Тальяна Орлова
Заложница чужих желаний
– Расслабься, – он улыбался, глядя мне в глаза. – Я ведь пока ничего не делаю. Почти.
И это «почти» тут же было подтверждено сокращением расстояния. Я зажмурилась и ощутила его губы на своих. Он как будто не напирал, целовал мягко, поверхностно, но не отстранялся, несмотря на отсутствие реакции. Долго, расслабляюще, самоконтроль отступал сам собой, поскольку напряжение рано или поздно начинает спадать. Я не сразу ощутила, что постепенно он прижимает меня теснее, удобнее укладывает на своей руке и все сильнее нависает, лишает свободного пространства. Осознала я это, только когда его язык скользнул между губ, а отшатнуться я уже не сумела.
Он как-то коротко выдохнул мне в рот, погружая язык еще глубже. Его рука надежно удерживала мою голову, палец лениво скользил по скуле, но поцелуй становился все напористей. Я невольно начала отвечать – вернее, сами губы просто реагировали на чужие движения. И эта ласка тоже здорово затянулась, пока я окончательно не привыкла.
Потому и ойкнула от неожиданности, когда он вместе со мной встал, вынужденный прервать поцелуй. Я вмиг сжалась до своего первоначального состояния, прекрасно понимая, куда и зачем меня теперь несут. В поцелуе было чуть легче отстраниться от этих мыслей. Он пнул ногой дверь ближайшей спальни, уложил меня на кровать и тотчас прижал руками, удобно размещаясь между бедер и придавливая всем весом. Снова поцеловал, но на этот раз довольно быстро отстранился и не позволил мне окончательно отвлечься.
Глаза его изменились – в них все еще плескалась ирония, но уже какая-то напряженная.
– Юль, давай сегодня так: ты будешь притворяться, что это изнасилование. А я буду притворяться, что это не изнасилование. В другой раз поменяемся ролями.
– В другой раз?
Рассмеялся и сразу, пока опомниться не успела, вошел языком мне в рот. Теперь я оказалась в еще более уязвимом положении, но вряд ли я собиралась всерьез сопротивляться. Толку сопротивляться? К счастью, он явно не спешил – продолжал целовать до тех пор, пока вновь не ощутил, как я начинаю расслабляться. Лишь после этого немного подался бедрами вперед – скорее рефлекторно. Или осознанно дал мне возможность почувствовать, как он возбужден. Пошлое движение, на которое я тоже не смогла отвлечься, поскольку отвечала на все более интенсивные движения языка.
Он, не отрываясь от губ, чуть приподнялся, направил одну руку вниз, положил на грудь и сжал сквозь ткань. Скользнул по бедру, его пальцы ощутимо сдавили ягодицы, но не остановились и там. Вместо возбуждения я чувствовала только новые порывы страха, которые он в очередной раз заглушал поцелуями. Наверное, если он будет целовать меня непрерывно, то я смогу отвлечься и все это перенести. Но и такая надежда не сбылась.
Мужчина перехватил меня за плечи, рванул вверх, усаживая, подхватил край футболки и резко потянул ее вверх. Я была вынуждена поднять руки. Бюстгальтер улетел на пол через секунду, а я инстинктивно прикрыла грудь руками. Сергей Андреевич этого будто не заметил – расстегнул мои джинсы и, откатившись назад, снял и их вместе с трусиками. За считанные секунды я оказалась перед ним полностью обнаженной, и на этот раз он решил уделить внимание моей стеснительности: многозначительно усмехнулся, взял меня за запястья и медленно отвел руки в стороны, рассматривая мое тело с какой-то демонстративностью. Что ж, нужного эффекта он добился – теперь все мое лицо горело от стыда.
Осторожно, подчеркнуто нежно он снова приблизился и вскользь коснулся губ, щеки, переместился к уху и прошептал:
– Юлька, выдохни уже, сама загоняешься. Это все равно когда-нибудь произойдет, и обещаю, что ты не посчитаешь меня худшим из вариантов. Я сейчас разденусь. Смотреть можно. Трогать тоже, так уж и быть. Только не сильно, а то я немного уже за гранью. И вот пока будешь смотреть и трогать, просто прими как факт – это когда-нибудь произошло бы, а я не худший вариант.
