Таиска Кирова
Равновесие
– Кар-р… кар-раул, – громко сказала птица, – бер-регись пер-ревертыша!
– Глупая птица, ты не могла сказать раньше? – воскликнула девушка. – Что мне теперь делать?
– Астор-рет, он поможет. Кар-р…, – вступил в разговор другой ворон.
– Колдун! Но никто не связывается с колдуном, говорят, что он забирает душу за свои услуги.
– Вздор-р, – фыркнул первый ворон, – ер-рунда, он хор-роший.
– Идем, идем. Мы пр-роводим тебя. Идем к Астор-рету, – подхватил второй.
Что ей оставалось? Вернуться домой без Микаэля она не могла, к тому же тяжким грузом на сердце лежала вина за случившееся. И Арея пошла за воронами дальше в лес, рассудив, что хуже уже быть не может. Покидая поляну, она с тоской обернулась и посмотрела на поверженного брата, поклявшись в душе, что поможет ему любой ценой. Лишь единожды ее обуяли сомнения, когда она достигла Ручья. Но девушка решительно пересекла водную преграду, черту, за которой власть колдуна была беспредельна и неоспорима. Тень ивы, растущей на берегу Ручья, печально посмотрела ей вслед, но не осмелилась остановить девушку, опасаясь раскрыть свое присутствие.
Лес за Ручьем был совсем другим. Могучие темные деревья, с высохшими сучьями, мох под ногами, предательски скользкий, и запах, тяжелый и густой, запах прелой сырой листвы с примесью легкой гнили. Здесь царила тишина, плотная, давящая на уши: вот только что лес чирикал, поскрипывал и хрустел под ногами, а теперь замер, точно заколдованный. Девушка замедлила бег и отстала от проводников, на мгновение ей овладела паника, но память услужливо напомнила о Микаэле.
– Спокойно, я справлюсь, – вслух пробормотала Арея, – я смогу.
– О, да. Ты справишься, – прошелестел бесцветный голос.
Девушка замерла. Прямо перед ней стоял высокий старик, до пят укрытый тяжелым, грубой ткани, плащом. Его худощавое гладко выбритое лицо казалось высеченным из гранита и не выражало никаких эмоций. Он откинул полу плаща и протянул ей руку:
– Идем, дитя. Доверь мне свои заботы, и я обещаю, что помогу тебе.
Она нерешительно коснулась сухих старческих пальцев, обжегших ее ледяным холодом. Асторет, а это был он, крепко схватил ее за руку и потащил за собой. Девушка пыталась рассказать ему о брате, попавшем в плен к перевертышу, но колдун приложил палец к губам, жестом призывая к молчанию. Так, молча, они шагали через лес к жилищу колдуна.
Полдень никак не обнаруживал свое присутствие. Казалось, что в лохматых ветвях затаилась вечная мгла, поэтому юная спутница Асторета не сразу заметила скромную хижину, прилепившуюся боком к огромной сосне. В крыше, выстеленной прелой соломой, в нескольких местах зияли дыры, а дверь, скособоченная на петлях, даже не сразу соизволила впустить их внутрь. Она жалобно скрипела и поддалась только после того, как колдун с силой навалился на ржавую ручку. Арея с опаской вошла следом за хозяином, каждую минуту ожидая, что стены не выдержат и обрушатся им на головы, чего, естественно, не случилось.
Внутри царило запустение. Полуразрушенная печь давно забыла о жарких объятиях огня, а пауки настолько густо оплели углы своими тенетами, что девушка усомнилась в том, кто здесь истинный хозяин. Пока она разглядывала разбитую мебель, зачехленную бархатной пылью, Асторет ногой откинул в сторону ветошь, кучей сваленную в середине помещения, открывая взорам массивный люк в полу. Он опустился на колени и острым ногтем нацарапал на люке символ, который вспыхнул алым и растворился в древесине. Крышка сама собой поднялась и зависла над образовавшимся входом. Девушка заметила крутые каменные ступени, уходившие под землю. Колдун жестом поманил ее за собой и первым шагнул в темноту.
Спускались они очень долго, гораздо дольше, чем могла предполагать перепуганная Арея. Иногда она оборачивалась, поднимала голову вверх и пыталась рассмотреть маленький светлый квадрат, обозначающий выход, и каждый раз убеждалась, что это бесполезно. Постепенно непроглядная тьма сменилась неверным зеленоватым свечением, которое обеспечивали мелкие насекомые, густо усеивающие влажные блестящие стены. Арея коснулась стены, и на ее пальцах осталась мерцающая пыльца.
– Это муроты, – пояснил колдун. – Они питаются мертвечиной и могут вырабатывать фосфор.
Он не оборачивался, пока не дошел до тупика. Здесь Асторет повторил свой фокус с начертанием символа. Правда символ совсем не походил на предыдущий знак и размещался прямо на стене перед ними. Открывшееся помещение поражало своим великолепием. Четкий геометрический узор на мраморном полу был частично скрыт пушистыми шкурами диких животных. С потолка свисали золоченые чаши на цепях, в которых горел ровный огонь. Из мебели – массивное кресло в центре, больше напоминающее трон. Вдоль стен стройными рядами располагались статуи, изображающие прекрасных дев и юношей в соблазнительных позах.
Что-то в них насторожило Арею, но, присмотревшись, она поняла, что привлекло ее внимание – ноги юношей заканчивались раздвоенными копытами, а их головы венчали маленькие рожки. Это были фавны и нимфы, а вон те – зеленоволосые – тени деревьев – подданные лесного царя. Девушка подивилась искусной работе и хотела подойти ближе к самой крайней фигуре, но Асторет ее остановил:
– Времени почти не осталось, скоро твой брат умрет.
– Так вы все знаете? Значит, там, в лесу, когда я пыталась сказать, вы уже все знали, – она растерянно смотрела на старика, – но, почему…
– Я не дал тебе говорить, потому что в лесу полно ненужных ушей. А теперь перейдем к главному, я отвечу на все твои вопросы, но потом, позже. Прежде ты мне скажи – дорог ли тебе твой брат?
– Очень, – с чувством выдохнула Арея, – я готова жизнь отдать за него.
– Ну, что ты. Твоя жизнь мне не нужна, – усмехнулся колдун, – по крайней мере, вся не нужна. А вот год твоей жизни я, пожалуй, заберу. Как ты думаешь, не слишком ли высока цена за жизнь твоего брата?
