Таис Буше
Звериная любовь
Она сильно сжала руку, закрывая лицо второй. Я не шевелился, позволяя побыть с собой в тишине. По себе знал, что никто, кроме себя самого, тебя не соберет. Да, склеит только любящий, а вот собирать себя нужно самому.
– Повреждение левой кисти было слишком сильным, теперь играть могу только для домашних вечеров. А про высшее образование даже и не думала больше. Никто со мной про это не говорил.
Я ласково провел носом по виску и поцеловал за ухом, улыбаясь реакции Ярославы.
– Теперь можешь обо всем говорить, а я постараюсь помочь. Хорошо?
– Хорошо, – выдохнула Яра и сама ткнулась губами в лицо Ониксима, нашла губы и поцеловала.
Я сразу же ответил, прижал, но вскоре отпустил с сожалением – не сейчас. После брачного ритуала я со спокойной душой увезу Ярославу в хижину и там дам прочувствовать своего Зверя и его любовь.
А сейчас пора завтракать в кругу своей семьи.
Глава 05
ЯРОСЛАВА
Ониксим чмокнул меня в щеку и сказал, что приготовит завтрак, а затем бесшумно исчез. Как самый настоящий хищник. А я так и осталась сидеть на постели. Впервые после аварии мне нестерпимо захотелось увидеть все то, что меня окружало. Все то, что дарило такое спокойствие.
Сейчас мне даже смешно было вспоминать, как я со страха чуть не описалась прямо там, на дорожке, вслушиваясь в этой низкий и грозный баритон. А теперь, как ни пыталась, не могла расслышать и толики опасности в голосе Ониксима.
Все так изменилось!
И Степка… Озорной, упрямый мальчишка, умный не по годам. Как же он меня опекал, по-своему подражая Ониксиму, забавно и мило, но оказывается, мне ужасно не хватало заботы. Я словно коркой льда покрылась, заморозила себя в одном мгновении, с одними и теми же мыслями, боялась вздохнуть полной грудью, чтобы люди, окружающие меня, не смогли заметить, что их подопечная ожила.
В жизни бы не подумала, что моя тетя окажется такой змеей. Такой лживой двуличной тварью, способной на все ради денег.
Но теперь все поменяется. Теперь я снова живая и смогу сказать о своей радости. Или боли. Или тревогах, что мучили сердце. Теперь я не одна.
И будто подтверждая мысли, в комнату вбежал Степа.
– Ну что сидишь как приклеенная. Пошли умываться, потом завтракать. Черный там уже третий блин сжег, – со смешком поведал Степа и сразу же крепко сжал в своей ладони мою руку. Отвел в ванную, а потом и на кухню вместе дошли.
Я на самом деле уже ориентировалась в пространстве и могла бы сама дойти до ванной на первом этаже и дальше в кухню, но мне я похоже пристрастилась к этой ласковой заботе, и мне совершенно не хотелось разрушать эти приятные каждодневные ритуалы.
После вкусного завтрака (и никто никаких блинов не сжег!) я пила медленными глотками чай с чабрецом и грела пальцы о теплый бок кружки. Хоть за окном было лето, но сегодня намечался дождь, температура упала, и а мои суставы моментально среагировали на изменение погоды. Еще одно напоминание о том, что я хотела бы стереть из памяти.
– Вкусно? – вдруг услышала я тихий голос Ониксима. Судя по звукам, Степа уже ушел, а мы остались одни.
– Очень, – улыбнулась я. Раньше я и представить не могла, что буду ходить перед кем-то без очков, а сейчас о них совсем позабыла. – Где ты научился так готовить?
Ониксим как-то странно хмыкнул, а потом рассмеялся.
– Меня заставила изучить кулинарную книгу Мирослава. Она у нас тут одна из немногочисленных волчиц. Характер хуже, чем у голодного медведя. Я как-то по молодости, глупый был, сказал, что в стае главнее вервольфы – они ведь защитники. А волчицы должны уют дома создавать, еду готовить. Я раньше действительно в это верил. Ну вот Мирослава мне мозги и вправила. Мало того что победила в поединке, так в качестве награды заставила всю кулинарную книгу выучить и месяц готовить завтраки-обеды-ужины. – Тут Ониксим снова расхохотался. – Полная Луна, как же я плакал, когда занимался луком, чтобы картошку пожарить. И потом в подушку подвывал от своей тупости, что не мог понять, когда эти чертовы макароны надо вытаскивать. В общем, излечился я быстро от собственных предубеждений.
