецэффект для устрашения, – ровно отмахивался я.
– А как же крылья? – не отступала Николь.
– Ники, у нас у всех один создатель, вспоминай, "по образу и подобию". Ты одна из немногих, кто знает мою историю и массу ее вариантов. Даже если представить, что у ангелов есть крылья. Я – падший, – Я задумался на долю секунды, – И все же крылья у меня есть. Я покажу тебе.
– Буду ждать с нетерпением.
Мы свернули в лес, продолжая не особо приятную для меня беседу. Но у нее были совершенно нормальные вопросы.
– Но почему ты здесь?
– Ты все прочла, Николь. Не заставляй меня повторяться. Но ТАК долго я еще здесь не был…
– Почему же ты решил задержаться?
– Да решил книгу написать. А в аду совсем нет литературных агентов, – Ники задорно рассмеялась над моей шуткой.
Я начал шутить… очень подозрительно.
– И как я сразу не догадалась… нет, выглядишь ты, как сущий дьявол… но то, что ты это Он, просто… просто…
Шкодливая девчонка разразилась смехом, то ли от волнения, то ли это было нервное… смешного то ничего не было. И мне ничего не оставалось, как притянуть ее к себе и стереть эту озорную улыбку. Ловко уворачиваясь от моих губ, она рванула в сторону сугроба, нагибаясь и зачерпывая полные ладошки снега. Ники слепила комок и запульнула его мне в грудь.
Вообще обалдела!!! Я что ребенок?!
Но она уже улепетывала по хрустящему снегу, заливаясь еще громче.
– Ну же, Микки, догони меня! Или слабо?!
Я не буду! Ни за что!!!
Подумал я, набирая увесистый снаряд, с силой выстреливая четко в аппетитный зад убегающей егозы, сбивая ее с ног. Девушка полетела лицом прямо в пушистый снег.
Не рассчитал маленько.
Я подбежал к ней, переворачивая на спину хохочущую розовощекую девчонку. Теряя бдительность, я пропустил подножку и через секунду уже лежал сверху на манящей сексуально улыбающейся оторве.
– Ты маленькая шкодина!
– А ты самый настоящий лис!
Резко посерьезневшая красавица, обняла меня за шею и потянула к себе.
– Поцелуй меня, Майк.
И я припал к ее горящим на морозе губам, забираясь под ее спину, притягивая к себе как можно ближе, утопая в этом мягком сдержанном поцелуе.
Только спокойно, Майк. Не сделай ей больно.
– Вставай, а то заболеешь.
Вспоминая о ее уязвимости, я поднял Ники на ноги и тщательно отряхнул от коварного снега. Через пару минут мы подошли к замерзающей глади небольшого пруда, где белые крупные хлопья опускались на волосы пшеничного цвета. Она повернулась ко мне и неожиданно сказала.
– Ты сказал, что не полюбишь меня.
Ох… Майк… вот зачем?
– Что такое любовь, Ники? – попытался спасти патовую ситуацию я, – Что ты знаешь о ней?
– Знаю только лишь то, что на свете она все-таки есть… жаль, что только тебе она не нужна.
Я хотел ей возразить, но ее ладонь накрыла мой рот. Она заглянула в меня, в самую черную бездну, в мою пустоту, наполняя ее своими трепетными настоящими чувствами, заполняя собой.
– Ты можешь в моих глазах прочесть… я люблю тебя… Майкл.
Когда она произнесла это, я ощутил в себе сильнейший жар, словно внутри разрастался всепоглощающий огонь. Я схватился за грудь и согнулся пополам, мягко отталкивая испуганную девушку.
– Майкл, ты в порядке? Что с тобой?
Черт! Как больно!
В горло словно залили расплавленное железо, и я не мог ничего произнести, ни стона, ни слова… я словно горел заживо. Я опустился на одно колено и пытался глубоко и ровно дышать. Удар между ребер… еще один… тук-тук-тук… удары стали ритмичные и размеренные, под кожей разлилось приятное успокаивающее тепло.
