Тальяна Орлова
Алмазная императрица
Глава 4
Матушка Майера поздравляла меня с назначением весь вечер:
– Это большое достижение, Айса! Но не забывай, что с ним связана и большая ответственность. Я не рассказывала тебе, но в молодости тоже служила фрейлиной – и могу сказать, что вспоминаю те годы с теплотой.
Я ей мягко улыбалась, хотя смотрела внимательно и играть именно с ней в дворцовый этикет не собиралась:
– Миледи, я успела узнать, что ваше лицо слишком живое – оно всегда выражает какую-то эмоцию: тоску, радость или задорную хитрецу, когда мы вместе выручаем вашего сына. Потому я и сейчас замечаю, что ваши слова несколько расходятся с мыслями. Что это, сомнение?
Она вздохнула и перестала изображать незыблемую радость:
– Непонимание, зачем ее величество решила тебя вдруг возвысить и приблизить к себе. Тебя там никто не любит. Это ведь не секрет?
– Ненавидят, – поправила я. – Вы выбрали слишком мягкое слово.
– Вот именно, – признала она без труда. – Тогда в чем причина? Кому охота видеть тебя во дворце ежедневно?
Я прищурилась, глядя на добродушную женщину еще пристальнее, поскольку она со мной откровенничать не спешила, да и не была обязана:
– Хотите сказать, что служба этой императрице будет сложнее службы предыдущей?
– О нет, – она отмахнулась. – Тебе и при предыдущей было бы несладко. Тебя сейчас презирает там каждый: кто-то за то, что заняла лучшего жениха, хотя его недостойна, а кто-то и за более серьезные проблемы. Ведь и глупому ясно, что Хинанда погибла отчасти по твоей вине – Зохару нужна была ты, а не она, наша драгоценная морт-шелле просто оказалась рядом, а ее характер не позволил остаться в стороне. Потому ты права, тебя ненавидят все – лишь градус напряжения варьируется. И такую особу назначать фрейлиной? Для какой цели? Посмеяться над ней вдоволь или присмотреться получше?
Я легкомысленно пожала плечами. Вряд ли после каменного мешка в подвале Зохара я испугаюсь каких-то там наряженных дам. Потому даже рассмеялась:
– Вы меня будто в яму с волками провожаете, миледи.
– Что ты, милочка! Яма с волками по сравнению с дворцовыми завсегдатаями тебе покажется уютным оазисом! Надень свое лучшее платье, мои личные служанки завтра соорудят тебе идеальную прическу. Но это, собственно, всё, что зависит от меня – дальше только тебе выбираться.
– Как всегда и было. Благодарю вас, миледи, эта забота многого стоит.
Она насупилась и отвернулась в другую сторону:
– С чего бы мне о тебе заботиться? Только о сыночке своем радею. Ты еще можешь понадобиться для свадьбы и просто хорошо на него влияешь.
Сао – хорошие люди, плохие такого ребенка и не смогли бы породить. И мне теперь нужно хотя бы ради них не ударить в грязь лицом и хорошо себе показать – моя репутация испорчена безвозвратно, но дом, приютивший меня, все еще за мои ошибки может пострадать.
* * *
Про Анабель я успела узнать только, что она сейчас переживает не лучшие времена – и потому часто поддается раздражению. Причина вовсе не во мне, но я прекрасная цель для раздражения. Насмешками меня зацепить сложно, пусть попробуют оружие помощнее.
Я явилась к ее покоям ранним утром. Возле двери стояли две демоницы в неприлично обтягивающих бедра кожаных штанах. Эти, вернее всего, не фрейлины, а что-то наподобие личной охраны. Но я учтиво представилась, прекрасно понимая, что даже на должности императорской стражи могут служить морт-шелле. Вошла в изящную гостиную, присела перед императрицей в реверансе и выпрямилась.
– Доброе утро, ваше величество!
Она рассматривала меня больше с интересом, чем со злостью. Но начала все же с неприятной интонации:
– Сударыня, для удобства я буду использовать имя. Айса, сегодня у нас зеленый день, почему ты явилась в розовом?