– А к людям? – вдруг спросила я вместо того, чтобы вместе посмеяться. С этой Мирославой я решила обязательно познакомиться. Боевая девушка. Волчица! Я еще с трудом принимала новую реальность, где, оказывается, бок о бок с нами жили иные создания.
Ониксим замолчал. Я почувствовала на себе его пристальный взгляд, и почти сразу теплые пальцы, что накрыли мои собственные.
– Не буду врать тебе, Ярушка, с людьми у меня все непросто. За прожитые годы как-то не сложилось ни дружбы, ни доверия. Есть только несколько деловых контактов, да в стае те, кто не подводил, но инстинкты перевешивают. Ничего не могу с собой поделать, как в прямом смысле носом чую вранье.
– Понимаю, – вздохнула я и сжала пальцы Ониксима, а он поднял мои руки и поцеловал кончики пальцев. – Степа рассказывал мне про Зверя, но у каждого он свой, да?
– Да. И мой хорошо чует обман. Поэтому меня не особо любят приглашать на волчьи советы. Порчу я им атмосферу, видите ли, – Ониксим снова засмеялся, а я поддержала. Для меня он был настоящим принцем: благородным, сильным, уверенным в себе.
– Так ты им пирог испеки, задобри, – предложила я, и услышала в ответ заливистый хохот.
– Представляю, как вытянутся эти надменные волчьи морды, – через смех проговорил Ониксим. – Волки очень консервативные создания. И не у всех есть Мира в стае.
– Познакомь меня с ней.
– А это хорошая идея, Ярушка. Да и не только с ней. Надо вам девичник организовать перед нашим Ритуалом.
Я покраснела, а Ониксим снова поцеловал мои руки.
– Прости, снова тороплюсь. Про Ритуал попозже поговорим, а будет не девичник, а девичий совет. Давай так назовем, хорошо?
– Хорошо, – покивала я.
Вот так потихоньку я и стала вливаться в стаю.
Через несколько дней девичий совет состоялся. Ониксим предупредил меня накануне вечером, и я с самого утра начала волноваться, что может поторопилась с такой просьбой. Да еще и Степа подливал масла в огонь:
– И вот зачем ты нашу Яру будешь с этими сороками знакомить?
– А ну ешь кашу, – грозно ответил ему Ониксим. Я слышала, как Степа насупился, шмыгнул носом и принялся чавкать, за что получил снова, и уже ел нормально. А мне стало любопытно, почему Степа так враждебно настроен.
– Степ, а почему ты их сороками называешь?
– Трещат, потому что без умолку, хохочут. Не хочу, чтобы ты такой же стала.
Я не смогла удержать улыбку – Степка же меня ревнует.
– Не переживай, не стану.
– Обещаешь? – спросил Степа, а в голосе послышалась надежда и радость.
– Обещаю! – и протянула ему вытянутый мизинец. Степа за него ухватился своим. – Вот теперь мы скрепили уговор.
– Ониксим, смотри! Наш первый уговор с Ярой, – засмеялся Степка, и совершенно не заметил, как перестал называть своего приемного отца Черным.
После завтрака я переоделась, заплела волосы в простую косу и вышла в холл. Там меня сразу же словили теплые руки Ониксима, и он притянул к себе, обнял и поцеловал.
– Буду скучать по тебе весь день, – прошептал он мне на ухо и уткнулся носом в изгиб шеи, глубоко вдыхая мой аромат. Я сначала ужасно стеснялась этих проявлений нежности. Не знала, как себя вести, что говорить. Сердце всегда билось как сумасшедшее, а в голове стоял туман из мыслей и слов.
– И я по тебе, – прошептала я Ониксиму и снова получила поцелуй, который прервал Степа.