Трогать его я не собиралась. Как и объяснять цинику, что есть еще такие понятия как «чувства», «любовь», которые и определяют лучший вариант. А уж никак не техника.
Он стягивал одежду, не спеша и не медля, не отводя от меня ироничного взгляда. Возможно, знал, какое впечатление производит – он хорош, худощав, не перекачан, но высушен до отчетливого рельефа. Когда стянул джинсы, я скользнула взглядом по возбужденному органу и отвела глаза – и это явно доставило Сергею Андреевичу удовольствие. Он будто специально встал коленями на постель, постепенно приближаясь ко мне или подчеркивая, что совсем не стесняется того, что член возбужден, головка налилась до красноты, а по стволу бегут синие вздувшиеся венки. Потянулся к прикроватной тумбе, подхватил пачку и вновь выпрямился, позволяя мне рассматривать, как длинные пальцы раскатывают презерватив. У меня же от такого зрелища даже мимолетное возбуждение схлынуло.
Вот только закончив с подготовкой, он снова вернулся к ласкам. Поцелуи – уже не только в губы, но и шею, спускающиеся ниже и как будто неспешные. Язык коснулся соска, отчего мне стало как-то не по себе, в теле появилась неуютная дрожь. Но я позволила ему втягивать соски в рот, ласкать их языком и даже почти до боли сжимать губами. Рука его блуждала ниже, теперь иногда заныривая на внутреннюю сторону бедер. Когда я снова попыталась инстинктивно сжаться, рука с силой надавила на колено, вынуждая широко раздвинуть – тогда я и поняла, что вся его расслабленность обманчива. Мужчина контролирует все мои движения, и если я начну ему мешать, то он быстро напомнит, кто здесь главный.
Дрожь от касаний усиливалась, а когда пальцы занырнули внутрь, то мне и вовсе захотелось выгнуться, настолько неожиданными и сильными оказались ощущения. Он не обратил внимания на очередную мою попытку напрячься – продолжая посасывать грудь, довольно интенсивно заскользили внутри пальцы. От каждого движения мое дыхание сбивалось на стон. Я сама ненавидела себя за то, что чувствую явное удовольствие от такой изощренной пытки.
Закусила губу – не помогло. Бедра сами слабо подавались вверх, как если бы я осознанно хотела сильнее насаживаться на его пальцы или увеличить темп. Еще немного и я начала бы стонать в голос. Тогда я сдалась и попросила:
– Поцелуйте меня.
Его губы отстранились от груди, перемещался вверх он медленно, но… завис в паре сантиметров и просьбу не выполнил. Наоборот, пальцы внутри теперь заскользили по окружности, а мужчина просто наблюдал за мной – как закрываю глаза, не в силах справиться с ощущениями, как снова их распахиваю, смотрю на него с ненавистью и уже сама не понимаю, на что именно злюсь.
Потянулась к нему, успела только слабо укусить за нижнюю губу и снова рухнула на постель от очередного, очень тесного движения внутри. Именно это, кажется, и послужило ему сигналом – пальцы вдруг исчезли, мужское тело снова прижало меня, и теперь между ног я почувствовала другое давление.
Он лизнул меня по губам и посмотрел в глаза. Только теперь из его взгляда пропала извечная ирония.
– Не своди ноги, Юль. Можешь, наоборот, согнуть в коленях – устройся максимально удобно. Сейчас тебе нужно совсем расслабиться и принять меня.
Вместо расслабления его слова вызвали противоположный эффект – я вся сжалась внизу. Но он только покачал головой, и рукой направил член внутрь. Остановился, войдя совсем немного. Мне же казалось, что давление немыслимое и там просто нет достаточного пространства, чтобы он вошел полностью.
Чуть толкнулся бедрами вперед, отступил. Так и продолжая слабо раскачиваться, наклонился и прошептал мне в губы:
– Ну что же ты такая трусиха? Ты вся мокрая, сильно больно не будет.
– Боюсь, – проскулила жалобно, как если бы всерьез надеялась его этим остановить.
