Такер Карлсон
Интервью Такеру Карлсону
Но если обеспечить будущее, то нужно менять подход к тому, что меняется. Как я уже сказал, мир всё равно поменяется вне зависимости даже от того, чем закончатся события на Украине. Мир меняется. В самих Штатах эксперты пишут, что постепенно Штаты всё-таки свою позицию меняют в мире, – сами ваши эксперты пишут, я их читаю. Вопрос только, как это будет происходить: болезненно, быстро или мягко, постепенно? И это пишут люди, которые не настроены антиамерикански, – просто они смотрят за тенденциями развития в мире. Вот и всё. Для того чтобы их оценивать, менять политику, нужны люди, которые думают, смотрят вперёд, могут анализировать и рекомендовать какие-то решения на уровне политического руководства.
Т.Карлсон: Должен спросить. Вы чётко сказали, что расширение НАТО стало нарушением обещаний и является угрозой вашей стране. Но до того, как Вы отправили войска на Украину, на конференции по безопасности, вице-президент США поддержал стремление Президента Украины вступить в НАТО. Вы думаете, что это в том числе спровоцировало военные действия?
В.Путин: Ещё раз повторяю: мы многократно, многократно предлагали искать решение проблем, которые возникли на Украине после госпереворота 2014 года, мирными средствами. Но нас никто не слушал. И больше того, украинское руководство, которое находилось под полным контролем США, вдруг заявило, что оно не будет исполнять Минские соглашения – им там ничего не нравится, – и продолжало военную активность на этой территории. И параллельно шло освоение этой территории натовскими военными структурами под видом различных центров по подготовке и переподготовке кадров. Там по существу начали создавать базы. Вот и всё.
На Украине объявили, что русские являются – закон приняли – нетитульной нацией, и одновременно напринимали законов, которые ограничивают права нетитульных наций. На Украине. Украина, получив в подарок от русского народа все эти юго-восточные территории, вдруг объявила, что русские на этой территории – нетитульная нация. Нормально? Это всё в совокупности и вызвало решение прекратить войну, которую начали неонацисты на Украине в 2014 году, вооружённым путём.
Т.Карлсон: Вы думаете, что у Зеленского есть свобода, для того чтобы вести переговоры по урегулированию этого конфликта?
В.Путин: Я не знаю. Там детали, мне, конечно, трудно судить. Но думаю, что есть, во всяком случае, было это. У него же отец воевал с фашистами, с нацистами во время Второй мировой войны, я как-то с ним говорил об этом. Я говорил: «Володя, ну что ты делаешь? Зачем ты поддерживаешь сегодня неонацистов на Украине, когда твой отец воевал с фашизмом? Он фронтовик». Не буду говорить, что он ответил, это отдельная тема, и я считаю, это некорректно.
Но что касается свободы выбора – почему нет? Он же пришёл к власти на ожиданиях украинского населения, что он приведёт Украину к миру. Он об этом и говорил – он за счёт этого и победил на выборах с огромным преимуществом. Но потом, когда к власти пришёл, на мой взгляд, понял две вещи. Во-первых, лучше не ссориться с неонацистами и националистами, потому что они агрессивные и очень активные – от них можно ожидать чего угодно. А во-вторых, Запад во главе с Соединёнными Штатами их поддерживает и всегда будет поддерживать тех, кто борется с Россией, – это выгодно и безопасно. Вот он и занял соответствующую позицию, несмотря на обещание своему народу прекратить войну на Украине. Он обманул своих избирателей.
Т.Карлсон: Считаете, что сейчас, в феврале 2024 года, у него есть свобода говорить с вашим Правительством, пытаться как-то своей стране помочь? Он может вообще сам это сделать?
В.Путин: А почему нет? Он же считает себя главой государства, он победил на выборах. Хотя мы в России считаем, что всё, что произошло после 2014 года, первичным источником власти является госпереворот, и в этом смысле даже сегодняшняя власть является ущербной. Но он считает себя президентом, и в этом качестве его признают и Соединённые Штаты, и вся Европа, и практически весь остальной мир. Почему нет? Он может.