– Фу, хватит тут телячьи нежности разводить. Я ушел к Савелию. Яру заберу на обратном пути домой, – деловито сказал Степа, завязывая шнурки на кроссовках. – Джоя с собой заберу. Пошли, золотой, – он постучал по ноге, подзывая собаку, и Джой радостно гавкнул, но подошел сначала ко мне, ткнувшись лбом в бок. Я потрепала его по холке и с улыбкой ответила:
– Иди поиграй с ребятами.
Джой радостно гавкнул и убежал. С улицы послышался смех Степы и звук маленьких колесиков самоката по каменной дорожке.
Ониксим снова обнял меня и притянул к себе, поглаживая по спине.
– Я сейчас по делам к Быстрому. Надо будет съездить в Питер, поэтому спокойно болтайте, я заберу тебя вечером.
– А Степа?
Ониксим точно скрипнул зубами, а я постаралась сдержать улыбку – это выглядело так забавно, что взрослый и зрелый мужчина… вервольф, надо привыкать к его истинной форме; ревнует меня к приемному сыну.
– Смеешься надо мной? – добро спросил он меня.
– Есть немножко, – рассмеялась я, а потом и захохотала в голос, когда Ониксим принялся меня щекотать, а потом вдруг атмосфера изменилась: он прижал меня к стене и хрипло заговорил: – Слышал, что, если девушка боится щекотки, то она очень чувствительная.
Мои уши наверняка стали пунцовыми. Но, если пока не стали, то после того, как Ониксим прикусил правый кончик, точно покраснели.
– Не знаю про такую закономерность, – слукавила я. Мое тело реагировало на Ониксима моментально. Словно чувствовало нужную волну и вливалась в ее поток. Никогда и ни с кем я не чувствовала такой близости на энергетическом уровне. Может быть, про такие ощущения говорят – родная душа…
Ониксим поцеловал меня в шею и оторвался, отошел на шаг назад, тяжело дыша.
– Я буду ждать на крыльце, – сказал он тихо и вышел, давая мне возможность собраться. Я привычно нащупала пуфик около обувницы и присела на него – коленки тряслись. Как и руки. Уже не хотелось идти ни на какой девичий совет, чтобы девушки увидели меня всю красную от смущения с трясущимися пальцами. Хотелось выглядеть все-таки поувереннее в себе. Хотя кого я обманываю – меня все это ужасно пугало. А еще Ритуал – именно так, с большой буквы, что бы это ни значило.
Надо собраться. Девушки уж точно не страшнее Игоря!
На этих мыслях я надела слипоны, взяла свою ветровку и вышла на крыльцо. Там мои пальцы привычно переплелись с теплой рукой Ониксима, и он довел меня, а потом и усадил в машину. Закрыл дом, плавно выехал на проселочную дорогу и повез к нужному дому.
Встретили меня хорошо. У Варвары был приятный добрый голос, а у Мирославы – громкий и уверенный. Они быстро спровадили Ониксима и попросили не возвращаться за мной слишком рано, а затем увели в большую комнату, усадив в удобное мягкое кресло.
– Ярослава, мы очень рады с тобой познакомиться. Ты прости, что мы тогда пришли толпой, но Черный тебя прятал от нас. А у нас есть правило – главных в стае слушаться. Ой, ты же знаешь, что мы в стае? – спохватилась Варвара, а следом я услышала характерное «ррр» от Мирославы. Значит, она волчица.
– Я все знаю, не переживайте, пожалуйста. И я тоже очень рада познакомиться. Надо было давно Ониксима попросить организовать встречу, но я храбрости набралась только сейчас.
По комнате разлился заливистый хохот – это смеялась Мирослава.
– А мы уж думали, что Черный совсем с ума сошел, выпустил Зверя и запер свое сокровище в четырех стенах. Хотели уже к Быстрому идти, вызволять, а это ты нас боялась. Не нужно. Вот совершенно не нужно. Мы с Варькой всегда рады женскому пополнению, потому что девочек в стае меньше.
– Почему? – не удержалась я от вопроса.
Мирослава призадумалась, но ответила:
– Природа так регулирует численность. Вервольфы сильны и выносливы, но свою Пару находят не все.
– А кто не находит? – продолжала интересоваться. Ониксим мне всегда рассказывал обо всем, что я у него спрашивала, но какие-то вопросы он все-таки «обтекал».
