Сьюзен Мейер
Романтическая авантюра
– Завтра утром у нас назначена встреча с руководителем службы протокола, – сказал Доминик, когда они подошли к дверям.
– Отлично.
– Не позволяй моей семье напугать тебя.
Она повернулась к принцу, борясь с желанием сказать, что испытывает не страх, а сострадание. Джинни сумела компенсировать трудное детство, выстроив для себя новый мир, полный дружбы и смысла. Доминик, его отец и брат застряли в обстановке, не предполагавшей свободы воли или радикальных перемен.
Странное выражение в глазах Доминика не позволило Джинни высказать это вслух. Он не столько извинялся за родных, сколько выяснял, какое впечатление они на нее произвели. Он хотел, чтобы Джинни прониклась к ним симпатией, одобрила или хотя бы поняла их мировоззрение.
Джинни подошла к жениху, цокая по мраморному полу каблучками страшненьких туфель.
– Я привыкла к вечно недовольным отцам. Твой папа может быть слишком строгим, а брат – ветреным и дерзким, но я бы приплатила, чтобы у меня была такая семья.
– Ну конечно. – Доминик подавил смешок.
– Серьезно. Для того чтобы голова Алекса встала на место, ему нужна неделя домашнего ареста или разумный друг. Его величество потерял жену и был вынужден оплакивать ее на глазах посторонних. А ты просто стараешься стать тем, кем он хочет тебя видеть. Вообще-то вы нормальная семья. – Джинни говорила о том, по чему тосковала всю сознательную жизнь. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Доминик не знал, как толковать ее слова. Из доклада службы безопасности следовало, что отец Джинни умер. У нее были прекрасные отношения с матерью и миллиард друзей. Откуда же взялись грустные нотки в ее голосе и почему, черт возьми, она хотела иметь такую же семью, как у него?
Он сказал себе, что это не имеет значения. Но когда на следующий день Джинни пришла к нему завтракать, принца посетило озарение. Он увидел в ней не соблазнительницу в красном платье, а цветущую молодую американку, хранившую в своем прошлом что-то, что не сумели раскопать детективы. И это помогло Джинни без предубеждения отнестись к его сухому, застегнутому на все пуговицы отцу и порой невыносимому брату.
– Что будешь есть? – спросил Доминик, отодвигая для Джинни стул.
– Один из тех апельсинов. – Она показала на вазу с фруктами. – И тост.
– Это все?
– Я не голодна.
Пока Доминик давал служанке указания насчет тостов, Джинни выбрала апельсин и начала его чистить.
– Ты хорошо спала?
– Да.
– Помнишь, что у нас сегодня встреча со службой протокола?
– Ага.
Принц мысленно выругал себя. Королевская семья принуждала Джинни к не нужному ей браку, у нее не было никаких причин проявлять безудержное дружелюбие. Но молчание за столом тяготило его.
– Если решишь остаться и выйти за меня, мы привезем сюда твою маму не только на свадьбу, но и на время подготовки к ней.
– Моя мама все еще преподает. Она не может просто исчезнуть посреди учебного года.
– Ох.
– Ей пятьдесят. – Джинни оторвалась от апельсина и улыбнулась. – Слишком рано для пенсии.
К неудовольствию принца, разговор снова увял. В тишине Джинни вытащила газету из стопки мировой прессы, которую Доминику доставляли каждое утро, и погрузилась в чтение. Хотя он был рад, что его будущая жена – неглупая женщина, которая следит за происходящим в мире и вряд ли опозорит мужа невежеством, ему не понравилось, что Джинни прячется за газетой от необходимости поддерживать беседу.
После завтрака они прошли просторными коридорами на первый этаж, где располагались офисы службы протокола. Едва завидев Доминика, слуги почтительно склоняли голову. Он едва это замечал и не считал нужным комментировать, пока не заметил озадаченное выражение лица Джинни.
– Мне не по душе, когда они так делают. Но нельзя быть хорошим лидером, если люди, которыми ты руководишь, тебя не уважают. Поклоны – знак уважения и доверия.
– Интересно.
– Что это было – скепсис? – В голосе принца зазвучало раздражение. – Я сказал как есть.
– Ну хорошо, может, я неправильно подобрала слово. Я хотела сказать, что только начинаю воспринимать тебя как лидера. Мне пока странно, что твои подданные так к тебе относятся.
Доминик неприятно удивился, испытав облегчение, когда Джинни с ним согласилась. Но быстро убедил себя, что она тоже должна уважать его статус – по крайней мере, пока они будут женаты.
От длины коридора и обилия дверей у Джинни зарябило в глазах. Доминик улыбнулся.
