Тальяна Орлова
Соблазн двойной, без сахара
Глава 3
Катя в десятый раз окинула взглядом весь мой гардероб, вздохнула и признала:
– Вообще-то, этот твой Константин-как-его-там в чем-то прав… – и тут же добавила примирительно: – Но он не имел права разговаривать с тобой в таком тоне! Тут же, Аньк, дело принципа!
– Принципа? – на всякий случай забеспокоилась я.
– Принципа! – нещадно добила Катюша. – Берем самую отстойную вещь и будем тренировать силу воли. А он пусть подавится своим ядом! За отсутствие вкуса еще никого не увольняли… Так-так, и что же тут самое отстойное? Глаза разбегаются…
Было обидно слышать такое еще и от подруги, но меньше всего я была готова к открытому протесту против одного из боссов. Даже наоборот, были бы сейчас хоть какие-то сбережения, рванула бы в первый попавшийся бутик и купила бы себе что-нибудь в стиле Светланы. Вот только не уверена, что в такой узкой юбке и на таких шпильках я способна хоть пару шагов сделать, но если бы это гарантировало мой покой, то я бы пошла на какие угодно жертвы. В характере Кати жертвенности не предусматривалось. По ее мнению, я должна отомстить и за себя, и за весь женский род в моем лице. Так себе из меня мстительница, что уж скрывать. Но ругаться с Катей было еще страшнее, чем с Константином Сергеевичем.
В итоге на следующее утро я встречала непосредственного начальника в той самой блузке, которую даже в институт ни разу не осмелилась одеть. Все очень скромно: пуговички под горло, длинные рукава, но крупный розовый горох на белом фоне даже мне казался вопиющим. Строго говоря, вещица эта мне перешла по наследству от старшей сестры. Она купила, а потом решила, что в груди слишком узко, мне и переслала. Подарок из серии «от всего сердца, все равно выкидывать». Катя как увидела, так сначала полчаса хохотала, а потом на полном серьезе заявила – именно то, что нужно. Константин Сергеевич от такого вызова или ослепнет, или решит больше никогда меня не донимать.
Конечно, утром я могла ее не надевать. Да вот только внутри тоже какой-то протест встрепенулся. Вспомнила свою растерянность, когда он свои претензии излил. Я что же, так и умру мышью безмолвной, с которой каждый может разговаривать, как ему вздумается? Поэтому решительно нацепила на себя розовый горох и отправилась закалять характер.
Андрей Николаевич утром замер возле моего стола после приветствия, и показалось, что хмыкнул. Хотя уверенности не было, поскольку лицо его оставалось серьезным:
– Анна, ты Костю доконать решила? Тогда прекрасный выбор. Но мне все равно, лишь бы не в бикини, чтобы не отвлекала. Сегодня нужно составить сводку из отчетов за весь квартал. Собери одной таблицей, тебе из финансового все нужное перешлют.
– Хорошо, Андрей Николаевич.
Он сделал пару шагов мимо, но вдруг снова затормозил.
– Анна, мой вопрос покажется несколько странным, но ты же владеешь «экселем»?
От неожиданности я приоткрыла рот. Кажется, мой босс считает меня умственно отсталой. Произнесла как можно внятнее:
– У меня законченное экономическое образование, Андрей Николаевич.
Его глаза смотрели неотрывно, а эмоции невозможно понять за непроницаемым выражением лица.
– И что это значит? Ты владеешь «экселем» или нет?
Выдавила с еще большим трудом:
– Конечно, Андрей Николаевич.
– Отлично, – окончательно добил он одобрением. – Тогда, может, и кофемашину освоишь.
Провожая его взглядом, пока он шел до кабинета, я поймала себя на зависти. Как бы мне хотелось хоть на пять минут стать Катей! Встать и спокойно сказать все, о чем я думаю. А может, и хорошо, что я не Катя – уволил бы и даже имени не вспомнил.
Конечно, я ожидала пламенной встречи и с Константином Сергеевичем, не зря же так настраивалась. И, когда он зашел в приемную перед обедом и замер передо мной, растянула губы в приветливой улыбке:
– Добрый день, Константин Сергеевич! Андрей Николаевич у себя.