Я глянула на трех девушек за ее спиной, разодетых в разные оттенки зеленого, на самой императрице было платье цвета белой кости со множеством рюш. И откуда я могла об этом знать? Боги, как мелко она начала! Широко улыбнувшись и склонив голову, я предложила:
– Могу ли я отлучиться на час, чтобы переодеться в зеленое и больше не нарушать такую великолепную традицию?
– Нет, – она поморщилась. – Много работы. Ты обучена грамоте?
Еще мельче. Она начинает разочаровывать.
– Конечно, ваше величество.
– Тогда садись отвечать на письма. По случаю коронации мне прислали поздравления со всей империи – и каждому стоит выслать какую-то благодарность.
Эта спокойная и аккуратная работа была как раз по мне. Я села за указанный стол возле окна, подтянула поближе чернильницу, открыла один уже заполненный ответ, чтобы примерно определиться с одобренными формулировками, и приступила к делу. Отвлекала меня лишь одна из фрейлин, которая крутилась рядом. Мне нужно узнать их имена, но про представление будто позабыли.
Девушка все-таки отошла от меня и заговорила на древнем драконьем наречии очень тихо:
– У нее прекрасный почерк, ваше величество. Кажется, она получила хорошее образование.
– Интересно… – прошептала в ответ Анабель. – Вы думаете, Майер действительно полюбил ее? Дракон мог полюбить ничтожество? Такое ведь в самом деле редкость, хотя и случается.
– Почему бы нет? – ответила ей другая. – Она недурна собой и вряд ли глупа. Хоть милорд Сао и является наследником великого дома, но в конце концов решать ему: жениться по статусу или по любви. Император дал им разрешение, то есть не увидел никакого подвоха.
– Прошлый император, – поправила Анабель. – Интересно, а мой дорогой супруг то разрешение отменить может?
Я сделала ошибку – рука дрогнула. Беззаботно смяла лист, кинула в корзину под столешницей и взяла чистый. Но императрица успокоила дальнейшими рассуждениями:
– Хотя вряд ли у него сейчас есть время, чтобы заниматься такими мелочами. Да и с окраинскими демонами мы уже не договоримся – закончено время для компромиссов. Так зачем портить счастье Майера, раз уж он сам так решил? Не нам же выбирать, кого ему любить. Зато его дружба и преданность короне нужны. Не то время, когда разбрасываются друзьями из-за подобной ерунды.
– Вы очень мудры, ваше величество, – льстиво вставила третья. – И сострадательны к безродной девице и дорогому милорду Сао.
– Айса! – позвала императрица громко, заставив меня повернуться к ней. – Твоя осанка впечатляет, приятно смотреть!
Ну да, как будто дочь холодной княгини Имельской физически могла бы ссутулиться.
– Благодарю, ваше величество. Позвольте вопрос. Здесь, в письме из Первой Окраины, великая княгиня закончила ритуальной фразой на языке их предков – что-то наподобие заклинания на крепкое здоровье. Не будет ли уместно и в ответе добавить нечто подобное? Ей будет приятно.
– Добавь, коли можешь, – она растянула губы в прохладной понимающей улыбке. – Языкам, получается, обучена. То есть ты и драконье наречие прекрасно понимаешь? И слышала, о чем мы говорим?
Я улыбнулась ей точно так же – пусть сразу понимает, с кем имеет дело, а то мои будни грозят превратиться в полную скуку:
– Понимаю. Но вы говорили тихо – я расслышала далеко не все.
Вернулась к работе, забыв упомянуть о полученном тонком слухе. Зато меня обсуждать при мне же сразу всем резко расхотелось. Магистр Ин-Тар учил, что лучше не обнажать перед противником главное оружие, но каюсь, в этот раз я сдержаться не смогла – дело не в бахвальстве, а в правильной расстановке фигур на доске. Притвориться совсем слабой и бесхребетной перед ней было бы стратегически неправильно – уже к вечеру съедят живьем или затюкают.
