Сьюзен Уиггс
Книжный магазин «Бюро находок»

Натали очень хотелось поездить по миру, как делали ее школьные друзья, – в Диснейлэнд, на Гавайи, в Лондон, в Японию. Но вместо этого мама отправляла ее в путешествия на страницах книг – на остров Принца Эдуарда, в Саттерс Милл, в Нарнию и на ферму Саннибрук, в открытый космос и в Хогвартс.

Она изо всех сил пыталась вернуть мать с помощью нескольких анекдотов и слезных воспоминаний. Потом достала книгу, которую читала много раз, когда росла – «Минпины» Роальда Даля.

– Впервые мама прочитала мне эту книгу после визита к Клеймору Арборетуму. Мне было пять лет, и я верила, что стрекозы – это феи, а маленькие эльфы летают на спинах певчих птиц. Она позволяла мне так думать столько, сколько я хотела. И я глубоко убеждена, что это был лучший родительский совет.

Она вдохнула, вспоминая приятный запах маминого банного халата, когда они прижимались друг к другу, чтобы вместе почитать на ночь. Сейчас она надеялась, что мама ее слышит.

– Прежде всего, наблюдай за миром вокруг тебя, потому что все величайшие тайны скрыты в самых неожиданных местах. Тот, кто не верит в волшебство, никогда его не найдет.

Натали закрыла книгу и прижала ее к груди, как делала в детстве. Когда она снова заговорила, ее голос был на удивление ровным.

– Я могу держать вас здесь весь день, рассказывая истории о моей матери, – сказала она. – Но маме бы это не понравилось. Она всегда верила, что у каждого из нас своя история, и ничто с ней не сравнится. Так что на этом я закончу. Спасибо.

Глава 5

После поминальной службы в помещении зазвучали голоса и зажурчала музыка. Вместе с толпой людей Натали вышла из зала. На фуршете она почувствовала невероятную энергию поддержки. Это ее вдохновило, несмотря на то, что источником этой энергии была глубокая печаль. Она позволила ей подхватить себя и увлечь, как лист, брошенный в течение резвой реки.

К концу дня энергия иссякла. Люди обещали непременно позвонить, но Натали в этом сомневалась. Они уверяли, что помогут ей, если это когда-нибудь будет нужно. Но каждый возвращался к своей жизни: к своей работе и заботам, к своим семьям и друзьям. Когда они входили в свои дома или офисы, садились в самолет или на поезд, они возвращались в тот же мир, который покинули.

Для Натали все было иначе. Для нее уже ничего не станет прежним. Теперь она познала боль внезапной потери, раньше эти чувства ей были незнакомы, как непрочитанная книга на полке. В тот вечер, войдя в магазин, она почувствовала такую огромную пустоту, что едва могла дышать. Силы ее покинули.

– Это утомительно, правда? – спросил дедушка. – Вот такая печаль. Она физически утомляет.

– Ты прав, – сказала она, наблюдая за ним сквозь тусклые лампы магазина. – Давай оба ляжем пораньше?

Когда он шел по коридору, ей показалось, что он стал меньше ростом. Они еще не говорили о том, что будет дальше, теперь, когда Блайз умерла. Натали знала, что им предстоит сложный разговор о решениях, которые они еще не готовы принять.

Через несколько минут она вошла к нему в комнату, постучавшись. Дедушка был в своей фланелевой пижаме и в старых кожаных тапках. На прикроватной тумбочке лежали таблетки и стопка книг. В углу стоял старый железный радиатор, который служил полкой для коллекции книг и сувениров со службы.

– Тебе принести что-нибудь? – спросила она.

Он сел на кровать.

– Нет, спасибо.

Ей хотелось найти слова утешения, но ничего не приходило в голову.

– Я буду наверху, – сказала она. – Крикни, если что-то понадобится.

Она поцеловала его в лоб и тихонько вышла. Вернувшись в магазин, она сняла плакат с объявлением о поминальной службе и выбросила его в корзину для мусора. С грудой цветов и подарков можно будет разобраться утром.