– Впечатляет, я знаю.
Джинни кивнула. Все, что касалось королевской семьи, было больше, лучше, грандиознее, чем она могла вообразить. Никогда раньше ей не приходилось так отчетливо ощущать себя простолюдинкой. Пусть Доминик и его брат препирались с отцом в том же ключе, что нормальные взрослые дети с придирчивыми родителями, Джинни не стоило забывать, насколько они богаты и влиятельны. Жизнь не подготовила ее даже к случайной встрече с такими людьми, не говоря уже о браке с одним из них.
Доминик тронул ее за локоть, указывая путь, и по руке Джинни побежали вверх сладкие мурашки. Она не знала, что тревожит ее сильнее – влечение к принцу или симпатия, которую неожиданно вызвали его родные. Оба чувства могли втравить Джинни в серьезные неприятности. Накануне ей не стоило признаваться Доминику в желании иметь такую семью, как у него. Она видела, что ему стало любопытно. Холодность Джин-ни за завтраком объяснялась желанием отбить у него охоту к расспросам, но принц имел полное право интересоваться ее прошлым и собирался им воспользоваться, в этом она не сомневалась. Но сначала ей самой нужно было ответить на вопрос: как объяснить нюансы жизни под одной крышей с вором, лжецом и алкоголиком кому-то, кто вырос среди порядка и красоты?
Главой службы протокола оказалась невысокая пожилая женщина с зелеными глазами, которые озарились радостью, как только Доминик и Джинни вошли в кабинет.
– Принц Доминик! Вас уже можно поздравить с будущим малышом?
– Спасибо, – сказал Доминик. – Вирджиния, познакомься с Салли Петерсон.
Впервые с приезда Джинни в Ксавьеру кто-то посчитал ее беременность счастливой новостью или вспомнил, что для начала она ждет ребенка, а уже потом – наследника престола. Сердце молодой женщины наполнилось теплом, и она выбросила из головы никчемного папашу, тяжелое прошлое, неподобающее воспитание и необходимость однажды выложить все это Доминику.
– Поздравляю с помолвкой. – Глава службы протокола повернулась к Джинни с улыбкой, не коснувшейся глаз: – Добро пожаловать в наш дом.
Джинни с трудом удержалась, чтобы не сделать реверанс, и загнала поглубже ощущение, что пожилая дама находит ее неподходящей партией для принца.
– Спасибо. Но я еще ничего не решила насчет свадьбы.
– Поскольку Вирджиния все еще сомневается, я подумал, ты сможешь лучше объяснить ей, почему нам лучше пожениться, – поспешил вмешаться Доминик, как только они с Джинни уселись в кресла.
– Хорошо. – Салли сложила руки на столе. – Поскольку твой ребенок станет правителем Ксавьеры, ни один суд в мире не откажет нам в праве воспитать его, как мы считаем нужным. Это предполагает четыре варианта развития событий. Первый: ты выходишь за Дома. Второй: ты не выходишь за Дома, но остаешься жить во дворце. Третий: ты возвращаешься в Америку и живешь там с ребенком в окружении людей, которых выберем мы. Четвертый: ты отказываешься от родительских прав. – Ее голос чуть смягчился. – Я уверена, что последний вариант тебе не подходит. Если ты поселишься во дворце, не будучи женой Дома, то сделаешь его посмешищем и мишенью для пересудов.
Джинни еще не успела задуматься, какие последствия вся эта история может иметь для Доминика. Слова Салли заставили ее поежиться. Может, она и не знала принца как следует, но не хотела настолько осложнить его жизнь.
– А что будет, если я дам согласие на брак?
– Нам придется поспешить, чтобы сообщить о твоей беременности раньше, чем домыслы и сплетни омрачат свадьбу. Мы должны опередить желтую прессу.
Доминик улыбнулся, перехватив взгляд Джин-ни. Она опять поймала мимолетное отражение парня, с которым сбежала бог знает куда в ту памятную ночь. Но даже в качестве сухого и сдержанного незнакомца он оставался отцом ее ребенка, и его точку зрения следовало принимать во внимание.
– Подумай еще и о том, какое влияние ты приобретешь, став женой Дома. У тебя появится возможность использовать свой статус для продвижения благотворительных проектов. Как человек из сферы образования, ты сможешь помогать беспризорным детям или строить школы в любом уголке мира, где их не хватает.
– Ой. – О том, что в ее власти будет хоть немного изменить к лучшему целый мир, Джинни тоже еще не думала. – Это было бы здорово.
– Кроме того, королевские свадьбы фантастичны, – добавила Салли со смешком. – Свадебное платье сошьет дизайнер, которого ты выберешь. Деньги – не проблема. У нас в гостях соберется весь цвет политической и всякой прочей элиты. Познакомишься со своим президентом.