На прогулку меня не позвали – возможно, как раз затем, чтобы еще разок обсудить мою ничтожность. Или таким образом показать мое место. И мне мое место очень понравилось – сидеть в роскошных покоях и заниматься канцелярскими задачами. Мне показалось, что ненависти у Анабель ко мне нет: она просто с интересом приглядывается ко мне и пока определяется с выводами. Одна из версий миледи Сао была верной, я пока здесь только в качестве любопытного экземпляра. Перевес в сторону негатива был предсказуем, но его меньше, чем могло бы быть. Я бы и весь день так с удовольствием провела, но, к сожалению, перед обедом ее величество вернулась – и расположение ее духа было заметно хуже, чем до ухода. Она откинула на тумбу уже прочитанную записку.
– Делегация из Шестой Окраины, – она бурчала, нервно стягивая длинные шелковые перчатки. – А его величество задерживается на совещании. Жара-то какая! Думала, что успею сменить до обеда платье.
Она очень четко выразилась, потому я не поняла, почему другие фрейлины не предложили самый простой выход. Может, моей инициативы ждут?
– Мне их встретить, ваше величество? Могу развлечь их разговорами, они даже не заметят вашей задержки.
Императрица будто бы вовсе не меня имела в виду, потому буквально уставилась в мою сторону, словно я ляпнула что-то немыслимое.
– Айса, твоя самоуверенность уже граничит с наглостью! Видишь ли, это высокий уровень дипломатии. Из-за твоей скромной персоны мы теперь дорожим каждым союзником, и одного неверно сказанного слова достаточно, чтобы ухудшить ситуацию!
Анабель была права – мое поведение отдавало наглостью. Но представители Шестой Окраины здесь, прямо в столице Центрины, улаживают наши общие проблемы. Для меня это событие было важнее самой коронации, хотелось бы хоть одним глазком взглянуть.
– Ваше величество, тогда моя скромная персона, виновница всех бед, сможет хотя бы предложить гостям чая и поговорить о погоде, – я смотрела ей прямо в глаза.
– Хотя… – она вдруг задумалась. – Хотя одно слово и поможет определиться на твой счет. Иди. Мила, ты тоже отправляйся с ней, – она кивнула самой молодой фрейлине.
Фрейлина подхватила зеленые юбки и понеслась, мне пришлось бежать за ней – выглядели мы притом вряд ли почтенно. Слуги уже провели в приемную трех зверолюдов. Мила была очаровательна в своей приветливости:
– Какое радостное утро для всех нас! Сейчас слуги принесут вино. К вашим услугам, герцогиня Линар и княжна Имельская. Его величество вынужден задержаться на срочном совещании, но аудиенция…
Ее перестали слушать и даже улыбаться. Все трое гостей уставились на меня. Широкоплечий зверолюд с очень высоким горбом и толстой шеей почти отодвинул девушку в сторону и подошел ко мне, заглядывая в глаза снизу, как если бы боялся спугнуть видение.
– Сударыня? Мы раньше не встречались, но я, конечно, наслышан! Для меня большая честь увидеть вас своими глазами, передам великому князю, что во дворце вы нас встречали лично!
Я сильно смутилась:
– Я тоже очень рада вас видеть, хотя даже имени вашего не знаю…
– Князь Ротанский, это на севере от вас – там, где…
– За скальным откосом, конечно, – я улыбалась во все зубы, как если бы повстречала близкого друга. – Сударь, как у вас там дела? Много ли жертв?
Мила не знала, куда и слово вставить. Но я напряглась, вспомнив о ее присутствии. Особенно когда князь заговорил иносказательно, тоже помня о посторонней:
– Мы, конечно, тот самый день ни в каких сводках не упоминаем, но пару частушек наши злодеи выдумать успели. Про маленькую княжну с мечом и огневой поддержкой, – он хохотнул. – Нет-нет, вы в то время в университете были, конечно, я не настолько стар, чтобы перепутать! Это жаль, что вы в университете были – столько всего пропустили! Но мои сыновья как раз были в замке вашего отца, на стенах с луками и готовностью погибнуть… А иди оно все к чертям, дайте я вас обниму!
И прижал меня к себе могучими руками, чем бедную фрейлину окончательно обескуражил. Она про наше выступление с Элвином знать не знает, посвящены лишь несколько человек, включая императрицу, но эту встречу теперь точно сплетницы будут обсуждать целый год. Князь усадил меня на кушетку рядом, после чего мы наперебой задавали друг другу вопросы и так же наперебой отвечали:
– Нет, я к своим не собираюсь, пока нет возможности, – говорила я.