Она уже собиралась подняться наверх, но стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Кто-то еще пришел выразить соболезнования? Еще одна веганская запеканка из киноа или порция печенья?

Блики внутреннего освещения мешали рассмотреть посетителя.

Она открыла дверь и столкнулась лицом к лицу с человеком, которого с трудом узнала. Дин Фогарти постарел, но все еще высок и хорошо сложен, его светлые волосы поседели, но были хорошо пострижены и уложены. Должно быть, он был безумно красив в те далекие годы, когда мама закрутила с ним тайный роман.

– Натали, – сказал он. – Я прочитал про Блайз в газете. Я… какой шок. Мне очень жаль.

Ей хотелось остаться наедине со своим горем. Нет, ей нужна была мама. И от этого ей становилось еще печальнее. Едва уловимым жестом она пригласила отца войти.

Они не обнялись, не пожали руки и не коснулись друг друга, разве что взглядом. Их отношения были слишком неопределенными для чего-то еще. Когда она была маленькой, Дин изредка навещал ее, но даже тогда их сковывала неловкость, они чувствовали себя как два незнакомца, запертые в замкнутом пространстве.

– Хочешь сесть? – Она указала на кофейный уголок магазина.

– Спасибо.

Она сняла крышку с пластиковой тарелки.

– Угощайся печеньем. Люди уже несколько дней носят еду.

– Как ты? – спросил он.

Она была как в тумане с момента, как узнала про катастрофу. Но он не тот человек, с кем хотелось бы разделить это бремя.

– Все еще в шоке, – сказала она. – Стараюсь сейчас сосредоточиться на дедушке.

– Я рад, что вы есть друг у друга. Меня никогда не было рядом с тобой и с мамой. Мне жаль. Вы обе заслуживали лучшего.

– Мама заслуживала, – согласилась Натали.

– Я буду всегда жалеть, что вас не было в моей жизни, – проговорил он.

– Это сложно, когда у тебя дома жена и трое детей.

Он поморщился.

– Я был чертовски глуп. – Он помолчал, потом спросил: – Она… Блайз когда-нибудь вспоминала обо мне?

«За прошедшие десять лет мог бы спросить у нее самой», – подумала Натали.

– Честно? Нет. Во всяком случае, не со мной.

Вряд ли он это хотел услышать. Мужчины любят воображать, что бывшие тоскуют по ним. «Чувак, мы не тосковали», – подумала она.

– Верно… Натали, надеюсь, твоя мама была счастлива. Надеюсь, вы обе были счастливы.

Она рассматривала его лицо, он по-прежнему красив, как стареющая кинозвезда. Умоляет о прощении. Хочет верить, что он не причинил вреда. Но они оба знали, что причинил. Натали слишком устала, чтобы расстраиваться еще сильнее.

– Послушай, если ты здесь чтобы замаливать свои грехи, не мне тебя судить. Мама нашла свое счастье. Она любила магазин, и, судя по количеству людей, пришедших на поминки, она жила в окружении друзей.

– Она была фантастическим человеком, и я знаю, что она была прекрасной матерью.

Он оглядел магазин, полный безделушек и памятных подарков, оставленных людьми. Натали понимала, что он хочет поговорить еще, но ей этого не хотелось.

– У меня был тяжелый день, – сказала она.

Он понял намек и встал.

– Береги себя, Натали.

– Хорошо.

Она стояла не шелохнувшись, когда он вышел и растворился в полумраке.

Самые ранние воспоминания Натали о Дине Фогарти относились к возрасту пяти лет. Мама сказала, что с ней придет познакомиться мужчина по имени Дин. Дин – это ее папа.

– Он будет с нами жить? – спросила Натали.

– Нет. Господи, нет. Тебе не обязательно знакомиться с ним, малышка. Только если ты хочешь.

Натали пожала плечами, она не знала, хочется ей или нет, но было любопытно. У него оказались белоснежная улыбка и серьезные глаза, которые совсем не улыбались. Отец принес ей подарок на день рождения, хотя день рождения был неделю назад. Она приняла его и скромно поблагодарила. Дин и мама что-то напряженно обсуждали, он что-то сунул ей в руку. Когда он ушел, Натали взглянула на маму, та вытирала слезы.

