Таиска Кирова
Практикант
– Знаю, знаю, нам совсем не обязательно прятаться – все равно в таком возрасте они нас уже не видят. Просто я не люблю ее, – он отвернулся, сердито поджав губы.
– Не любишь? Но она, же твоя…
– Да! – резко оборвал он. – Ну и что.… Оставим этот разговор. Если у тебя больше нет вопросов, то располагайся, а я пошел, проверю – как там она.
– Нет! Постой! – я догнал его у самой двери. – А то существо, под кроватью?
– А, Махлап. Он из Темных, заходит иногда. Ты не бойся его, Махлап безвредный совсем. Иногда скрежещет зубами, но чаще просто сопит. Если что, гони его взашей. Заклинание, надеюсь, знаешь?
– Да, мы уже проходили Темных в академии.
– Ну, вот и хорошо, вот и славно, – Марк хлопнул меня по плечу и вышел.
Я взлетел к потолку и тщательно осмотрел место, которое станет мне домом на ближайшие две недели. А потом проснулась Энни…
Все последующие дни я ни на миг не отходил от моей крошки. С того самого момента, как она впервые посмотрела на меня и улыбнулась, я, не замечая бега времени, с упоением опекал ребенка. Женщина заходила в комнату только когда малютка начинала плакать. Слегка пошатываясь, окутанная винными парами, она склонялась над кроваткой и брала на руки дитя. Мрачный Марк, плетущийся рядом, поддерживал ее и непрестанно ворчал. Я неизменно испытывал трепет и волнение, а сознание того, что с Энни может что-то случиться, приводило меня и вовсе в дикий ужас.
Вечерами наступало затишье, Марк и я сидели на подоконнике открытого окна, свесив ноги на улицу, и наблюдали, как в небе загораются звезды, вспоминали родной дом, куда непременно вернемся рано или поздно. Раза три к нам присоединялись Пол и Ли, живущие по соседству и невероятно похожие друг на друга. Их близнецы, которым было десять лет на двоих, отчаянные сорванцы и непоседы, рассуждали так: если день проходил без приключений, значит, жизнь не удалась. Неудивительно, что Ли все время испытывал приступы легкой паники, а Пол иногда заикался.
Меня можно было назвать счастливым, если бы одно обстоятельство не омрачало жизнь – день ото дня Марк становился все более хмурым и недовольным. Я пытался поговорить с Марком о том двойном бремени, что ляжет на его плечи, когда я покину малышку. Но он грубо оборвал меня на полуслове и скрылся в другой комнате, громко хлопнув дверью. Преследовать его я не стал, справедливо рассудив, что все уляжется само собой. Однако я ошибался…