Вот! Так его! Молодчина, Аня, такого ты сама от себя не ожидала! Теперь лишь бы не сорваться в истерику – это будет уже лишним. А мужчина не сводил остекленевшего взгляда с крупной горошины на моей груди. Ой, на блузке, конечно, на блузке. Но от его взгляда почему-то щеки начали гореть.
Константин Сергеевич с трудом отлепил взгляд от моей груди – точнее, от блузки – и перевел его на лицо. При этом в глазах его отразилась непонятная радость, да и веселье прозвучало в голосе:
– Анют, признайся, что ты это специально. Просто признайся – и я похлопаю за смелость.
Я заставила себя как можно шире округлить глаза:
– Вы о чем?
– Об этих розовых кругах, конечно, и манжетах. Последний писк семнадцатого века?
Вот и мой бенефис. Я коротко вдохнула и выдала заранее написанную и выученную наизусть речь:
– А, вы об этом? Смею напомнить, Константин Сергеевич, что мой непосредственный начальник ни словом не обмолвился о дресс-коде. И если у него возникнут какие-то претензии, то к ним я и прислушаюсь. По долгу службы, конечно. Я могу вам еще чем-нибудь помочь?
Дыхание на последнем предложении закончилось, но я все же это произнесла! И, осознав, мелко-мелко затряслась всем телом от перенапряжения. Но Константин Сергеевич, похоже, не разозлился, а, смеясь на ходу, открыл дверь в кабинет моего босса и, не входя, поинтересовался:
– Андрей, можно, я твою Анютку часа на полтора похищу?
– Куда? Зачем? – раздался удивленный голос начальника.
– Хочу на обед ее пригласить.
– С чего вдруг?
– Она на меня наорала! Хочу ее так отобедать… накормить, чтобы она больше на меня не орала.
– Она на тебя что? – Андрей Николаевич уже выходил из кабинета и полностью озвучил мое же изумление.
Однако счастливый вид его друга намекал на то, что тот несколько преувеличивал. Я от неожиданности подскочила на ноги и выпалила, хотя прямого предложения мне еще не поступало:
– Простите, я не могу. У меня сводка за квартал!
Но Андрей Николаевич почему-то смотрел на приятеля и начинал улыбаться – кстати, это был первый раз, когда я видела его улыбку. А потом пожал плечами и обратился ко мне:
– Ее и завтра можно сдать, если не успеешь сегодня. Иди, Анна, пообедай спокойно. Я же не тиран какой-нибудь.
И мне даже не дали возможности ответить – схватили за локоть и потащили к выходу. Да что же такое происходит? И Константин Сергеевич будто обрадовался, правда, с каким-то подчеркнутым задором:
– Ты так офигенно ввернула, что я не твой непосредственный начальник – я прямо впечатлился. Ну, раз не начальник, то почему бы нам и не пообщаться разок без статусов. Да не бойся ты меня так! Просто пообедаем. Интересный у тебя характер, хочется поближе разглядеть.
Я смогла справиться с дыханием, только когда мы оказались на крыльце:
– Константин Сергеевич!
– Во, а давай за пределами офиса просто по имени? Это вообще адова конструкция выйдет!
Я не имела представления, что он несет. В мужчине явно разгорелся какой-то азарт – то ли поставить меня на место, то ли поиздеваться. Выхватила у него свой локоть и остановилась. Он развернулся и посмотрел в глаза.
– Анют, ты почему так смущаешься? Я наглею, но это свойство природы, ничего не могу с этим поделать. Я хочу просто пообедать с тобой, тут в пяти минутах ресторан – отличные бизнес-ланчи…
– Зачем вам это? – я действительно смущалась, поэтому оставалось только удивляться, что я еще способна что-то говорить.
– Потому, что мы неправильно начали. На сто процентов уверен, что ты эту речевку со вчерашнего дня придумывала. А значит, обиделась. А раз обиделась – значит, есть что мне сказать. Зачем злиться, если можно поговорить? В неформальной обстановке как выскажешь мне все накипевшее – и сразу полегчает. Корпоративный дух и все такое.
Я только ресницами хлопала, не представляя, как еще можно реагировать. У него очень открытая улыбка, красивое лицо – и он прекрасно об этом осведомлен, поэтому и ведет себя так, словно никогда слова «нет» не слышал. Но и говорил такое, чего я не ожидала от него услышать:
– Хочу просто пообедать. Можно, я приглашу тебя составить компанию? Чтобы завтра утром в офисе ты меня встречала не заготовленными тирадами, а самым обычным «Здравствуйте».