Мы же вели переговоры с Украиной в Стамбуле, договорились же, он знал об этом. Более того, руководитель переговорной группы, господин Арахамия, по-моему, его фамилия, он до сих пор возглавляет фракцию правящей партии, партии президента в Раде. Он же возглавляет до сих пор фракцию президента в Раде – в парламенте страны, он до сих пор там сидит. Он даже поставил свою подпись предварительную на этом документе, о котором я Вам говорю. Но потом он же публично на весь мир заявил: «Мы были готовы подписать этот документ, но приехал господин Джонсон, тогда премьер-министр Великобритании, отговорил нас от этого и сказал, что лучше воевать с Россией. Они нам всё дадут, для того чтобы мы вернули утраченное в ходе боестолкновений с Россией. И мы согласились с этим предложением». Посмотрите, опубликовано его заявление. Он сказал это публично.
Могут они к этому вернуться или нет? Это вопрос: хотят они или нет? А после этого ещё господин Президент Украины издал декрет, запрещающий вести с нами переговоры. Пусть он отменит этот декрет, и всё. Мы же не отказывались никогда от переговоров. Мы всё время слышим: готова ли Россия, готова? Да мы не отказывались! Они же публично отказались. Ну что же, пускай отменяет свой декрет и вступает в переговоры. Мы не отказывались никогда.
А то, что они подчинились требованию либо уговорам бывшего премьер-министра Великобритании господина Джонсона, мне кажется, что это нелепо и очень, как бы сказать, печально. Потому что, как сказал господин Арахамия, «мы ещё полтора года назад могли прекратить эти боевые действия, прекратить эту войну, но нас англичане уговорили, и мы от этого отказались». Где теперь господин Джонсон? А война продолжается.
Т.Карлсон: Это хороший вопрос. Зачем он это сделал?
В.Путин: Да хрен его знает, сам не понимаю. Общая установка была. Почему-то у всех сложилась иллюзия, что Россию можно победить на поле боя, – от самонадеянности, от чистого сердца, но не от большого ума.
Т.Карлсон: Вы описали связь между Россией и Украиной, описали Россию, что это православная страна, Вы говорили об этом. А что это значит для Вас? Вы лидер христианской страны, как Вы сами себя описываете. Какой эффект это имеет на Вас?
В.Путин: Вы знаете, как я уже сказал, в 988 году князь Владимир крестил, сам крестился по примеру своей бабки – княгини Ольги, а потом крестил свою дружину, а потом постепенно, в течение нескольких лет, крестил и всю Русь. Это был длительный процесс – от язычников к христианам, много лет занял. Но в конечном итоге это православие, восточное христианство, оно глубоко укоренилось в сознании русского народа.
Когда Россия расширялась и впитывала в себя другие народы, которые исповедуют ислам, буддизм, иудаизм, Россия всегда относилась очень лояльно к тем людям, которые исповедуют другие религии. В этом её сила. Это абсолютно однозначно.
Да и дело в том, что ведь во всех мировых религиях, о которых я сейчас сказал и которые являются традиционными религиями Российской Федерации, по сути, основные тезисы, основные ценности очень похожи, если не сказать они одинаковыми являются. И всегда российские власти очень бережно относились к культуре и вероисповеданию тех народов, которые приходили в состав Российской империи. Это, на мой взгляд, составляет основу и безопасности, и устойчивости российской государственности. Потому что все народы, населяющие Россию, в основном считают её своей Родиной.
Если к вам, допустим, из Латинской Америки люди переселяются, или в Европу – ещё более ясный и понятный пример – люди приходят, но они же пришли со своей исторической родины к вам либо в европейские страны. А люди, которые исповедуют разные религии в России, они Россию считают своей Родиной – у них нет другой Родины. Мы вместе, это одна большая семья. И ценности традиционные у нас очень схожи. Когда я сказал «это одна большая семья», но у каждого есть своя семья, и это основа нашего общества. И если мы говорим, что Родина и семья конкретная между собой очень связаны, то так оно и есть. Потому что нельзя обеспечить нормальное будущее для своих детей и для своей семьи, если мы не обеспечим нормальное, устойчивое будущее для всей страны, для Родины. Вот почему в России так развит патриотизм.