Он неожиданно озорно улыбнулся.
– Да ну тебя, Юлька. Устроила тут, понимаешь, бег с препятствиями.
И мгновенно поцеловал. Поймав долгожданную ласку, я пропустила момент, когда он резко вошел. Вспышка разорвавшейся внутри короткой боли, но мужчина уже не останавливался, наращивая темп и входя все глубже. Растяжение с каждым толчком менялось с неприятного на просто непривычное, а потом и начало отзываться все растущим удовольствием. Теперь я уже растворилась в ощущениях, продолжая посасывать его язык все более жадно. Это сильно отвлекало от переходов от одной стадии к другой, сама не заметила, в какой момент начала постанывать уже не от боли.
Он входил уже так резко, что у самого дыхание сбивалось. Замер, сильно напрягшись, под моими пальцами его плечи будто налились камнем. Оргазм его вызывал какие-то мучительные голодные отголоски и внутри меня.
Сергей Андреевич приподнялся, одновременно выходя, откатился на бок и снова улыбнулся. Черт его дери – клоуном ему надо работать с такой страстью повеселиться, а не главным мудаком города. Я зачем-то улыбнулась в ответ – наверное, радовалась, что все кончено. Само собой, сразу после я намеревалась вскочить и убежать из этого адского места, где как-то неожиданно переплелись буквально все яркие эмоции, а страх туго переплелся со страстью, но хватило места для того и другого. Однако, вопреки всем гениальным планам, я случайно прикрыла глаза и уснула.
Глава 5
Когда проснулась, его рядом не было. Я осторожно, не включая свет, нащупала свою одежду, нашла и сотовый телефон – полвторого ночи и пропущенных звонков нет. Понадеялась, что это означает отсутствие проблем на работе.
Тихо, на цыпочках, вышла из комнаты и спустилась по затемненной лестнице на первый этаж. Сергей Андреевич обнаружился на кухне, он что-то быстро шинковал ножом. Прекрасно понимая, что наверняка попаду в поле его зрения, я скорее по инерции и так же тихо направилась к двери.
– Куда собралась?
Застыла и медленно повернулась. Улыбаться ему я не хотела, но все же ступила в круг света, понимая, что объясниться придется:
– Домой.
– А, – он улыбался, не поднимая на меня лица. – Километров тридцать до города. Может, компас тебе выдать?
Уловив сарказм и проклиная себя за неуместную сонливость, не позволившую уйти засветло, я осмелела:
– А может, просто отвезете меня?
– Ночью? Я не настолько умею ухаживать за девушками.
– Вы за ними вообще ухаживать не умеете, – не сдержалась я.
Сергей Андреевич хмыкнул и ножом смахнул овощи с доски в высокую сковороду.
– Вот мы и вернулись к теме, зачем нужно было ехать сюда. Чтобы сбежать так просто не удалось и пришлось поболтать. Садись, Юль, болтать будем.
Я заняла стул с противоположной стороны и заметила:
– Я не слишком горю желанием с вами разговаривать, неужели непонятно?
– Более чем понятно. Тогда будем есть. Есть-то ты горишь желанием?
Честно говоря, я была зверски голодна, но, само собой, могла и потерпеть до дома. Больше всего в этот момент я мечтала о суперспособности к пространственному перемещению: здесь растворилась, а появилась в каком-нибудь другом месте. Даже не столь важно, в каком именно, лишь бы подальше отсюда. А он готовит, есть предлагает, маньяк какой-то… Я только теперь сообразила, что происходит, и выпалила:
– А продукты Мишань привез? Он уже уехал? Он не сможет подкинуть меня до города?
– Уехал с полчаса назад, – мужчина иронично приподнял бровь. – А его ты, выходит, не боишься? Мишань – мужчина, наверное, видный. Но давай ты будешь на других мужчин смотреть уже после того, как мы разбежимся.
Он вроде бы снова шутил, но я саркастично охнула:
– Вы сказали так, будто мы встречаемся!
Сергей Андреевич все же глянул на меня – сплошное веселье во взгляде, еще и округлил глаза для полноты картины. Жаль, руки заняты, а то еще бы и к щекам прижал, подражая бабульке на лавке:
– Ой, а ты спишь со всеми мимопроходимцами? Куда молодежь катится?