– Майкл… Майкл! Ну скажи же что-нибудь!
Ощущая мощнейший прилив сил, я поднялся на ноги, желая только одного.
– Иди ко мне, хулиганка!
Дернув ошеломленную девушку к себе за талию, я обрушился на ее губы, стискивая в объятиях, прижимая к ожившей груди. Я жадно целовал ее, снова потеряв ощущение реальности происходящего, как и она.
Снегопад усилился настолько, что затмевал собой густой черный лес и могучие белые горы. Когда Николь жалобно застонала, я отпрянул, давая ей возможность вновь задышать.
– Пойдем домой.
******************************************
Майк, держи себя в руках.
Подумал я и стянул с нее кофту, покрывая поцелуями ее безупречные ключицы. Мои ладони исследовали ее нежную белоснежную кожу, покрывающуюся следами ее неудержимого волнения. Николь откинулась на подушки и застонала, словно ее свалил тяжелый грипп, в то время как мои губы опустились посередине ее грудной клетки, а рука сжала туго обтянутое джинсами женственное бедро.
– Майк, это просто пытка… я словно в огне…
В окно забила метель, когда я вернулся к ее приоткрытым сахарным устам и вдавил ее в шелковую кроваво-красную простынь. Мне было ничуть не легче, чем ей, и у меня началась самая настоящая аритмия.
Такая адская мука… но мне чертовски хорошо…
Непривычные ощущения разрывающейся груди отвлекли меня от момента, когда Ники спустила рубашку по моим плечам, прижимаясь ко мне кожа к коже, жадно хватая воздух, закатывая глаза, покрываясь испариной
– Достаточно.
Я отстранился и сел рядом с рвано дышащей девушкой, которая была уже едва в сознании. Ее грустные глазки рвали мое неопытное сердце и разбивали его на мелкие острые осколки.
– Ники, ты просто не выдержишь большего. Ты сгоришь.
Она понимала, что я прав, и знала, и ощущала, насколько безудержно и отчаянно ее желал… но легче от этого не становилось ни мне, ни ей.
– Я хочу быть твоей, Майк… полностью… ты понимаешь?
Я лег рядом, убирая волосы с влажного лба, проводя пальцами по вискам, лицу, шее, плечам и … останавливаясь, изнывая от невозможности коснуться дальше, обладать всецело… быть, как можно глубже.
МАЙК!!!
– Я понимаю и хочу этого настолько сильно, что сводит все конечности. Но если ЭТО не убьет тебя, то, как минимум, покалечит. Я не готов. Я не могу себя сдерживать… пока что.
Она слабо улыбнулась и провела обжигающими пальцами по моей шее и груди по черному опоясывающему рисунку в виде огромных металлических крыльев.
– Теперь я вижу твои крылья… они прекрасны!
– На самом деле, у меня вырастают крылья, когда ты рядом, так близко…
– Майкл, это все невероятно, немыслимо… скажи, что это не сон.
– Скажи мне то же самое, моя дорогая Ники.
Я сгреб девушку к себе в объятия, получая очередной разряд между ребер, проглатывая острую боль, убаюкивая ее под протяжный вой белой вьюги за окном.
Посреди ночи я стоял на балконе, успокаивая стихию в своем тикающем сердце, смотря на светящийся греховный ненавистный город, в котором я встретил свою судьбу. Она была предначертана мне. Я точно знал. Снег прекратился, и столбик термометра повышался до нормальной температуры, убирая следы моего самобичевания и первородного страха за жизнь такого нежного хрупкого создания… женщины.
Часть 1. Падший. Глава 10. Исполнение желаний
Николь.
Утром я проснулась, ослепленная солнечными лучами, яркого играющего светила, которое проникало сквозь открытый настежь балкон и согревало своим ласковым теплом.
Какие странные перемены в погоде в последние дни.