Ему будто бы действительно было важно услышать мое мнение. Я неуверенно кивнула, потому что на такую искреннюю просьбу надо было бы придумывать стоящую причину для отказа.
Ресторан, действительно, оказался поблизости. Константин Сергеевич словно отвлекал меня от напряжения, почти постоянно что-то рассказывая:
– Мы с Андреем часто здесь обедаем. Он сейчас, наверное, злится, что его не позвали. Кстати, а почему мы его не позвали? А, точно! Тогда бы ты смущалась еще сильнее. А нам же аппетит нужен, а не напряжение.
Официант поприветствовал его по имени-отчеству, и Константин Сергеевич показал мне на столик возле стены. Ну, бизнес-ланч так бизнес-ланч. Вроде бы никакой катастрофы. Интересно, мне кусок-то в горло полезет?
Подали довольно быстро, я и за эти пять минут не знала, куда деть глаза. Затем Константин Сергеевич спросил неожиданно серьезно:
– А вот теперь говори – выскажись. Обещаю, что не припомню.
Я собиралась с духом, делая вид, что слишком сильно увлечена рагу. Блюда в самом деле были вкусными – притворяться не пришлось. Зато я использовала это время, чтобы тщательно обдумать ответ. Подняла глаза, но не смогла долго смотреть прямо. Подхватила салфетку и затеребила ее в пальцах.
– Во-первых, – начала осторожно, – я хочу сказать, что мне очень нужна эта работа, поэтому конфликтовать с кем-то, включая вас, я не намерена.
– Мы и не будем конфликтовать. С чего ты взяла?
– С того, как вы иногда… давите. Я понимаю, что могу вас чем-то раздражать, но я не делаю это специально. И любое замечание готова выслушать и принять. При условии, что оно не будет похоже на издевку.
– Ошибаешься, Анют. Ты меня совсем не раздражаешь.
Я мельком глянула на него – едва заметная улыбка и сосредоточенный взгляд.
– Но моя одежда…
– А, да. Одежда раздражает. Не ты. Ты без одежды вообще бы не… о чем это я? – он сам же усмехнулся. Наверное, шутит по инерции. Это сорт людей такой.
Но я решила, что корчить из себя королеву неуместно, поэтому тоже сделала шаг навстречу:
– Обещаю, что постараюсь пересмотреть стиль. Со временем. Это все, вопрос исчерпан?
Поскольку пауза затянулась, я снова посмотрела на его лицо. А он будто бы именно этого и ждал:
– Итак, я понял две важные вещи: тебе очень нужна эта работа, и ты стеснена в средствах. Все правильно?
Мои щеки снова начали пылать.
– Нет-нет, посмотри на меня, – он вдруг тронул пальцами мой подбородок, вынуждая поднять лицо. И тотчас убрал руку. – Это будет большой наглостью с моей стороны, если я буду использовать эту информацию в своих интересах?
– Как использовать? Каких еще интересах?
– Пока не определился. Да не бойся ты меня так! Твоя стеснительность порождает в мужчинах желание бить себя кулаками в грудь и орать, что убил мамонта. Шикарное оружие. Но не злоупотребляй.
– О чем вы? – я начала злиться от непонимания.
Но Константин Сергеевич приподнял обе ладони вверх:
– Стоп, опять не туда свернули. И, Анют, можешь звать меня по имени, пока не в офисе. Серьезно.
– Вряд ли я смогу. Вы хоть и не мой босс, но все же босс. А я подчиненная.
Он наконец-то перестал прожигать меня взглядом, откинулся на спинку стула и потянул за воротник рубашки, как будто ему было жарко.
– Ох, Анют. Эта твоя покорность подчиненной уж точно не облегчает мне задачу. Все, сменим тему. Можешь и меня спросить о чем угодно, чтобы в тишине не сидеть.
Его намеки никак не оформлялись в голове законченными мыслями, но я была согласна сменить колею разговора на любую другую:
– Как давно вы знакомы с Андреем Николаевичем?
Он ответил легко и без паузы:
– Друзья детства. И в институте вместе учились. Самые близкие люди, полное доверие и все такое, что принято перечислять в подобных темах.