Все ясно, шутит. Но заданный тон неожиданно пришелся мне по душе – он будто бы не подразумевал резкой смены на негатив или угрозы. Да и рассчиталась ведь я, уже все позади. Получается, я теперь свободный от обязательств человек. Потому тоже немного расслабилась и ответила ему тем же тоном:
– Ой, Сергей Андреевич, не со всяким проходимцем! Только с теми, кто мне угрожает! До двадцати лет дожила, а впервые с таким повстречалась. Ну да ладно, умнее буду. Выбраться бы теперь только из этой истории, пусть не невредимой, но хоть живой.
– Ты сейчас мне сказку про Волка и Красную Шапочку пересказала? – он и не думал отрицать или раздражаться. – Юль, иди пока в душ. Как раз ужин будет готов к твоему возвращению. Или это уже завтрак?
– А если я не хочу идти в душ? – вскинулась я. – Тоже заставите?
– Зачем же заставлять? Мне, наоборот, твой вариант больше нравится. Тогда поедим и вместе сходим.
Я мигом передумала и вскочила со стула.
– Пожалуй, я одна схожу.
– Ну во-от, – протянул он мне в спину довольно. – А то я всех заставляю, хотя я только умею правильно расставлять приоритеты.
Достойный ответ почему-то придумался только под горячими струями воды. Что я все его издевки понимаю, что все его манипуляции вижу! И как он подменяет понятия. Приоритеты он выставляет, как же. Просто альтернативы дает такие, что своего добивается исключительно шантажом. И этот полуироничный тон – тоже часть манипуляций: он сбивает ощущения, заставляет на время забыть, что перед тобой хладнокровный убийца и преступник, а не приятный в общении парень.
Конечно, ничего из этого я так и не озвучила после того, как вернулась на кухню, потому что парировать надо сразу, а не опосля. Тушенное с овощами мясо оказалось неплохим. А за время отлучки я успела настроиться на тот тон, которого собиралась придерживаться.
– Лучше бы вы шеф-поваром в ресторане работали, Сергей Андреевич. Девушки такое любят.
– Комплимент? – он снова улыбнулся. – Не иначе что-то задумала. Говори уже.
– Говорю, – продолжила я без паузы. – После этого замечательного ужина вы отвезете меня домой?
– Утром. Зачем ехать по темноте?
– Потому что я так хочу. Имею я право что-то хотеть? Ну, раз уж между нами никаких долговых обязательств не осталось.
Он отвлекся от еды и пару минут меня разглядывал. Потом спросил:
– Так мы наконец-то перешли к обсуждению желаний? Тогда моя очередь. Почему бы нам с тобой не продлить долговые обязательства?
Я от удивления уронила вилку – интересно, на какой ответ он рассчитывает?
– А это что еще значит?
– Кажется, ты притворяешься глупее, чем есть на самом деле, – он вновь вернулся к трапезе.
Я, конечно, понимала. Он предлагает переспать еще раз. Или даже не раз? Мое изумление только нарастало:
– О! Неужели я в постели оказалась настолько хороша, что вам не хочется меня отпускать?
– Ни в коем случае, Юль, ты была бревном, – ответил с усмешкой. – Но потенциал я вижу. Если уж ты без особого желания смогла разогреться, то, захотев меня по-настоящему, превратишься в идеальную для меня любовницу.
Мне все еще происходящее казалось театром абсурда:
– Вы заставили меня! И после этого предлагаете мне стать вашей любовницей?
Сергей Андреевич лишь плечами пожал – вот и весь ответ на мои обвинения.
– Ага. Хочу втянуть тебя в интересную игру. В твои задачи входит слушаться, а в мои – делать хорошо нам обоим.
– По всей видимости, вы не в своем уме…
Он перебил, заговорив теперь чуть резче:
– Не тупи, Юль. Это реальная жизнь, а не сказка. Я получу тебя, раз уж захотел. Ты же за счет меня можешь решить все свои финансовые проблемы. Это больше не принуждение, это взаимовыгодное сотрудничество, о котором другие могут только мечтать.