В комнату ураганом влетел Майкл с необъятный букетом моих любимых гортензий, падая рядом со мной на кровати, притягивая к себе, вручая утренний сладкий поцелуй вместе с потрясающе красивыми цветами.
– С Днем Рождения, соня!
Мой День Рождения?!
– А какое сегодня число?
– Десятое.
– Тогда, спасибо.
Я расплылась в широкой улыбке и зарылась лицом в неохватный подарок, вдыхая тонкий едва уловимый аромат.
– Давай шустро одевайся, поехали.
– Куда?
– Исполнять твои желания, – хитренько произнес плут.
– А ты знаешь мои желания?
– Я знаю все о тебе и даже больше, Ники. Жду внизу.
Как удобно.
Не заставляя себя долго ждать, я быстренько собралась и понеслась по лестнице вниз вперед в нависшую интригу.
Майкл привез меня в мой самый любимый музейный комплекс Лос-Анджелеса, в котором я провела почти всю свою юность, отдавая все свои карманные деньги, мчась на каждую новую выставку.
Невероятно!
– Угадал? – с горделиво спросил лис.
– Не то слово, Майк! Ты просто душка!
Он стоял и ехидно посмеивался надо мной и, как я поняла, над тем словом, которым я назвала его.
Твоя маковку, Ники, следи за языком!
– Эммм… я хотела сказать, спасибо…
Он искренне рассмеялся и притянул меня к себе, оставляя на губах быстрый пламенный след.
– Пойдем уже!
Мы вошли внутрь, и учтивый администратор, почтенно обращаясь к моему огненному кавалеру "господин Самаэль", провела нас в нужный зал, у которого Майкл приказал мне закрыть глаза.
– Зачем? Я знаю здесь все наизусть!
– Это совершенно новая эксклюзивная выставка, специально для тебя. Закрой же!
– Заинтриговал… ладно, так и быть!
Мои ладони прикрыли пытливые глаза, и хитрый лис подтолкнул меня за талию в неизвестность.
– Открывай!
– Нет! Вдруг там что-то страшное! – хохотала я.
– Чего? А ну убери свои ладошки, пока не нарвалась на неприятности!
– Ладно… ладно… все открываю…
Еще минуточку…
– Николь!
Майкл угрожающе рыкнул на мою шалость, и я наконец открыла лицо, которое моментально расползлось в широкой улыбке, смешанной с шоком от происходящего.
– Это нереально, Майкл… так просто не бывает.
– Видишь, как тебе повезло со мной.
Это что, Айвазовский?!
Я бродила по нескончаемому залу, рассматривая истинные шедевры искусства, которые я видела только в учебниках, и могла только мечтать лицезреть их воочию. Я почувствовала приближающийся знакомый жар.
– Ники, тебе нравится? – волнительно произнес повелитель Тьмы, а я просто не могла выразить словами и описать свои чувства.
– Я просто в восторге… я и мечтать не могла… это чудо… Майкл, ты чудо! Ты самое лучшее, что происходило со мной в жизни.
Он взял меня за руку, сплетая пальцы, оставляя на коже обжигающий поцелуй, и повел меня дальше по коридору эстетического наслаждения. Здесь были все самые великие художники и их прекрасные произведения
Да Винчи, Рафаэль, Дали, Моне, Рембрандт… Крик, Сикстинская Мадонна, Девятый вал, Звездная ночь, Последний день Помпеи… у меня голова шла кругом от происходящего.
– Они же настоящие?
– Ты можешь дотронуться до каждой из них и убедиться.
Я прошла к самой дальней стене, на которой находилась самая заметная картина всей умопомрачительной выставки – "Тайная вечеря" Леонардо Да Винчи. Я подошла и коснулась рукой к монументальной росписи.
Под моими веками промелькнуло видение доминиканского монастыря и мужчины с тяжелой бородой, пишущего на задней стене трапезной яичной темперой по масляному грунту из свинцовых белил.
– Это немыслимо… – тихо пробормотала я.
– Я подумал, ты оценишь.