– Это здорово, – сказала я, чтобы что-то ответить. – И немного удивительно. Вы очень разные.
– В этом и есть смысл, – он снова улыбнулся. – Друзья и не должны быть копиями друг друга. Хорошо, когда они совпадают в чем-то важном – это основа взаимодействия, но и нужно, чтобы в деталях они расходились. Мы ни за что не потянули бы такой бизнес, если бы не умели друг друга дополнять и делегировать обязанности. Андрей – талантливый планировщик, он с ходу просчитывает все варианты развития событий и анализирует все мелкие детали. Я хорош в переговорах… Тебе действительно это интересно?
– Да, – честно ответила я. – И спасибо за откровенность. Вы сейчас как описали – и сразу стало понятно, что у меня с подругой такие же отношения. Совпадаем в главном: в целях, отношении к важным вещам, а по характерам – прямые противоположности.
Он чуть подался вперед и уперся локтями в стол:
– Та самая подруга, которая устроила тебя на собеседование?
– Она.
– С меня бутылка шампанского, – он махнул официанту, чтобы подошел. – Ей. Не тебе.
Я вновь опешила:
– За что? Не надо!
– Это наши с ней личные отношения, ты не вмешивайся.
– Но вы ее даже не знаете!
– До сих пор меня это ни разу не останавливало.
На столе появилась упакованная в бумажный пакет с ручками бутылка. Я пока понятия не имела, как буду объяснять Кате, за что такой презент. В любом пересказе прозвучит абсурдно.
Но Константин Сергеевич не позволял мне углубиться в размышления, постоянно меняя тему:
– Итак, с твой точки зрения, я наглый хам?
– Не совсем так, – я немного слукавила, но улыбки не удержала. Все же его бронебойная прямолинейность впечатляла.
Но он не обратил внимания на мой ответ:
– А Андрей какой? Расскажи, мне интересно.
Вот это вопросище. На такие запросто не ответишь.
– Я пока еще не разобралась. Всего два дня работаю!
– Снова стесняешься? Прекращай, с ума сводишь. Может, мне укусить тебя, чтобы передать вирус самоуверенности?
– Не надо кусать, – я нервно усмехнулась. – Ладно, попытаюсь сформулировать. Андрей Николаевич не показывает эмоций, но у меня уже стойкое ощущение, что он меня на дух не переносит.
– Кого я не переношу? – раздалось со стороны.
Подскочив на месте, я наблюдала, как мой непосредственный босс подхватывает стул от другого столика и, развернув, ставит к нам.
– Никого, – ответил ему друг с такой хитрой ухмылкой, что мне стало не по себе. – Я знал, что ты не выдержишь и прибежишь за нами.
– За обедом я прибежал, – тот выглядел расслабленным – совсем другим, чем на рабочем месте. – Ну и заодно хотел понаблюдать, как ты мою секретаршу охмуряешь.
– Охмуряю, да. Завидуешь? – Константин Сергеевич изогнул светлую бровь.
– Нет, полагаю, что ты задумал что-то веселое. Не хотел это пропустить.
Я переводила взгляд с одного на второго и не могла понять, какими перипетиями судьбы меня занесло именно в эту компанию. Где я свернула не туда, что оказалась именно в этой точке? Хотя ведь до сих пор разговор проходил в приятном русле! Я даже подумала, что совсем не зря согласилась на этот обед – на душе после пустой болтовни полегчало. Когда узнаешь кого-то лучше, то проще воспринимаешь какие-то неловкости. Однако прямо сейчас пустая болтовня кардинально сменила направление, поскольку Константин Сергеевич ответил:
– Угадал. Я хочу переодеть твою Анютку. А она будет сопротивляться. Мне нужна твоя помощь.
– О, – выдохнула я. – Как это – переодеть?
Андрей Николаевич расхохотался:
– Ну ты и сумасшедший. Хорошо, я в деле.
– Что? – я еще толком не понимала происходящего, но на всякий случай перепугалась. – Вы что задумали?
– Мы идем в магазин, – оповестил Константин Сергеевич. – Напомню, что тебе очень нужна эта работа.
– Но это… – я не могла подобрать правильных слов. – Насильно переодевать будете? Это нарушение прав человека!