Т.Карлсон: Если позволите, религии отличаются. Дело в том, что христианство – ненасильственная религия, Христос говорит: «подставить другую щеку», «не убий» и так далее. А каким образом лидер может быть христианином, если приходится убивать кого-то другого? Как можно это примирить в себе?
В.Путин: Очень легко, если речь идёт о защите себя и своей семьи, своей Родины. Мы ни на кого не нападаем. С чего начались события на Украине? С госпереворота и с начала боевых действий на Донбассе – вот с чего. И мы защищаем своих людей, себя, свою Родину и наше будущее.
Что касается религии в целом, она, знаете, ведь не во внешних проявлениях, не в том, чтобы ходить каждый день в церковь или бить головой в пол. Она в сердце. И у нас культура человекоориентированная. Достоевский, который очень известен на Западе как гений русской культуры, русской литературы, много об этом говорил – о русской душе.
Всё-таки западное общество более прагматичное. Русский человек, российский человек думает больше о вечном, думает больше о ценностях моральных, нравственных. Не знаю, может быть, Вы со мной не согласитесь, но всё-таки западная культура более прагматичная. Я не говорю, что это плохо, это даёт возможность сегодняшнему «золотому миллиарду» добиваться хороших успехов в производстве, даже в науке и так далее. Здесь нет ничего плохого – я просто говорю, что мы вроде как выглядим одинаково, но сознание немножко по-разному выстроено.
Т.Карлсон: То есть Вы считаете, что тут что-то сверхъестественное действует? Когда Вы смотрите на происходящее в мире, видите ли Вы дела Господни? Говорите ли Вы себе, что тут я вижу действия каких-то сверхчеловеческих сил?
В.Путин: Нет, я, честно говоря, так не думаю. Я думаю о том, что мировое сообщество развивается по своим внутренним законам, и они такие, какие есть. От этого никуда не деться, так было всегда в истории человечества. Одни народы и страны поднимались, размножались, укреплялись, потом они сходили с международной арены в таком качестве, к которому они привыкли. Мне, наверное, не нужно приводить эти примеры: начиная с тех же самых ордынских завоевателей, с Чингисхана, потом с Золотой Орды, заканчивая великой Римской империей. В истории человечества, кажется, ничего такого больше не было, как великая Римская империя.
Тем не менее потенциал варваров постепенно накапливался, накапливался, и под их ударами Римская империя развалилась, потому что варваров стало больше, они начали в целом хорошо развиваться, как мы сейчас говорим, экономически, они стали укрепляться. И тот режим, который в мире был навязан великой Римской империей, он развалился. Правда, разваливался долго – 500 лет, этот процесс разложения великой Римской империи шёл 500 лет. Разница с сегодняшней ситуацией в том, что процессы изменений сегодня идут гораздо быстрее, чем во времена великой Римской империи.
Т.Карлсон: Но когда тогда начнётся империя ИИ – искусственного интеллекта?
В.Путин: Вы меня всё в более и более сложные вопросы погружаете. Для того чтобы ответить, надо быть, конечно, специалистом в сфере больших чисел, в сфере этого искусственного интеллекта.
У человечества много угроз: исследования в области генетики, которые могут сверхчеловека создавать, специального человека – человека-воина, человека-учёного, человека-спортсмена. Сейчас говорят, что в США Илон Маск внедрил уже чип в мозг какого-то человека.
Т.Карлсон: Что Вы об этом думаете?
В.Путин: Я думаю, что Маска остановить невозможно – он всё равно будет делать то, что считает нужным. Но надо с ним как-то договариваться, надо искать какие-то способы убедить его. Мне кажется, он умный человек, то есть я уверен в том, что он умный человек. Надо с ним как-то договариваться о том, что этот процесс нужно канонизировать, подчинять каким-то правилам.
Человечество, конечно, думать должно по поводу того, что будет происходить с ним в связи с развитием этих новейших исследований и технологий в генетике либо в искусственном интеллекте. Прогнозировать можно примерно, что будет происходить. Поэтому тогда, когда человечество почувствовало угрозу своему существованию от ядерного оружия, все обладатели ядерного оружия начали между собой договариваться, потому что понимали, что их неаккуратное применение может привести к полному, тотальному уничтожению.