– А ты? – зачем-то спросила я и одернула свой безмозглый язык.
– Безусловно… это же шедевр, Ники.
И все же мне стало неловко перед ним, поэтому я потащила его к выходу, и Майкл обратился ко мне, кладя мягко ладони мне на талию.
– Куда же вы пожелаете направиться, моя драгоценная мисс Ле Бре?
– А я могу выбрать любое место?
– Абсолютно.
– Далеко я не хочу… искусства на сегодня достаточно… мы в Лос-Анджелесе, Микки. Поедем в Голливуд? – мои глазки заблестели, и Майкл прижал меня крепче.
– Хочешь набрать автографов?
– Не-е-ет! Что ты?! Хочу увидеть места, где снимались мои любимые фильмы.
– Ты просто необыкновенная, Ники! – он мягко поцеловал меня, а я тихонько подумала.
Как и ты…
Огромное количество людей сновало по киностудии каждый по своему очень важному делу. Все спешили и перегоняли друг друга… кроме нас… мы шли медленно рука в руке, подходя к очередному ангару.
– Майкл, это же ТИТАНИК!!! Давай зайдем, пожалуйста, пожалуйста. Обещаю, это последний.
– Это уже четвертый по счету последний фильм. Идем, конечно, – Майкл не скрывал своего умиления, а я заклянчила.
– Этот самый, самый, обещаю! Я его просто обожаю.
Мы вошли в каюту первого класса, каюту Розы, которая была в точности сохранена в качестве ценнейшего музейного экспоната. Я коснулась зеленого гребня и закусила губу.
Здесь потрясающая атмосфера, словно окунаешься в эту историю с головой… я словно хочу оказаться там.
Я почувствовала небольшое качание и оперлась о Майкла, когда мы вышли в точную копию коридора. От невероятного ощущения реальности происходящего по моей спине пробежался холодок.
– Ты уже на ногах не стоишь, пойдем поднимемся на палубу и домой.
И мы поднялись…
Пройдя в кромешной тьме по крутой винтовой лестнице на борт Титаника, мы, наконец, вышли, и мое лицо обдало ледяным дыханием бескрайнего океана. Из моего рта вырвался белый пар на выдохе.
Твою маковку.
Я повернулась на разлохмаченного Майкла в льняной рубашке, поверх которой были натянуты подтяжки Джека Доусона. Я осмотрела свое лиловое летящее платье и, нервно рассмеявшись в голос, воскликнула.
– Ты обалдел?!
– Будь осторожна в своих желаниях, Ники, – загадочно предостерег господин Самаэль.
– Ты серьезно?! Нет… ну серьезно?! Взгляни на нас! Особенно на себя!
Хохоча, я закрыла лицо ладонями и покачала головой. Майкл тихо подошел и нежно взял меня за руку, ведя за собой к носу гигантского лайнера, идущего на полной скорости в двадцать два с половиной узла.
Подводя меня к перилам, он обвил мою талию сзади, сводя ладони на животе, кладя подбородок мне на плечо, мягко покачивая. Я любовалась лунным светом огней и ярким пламенем звезд, прижимаясь крепче к сильной груди, согреваясь о горячее тело Майкла. Находясь так близко, я почувствовала учащающиеся удары своими лопатками.
Похоже на…
– Чувствуешь? Оно бьется для тебя, Ники.
– Но ты же сказал…
– Шшш…
Он развернул меня к себе, усаживая на тонкие поручни над и под черной бездной, вставая между моих раскрывающихся бедер, рывком притягивая за ягодицы, впечатывая в себя, обрушиваясь на мои губы. При таком холодном воздухе его жар становился физически выносимым, и я, наконец, могла насладиться этим мгновением в полной мере, утопая в его безбрежных ласках и поглощающих сердце поцелуев.
Сквозь тьму я услышала тревожный колокол и крики смотрящего. Распахнув веки, я обернулась и увидела необъятного размера ледяную глыбу, движущуюся прямо на нас.