– А работа тебе очень нужна, – он не сдавался, и даже улыбка не померкла.
А Андрей Николаевич добавил спокойнее:
– Зачем же насильно? Все в рамках приличий. Я надеюсь. Но если ты хочешь, чтобы именно насильно…
Дар речи надолго пропал. Надо же, усыпил бдительность, отвлек, а сам! Сами!
Я все еще пыталась прийти в себя, когда выходили из ресторана. И не сразу сообразила, что эти двое… ругаются!
– Я поведу, – хмуро сообщил Андрей Николаевич.
– Ага, мечтай, – весело отреагировал Константин Сергеевич. – Мы с твоей скоростью до послезавтра никуда не доедем.
– А у тебя штрафов больше, чем бюджет фирмы!
– Давай на разных поедем!
– Нет. Просто поведу я. И точка.
– Тогда, может, мою прабабушку из Владивостока позовем? Она довезет. И то быстрее получится, вместе с перелетом.
– Я больше не сяду в машину, когда ты за рулем. У меня после прошлой пятницы волосы седые.
– Не седые, Андрюх! Хоть один седой волос покажи!
– Я тебе потом покажу, где именно у меня волосы поседели. Заодно и станет понятнее, куда именно тебе стоит пойти…
– Да ты бы еще свой день рождения вспомнил, злопамятный!
– А-а! День рождения!
Я немного подотстала, ошарашенно наблюдая за их перепалкой. Мы уже до парковки добрались, а они все не унимались! Я только взгляд переводила с одной широкой спины на другую и не могла поверить, что два серьезных бизнесмена могут вот именно в таком занятии коротать свободное время. И, когда они синхронно обернулись ко мне, я по инерции выдала:
– Вы как дети малые! Простите…
Андрей Николаевич спросил очень серьезно – я прямо на рабочем месте себя почувствовала:
– Анна, у тебя права есть?
– Действительно, – подхватил и Константин Сергеевич. – Если ты только не хочешь лицезреть тут еще и драку.
Я вытаращила глаза. Драку я точно лицезреть не хотела, но почему-то легко верилось, что и до этого дойдет, если не будет принято какое-то компромиссное решение. Вспомнила о том, что я профессионал и вообще-то работаю на одного из этих мужчин, вынула сотовый из кармана и объяснила на ходу:
– Я не вожу. Но ведь вы, Андрей Николаевич, с водителем вчера ездили на встречу, я сама с ним связывалась! Зачем ругаться, если у вас есть штатный водитель? – я отвлеклась на голос в трубке: – Григорий? Аня, да. Вы уже пообедали? Можете выйти на парковку, здесь Андрею Николаевичу… да, спасибо! – и выдала итог: – Григорий за рулем обоих устроит?
Довольная собой, я победоносно оценила их реакцию. Как здорово, что догадалась все важные номера внести в память телефона. Вот, впервые показала свою пользу как помощницы!
Андрей Николаевич почему-то посмотрел в сторону – наверное, высматривал Григория на крыльце. Однако голос его был странным – сдавленным, как если бы он с трудом сдерживал смех:
– Да, пожалуй, устроит.
Константин Сергеевич вообще нижнюю губу закусил и глянул в небо:
– Григорий – отличное решение.
И, едва только водитель обозначился у машины, одна пара рук меня зашвырнула на заднее сиденье и тут же с двух сторон меня прижали. А они вообще-то немаленькие! Тесновато. Я поерзала, но когда дошло, то нервно воскликнула:
– Вы это специально, что ли, устроили?
– Нет, конечно, – фальшиво протянул Андрей Николаевич. – Кто же специально будет ругаться, лишь бы ты забыла о том, куда мы едем?
И Константин Сергеевич закончил на той ж ноте:
– И даже сама поездку организовала. Сразу видно, что очень хочешь срочно переодеться, а до сих пор притворялась.
Я охнула. Подумала немного – и снова охнула. Куда я попала? Они беспощадно пользуются моей наивностью! Веселятся, глумятся, тащат меня куда-то… как будто я не секретарь, а какая-то забавная зверушка! Да они мною просто от работы отвлекаются!