Когда наступит понимание того, что беспредельное и бесконтрольное развитие искусственного интеллекта, либо генетики, либо ещё каких-то современных направлений, остановить которые невозможно, всё равно эти исследования будут, так же как невозможно было скрыть, что такое порох, от человечества, и невозможно прекратить исследования в той или другой области, эти исследования всё равно будут, но когда человечество почувствует угрозу для себя, человечества в целом, тогда, мне кажется, наступит период договариваться на межгосударственном уровне о том, как мы будем это регулировать.
Т.Карлсон: Спасибо Вам большое за то время, которое Вы уделили. Я хочу задать ещё один вопрос.
Эван Гершкович, ему 32 года, американский журналист, он находится в заключении уже более года, это большая история в США. Я хочу спросить у Вас: Вы готовы в качестве жеста доброй воли освободить его, для того чтобы мы отвезли его в США?
В.Путин: Мы столько сделали жестов доброй воли, что, мне кажется, мы исчерпали все лимиты. Нам никто на жесты доброй воли аналогичными жестами ни разу не ответил. Но мы, в принципе, готовы говорить о том, что не исключаем того, что мы можем это сделать при встречном движении со стороны наших партнёров.
И когда я говорю «партнёров», я имею в виду прежде всего представителей специальных служб. Они в контакте между собой, и они обсуждают эту тему. У нас нет табу на то, чтобы не решить эту проблему. Мы готовы её решать, но там есть определённые условия, которые обсуждаются по партнёрским каналам между спецслужбами. Мне кажется, что можно об этом договориться.
Т.Карлсон: Конечно, всё происходит в течение веков – страна ловит шпиона, задерживает его и потом обменивает на кого-то. Конечно, это не моё дело, но отличается эта ситуация тем, что этот человек совершенно точно не шпион – это просто ребёнок. И, может, он, конечно, нарушил ваше законодательство, однако он не шпион и совершенно точно не шпионил. Может быть, он находится всё-таки в другой категории? Может быть, несправедливо было бы просить в обмен на него кого-то другого?
В.Путин: Вы знаете, можно как угодно говорить, что такое шпион, что не шпион, но есть определённые вещи, предусмотренные законом. Если человек получает секретную информацию, делает это на конспиративной основе, то это называется шпионаж. Он этим именно и занимался: он получал закрытую, секретную информацию, причём делал это конспиративно. Не знаю, может быть, его втянули, кто-то мог втянуть его в это дело, может, он сделал всё по неосторожности, по собственной инициативе. Но по факту это называется шпионаж. И всё доказано, ведь его взяли с поличным – при получении этой информации. Если бы это были какие-то надуманные вещи, придуманные, недоказанные, то это была бы другая история. Его с поличным взяли, когда он получал секретную информацию на конспиративной основе. Ну что это такое?
Т.Карлсон: Вы говорите, что он работал на американское правительство, на НАТО или же он просто журналист, который получил информацию, которая не должна была оказаться в его руках? Мне кажется, всё-таки есть разница между двумя этими категориями.
В.Путин: Я не знаю, на кого он работал. Но повторяю ещё раз: получение секретной информации на конспиративной основе называется шпионажем, а он работал в интересах американских спецслужб, каких-то других структур. Не думаю, что он работал на Монако – вряд ли Монако заинтересовано в получении этой информации. Это спецслужбы должны между собой договориться, понимаете? Есть определённые наработки там, есть люди, которые тоже, по нашему мнению, не связаны со спецслужбами.
Послушайте, вот я Вам скажу: сидит в одной стране, стране – союзнике Соединённых Штатов, человек, который из патриотических соображений ликвидировал в одной из европейских столиц бандита. Во время событий на Кавказе знаете, что он [бандит] делал? Не хочется говорить, но тем не менее скажу: он выкладывал наших солдат, взятых в плен, на дорогу, а потом машиной проезжал по их головам. Что это за человек и человек ли это? Но нашёлся патриот, который ликвидировал его в одной из европейских столиц. Сделал он это по собственной инициативе или нет – это другой вопрос.
Т.Карлсон: Эван Гершкович ничего подобного не делал, это совершенно другая история.