– Нам пора.
******************************************
Мы прогуливались по нашему пляжу в ночном переливании неспящего мегаполиса. Майкл по-хулигански держал руки в карманах белоснежных брюк, а я топала босыми ногами по теплой прибрежной воде Тихого океана.
– Майкл, это был удивительный день. Спасибо тебе… для меня никто никогда ничего не совершал в принципе, я уже не говорю о чем-то подобном.
Он ехидно улыбнулся и вытащил из-за моей спины клубничное мороженое, протягивая его мне.
– Будешь?
– Ты просто само совершенство, мой хитрый Микки.
– Я такой.
Самоуверенный плут.
– Расскажи мне о себе…
Он обольстительно вскинул бровь, ничего не отвечая в ответ.
– Ну ты же обо мне все знаешь, так нечестно. Я тоже хочу.
Майкл стал серьезным, но все же ответил.
– Ну, если вкратце. Я всегда был лучшим, самым приближенным, я был обвинителем душ еще задолго до того, как появился Ад и все к нему прилагающееся. Я восстал против системы и был низвергнут. А потом стал карателем грешников, сам обрекая их же на встречу с собой. За свой, так скажем, самоотверженный промах, я расплачиваюсь уже очень много лет, пытаясь искупить свой главный грех – тщеславие. Ники, каждый проходит через Ад, чтобы заслужить Свет… и я не исключение.
– И ты не можешь уйти? Ты осужден пожизненно?
– Моя маленькая Ники, если б я знал. Может быть ты мое спасение?
Ох, Ники, ты влюбилась не в того парня…
А может как раз-таки в того самого, в того единственного, предназначенного для тебя.
Я посмотрела на невидимый горизонт и, почему-то, подумала о температуре воды в глубине.
Ники, это может плохо закончиться.
Но мои мысли уже улетали к огромной белоснежной такой одинокой луне, когда я сняла с себя одежду и вошла в пучину, из которой не было возможности возвратиться, маня за собой ошеломленного Майкла.
Часть 1. Падший. Глава 11. Смерч
Майкл.
Майк… спокойно… это просто абсолютно голая так горячо желанная тобой девушка… Думал я, завороженно стягивая с себя рубашку, стоя перед чернеющим вдали океаном, давя педаль тормоза до упора в пол, до последнего сдерживая себя.
Моя Ники стояла ко мне спиной по пояс в воде, удерживая себя за плечи, наблюдая за разрастающейся в покрывающемся мглою небе воронкой. Я слышал ее бешеное сердцебиение, когда она повернулась ко мне и опустила руки, открывая моему взору пышную упругую девичью грудь, по которой стекали капельки соленой воды, и которая была частично прикрыта ее длинными густыми волосами словно вуалью.
Порыв сильного ветра толкнул меня в спину в тот момент, когда я выкинул свой разум туда же, куда и остатки своей одежды, беспощадно надвигаясь на маняще улыбающуюся сирену, подзывающую меня пальчиком. В какие-то считаные мгновения я уже был слишком близко, чтобы сохранять хотя бы малейшую попытку остановиться. Николь обняла мою шею и так заворожено, просто бесконечно влюбленно, произнесла.
– Я люблю тебя, Микки… я хочу тебя так сильно…
– Это может убить тебя.
– И пусть… я лучше умру, чем не буду твоей хоть еще одну ночь…
– Если ты станешь моей, обратного пути уже не будет, – взывал я к ее разуму, – Ты хорошо подумала?
Она не ответила, а лишь притянула меня за затылок, и обвила мой пояс ногами, прижимаясь в прохладной осенней воде. Последнее, что я видел перед тем, как закрыть глаза и полностью отдаться чувствам это был хвост зарождающегося смерча вдалеке, который тянулся к бурлящей поверхности, желая как можно скорее к ней прикоснуться и вобрать в себя силу моря, чтобы разнести к чертям греховную землю.