– Почему ты плачешь? – испугалась она, увидев, что Блайз плачет.

– У меня был такой чудесный папа, когда я росла. Жаль, что у тебя нет такого отца, как дедушка.

– У меня же есть дедушка. Я не хочу, чтобы Дин приходил. Он расстраивает тебя.

– Нет, малышка, не расстраивает. Я просто хочу убедиться, что тебе достаточно меня одной.

«Тебя было достаточно, мама, – подумала она. Надеюсь, ты знала это. И надеюсь, что тебе меня было достаточно».

Через несколько лет она вступила в футбольный клуб «Литтл Кикерс». На первой же тренировке она снова увидела Дина Фогарти. Он, к ее ужасу, был одним из помощников тренера, и его сын Хантер был членом команды. Она промучилась всю тренировку, а когда вернулась домой, сказала матери, что больше туда никогда не пойдет.

– Я не хочу видеть его с настоящим сыном, – объяснила она.

– Ты тоже его настоящий ребенок, – возразила мама.

– Это разные вещи, – ответила Натали.

Мама обняла ее и прошептала:

– Это даже лучше. Нам лучше вдвоем.

Спустя годы Дин пришел с подарком. Его улыбка была мягкой и полной сожаления, а глаза голодными, как у магазинного кота перед кормежкой. Натали пыталась думать о нем, как о близком человеке, а не как о милом незнакомце, забежавшим за последним бестселлером. Но так и не смогла наладить с ним отношения.

Аромат цветов витал в воздухе, тяжелый, как старые воспоминания. Натали помассировала шею, которая болела от усталости. Она приглушила свет в магазине и включила сигнализацию. В здании было два входа, просторное фойе, ведущее в магазин, и отдельная дверь на уровне улицы, куда привозили почту. Там же находилась лестница наверх, где она жила девочкой. Бывало, Натали завидовала своим друзьям, которые жили в настоящих домах с большими дворами, качелями, и гаражами, в которых стояли скутеры и велосипеды. Теперь, когда цены на рынке недвижимости Сан-Франциско подскочили, это старое, полуразвалившееся здание стало одним из самых желанных в округе. Благодаря своему историческому шарму и деталям, здание «Санрайз», как его называли, превратилось в лакомый кусочек для застройщиков. Свое название оно, по-видимому, получило от символа подмигивающего солнца на крыше. Это же изображение было на вывеске и логотипе книжного магазина. На фирменной закладке магазина, отпечатанной на старой печатной машинке, которую выдавали при каждой покупке, тоже была эта картинка и надпись: «Следи за хорошими книгами».

Натали навела порядок на кухне, убрав невероятное количество еды, которую принесли люди. Все, что осталось, она упаковала, чтобы отдать бедным. Конечно, она понимала, зачем люди приносили скорбящим еду, вот только ни она, ни дедушка не смогли бы все это съесть.

В маленькой квартире было много мелочей, создававших приятный беспорядок. Книги, мебель, которая принадлежала семье на протяжении нескольких поколений, тут и там валялись вещи, требовавшие починки. Все выглядело так, будто Блайз вышла на минутку и скоро вернется. В раковине Натали заметила немытую чашку, огромный список покупок, белье, ожидающее, когда его сложат и уберут.

Медленно и болезненно она продолжала осознавать, что ее мать умерла. Натали бродила по дому как в лабиринте воспоминаний. В квартире находилось много изящных старомодных деталей. Под фронтоном было место, где Натали обычно лежала на старом шезлонге, наблюдая, как над парком восходит солнце. Старые окна в форме арки, деревянные полы, готические витражи и мраморный камин – все это напоминало о прошлом здания. Раньше на первом этаже был салун, а наверху – элитный бордель. Этим объяснялся узкий коридор с маленькими комнатами по обе стороны и большая старомодная ванная в конце.

Мать Натали всегда умела сочетать ткани и фактуры, придавая помещению богемную атмосферу. В юности Натали не замечала очарования несовершенства квартиры, но теперь она оценила вкус и талант матери. Только вот небольшой беспорядок… Она подавила приступ раздражения. На маму не хотелось злиться.