– А тебе Черный не рассказывал? – поинтересовалась Варя.
– Он на некоторые вопросы не любит развернуто отвечать, – поделилась я своими наблюдениями. Не то чтобы я жаловалась, но в конце концов, мы ж тут все девочки, можно немножко расслабиться и назвать вещи своими именами. – А вернее, просто уходит от ответа. Сказал только, что без Ритуала он… погибнет. Это правда?
Я услышала протяжный стон Мирославы.
– Человек есть человек, а ты мне все никак не веришь Варя, что вы как Пара – сплошное наказание. Ну вы ж не чувствуете ни фига! Умрет, – это уже точно было адресовано мне. – Сдохнет как собака без тебя. Еще был шанс выживания, пока вы не встретились. Ну… – протянула прямолинейная волчица, – несколько лет бы осилил. Черный все-таки сильный волк. Быстрый же наш держится. Но в одиночестве до старости вервольфы без Пары не доживают. Такова природа. Пара – это не только счастье и уравнитель. Зверь спокоен – все спокойны. За силу и мощь всегда надо платить, и наша плата вот такая.
– Но это ужасно! – я повысила голос, даже не заметив, что говорю слишком громко. Слова Мирославы напугали. Или я только сейчас осознала, что «умру без тебя» действительно значит смерть – холодную, беспросветную и безнадежную.
– Такова природа вервольфов, – повторила тише Мирослава. – Но ты не переживай так. Вы же Ритуал уже назначили?
– Пока еще нет. Не все обсудили.
– Не тяни, – посоветовала уже Варвара. – Это правда важно. Все в стае ждут вашего праздника.
– А… – начала я, но Мирослава меня перебила:
– Ваша взаимность за километр видна, так что и не спрашиваем про чувства. Полной Луны, как говорится. Ты лучше нам расскажи про себя. Да и вообще, Варя, тащи шампанское! За встречу!
– Мира, ну одиннадцать утра, – попыталась образумить ее Варя, но Мирослава точно была командиром в юбке, дала снова ЦУ, и уже через пятнадцать минут мы уже поднимали бокалы за знакомство.
И я как-то легко, без особой боли в сердце рассказала свою историю. Как появилась у родителей достаточной поздно. Как мое появление вдохнуло в родителей вторую молодость, и они начали очень прилично зарабатывать, открыв свой бизнес. Как он рос, пока росла я. Как я увлеклась музыкой и стала сама играть. Как мое увлечение вылилось в будущую карьеру.
И как все это разрушилось.
Меня слушали очень внимательно. Варварв, это точно была она, иногда тяжело вздыхала, а вот Мирослава, наверное, и сама не замечала, как клацала зубами на особо печальных моментах.
– Ты это рассказывала Черному? – спросила она меня в конце моего монолога.
– Не все, – призналась я. – Как-то не было повода. Мне с ним больше интересно о другом поговорить.
– Да уж понятно, – Мирослава так искренне рассмеялась, явно намекая на физический смысл «разговора», но я не стала ее поправлять – мне же правда хотелось. Хотелось ощутить этот жар, этот животный напор. Но только с Ониксимом!
– Черному надо просить Быстрого исключить эту семью из проживающих. Ярослава, ты меня прости, но дело с этими Выстроцкими совсем нечисто, – с тревогой в голосе сказала Варя. – И Ритуал вам надо быстрее провести, чтобы ты как можно быстрее смогла аннулировать твое это опекунство.
– Да до Ритуала никто никуда их не денет, Варь, – вмешалась Мирослава. – Сама подумай, Яра у Ониксима, по сути, отрабатывает правонарушение, во та семейка и сидит тихо. А узнай они, что скоро намечается «смена власти», то сомневаюсь, что сидели бы так тихо. Нет, для спокойствия Ярославы никто из них ничего не должен узнать.
– Не подумала про это, – призналась Варя. – Ты права, Слав. Нельзя им ничего знать.
– Мы в сентябре решили, – вклинилась в разговор и я. – Осталось лето перетерпеть.
Мирослава снова засмеялась и даже в ладоши похлопала.
– Слышала, Варь. В сентябре все выдохнут!
– Почему? – удивилась я.