Я обхватил ее бедра, заходя глубже в пучину, не отрываясь от ее сладострастных уст, ловя ее рвущиеся наружу стоны губами.
– Горячо?
– Сносно… не останавливайся, Майкл… пожалуйста…
Я шептал в ее опаляющие мягкие губы, беспощадно обжигая себя и ее.
– Скажи, что ты моя, Ники…
– Я твоя… вся… и все, что есть во мне, принадлежит тебе, мой повелитель!
И я спустил с цепи своих демонов, медленно опуская дрожащую девушку, испытывая сильнейшую боль в области сердца и электрический разряд по всему телу. Из Ники вырвался громкий всхлип, и она задрожала.
– Ты еще жива?
– Ммм… да… еще как… – сладострастно застонала чаровница.
Очередной порыв ветра пронесся в сторону идущего на ночной, сверкающий мириадами огней, город смертоносного разрушающего торнадо, и прибрежные громкоговорители завыли о приближающимся бедствии.
Остановись, Майк!
Но я не мог, смотря на выгибающуюся в дугу Ники, искусывая ее белоснежные плечи и острые ключицы, осыпая алчными поцелуями ее поднимающуюся молочную грудь, ритмично двигаясь ей навстречу. Я целовал ее до стука зубов, касаясь ими подбородка, проводя по линии острого лица, впиваясь в тонкую изящную шею. Я ощущал, как нас охватывает жестокое адское пламя, приглушенное спасительной водой.
Ники пронзительно вскрикнула и сжала в тиски мою изнывающую плоть, посылая сильнейшие импульсы, пронзающие меня острыми лезвиями, разрывающие мое нутро на атомы. Ускоряясь, я впился в ее ягодицы до своей и ее боли, изливая неземное удовольствие по ее тугим горячим стенкам, распахивая глаза, отчаянно целуя, вбирая в себя ее крик и свой рев. И в этот момент нас накрыла стремительно приближающаяся трехметровая волна, молниеносно выбрасывая нас на сушу. Покашливающая обессиленная Ники путалась в моих мокрых волосах, когда я навис над ней и прошептал.
– Я люблю тебя, – произнес я и поднял глаза на несчастный ненавистный мной город и приближающуюся его неминуемую погибель и снова сказал это заветное, – Люблю…
И прильнул к дрожащим соленым от морской воды губам, нежа их неспешном поцелуе, на фоне лопнувшей словно мыльный пузырь стихии, которая успела разнести два судна в щепки. И все же я спас этот город.
Милосердие, Майк… это еще не хватало!
******************************************
Мы вошли в гостиную, и я ощутил знакомое присутствие в доме. Повернувшись к розовощекой все еще смущенной девушке, я коснулся ее подбородка, оттягивая нижнюю губу большим пальцем, оголяя белые зубки.
– Уже поздно смущаться, моя маленькая Николь.
– Я не смущаюсь, я хочу больше… – томно произнесла она, вновь опасно приближаясь.
– Мы чуть не разрушили город, если вдруг ты не заметила.
Ники прижалась ко мне, шепча в шею, оставляя на ней манящий поцелуй.
– Я уверена, что ты что-нибудь придумаешь, Микки.
Ммм… одержимая моя…
– Мне нужно кое-что закончить, я скоро, – отправил я свою голубку наверх и направился на вполне ожидаемую встречу.
Я вошел в свой кабинет и сел в высокое удобное кресло, уставившись на незваного гостя на моем стеганом диване вопросительным взглядом.
– Ну, здравствуй, Повелитель Тьмы, – торжественно затянул Архангел, естественно, в золотом брючном костюме.
– К чему этот пафос, Белл? – усмехнулся я его одеянием и зализанными белыми волосами, – Зачем явился?
– Ваша связь с девушкой привлекает слишком много внимания. Люди готовятся к концу света, Самаэль. Надо что-то решать со сложившейся ситуацией.
Я предполагал, что рано или поздно назреет подобная встреча, но чтоб настолько быстро… хотя, возможно, как раз вовремя.