Когда Натали примчалась в город, получив известие об авиакатастрофе, она спала в своей детской комнате – крошечном пространстве, которое раньше казалось таким уютным. С тех пор, как она переехала, комната превратилась в склад вещей, с которыми мама не хотела возиться. Двуспальная кровать была завалена стопками сложенного белья и другими вещами. Ее школьная коллекция СD-дисков и книг все еще лежала на полке, как она их и оставила. Она отодвинула хлам в сторону. Той ночью она плохо спала.

На прошлой неделе Натали не решалась войти в комнату матери. Она держала дверь закрытой из страха, что, если ее открыть, это вызовет бурю эмоций. Сегодня вечером ей не хотелось находиться в беспорядке своей старой комнаты. Теперь она, как Златовласка, выбирала, где ей лечь. Бывшая комната деда была завалена пластиковыми больничными ящиками и канцелярскими папками. В рамке на стене висело фото Мэй Лин.

Она вошла в мамину комнату, и у нее перехватило дыхание.

Это пространство было миром ее матери. Мгновение во времени. Прерванная жизнь. Комната ждала, что ее хозяйка вернется, наденет свою ночную рубашку и тапочки, уютно устроится с кроссвордом или романом. Присутствие мамы ощущалось во всем, от семейных фото на стене до фарфорового блюда и разномастных сережек на комоде. Она всегда теряла серьги.

Ее ночная рубашка висела на крючке за дверью. Любимая газета «Экзаминер Сан-Франциско» лежала на тумбочке, раскрытая на кроссворде, который был разгадан только наполовину.

Разгадывание кроссвордов и чтение были обязательным ритуалом перед сном. Когда она была маленькой, мама разрешала помогать ей. Натали тут же увидела: 23 по горизонтали: «птица – падальщик», четыре буквы, оканчивается на с – ибис. И 39 по вертикали: «грациозный», три пропущенные буквы, затем – щный. Изящный. Она по инерции заполнила их.

Небольшая стопка книг и очки для чтения лежали на привычном месте, на тумбочке. Натали взяла верхнюю книгу. «Игры света». Сигнальный экземпляр издательства – не для продажи. Мама любила предварительно ознакомиться с текстом, ей привозили книги представители издательств, чтобы узнать ее мнение. На титульном листе стояла подпись автора, он благодарил Блайз за то, что она связывает писателей и читателей.

Натали открыла на заложенной странице. Дрожь пробежала по всему телу. Неужели это последнее, что читала мама?

Она прочла: «Первый, кто проходит сквозь стены, получает раны», – сказал Финн. Ладно, но кто такой Финн и что он знает о стенах? На несколько блаженных минут она погрузилась в чтение и получила удовольствие от хорошей истории.

Неожиданно накатила волна грусти. Мама никогда не закончит читать ни эту замечательную книгу, ни те, что лежат в стопках и ждут, когда их откроют. Натали отложила томик в сторону из-за нахлынувших грусти и ностальгии. Была ли мама действительно так счастлива, как Натали убеждала Дина? Была ли Натали частью этого счастья?

Ей снова захотелось плакать, но она устала от постоянных слез. Было поздно, нужно было поспать.

Она встала, достала из чемодана ночную рубашку и спустилась в холл, чтобы умыться и почистить зубы. Ванная напоминала живописное полотно – большая фарфоровая раковина, огромная ванна с фигурными ножками. Пол был сырым, и это беспокоило Натали. Как и ржавые петли, и дребезжащие оконные стекла, жужжащие лампы и еще много других вещей. Дом постарел и нуждался в ремонте.

Но, конечно же, не сегодня.

Мамино мыло и косметика разбросаны по столешнице, ароматы будили сладкие и болезненные воспоминания. На полке для ванны лежала потрепанная книга о борьбе с деменцией. На волнистых от влаги страницах были выделены целые абзацы. Ох, мама. Почему же ты не рассказывала мне больше о состоянии дедушки?