– Нет, Сергей Андреевич, это проституция!
– Видишь – все дело в терминологии. Все люди занимаются проституцией. Когда на тебя орет начальница, а ты терпишь, потому что нужны деньги, – это проституция. Когда женщина выходит замуж, чтобы обеспечить себя и предоставить кому-то решение ее проблем, – это проституция. Все продаются и покупаются, вопрос только в цене и терминологии. Или они достигают такого уровня, что сами становятся продавцами и покупателями.
– Как вы?
– Как я. Так что? Девственность до свадьбы у тебя хранить все равно не выйдет, ты ничего не теряешь.
– Нет, теряю. Очень жаль, что вы не понимаете разницы.
– Уверена?
– Абсолютно.
– Как хочешь.
Показалось, что он согласился слишком легко. И совсем не разозлился. Но я повторяла себе, что все сделала правильно. Понятно, что многое продается и покупается, но человек сам выбирает, что именно продавать и за какую цену. Да подойди он же ко мне на улице, без всей этой грязной предыстории, спроси телефон, улыбнись – вот точно так же улыбнись, как сейчас – и я бы пошла с ним и на свидание, и в постель. Вполне возможно, потом бы обнаружила, каков он есть на самом деле, но уже бы воспринимала иначе. А так… уж точно не хочу.
Закончив, я встала, пытаясь выглядеть не слишком взвинченной. И снова тихо попросила:
– Раз мы все обсудили, то может, вы все-таки отвезете меня?
Он демонстративно зевнул, однако тоже поднялся и направился в гостиную. Нашел ключи от машины, накинул какую-то темную ветровку. Я, приняв это за согласие, тоже быстро подхватила сумку.
Ехали молча, но к счастью ди-джей по радио разбавлял эту мучительную, слишком длинную тишину. И вдруг машина резко съехала к обочине.
– Выйдем на минуту, – сказал Сергей Андреевич.
Я же затряслась. До города осталось совсем немного. Ладно, если он решил больше не тратить на меня время и просто высадит здесь – доберусь. Но зачем тогда сам вышел? Он же не будет убирать свидетельницу его дерьмовых делишек? Куда я с этой информацией побегу? После последней встречи с полицейскими – уж точно не в полицию.
Вышла. Горизонт уже светлел, а осенняя прохлада усилилась предрассветной влажностью. Я поежилась. Сергей Андреевич развернулся ко мне и с улыбкой поинтересовался:
– Тебе нравится, что ли, меня бояться? Иначе и не объяснишь, почему ты из всех эмоций сразу выбираешь именно страх.
– Потому что вас следует бояться, – честно ответила я. – Вот если я когда-нибудь при виде таких людей испытаю что-то, кроме страха, вот тогда и бейте тревогу.
Он засмеялся, положил мне руки на талию и притянул к себе. Зарылся пальцами в волосы, надавил на затылок и не позволил отстраниться. Коснулся губ и сразу занырнул языком в рот. Я не имею представления, к чему вообще был этот поцелуй, – полная для меня неожиданность. Но он целовал, а хватку ослабил только после того, как я начала невольно отвечать.
Но я мгновенно опомнилась и оттолкнула его от себя. Он снова через силу притянул меня за затылок, но на этот раз просто прижался лбом к моему. Показалось, что дыхание его изменилось – перестало быть равнодушно-ровным. Хотя, возможно, легкое возбуждение было как раз естественно?
– Юль, ты точно уверена?
– Конечно, – теперь я ответила без злости и сарказма. – Сергей Андреевич, разве вы сами не видите, что между нами все уже испортилось? А на роль страстной любовницы я отродясь не годилась.
Его смешок я ощутила на губах порывом воздуха.
– Ну, опыт как раз не проблема. При желании.
– Вот именно, что при желании! Почему я-то? У вас должен иметься целый штат профессионалок.
– Имеется. Но сегодня мне захотелось девочку, заточенную именно под меня. Пусть даже с твоим несносным характером, но чтобы в постели она полностью была в моей власти. Ты точно подходишь на эту роль.
– Точно не подхожу!