– И правильно, не сейчас, – хмурился он. – Да и в Пятой Окраине неспокойно. Сейчас нигде спокойно не будет, но мы не думали, что даже маги с демонами общий язык найдут. Никто до сего дня не знал, насколько же длинные руки у Зохара – и спокойный сон мы увидим, только когда все руки ему отрубим. А правду ли говорят, что вы от него дважды сбегали?
– Трижды, если уж все разы считать! Да что мы всё обо мне? Посевы тоже пострадали? Успели ли переселить в крепости крестьян?..
Мы были бы рады пообщаться наедине, чтобы спокойно прошлые события вспоминать, но сдерживались и подбирали выражения. И без того находили темы, не оставляя даже коротких пауз. Вошла императрица. Ей князь, как и его товарищи, поклонились, но стоило ей только разрешить всем сесть, он снова зашептал мне на ухо ответ на последний заданный вопрос.
Ее величеству хватило ума не требовать к себе внимания. Если короне был нужен довольный и сговорчивый союзник, то он как раз перед ее глазами расцветал всеми красками радушия. Мы с князем Ротанским и не заметили, как в приемной появились другие люди. Спутники главы делегации говорили с императрицей, а мы старались почти шептать.
– Сударыня, – зверолюд улыбался, обнажая кривые зубы, – мне вот интересно, а тот самый дракон, про которого частушки, он сейчас…
– На подлете, – холодно прервал его Элвин, внезапно оказавшийся прямо рядом с нами. – Его величество ожидает вас в тронном зале, сударь.
– О, конечно! – князь тут же поспешил на выход.
Элвин же продолжал смотреть на меня. Мила выдохнула:
– Провинциалы! Что с них взять? Никаких манер!
И Элвин продолжил ее мысль:
– В этом случае соглашусь, княжна. И это наши союзники? Князь Ротанский явно далек от высокой политики, раз открыто обсуждает здесь ваши местные частушки. Да и ты как-то заметно растеряла лоск. Только не говори, что вы тут еще и обнимались, поздравляя друг друга… с тем самым поводом для частушек.
– Простите, ваше высочество, – я на глазах императрицы не могла обратиться к нему иначе, как и не могла не присесть в реверансе.
А Анабель молчала. Она переводила внимательный взгляд с меня на Элвина и мысленно заполняла пробелы, если они еще не были заполнены ранее. Поняв, что мы ничего интересного больше говорить не собираемся, поднялась с кресла.
– Айса, закончи с письмами как можно скорее, ты слишком медлительна.
Я шагнула следом за ней, но Элвин придержал меня за локоть:
– Тебя еще не сожрали, княжна?
– Еще даже не надкусили, милорд, – прошептала я. – Не волнуйтесь.
– Я похож на того, кто за тебя волнуется?
Вместо ответа я просто посмотрела ему в глаза. Волнуется, конечно, но вслух об этом не думал признаваться. Я от растерянности перепутала – это были просто его явные эмоции, а не слова. Аккуратно высвободилась и пошла на выход. Я все-таки фрейлина, у меня есть обязанности.
* * *
День прошел быстро, Анабель так и не выдумала для меня унизительных поручений – хотя, надо признать, она и не старалась. Я просто чувствовала себя изолированной от остальных и не могла принять участия ни в одном разговоре, даже когда она прохладным тоном спрашивала моего мнения. Я тут вообще никого не знаю! Потому не могу назвать упомянутую герцогиню законодательницей столичной моды или какого-то графа старым распутником.
К вечеру у нее заметно испортилось настроение – сразу после того, как слуги доложили, что его величество завтра будет очень занят, он куда-то отбывает вместе со свитой, а я не расслышала, куда и по какому делу. Но она за ужином раздраженно осушила бокал вина, потом поинтересовалась будто нейтрально, хотя напряжение было ощутимо:
– А у этой – как ее? – живот уже заметен?
Старшая фрейлина наклонилась к ней и уточнила:
– Вы имеете в виду Ирту, ваше величество?
Императрица поморщилась, что и было ответом. Но потом заинтересованно глянула на меня, придумав:
– Айса, сходи к ней, пригласи на завтрак. Мне полагается быть чуть более приветливой со всеми дамами двора и стать выше личного отношения.