Меня, одеревенелую, обиженную и переосмысливающую все свое существование, под белы рученьки так же вывели из машины. И только после этого я задышала. А во время поездки казалось, что они буквально давят на меня своим присутствием. Утешала нелепая мысль: если бы кто-то из них ко мне приставал, то вряд ли выбрал бы момент, когда это делает и второй. Оказаться наедине с одним из них в такой же близости почему-то казалось намного более неловким.
Константин Сергеевич на входе в магазин коснулся двумя пальцами моей спины и наклонился, чтобы сказать почти в самое ухо:
– Расслабься, Анют. Еще не поняла, что ты и провоцируешь желание тебя растормошить? Вот прямо всем своим видом кричишь: «Возьмите меня и приведите в чувство!».
– Я не кричу!
– Или просто «Возьмите меня»… Я еще не определился.
– Константин Сергеевич!
– Кто? А, ну да. Только не начни опять краснеть, Анют! Да что же ты творишь, бессердечная?
Из двоих мой босс казался все же более вменяемым, поэтому я обратилась к нему:
– Андрей Николаевич, ваш друг говорит какие-то дикие вещи. В мои обязанности входит его слушать?
Он посмотрел на меня. Глаза сузились до узких щелочек… Вот, именно об этом выражении лица Светлана и упоминала с особой настойчивостью.
– Анна, я принял тебя на работу. Но не подписывался на то, чтобы голыми руками останавливать торнадо.
– Вы о чем?
– Сама от него отбивайся.
– Но…
– А у меня к тебе всего два вопроса: «Тебе нужна эта работа?» и «Какой у тебя размер?»
Да что ж такое-то? Они будто бы сговорились довести меня до обморока. Теперь уже возвращение в родительский дом не казалось такой уж ужасной перспективой. Я попыталась сощуриться точно так же, как он:
– Андрей Николаевич, это ультиматум? Или я покорно принимаю все эти… переодевания, или пишу заявление?
– Путаешь термины, Анна. Это были обычные вопросы, а ультиматум – это, например: ты сама заходишь в примерочную, или мы заходим вместе с тобой. Чувствуешь, разница принципиальная?
Я тотчас осознала:
– Не надо со мной в примерочную!
Он неожиданно тепло улыбнулся:
– Тогда сорок второй?
– Ага, – смирилась я окончательно.
Удивительно, но через пару минут мне в руки впихнули вполне приличный костюм: юбка до колена и приталенный пиджачок. После бесшабашного натиска я была готова к чему угодно, включая развратное нижнее белье вместо нормальной одежды. А тут… ничего вопиющего. Это неожиданно успокоило. Или я уже попросту устала психовать.
В примерочную мои пленители, к счастью, не пошли. Остались снаружи, зато я могла слышать их голоса.
– Меня обуревают смутные фантазии о латексе, – мечтательно протянул Константин Сергеевич.
Его друг рассмеялся:
– Не все сразу.
– Эх… – тот тяжело вздохнул. – Подожду день-другой.
– Держи себя в руках, Костя! Что-то я не припомню, чтобы мы твою Светланку переодевали.
– Ее не так интересно.
– Интересно ему… Осторожнее, торнадо. И не мешай моей секретарше работать. А то я твоей Свете устрою такие же фейерверки, будешь знать.
– Устрой, – тот согласился легко. – Андрей, а если мы будем каждую неделю меняться секретаршами, то это какое-то извращение или рабочий процесс?
Андрей Николаевич вместо ответа расхохотался еще громче. Я уже застегивала замок на юбке, но буркнула:
– Вы ведь понимаете, что я вас слышу?
– Так для тебя и говорим. Выходи уже.
Я напоследок глянула на себя в зеркало. У Андрея Николаевича, похоже, глаз наметан, что он с ходу и размер угадал, и модель выбрал такую, которая села как влитая. Да и синий мне всегда шел – голубые глаза от этого становятся ярче. Отодвинула шторку, сделала пару шагов вперед, не дождалась никакой реакции, поэтому раскинула руки и крутанулась.
Обычно в фильмах, когда девушка неожиданно преображается новым нарядом, трепетные юноши хором ахают, а главный герой застывает на месте с отвисшей челюстью. Очевидно, я оказалась не в одном из таких фильмов. Или тут главного героя не присутствовало.
– Нормально вроде, – Константин Сергеевич пристально осматривал костюм.
– Обувь вообще не в тему, – добавил Андрей Николаевич.