– Ладно.
И он отпустил так неожиданно, что я покачнулась. Дальнейшая дорога до дома снова протекала в тишине. Ди-джей сменился на утреннего, который показушно бодрым голосом пытался разбудить то ли себя, то ли весь город, чем сильно раздражал.
Я спросила, когда мы уже остановились возле моего подъезда:
– Надеюсь, на этом все, и мы больше не увидимся?
– Увидимся, конечно. Юлька, ну что ты как маленькая? Я же объяснил, что раз уж захотел – получу. И если ты останешься в машине еще три секунды, то прямо сейчас я увезу тебя и больше твоего мнения спрашивать не стану. Раз, два…
Опять приоритеты под соусом шантажа. Едва я только ступила на асфальт под его смех, машина сразу тронулась с места. Я же еще долго стояла и соображала. Это что сейчас было? О чем он там сказал? Опять насмехался, вызывая мой испуг, или имел в виду что-то очень конкретное?
Глава 6
Неприятности начались скоро. Если они вообще у меня заканчивались.
В понедельник друзья облепили меня, как медовую лепешку мухи, и начали расспрашивать о «шикарном ухажере» – я даже не сразу поняла, кого они имеют в виду. Просто никак не вязалось мое представление о Сергее Андреевиче с восхищенными вздохами Маринки и подтверждающими кивками Наташки. Хотя это понятно: если подоплеки не знать, то можно увидеть молодого, красивого, стильно одетого мужчину с располагающей улыбкой и внимательными глазами. Я, преодолевая нервную дрожь, соврала, что познакомились в кафе, на пару свиданий сбегали, но на самом деле он не в моем вкусе, потому вряд ли что-то сложится. После этого ответа подруги смотрели на меня молча. И как на умственно отсталую. Вот что значит недостаток информации…
События выходных я переживала трудно. Убеждала себя в том, что он мог вести себя намного грубее и что настоящие изнасилования бывают такими, после которых ни один психиатр не поможет. И все равно ощущала на душе непреходящую гадость, ведь принудил. Как бы там ни было, как бы ни был он ласков и осторожен, как бы ни старался и после сгладить впечатления легким трепом, но принуждение имело место быть. И когда я повстречаю свою настоящую любовь, то всегда буду помнить этот опыт. Не омрачил бы он всю ту романтику, которая выпадет на мою судьбу. Очень сильно почему-то утешало его предложение стать любовницей – нет, не в том смысле, что я передумала, но все же приятнее воспринимать себя как желанную женщину, а не как одноразовую подстилку. Или он просто предлагал стать многоразовой подстилкой? Тогда не утешает. Осекала себя тем, что сама неправильно настраиваюсь. Ну, было и прошло, забыть и не вспоминать. Когда-нибудь же точно забудется.
А вечером, когда приехала на работу, мне бестактно напомнили. Погрузившись в мрачные мысли, я шла, уставившись в землю, и от невнимательности буквально налетела на человека, стоявшего недалеко от служебного входа. Извинилась, подняла глаза и отшатнулась, вскрикнув. Этого человека из-за его габаритов перепутать с кем-то было сложно. Передо мной стоял, ехидно ухмыляясь, Мишань собственной персоной.
Огляделась в поисках его работодателя, но, похоже, громила был один. И очевидно, он здесь ждал именно меня.
– Юль Санна! – издевательски воскликнул он. – Какая неожиданная встреча!
– Что тебе нужно? – буркнула я.
Страх перед этим человеком был самой естественной реакцией организма, но мозг подсказывал, что он и пальцем не шевельнет без приказа шефа. А означало это только одно: Мишаню сюда прислали. Для переговоров, угроз или моего похищения. Причем приказ будет выполнен независимо от моей вежливости или наглости.
– А чё сразу ругаться? – наигранно удивлялся бугай. – Я тут по поручению, – я хмыкнула, ну кто бы сомневался! Мишань продолжил, протягивая мне большой бумажный пакет. – Вот, босс просил передать. Сказал, что вы куртку порвали, когда за нами шпионили. И чтобы не воспринимали как подарок, а как компенсацию ущерба.