Я склонила голову, принимая приказ, и пошагала выполнять поручение – судя по лицам оставшихся фрейлин, это и было как раз из раздела самых неприятных. Не удивлюсь, если Анабель дергает любовницу мужа часто и выбирает такие моменты, когда Тирия нет в столице, чтобы не портить с ним отношения. Она вряд ли способна быть выше личного отношения – ни одна из известных мне женщин на такое не способна. Но на живот Ирты действительно хочет посмотреть: помучить себя этим зрелищем, а может, в разговоре каким-то образом задеть свою соперницу.
Я по указанию слуг без труда нашла нужное крыло. Не удивилась, что фаворитке выделили покои на противоположной стороне дворца. Поразилась я другому. Стоило войти, как я отметила: презренная любовница на птичьих правах устроена не хуже, чем ее величество. А может, даже лучше, судя по старым гобеленам на стенах уже в приемной. Во мне не было злорадства или жалости ни к одной из них, лишь отстраненное сравнение. И в некотором случае понимание того, отчего Анабель, законная супруга, не может справиться с ненавистью.
Ирта, увидев меня, махнула служанкам, чтобы нас оставили. Я уже встречалась с фавориткой императора, но на этот раз постаралась вести себя более официально:
– Добрый вечер, миледи, ее величество просила передать…
– Садись, Айса, – буркнула она. – И я тебе не миледи. Мы познакомились с Тирием много лет назад в Первой Окраине. Я даже княжной не была, как некоторые. Я никто. Потому давай хотя бы без свидетелей на ты, у меня здесь нет подруг, можешь на пять минут притвориться ею.
Я не могла с ней согласиться:
– Как же никто, Ирта? Ты – любимая женщина самого императора.
– Ну да, – она задумчиво улыбнулась и погладила живот. – И еще посмотрим, кто кого, когда я рожу. Мечтаю, чтобы ребенок был похож на отца – тогда эта стерва совсем захлебнется своим ядом. Что ей опять от меня нужно?
– Ее величество приглашает тебя на женский завтрак, – я ощущала себя почти виноватой, что вынуждена передавать такие поручения.
Ирта рассмеялась:
– Понятно. Опять целый день будет обсуждать со своими шавками, что я не ту вилку использовала для десерта. Знаешь, Айса, я эти вилки давным-давно освоила, но продолжаю их демонстративно путать – надо же ее величеству потом с фрейлинами что-то обсуждать, я им в этом помогаю.
– Ненавидишь ее? – у меня вылетел совсем глупый вопрос.
Но демоница меня удивила:
– Нет, конечно. Я бы на ее месте меня вообще убила. Анабель знала, что Тирий никогда ее не полюбит, но от этого не перестала быть женщиной, которая хочет самого обычного счастья – любви мужа и детей от него. Боги не дали ей ничего, кроме титула, подходящего для этой свадьбы. Ты на ее месте источала бы доброту? Нет, ненавижу я скорее себя.
– За что же? – я очень изумилась.
– За то, что десятки лет назад ответила дракону взаимностью, – ее взгляд потерял сосредоточенность, будто она что-то вспоминала. – Он был так прекрасен, лучший из лучших. И я точно тогда не подумала, что окажусь в таком положении. И его иногда немного ненавижу – за то, что сдался под давлением. Элвин ведь в почти такой же ситуации не сдался… Бедная Хинанда. Бедный Элвин, хотя по нему и не скажешь, какую утрату он переживает. Кстати, как чувствует себя Майер?
– Намного лучше, благодаря твоему вмешательству. И еще раз передаю от дома Сао тебе благодарность за сохранение тайны. Думаю, ты понимаешь причину секретности.
– Да плевать мне на ваши тайны, своих забот хватает, – Ирта отмахнулась. Дымки перед ее глазами были розовыми, что говорило о спокойном расположении духа. – Но дам тебе совет, если позволишь. Если Майер не передумал – выходи за него замуж как можно скорее, тогда не окажешься на моем месте. Хотя у меня теперь есть козырь – этот козырь надо только доносить. Тирий любит меня, он уже не сможет меня разлюбить, и нашего маленького демоненка будет обожать неизбежно. Тогда даже ее величество постесняется меня лишний раз дернуть, да и придворные прикусят языки. Думаю, все это крыло дворца через пару лет будет моим. Или лучше попросить у императора замок вполовину Сердцевины?