В аптечке оказалось несколько сюрпризов. Рядом с кремами для лица и бальзамами для губ стояли рецептурные флаконы с успокоительным и снотворным. Пустые.

– Успокоительное? Правда? Почему ты ничего мне не рассказывала? – сказала она маме в зеркало. – Ты должна была мне сказать. Не уверена, что я смогла бы помочь, но я думала, что мы все рассказываем друг другу.

Натали почистила зубы и забралась в мамину постель. Она все еще хранила ее запах, знакомый с детства, когда по утрам она забегала в комнату и запрыгивала в кровать, чтобы прижаться к маме. Она снова открыла роман, лежащий на тумбочке. Они с матерью часто гадали на книгах. «Первое предложение на странице 72 расскажет, что ты будешь сегодня делать, или твой самый большой секрет».

В этой книге страница 72 гласила: «Фотолаборатория была единственным местом, где она чувствовала себя уютно».

Почитав пару часов, Натали отложила книгу и подошла к аптечке. Нужна была таблетка от бессонницы.

Спасибо, мама.

* * *

Нужно что-то решать. Это была первая мысль Натали после того, как она вынырнула из глубин обволакивающего сна. Следом, подобно утреннему приливу, на нее нахлынул новый приступ отчаяния, за которым последовал поток сожаления, он подкрался, чтобы вынести ее в открытое море и утопить в своих водах. Ей бы хотелось вернуть тот момент, когда она попросила мать приехать на вечеринку в Архангел. Зачем, ну зачем она пригласила маму на этот дурацкий корпоратив?

Натали встала и приняла ванну, погрузившись в душистый лавандовый аромат. Она почитала немного книгу о деменции, которая ее напугала и поразила. Потом оделась и спустилась вниз проверить, как там дедушка. Он крепко спал, его слуховой аппарат лежал в чашке на тумбочке. Она вышла на цыпочках и включила кофемашину в кофейном уголке. В детстве это было ее работой. Быстро одеться, спуститься вниз и включить кофеварку, чтобы вода нагрелась до 187 градусов – идеальной температуры для приготовления утреннего напитка. У постоянных клиентов на полке над эспрессо-машиной хранились свои именные кружки.

Мягкое шипение нагревающейся машины, жужжание кофейных зерен в кофемолке, богатый, густой аромат кофе пробудили в ней воспоминания о детстве. Сейчас это был пустой звук. Он не привлечет зевающую маму с верхнего этажа вниз. Не будет никакого утреннего маффина из пекарни напротив и совместного чтения газеты.

Натали налила кофе в рекламную кружку от какого-то издателя, направлявшего ее на поиски своей мечты. Книга, которую рекламировали, называлась «История плавания» со слоганом «Найди свою дорогу. Найди свою мечту».

Натали приготовила себе кофе кортадо, крепкий сливочный кофе, который подают в Испании. Она нашла этот рецепт в книге и научилась варить его в совершенстве. «Когда-нибудь я поеду в Испанию», – подумала она. Когда она училась в колледже, появилась возможность провести один семестр за границей – Испания была самым заманчивым вариантом. Было бы чудесно насладиться мягким бризом Малаги и мавританскими достопримечательностями Гранады. Но провести полгода в Испании было непрактично: дорого и не предполагало технических занятий. Вместо этого она выбрала для своей учебы за рубежом Шанхай. Он очень подходил для подготовки к степени бакалавра. Каждый день, пробираясь сквозь смог и пробки, она изучала цифровой менеджмент в той культуре, которая его изобрела. А жила она в семье, которая специализировалась на древностях. Это было величайшее приключение ее жизни, пробудившее в ней желание добиться большего.

Путешествие было ее мечтой, но работа всегда стояла на первом месте. Испании придется подождать.

Зато она могла варить кофе, как это делают испанцы.

В тишине раздалось мяуканье.

– Сильвия, – с облегчением вздохнула она, – вот ты где. Клео сказала, что ты пропала. Грациозная коленкоровая кошка была названа в честь Сильвии Бич, а не Сильвии Плат, мама настаивала на этом. Сильвия Бич владела парижским салоном и книжным магазином «Шекспир и компания».