– Потому что всем надоело видеть злющего Черного. Как бы потактичнее пояснить… – призадумалась Мирослава. – В общем, ты девочка взрослая, скажу, как есть – у нашего темного властелина спермотоксикоз на фоне обретения своей Пары. У всех оборотней моментально включается фертильный период. А судя по твоему запаху, то Черный решил пойти консервативным путем – подождать до свадьбы.
Волчица не смеялась над нами, наоборот, Мирослава говорила с пониманием, но я услышала ноту разочарования. Конечно, она была на стороне Ониксима, прекрасно понимая звериную природу.
– Будто было бы иначе, – сказала Варя. – Это же Черный. Он как камень. Не бери в голову, Яра. Пусть все идет своим чередом. Так, а нам пора обедать.
А вечером меня забрал Ониксим. Я даже не заметила, как пролетело время за разговорами и обсуждениями. И как быстро мы сдружились. После аварии мои подруги, кого я считала подругами, быстро отвалились, что в то время не добавило мне сил, поэтому я уже и не рассчитывала, что смогу кого-то впустить в свою жизнь… а теперь уже хотела встретиться через три дня, как мы и условились.
Меня усадили в машину, и мы двинулись в сторону нашего дома. Можно было бы и пешком, потому что как я поняла, девочки жили не так и далеко от дома Ониксима. Но мне нравилось находиться рядом, чувствовать рядом тепло Ониксима, плавное движение машины и ощущать себя обычной невестой.
– Смотрю, все прошло замечательно, – приятный баритон ласкал мой слух. Какой же красивый «музыкальный» голос был у Ониксима.
– Они такие замечательные и такие разные, – улыбнулась я, вспоминая спокойный ласковый голос Вари и боевой громкий Мирославы.
– Я рад, что ты нашла в девочках подруг. Они тут старожилы, помогут со всеми вопросами.
– Спасибо, что организовал мне девичий совет.
– Всегда рад, – ласково ответил Ониксим и коснулся губами моего виска.
Меня прострелило током, ровно от виска и до низа живота. Дыхание сбилось, а Ониксим резко остановил машину.
– Я выйду на секунду, – хрипло сказал Ониксим. Но я не позволила, протянула руку и ухватилась за то, что смогла зацепиться. И это была пряжка ремня. Ониксим замер, а я, повинуясь внутренней бунтарке, провела рукой вниз, прекрасно ощущая каменный стояк под тканью джинс.
– Не уходи, – прошептала я, потянувшись к Ониксиму, но меня резко остановили рукой.
– Яра, – протянул Ониксим. – Пусти меня, иначе…
– Что иначе? – я провоцировала и прекрасно это осознавала, но после слов Мирославы про то, что Ониксим себя сдерживает, у меня в голове будто что-то перещелкнуло, и я поняла, что надо брать ситуацию в свои руки: Ониксим слишком сильно меня опекал, после того случая боялся лишний раз проявить интерес, но ведь Зверь меня чувствует, а я, что странно, чувствую его. Его тягу, его желание, его похоть. И меня это совершенно не пугает.
– Яра, – уже грозно рыкнул Ониским, применяя ко мне сердитый голос, который чаще демонстрировал Степе. Но я не собиралась так легко сдаваться.
– Не уходи, – повторила я громче, и Ониксим зарычал, завел машину и резко стартанул, а я так и осталась сидеть с рукой на его стояке, не зная, как поступить дальше.
И похоже, мы ехали не домой.
Машина неслась так быстро, что меня вдруг затопило паникой. Я всхлипнула. Еще раз. И слезы полились из глаз. Я одернула рука и прижала ее к груди, вжимаясь в пассажирское место. От былого возбуждения не осталось и следа, зато перед внутренним взором, как в черно-белом кино замелькали картинки аварии.
Мне стало трудно дышать.
И как только я почувствовала, что не могу сделать даже одно-единственного вздоха, машина резко остановилась, а меня притянули в сильные и надежные объятия.
– Ярушка, прости, напугал, – прошептал, склонившись к уху, Ониксим.
Я затрясла головой – нет, это я тебя напугала. Опять напугала своими реакциями. Пять минут назад строила из фем фаталь, а сейчас трясусь как осиновый лист. Ну сколько можно! Это же Ониксим. А его Пара.