Я улыбнулась:
– Ты уверена, что у тебя родится демон, Ирта?
– Очень надеюсь на это, – она посмотрела прямо на меня. Увидела непонимание и объяснила: – Демоны не наследуют престол, моего сына никто не тронет. Но сама понимаешь, что если я рожу дракона, а сама императрица так и не сподобится, то его могут отравить просто затем, чтобы он никоим образом не считался претендентом.
– Ничего себе, – выдохнула я, хотя прекрасно понимала, что ее страхи могут быть близки к правде. Слишком хорошо знаю историю и примеры, когда за корону далеко не только тихо избавлялись от младенцев. – Тогда желаю тебе родить маленького демона, и пусть он или она будет симпатичной копией отца.
– Благодарю, удача мне не помешает. Беги, Айса, а то придется еще оправдываться за задержку.
Я встала с улыбкой, глянула на нее еще раз. Могу ли я ее рассматривать как возможную союзницу или даже подругу? Ирта была чуть старше, немного симпатичнее и заметно спокойнее Хинанды, она не скрывала своей меркантильности. Но, кажется, я случайно переносила свое отношение с погибшей морт-шелле на нее и испытывала необоснованную симпатию: разум на секунду путал их, как произошло и с болезненным мозгом Майера. Когда-то раньше я слишком быстро отыскивала в людях любое тепло и прикипала к ним, но от этого недостатка давно избавилась. Ирта – не Хинанда. И для окончательных выводов лучше бы узнать ее больше.
Кивнула на прощание, но задержалась, поскольку следующая дверь приоткрылась. Я уж было подумала, что увижу самого императора – его здесь застать было бы как раз очень вероятно, но замерла, узнав голос:
– Ювелир придет завтра, госпожа, но швеи будут только к вечеру!
Мы застыли друг перед другом – я и Марита. Ирта представила, не поняв ситуацию:
– Это Марита, невеста морт-шелле Рокка. Ее величество определила ее ко мне в помощницы – видимо, решила, что мой статус пошатнется от подобия фрейлины, но с изуродованным лицом. А она оказалась хорошей девчонкой, сообразительная, бойкая.
– Мы знакомы, – сухо сказала я. – Давно не виделись, Марита. Как ты?
– Прекрасно, Айса. Я хотела тебя увидеть, поговорить. Ситуация изменилась, Аштар теперь поступил на службу, мы не можем вернуться в университет. А потом я попала сюда – стала почти фрейлиной. Прямо как ты.
– Прямо как я, – повторила за ней эхом. – Видимо, богиня однажды свела наши дороги и не собирается их разводить.
Я развернулась и, не зная, что еще сказать, поспешила в коридор. Марита извинилась перед своей хозяйкой и догнала меня уже там:
– Айса, подожди! Я не могу исправить сделанного, но выслушай меня! Мне не стоило вмешиваться. Но тогда я считала себя обязанной, понимаешь? Как твоя лучшая подруга, я решила, что обязана остановить свадьбу. Думала, что если все молчат перед непоправимой ошибкой, то я молчать не смею!
– Что ж, тебе это удалось, – признала я. – Свадьбу ты остановила.
– Я виновата! – она подошла ближе. – Виновата больше, чем Аштар, который…
– Замолчи! – я испугалась и вскинула руку, готовая зажать ей рот. – Замолчи и никогда не говори вслух, если все еще его любишь.
– Люблю, конечно. И тебя я люблю, – проговорила она, глядя мне в глаза. – Всё у меня теперь хорошо, вся жизнь наладилась, осталось дождаться твоего прощения.
Я не ответила и пошла дальше, больше не останавливаемая. Дело было в том, что я на нее даже не злилась – это была не злость в прямом смысле этого слова. Марита серьезно ошиблась, создала катастрофу. Я же ту катастрофу повернула в свою пользу. Так и кто из нас большая преступница, если всерьез задаться этим вопросом?