Натали села за один из трех маленьких столиков кафе. Сильвия спрыгнула с подоконника на стул напротив.

Она посмотрела в топазовые глаза кошки.

– Привет, красотка. Что теперь с тобой будет? Дедушка присмотрит за тобой?

Она протянула руку через стол, чтобы погладить кошку. В тот момент, когда ее рука коснулась мягкого, как у шиншиллы, меха, Сильвия молниеносно ее царапнула.

– Эй! – Натали отдернула руку, посмотрев на рану. – За что?

Она подошла к умывальнику и промыла руку.

– Ах, точно! Ты же кошка.

Вернувшись к столу, она зачерпнула немного теплой пенки с кофе и дала лизнуть кошке.

– Я рада, что у нее была ты и составляла ей компанию. Ты находилась с ней каждый день. Я думаю, ты хорошая компания. Или ты ее тоже царапала? Надеюсь, ты воспитанная и не беспокоила клиентов.

Магазин выглядел так же, как и всегда. Мама никогда не любила перемен. Полки от пола до потолка, на которые можно было влезть с помощью передвижных лестниц с латунной фурнитурой. Выкладки последних бестселлеров. Детская секция с ковриком и креслами-мешками. Редкие книги в витринах. И мамина любимая полка рядом с кофейным уголком. Она назвала ее «М.М.М.» (Мир Мудрых Мыслей). Она была заполнена ее любимыми книгами с отметками и закладками.

Натали любила просматривать эту полку. Книга никогда не предаст тебя, не поменяет своего мнения и не заставит чувствовать себя глупо. Она достала «Книгу Мерлина» и нашла помеченный отрывок: «Лучшее лекарство от грусти – это узнавать что-то новое. Это единственная вещь, которая никогда не подводит».

– А вот и он, – сказала Натали кошке. – Мой план на сегодня.

Она открыла ноутбук, создала документ, в котором начала печатать список дел. Как назвать файл, она не знала, поэтому озаглавила его «Что теперь?».

Посмотрев на кошку, она добавила в список и ее. Еще одна деталь, которой нужно уделить внимание. Что будет с магазином без мамы? Сможет ли дедушка кормить Сильвию? Наливать ей воду в миску? Размещать ее фото в «Инстаграме», чтобы ее видел весь мир? Что, если он забудет покормить ее? Она добавила вопросительный знак в пугающе растущий список дел.

Последствия, которые повлекла неожиданная мамина смерть, стали сложным испытанием.

Она дала кошке немного корма, Сильвия привередливо съела несколько кусочков и проскользнула через кошачью дверцу в садик на заднем дворе.

Нахлынула новая волна грусти, ее передернуло от душевной боли. «Когда же закончатся слезы?» – задалась она вопросом. Когда утихнет боль? От нее нельзя было выпить таблетку, как от головной или другой боли. Нет, эта боль потери и сожаления была неизлечимой.

За прилавком Натали открыла мамин ноутбук. Она знала, что будет больно, но этого не избежать. Нужно преодолеть себя и навести порядок в делах матери.

На рабочем столе стояло фото Сильвии, прихорашивавшейся у витрины, и надпись «Доброе утро, Блайз». Натали нашла нужный пароль в записке под настольным пресс-папье. Мама говорила, что она мечта любого вора, потому что везде использовала один и тот же пароль и никогда его не меняла. Она утверждала, что это потому, что ей нечего скрывать и она все равно не может запомнить коды и пароли.

Копаться в личной жизни мамы было странно и неловко. Натали знала, что это только начало. Когда кто-то неожиданно уходит, остается много неоконченных дел.

Натали предполагала, что, возможно, где-то у мамы есть завещание. Она просмотрела файлы, пытаясь понять, где копать в первую очередь.

Она открыла папку с названием КНИЖНЫЙ МАГАЗИН «БЮРО НАХОДОК»: ___________.

Натали стало интересно, что мама хотела написать дальше. Она нашла много сканов. Это были рукописные документы, пожелтевшие от времени. Перед ней оказалась декларация судового груза от 1888 года с выделенным именем Коллин О’Рурк, а также списки личного состава с заголовком «Астор Бэттери» и подчеркнутым именем Джулио Харпер. В другом файле была информация о Уильяме Рэндольфе Херсте. Там же был отчет с результатами теста ДНК, присланного по почте.