Я с изумлением уставилась на пакет. Ветровку я действительно порвала, когда пролазила в маленькое окно на складе, но на следующий же день аккуратно зашила. Когда тот успел заметить? И почему это перекачанное чучело мне выкает? Не двигаясь, я перевела взгляд с пакета на маленькие голубые глаза.
– Передай боссу, что я очень признательна ему за внимание, но мне моя куртка дорога как память. Что еще мне напомнит о том, насколько глупой я была?
Громила переступил с ноги на ногу и вдруг стал похож на огромного, безобразного, но растерянного ребенка.
– Тут видите, какое дело, Юль Санна. Мне сказано – я делаю. А других ответов передавать не уполномочен.
И попросту ткнул в меня пакетом, вынуждая принять. Да что за ерунда происходит? Сергей Андреевич зачем-то решил меня наряжать? Я даже не заглянула внутрь, зато растянула губы в саркастичной улыбке и пролепетала как можно фальшивее:
– О, ну тогда сообщи боссу, что я безмерно благодарна! Что даже ждала, когда он меня дарами засыпать начнет! И что такие ухаживания великолепны, лучше всяких цветов. Девушки вообще обожают, когда их лишают права выбора и все такое. А самое приятное, когда человека воспринимают как куклу, которую можно рядить в платьица по своему усмотрению!
Черт его знает, передаст или нет. Но ухмыляться начал сильнее – обрадовался, наверное, что взяла. И тупо поправил:
– Не платьица, а пальто.
Я просто отмахнулась. Страх перед этим дебилом устрашающей наружности совсем пропал. Я шагнула влево, но и он тут же переместился туда же. Замерла на секунду и двинулась вправо. Мишань мгновенно перекрыл мне проход и там.
– Отойди! Я на работу опоздаю.
– Правда? – он со смехом притворно выпучил на меня глаза.
Постепенно начал доходить смысл настоящего приказа босса. Пальтишко, или что там в пакете, было только отвлекающим маневром. Я начала злиться:
– Меня же уволят! Я уже в прошлый раз из-за твоего этого… пропустила!
– Правда?! – повторил он тем же тоном. – Ни за что бы не подумал. А давайте я вас до дома подвезу, Юль Санна? Я как раз очень кстати на машине.
Он ухватил меня за локоть и потянул к стоянке. Это уже ни в какие ворота! Но и кричать я не спешила – сотрудники-то сбегутся, может, кто-то даже полицию вызовет, а потом… А что будет потом мне уже достоверно известно. Ничего этим негодяям не будет. Потому я даже перестала сопротивляться и зашагала, куда ведут.
– Подожди, Мишань! – попросила почти спокойно. – Я правильно понимаю, что мне работать не дадут? Такая стратегия? И сколько это будет продолжаться?
Он остановился и отпустил мою руку. Наклонился и сказал каким-то совсем другим тоном, серьезным, отчего неожиданно стал выглядеть умнее:
– Пока вы сами не поймете, что деваться некуда. Не было у меня до сих пор таких поручений, ни за кем он не бегал, если интересно знать. Андреич совсем не романтик, врать не буду. Но на моей памяти он так раньше не изворачивался. Потому в вашей воле решать только то, как долго вы хотите сопротивляться.
– Это, по-твоему, бегать? Изворачиваться? Он хочет, чтобы меня уволили! На что еще он пойдет? Мишань, да есть же и в тебе что-то человеческое, чтобы понять? Твой босс просто загоняет меня в угол. Это что угодно, но только не ухаживания!
Бугай развел в стороны огромными ручищами:
– А может, он иначе не умеет?
– Вот давай это и выясним! – уверенно ответила я. – Набери его. У меня нет его номера.
– Но распоряжения не было!
– Набери, – спокойно попросила я. Именно попросила, потому что любая истерика сейчас сыграла бы против меня. – Я хочу с ним поговорить.
Мишань пожал плечами, но потом все же вынул сотовый из кармана, набрал и передал мне. Вызов приняли почти сразу:
– Да.
– Сергей Андреевич, это Юля, – у меня от волнения задрожали руки и немного голос, но я пыталась говорить как можно увереннее.