– Судя по тому, что ты здесь, у тебя есть уже есть это решение?
Он ухмыльнулся еще ехиднее, чем прежде, и продолжил, упираясь локтями в колени, укладывая на скрещенные кисти подбородок, сверля меня своими небесно-голубыми глазами.
– Ты должен сделать выбор. Мы можем заключить некое соглашение. Ты получишь свободу в обмен на услугу.
– Да черт бы тебя побрал, Алан! – не выдержал я. – Что за ребусы?! Говори прямо или проваливай!
Тебе предлагают новую должность. Ты будешь поддерживать равновесие на земле, не допуская туда ни наших, ни ваших представителей ни в каком виде, в том числе, на праздные вечеринки и приемы.
– И что я буду с ними делать в случае нарушения?
– Убивать, Майкл.
Я опустил тяжелый взор в черный холодный стол, выполненный из эбенового дерева, от которого исходил тонкий и пряный аромат смолы. Я закрыл глаза и глубоко вдумался в его слова. Это означало, что я должен был отказаться от всех, кого я когда-либо знал, от всего установленного мною порядка.
– Что я получу взамен этого?
– Свободу, возможность присутствовать в своем истинном обличии, а не в бренном слабом теле и… конечно же, девушку. Ее судьба предрешена, ей будет даровано бессмертие рядом с тобой, но с условием.
Всегда есть подвох.
– И каким же?
Он поднялся и развел руками так, будто я должен был догадаться и сам предложить ему это.
– У вас не должно быть потомства, она лишится возможности зачать ребенка когда-либо с момента заключения сделки.
– Что за бред, такое требовать?! – сорвался с места я, – Я и так не могу иметь… как ты высказался "потомства". Это одно из множества моих проклятий, – я взял паузу и добавил жестокое, – В отличии от вас… ведь так, Алан, то есть, Михаил? – его передернуло от этого имени, а я давил, упиваясь его страданием – Не только я оказался падок до земной красавицы?
Я задел его за еще живую рану десятилетней давности, и он побагровел. Мы все следили друг за другом, как в маленьком провинциальном городке. Тем более, последняя наша стычка была на этом поприще.
– Ты что снова в строю, так быстро все забыл, Белл? Или судьба твоего сына по-прежнему интересна только мне? Не обессудь и подставь вторую щеку, как говорится.
Он в очень далеком прошлом мой самый близкий соратник и брат, и тот, кто предательски низверг меня с небес по однозначному приказу без права на справедливый суд, смиренно выдохнул и произнес.
– Спроси ЕЕ, Майкл. Я жду ответа завтра здесь же, в это же время.
И Алан покинул нагревающееся помещение, а я начал рассуждать, усиленно крутить шестеренки в своем распаленном мозгу.
С момента моего согласия я ступлю на землю в своей сущности, чтобы защищать ее от себе подобных… зачем? Алан делал акцент на "потомстве". Детей, зачатых с людьми либо похищали, либо убивали мать до рождения, если срок был невелик… Строго было запрещено в принципе иметь подобную связь.
Но тем не менее ЭТО редко, но все же случалось. И я яркий тому пример. Причем всполошились именно сейчас, из-за нас с Ники, а это могло значит только одно – они чего-то боялись. И вряд ли того, что ты можешь разнести пол планеты, целуя эту девушку.
У меня не было никаких следов ни на земле, ни под ней, никаких связей, кроме мимолетных, а в человеческом теле тем более. Хотя… одного сорванца я все же вырастил.
Они хотят выпустить МЕНЯ?! Ты так старался, Майк, а в итоге двери сами распахнулись.
Но тем не менее роль твоя уже предрешена. Как же хитро задумано… ох, неспроста все это.
Моих висков коснулась неимоверная усталость, и я поймал себя на мысли, что больше не испытываю головной боли и просто дико хочу СПАТЬ!
Ты околдовала меня, моя пленительная Ники. Подумал я и направился к своей судьбе.
