Разрушенная судьба. История мира глазами мусульман – Тамим Ансари

Анкерсмит в «Истории и тропологии» делает два сильных утверждения:1) Нарративная интерпретация, история – не знание, а организация знания;2) ностальгия является главным способом переживания различий прошлого и настоящего, переживания истории.Книга Ансари хорошо иллюстрирует эти, будем говорить, гипотезыПервая задача книги – реконструировать европоцентричную историю в исламоцентричную. В более знакомой русскому читателю глобальной истории, пространство изначально собрано вокруг Средиземного моря как цивилизационного и транспортного узла. Пространственный узел истории у Ансари перемещен на перекресток путей, связывающих воедино Междуречье, Иранское нагорье, Центральную Азию и Египет с Индийский субконтинентом. За неимением лучшего термина Ансари предпочитает называть всю территорию от Стамбула до Инда и Ганга Срединным Миром – тем, что лежит между миром Средиземноморья и миром Китая.Второе необходимое смещение – во времени. Начало истории исламской цивилизации, точнее, её хронологический центр – переселение общины мусульман из Мекки в Медину, Хиджра, в начале VII столетия христианской эры.Третье и очень важное смещение – эмоциональное. Оно несколько неясно для русского читателя, но очень точно соответствует ностальгии по Анкерсмиту. Европоцентричная история в основном сформировалась в убеждении, что прогресс – её центральное русло, и все народы идут в его направлении, хоть и с разной скоростью. Такая история в целом была и во многих случаях до сих пор остается окрашена оптимизмом школьных учебников. Но вот исламская история, по мнению Ансари, не может себе позволить столь оптимистичного взгляда. «… в последние столетия мы (мусульмане), быть может, начали ощущать, что что-то пошло не так. Мы видели, что община перестала расти, в ней появились внутренние нестроения, соперничающие потоки. Иное историческое направление явно побеждает. Как наследники мусульманской традиции, мы принуждены искать значение истории уже не в победе, а в поражении.» Эта эмоция отчасти и окрашивает глобальную исламскую историю у Ансари.Кроме перечисленных смещений есть в книге и важные заимствования. Европейская историография строилась на основах истории Римской империи, по образцам истории национально-территориальных государств Нового времени. На те же модели опирается и Ансари: Халифат рассматривается как империя. Он, под ударами внешних варваров и в столкновении с другими империями, видоизменяется и территориально дробится. Вот тут у Ансари исламоцентризм отступает. Связующей, создающей его единство, для Халифата была не территория, не её географические границы, а умма, община правоверных, и модель территориальной империи тут не совсем годится.Другое пожелание связано с первым. Традиционная европоцентричная история выстраивает цепочку событий политических. Почти из того же набора собирается и история Ансари. В то время как хотелось бы видеть преобладающими не политические события, а внутриобщинные, выстроенные по другим моделям. Необходимо и ещё одно, последнее предупреждение. Сам Ансари пишет : «Разрушенная судьба» – не учебник и не научная работа. Скорее, это то, что я мог бы вам ответить, если бы мы встретились где-нибудь в кофейне…" Для кого-то это будет ещё одним достоинством…

Книга, написанная от души. И именно тем и интересна , что душа эта воспитана в исламских традициях и исламском же мировоззрении. «А это другое» )).

Общая оценка- must be, если только любопытен/на потому что это пересказ истории , если её наблюдать с кораном в руке. НО что больше всего поразило и стало открытием (для меня лично)– это то , насколько русское мировоззрение похоже на исламское…

Ислам , как следует из книги жёстко предписателен и занимается вопросом «что нужно делать », не заморачиваясь вопросами «как, зачем и почему»

Есть территория мира (Дар аль-Ислам )и территория войны и любое расширение территории мира за счет убийста неверных есть дело крайне богоугодное. (ну чистейший же русский мир)

И постоянная сквозящая обида на европейцев за собственную несостоятельность ; почему не возятся с нами как с детьми поскольку более зрелые и одновременно «почему относятся к нам как к детям» (Читай две самые большие мечты русского человека; чтобы все пиндосы сдохли и завести для себя гринкард.)

В общем книга стала веховой для понимания того, что нет никаких особых путей , .а есть общества зрелые, подростковые и совсем уж дошкольные .