– Рад. Что случилось? – он ответил вообще без паузы и малейшего удивления… что удивило меня.
И, быть может, это самое удивление подхлестнуло нервы, потому я не сдержала эмоциональности, которая точно была лишней:
– Что случилось?! Вы решили меня без работы оставить? Зачем?
А вот теперь в его голосе послышалась улыбка:
– Если твои финансовые проблемы недостаточны для переговоров, то надо их усугубить.
– Да вы с ума сошли! Ваши люди не будут пускать меня на работу, пока меня не уволят? И что потом? Вы в самом деле думаете, что я прибегу после этого к вам? Да в самую последнюю очередь, честное слово! И нет у меня финансовых проблем! Я могу завтра же переехать из съемной квартиры в общежитие!
– Переезжай. Разве я могу тебе запретить? – он там, кажется, улыбался от уха до уха. – Только вначале убедись, что свободные места есть. Когда я учился, то в общагу целые очереди были. Мало ли. Если окажешься на улице, то я стану первым, кто предложит тебе перекантоваться.
Черт возьми, надо действительно сначала узнать в деканате, остались ли комнаты, которые распределяли в конце августа… Но и это не беда! Все вопросы решаемы. А этого гада я, похоже, только смешу. И именно эта мысль помогла взять себя в руки:
– Отличный совет, Сергей Андреевич. Узнаю и перееду.
– Как здорово все решилось. Что-то еще, Юль?
– Ага. С платьицем… тьфу, с пальто что делать? Размерчик не мой.
– Что хочешь. Размерчик твой. Я в твоих размерчиках уже не ошибусь.
– Что хочу? Прекрасно!
Я огляделась и под недоуменным взглядом Мишани направилась к мусорному баку. Закинула пакет туда. Если очень дорогое, то пусть лезет и вытаскивает. Сергей Андреевич будто понял, что я сделала, и рассмеялся:
– Теперь все претензии улажены?
– Что вы! Я только разгоняюсь, – ответила я. Мимо прошли знакомые официантки и помахали мне на ходу, тоже уже опаздывали. Мне же пришлось продолжать: – Ну и раз мы с вами так отлично находим общий язык, то дам и я вам добрый совет. В следующий раз, когда вам девушка понравится, попробуйте поступать иначе. Клянусь, тогда у вас будет больше шансов.
– Продолжай, Юль. Что именно мне стоит делать, когда мне в следующий раз понравится девушка? Я записываю.
– На свидание ее пригласите! А не заставляйте и не шантажируйте. И уж точно не мешайте ей работать, если она хочет!
– Если бы я пригласил тебя на свидание, ты бы не пошла. Я шантажирую тебя только потому, что без шантажа ничего бы не добился. Слишком яркой получилась первая встреча. Потому теперь играю теми картами, которые выпали.
– Да что вы говорите! То есть эволюционировать в человека уже поздно?
– Юль, пойдешь со мной на свидание?
В моем голосе яд так и сочился:
– Сергей Андреевич! Я бы обязательно пошла! Но тут видите, какая проблема – я теперь безработная. А из-за увольнения придется в общежитие переезжать. Мне не до свиданий, столько проблем навалилось! А так бы обязательно пошла, само собой!
– Понял. В пятницу в восемь заеду за тобой.
– Что?
– Ну, раз у тебя снова есть работа, то проблемы не мешают? Ты же именно так расписала.
– Какая работа?
И ухмыляющийся Мишаня вдруг отошел в сторону и даже махнул рукой, будто бы приглашал пройти ко входу. Я нахмурилась, не вполне осознавая, что происходит. И почему бугай вдруг забыл о своем приказе, ведь другого не получал? Доходило до меня медленно. И еще медленнее я говорила:
– То есть вы сразу собирались меня просто припугнуть?
– Припугнуть? Какое неправильное слово, Юль. Показать альтернативы. То, что ты будешь требовать звонка мне, было до банальности предсказуемо. И что права качать начнешь. И что рано или поздно сама примешься торговаться. Поздравляю, ты только что выторговала свою работу. Беги, а то и правда уволят. Не забудь, в пятницу в восемь.