– Поцелуй меня, – прошептала я и зачем-то добавила, – пожалуйста.
Будто мой Ониксим без этого «пожалуйста» откажется. Я же все чувствовала. Все! Всю его тягу и любовь ко мне.
Он и поцеловал. Прошелся нежно по губам своими, обветренными и жесткими, а следом очертил кончиком языка контур моих губ. Он не спешил жадно накидываться. Ласкал так, что у меня от тока крови и желания уши заложило. Он нежно втянул мою нижнюю губу в свой рот, провел языком по внутренней стороне, наслаждаясь бархатистостью кожи, а потом ласково раздвинул им зубы и углубил поцелуй.
Не накинулся, не присвоил, не доминировал, а нежил и ласкал так, как может только безумно влюбленный мужчина. Или, может быть, как раз не мужчина, а вервольф.
Я обняла Ониксима, прижалась плотнее, совершенно забыв, что мы сидим в машине неизвестно где. Я не отпускала, не позволяла ему отстраниться, прервать эту сладость. Сейчас, именно сейчас я хотела принадлежать Зверю, что выбрал меня.
Но Ониксим разорвал поцелуй, уткнувшись мне лбом в плечо. Он тяжело дышал, и я понимала – сдерживается из последних сил.
– Ты точно этого хочешь? – вдруг спросил Ониксим.
– Как и ты, – ответила, чтобы он понимал, что я не передумала.
– Я отвезу тебя в свое логово. Хотел подождать до Ритуала, но не выдержу. Никак не дотяну. Прости меня.
– За что ты просишь прощение! – вдруг вспылила я. – Я тоже не выдержу и не дотерплю! Я не китайская ваза и не невинный цветок, чтобы…
Укус шеи стал неожиданностью, и я вскрикнула, схватившись рукой за ужаленное место.
– За что? – обиделась я.
– За то, что храбришься, – вдруг слишком серьезно ответил Ониксим. – Ты и есть для меня «китайская ваза и невинный цветок». Хрупкая, нежная и бесценная, Ярослава. Не забывай – я волк. Мое чутье не обмануть. Как и мои инстинкты. И сейчас в тебе больше авантюризма, чем желания женщины.
Меня задел этот вывод. Будто я какая-то молоденькая девица, которая жаждет побыстрее лишиться девственницы, чтобы что-то кому-то доказать. Но Ониксим не дал мне обидеться, снова втянув в глубокий поцелуй.
– Ну вот, – отстранился Ониксим, проведя шершавыми подушечками пальцев по моей щеке, – теперь ты на меня злишься.
– Я хочу тебя, – и правда разозлилась я. Эти слова дались мне непросто. Губы дрожали, но я понимала – если отступлю сейчас, то Ониксим ко мне не подступиться до Ритуала, заставляя Зверя терпеть. И сходить с ума. Моя рука метнулась к его лицу, и я провела пальцами по губам, ощущая под ними улыбку. – Ты смеешься надо…
Но мое возмущение опять утонуло в поцелуе. В этот раз он был грубый, жадный, собственнический. Ониксим показал мне желания Зверя, отпустил слегка поводок, и волк рванулся ко мне.
А я к нему. Я сама как сумасшедшая вжалась в Ониксима, зарычала ему в губы и залезла на колени, не прерывая поцелуя. Меня словно накрыло волной, потащило на самое темное дно, сдирая с тела эту ненужную одежду, что мешала чувствовать жар от любимого. Я целовала Оникисима неистово, слово не он был оборотнем, а я – волчицей, нашедшей свою Пару.
И опять Оникисим разорвал поцелуй. Тяжело дыша, он не двигался, наверное, с минуту, крепко зафиксировав меня в своих руках. А я лежала на его груди, слушала гулкий и мощный стук чужого сердца, и сама пыталась прийти в себя.
– Беру свои слова обратно. Желание в тебе не женское, а волчье, – выдохнул Оникисим. Видимо он, как и я, совсем не ожидал такого напора. Потом нехотя вернул меня на пассажирское место, пристегнул, поцеловал в висок и сказал:
– Надо поторопиться. Ехать несколько часов. Мое логово находится в Карелии.