Результаты Натали поразили. Как и следовало ожидать, в основном ее мать была англо-европейского происхождения. Но результаты также говорили, о том, что на 7% она была испанкой, а на 12% – африканкой. Серьезно?

Натали внимательно осмотрела свое лицо в неровном зеркале старого секретера. Темные вьющиеся волосы, как у матери. Бледная кожа и светло-карие глаза – общие черты с человеком, который был ей отцом. Что означают эти 12 процентов? Была ли она цветной женщиной? А ее мать? Как это определить? Кем были ее предки?

На протяжении всей своей жизни она часто чувствовала себя чужой. Неужели мама чувствовала то же самое? Могло ли это стать причиной? Ее охватило разочарование из-за вопросов, которые она никогда не сможет задать маме, – что ты искала? И почему ты не поделилась этим со мной?

Она проверила банковские счета и кредитные карты матери и вздрогнула от дурного предчувствия. Огромные счета за лечение сломанного бедра дедушки, включая затраты, которые не покрывала медицинская страховка. Самое страшное – залоговые документы за неоплаченные городские и федеральные налоги. Собственные расходы матери, коммунальные платежи и траты на содержание магазина. От быстрого подсчета у Натали перехватило дыхание. Общая сумма оказалась больше, чем у любого финансового документа, который ей приходилось видеть. Если подсчеты были верными, получалось, что мама и магазин тонули в долгах и неоплаченных счетах, и продолжалось это уже довольно давно.

Еще одну плохую новость она нашла в разорванном конверте, который был спрятан подальше от глаз, – сообщение о потере права выкупа. Из чего она сделала вывод, что большой заем на собственность под залог акций от частного кредитора был взят на имя дедушки и он не смог выполнить обязательства.

От представшей ужасной финансовой картины у нее заболело в груди. Мама никогда не говорила ни слова. Натали почувствовала внезапный приступ гнева. Неужели, мама? Неужели?

Сейчас с этим не стоит разбираться, подумала Натали. Не в данный момент. Но придется смотреть правде в глаза. Рано или поздно придется продавать магазин и все его содержимое.

Она убрала чашку и посмотрела на часы. Сегодня они собирались открыть магазин вместе с Клео и Берти. Во имя дела жизни матери они будут его продолжать. Бизнес должен идти как обычно.

Натали знала, как открывать магазин, хотя не делала этого со времен учебы в колледже. Утренняя рутина была одновременно знакомой и печальной. Включив свет в магазине, она прошла мимо полок и витрин, установленных мамой. На них стояли таблички, написанные рукой самой Блайз, выделяющие тему и нужные заголовки. В кафе мама установила акцию: пять долларов за сладкий кекс и латте с пряностями. Натали проверила запасы и сделала себе пометку взять кексы из пекарни напротив. Наконец она включила табличку Открыто — неоновую вывеску в виде открытой книги – и пошла за прилавок. Табурет у кассы был маминым местом последние тридцать с лишним лет. Мама была левшой, поэтому Натали пришлось передвинуть кружку, полную ручек, мышку и клавиатуру.

Сев на табурет, она почувствовала волнение. Судя по содержимому маминой аптечки, она тоже переживала. Беспокоилась ли она о финансах? У нее когда-нибудь был план? Или она верила, что все наладится, как в конце любимого романа?

– Не хочу злиться на тебя, – думала Натали. Тем не менее, она оказалась разочарована.

Глубокий вдох. Закрой глаза. Не плачь. Натали открыла свое сердце матери, пытаясь вспомнить, как и когда она осознала, что та была неудачницей.

* * *

Каждый день после школы Натали садилась на автобус и ехала домой. Спрыгивая на углу Пердита и Инконтра-стрит, она бежала пол-квартала до книжного магазина. У парадного входа ее встречала тяжелая стеклянная дверь. На полу в фойе красовался узор из черно-белой плитки.