Видимо, это означало, что образ получил холодное одобрение, и на том моя экзекуция окончена.
Но обрадовалась я рано. Константин Сергеевич отправился к кассе, а Андрей Николаевич махнул в сторону стеллажей с туфлями.
– Надо что-то на каблуке, Анна.
Но с ним все-таки разговаривать было намного проще, поэтому я решилась:
– Андрей Николаевич, а может быть, хватит? Я благодарна вам, честно. И очень довольна своим внешним видом. И надеюсь, что в этом костюме больше никого не буду раздражать. Но…
Он перебил:
– Но твое терпение закончилось еще в ресторане?
– Именно! – я обрадовалась тому, что меня так верно поняли.
И он вдруг уставился на мое лицо. Уже привычно сощурился, но теперь в его глазах плескалась не серьезность, а веселье:
– Начинаю понимать, почему Костя так зацепился. Ты как будто всего на свете боишься, нас с ним стесняешься, но пытаешься сопротивляться. Откуда такая неуверенность в себе? Дай руку.
Я не успела отреагировать, он сам подхватил мою ладонь, замер на секунду и отпустил:
– Я был прав, ты вся трясешься. Чего конкретно ты боишься? Что мы выставим тебе счет?
Я растерялась окончательно:
– Даже не знаю… А выставите?
– Нет. Костя это делает, потому что он всегда поддается порывам.
– А почему вы ему помогаете?
Он улыбнулся шире. С ума сойти, какие у него глаза! Зеленые, глубокие, всегда с каким-то подтекстом.
– Пока не определился.
– Вы даже говорите иногда одинаково…
– Друзья детства, такое бывает. Анна, можно, я куплю тебе обувь?
– А от моего мнения что-нибудь зависит? – я приподняла бровь.
– Да. Мое настроение.
И что на такое отвечать? Я просто махнула рукой, не в силах сформулировать ответ. А он словно его получил и резюмировал:
– Вот и славно. Шпилька?
Стеснительность преодолевать становилось все сложнее:
– Нежелательно. Я… честно говоря, не привыкла к высоким каблукам.
– Зря. У тебя лодыжки тонкие, на каблуках ты можешь завоевывать мир.
– А если я не хочу завоевывать мир?
– Хорошо. Тогда пока лодочки. Вернемся к этому разговору в другой раз.
Мысль вдруг оформилась неожиданно, и я не постеснялась ее озвучить – громко, чтобы и подходивший Константин Сергеевич услышал:
– Я поняла! Вы вдвоем в детстве в куклы не наигрались. А тут прямо накрыло!
Константин Сергеевич отреагировал с присущей ему иронией:
– Мне мой психиатр то же самое говорит! Заведи, говорит, себе куколку, наиграйся уже, несмышленыш. И я как тебя увидел, так сразу предмет своих детских мечтаний и узнал.
Но Андрей Николаевич ответил другое:
– А может, дело в том, что ты сама себя ведешь, как фарфоровая куколка, а мы просто удачно подыгрываем?
Какая странная мысль. Но развивать ее не хотелось.
Едва Андрей Николаевич миновал офисные двери, как сразу изменился – та же непроницаемая маска на лице, как будто не он совсем недавно смеялся в полный голос, пугая продавщиц. Возле лифта остановился:
– Анна, я в бухгалтерию загляну. Сделай мне кофе. В смысле, попытайся сделать. И про квартальную сводку не забудь, – отвесил холодно и повернул вправо.
Тем временем Константин Сергеевич глянул на часы и коротко выдохнул:
– Уже почти три! Черт, столько времени спустил. Анют, признайся, что тебя подкупили конкуренты, и ты успешно справляешься с отстранением меня от дел, – и, не дождавшись возмущенного ответа, зашагал влево.
Посмотрела налево, посмотрела направо, поправила юбку и нажала на кнопку вызова лифта. Всего второй рабочий день! На этом этапе сдаются только слабаки. Даже если они попали в дурдом.
Катя, забежавшая в гости вечером, после моего рассказа примерно час сидела с распахнутым ртом. Потом рукой надавила себе снизу на челюсть, чтобы не идти по улице с открытой варежкой, заторможенно встала и ушла, бормоча что-то нечленораздельное. Шампанское, правда, прихватила. Но ее предкоматозное оцепенение не отражало и половину моего.