Она ворвалась внутрь, звякнув колокольчиком над дверью. Мать сидела за стойкой, взгромоздившись на высокий вращающийся табурет, перед ней лежала раскрытая книга, на голове повязан красивый шарф.

– Мама, мы бедные? – спросила Натали, сбрасывая с плеч рюкзак.

– Нет, – бросила мама небрежно, почти не поднимая глаз. – Почему ты спрашиваешь?

– Кайла Крамер говорит, что мы бедные. Она обозвала меня – сказала, что я дворняжка.

У мамы слегка дернулись губы. Как всегда, она достала «Убить пересмешника» со своей М.М.М. полки.

– Это не оскорбление, когда кто-то тебя обзывает. Это лишь показывает, как беден этот человек, тебя не должно это задевать.

– Она не бедная, – настаивала Натали. – Это мы бедные. Кайла говорит, что мы поэтому никогда не ездим в отпуск, даже когда нет учебы.

– Мы отправляемся в отпуск каждый раз, когда открываем книгу. – Мама вручила ей пухлый конверт из стопки с почтой на прилавке. – Новая книга Джуди Блум, только что пришла из издательства, ты можешь взять первый экземпляр.

Натали с радостью ее схватила.

– Не могу дождаться, чтобы прочитать, – заявила она. – Но читать книгу и ездить в отпуск – это разные вещи, и ты это знаешь.

– Если ты говоришь о том, чтобы полететь на Гавайи или в Париж, тогда ты права. Но то, что мы не можем позволить себе шикарные поездки, еще не делает нас бедными. У тебя есть домашнее задание?

– Было по математике, но я сделала его на перемене.

– Ты должна играть на перемене.

– Я не хочу играть с детьми, которые называют меня бедной.

Мама приподняла бровь.

– Я не виню тебя. Мне бы тоже этого не хотелось. Рада, что твое домашнее задание готово. Значит, у нас есть планы на сегодняшний вечер.

– Правда? Какие планы?

Мама усмехнулась.

– Мы едем в Китай. Как тебе такое путешествие? – Натали направилась в подсобку и схватила батончик мюсли из коробки на полке. – Мэй Лин берет нас с собой в «Хэвэнли Дейз».

Их любимый ресторан во всем китайском квартале.

– Я смогу получить Кубок Воина?

– Конечно. – Мама заправила выбившуюся прядь волос за ухо. – Послушай, у нас есть здоровье, крыша над головой, еда и книги. У нас все хорошо, малыш.

Натали почувствовала, что мамина логика убедительна. С этим нельзя было поспорить, а если кто бы и попытался, то выглядело бы это глупо.

– А где дедушка? – спросила она.

– Возится в подвале, – сказала мама. – Вечно ищет отцовские сокровища.

Это была семейная шутка, что отец Эндрю, старый Джулиус Харпер, верил, что в здании «Санрайз» есть сокровища. По словам дедушки, мать Джулиуса спрятала их в подвале, а потом умерла во время землетрясения в 1906 году. Джулиуса отправили в сиротский приют, и клад был утерян навсегда. Дедушка вырос, слушая эти истории, но это были просто байки. Не такие реальные, как поездки друзей на каникулы на Манхэттен и в Мексику.

Звякнул колокольчик, и мама быстро прошла в зал.

– Здравствуйте. Чем могу помочь?

Покупателем оказался парень с хвостом и в концертной футболке. В былые времена дедушка назвал бы его хиппи.

– Спасибо. Просто смотрю, – сказал он. – Я только что закончил «Бесконечную шутку», и моим мозгам нужна передышка.

– Понимаю, – согласилась мама. – Это как бродить в лабиринте. Может быть, вы хотите более последовательное повествование? Вот наш стол новинок.

– Что-нибудь порекомендуете? – спросил парень.

– Все, – сказала мама. – Иначе их бы не было на моем столе новинок. Если вам нравятся смешные, развлекательные книги, наверное, понравится вот эта. Это первый роман местного автора. – Она вручила ему экземпляр книги «Практическая демонология». – Необычный роман о дружбе. Мне он показался невероятно смешным.