– Вы пригласите президента США?
– Да. И он подтвердил, что приедет. Наша королевская семья всегда занимала важное положение благодаря контролю за водными путями. А в новой истории месторождения нефти обеспечили нам место в ОПЕК.
Джинни было непросто уложить в голове даже то, что Доминик принадлежал к королевскому роду. А теперь ей говорили, что его маленькая и незначительная на первый взгляд страна считалась серьезным игроком в международной политике?
Доминик незаметно взял невесту за руку – зацепил ее мизинец своим, соединив их в замочек. Однажды он уже делал так по дороге в лос-анджелесский ночной клуб. Милый детский жест, от которого у нее сжалось сердце и сбилось дыхание. Принц почувствовал, что Джинни тонет во всей этой информации, и дал ей знать, что готов прийти на помощь. Черт, парень умел быть очаровательным.
– Однако, как я уже говорила, у тебя есть выбор, – продолжила Салли. – Насколько мне известно, вы с Домиником собираетесь развестись через два года после рождения малыша?
– Да, – тихо сказал принц.
Тронувший Джинни чуть ли не до слез жест Доминика внезапно показался пустым и бессмысленным. Нет нужды сближаться, достаточно добрых приятельских отношений. Она отдернула руку.
– После развода я смогу вернуться в Америку?
– Если после нескольких лет всемирной известности и способности влиять на жизни многих людей тебе этого захочется, – да.
Чем сильнее Салли упирала на то, что замужество – наилучший выход из ситуации, тем больше Джинни казалось, что в словах пожилой женщины кроется подвох.
– И мне позволят взять ребенка с собой?
– Да. Тебе понадобится охрана и преподаватели для домашнего обучения, если ты не найдешь частную школу, которая ответит нашим требованиям. Но вам придется прилетать на каждую церемонию и торжественный обед, проводить здесь каникулы. Будет гораздо проще, если наш будущий правитель вырастет в стране, которую ему предстоит возглавить.
– Ребенок должен получить королевское воспитание, – вмешался Доминик. – Никто не станет лишать его детства, но ему необходимо как можно раньше понять, что власть – это в первую очередь ответственность. Хотя монархи и президенты – тоже люди, это не оправдывает их, когда страдают обычные граждане.
Под взглядом его темных глаз Джинни вспомнила, что покорило ее в день встречи. Доминик умел подобрать верные слова. Даже если это было лишь вольной интерпретацией правды – как вчера, когда он позволил ей поверить, что она сможет забрать ребенка в Америку. При этом Джинни не могла обвинить Доминика в обмане. Вариант существовал, но был связан с таким количеством трудностей и неудобств, что никуда не годился.
Джинни не могла решить, что это было – откровенная манипуляция или убеждение, что она выберет лучшее для своего малыша. В любом случае шахматный ход принца снова напомнил ей об отце, отчего желудок завязался в узел.
– Я немного устала. – Она поднялась. – Мне хотелось бы вернуться в мою комнату.
– Конечно. – Доминик вскочил как ужаленный.
– Я была бы очень признательна за помощь с этикетом, – сказала Джинни, повернувшись к Салли. – Я знаю основы, но детали находятся далеко за пределами компетенции школьного психолога. Даже если я решу не выходить за Доминика, мне предстоит провести здесь еще неделю. Не хочется поставить его в неловкое положение.
– Я дам указания. – Салли схватилась за календарь.
– Просто скажите мне, куда и когда подойти.
Доминик рассмеялся.
– Учителя придут в наши апартаменты в то время, которое ты назначишь. Ты не просто гостья, ты – будущая мать принца. Мы хотим, чтобы тебе было удобно.
Джинни старалась не позволить ему умаслить себя улыбками и подчеркнутой заботой. Ее отец замечательно умел очаровывать людей, когда хотел от них чего-то добиться. Она ни в коем случае не сравнивала двух мужчин, но и закрывать глаза на факты не собиралась. Доминик не сказал ей всей правды. С другой стороны, к такой форме общения Джинни привыкла. К сожалению, жизнь снабдила ее большим опытом борьбы с любителями привирать и недоговаривать. Как она могла всерьез размышлять о браке с искусным манипулятором?
Глава 3
Доминику пришлось бежать, чтобы догнать Джинни в коридоре.
– Почему у тебя такой вид, словно Салли сказала что-то обидное?
– Я обиделась не на Салли. Вчера ты убедил меня, что я смогу уехать домой.
– Ты сможешь.
– Если захочу воспитывать ребенка на самолетах, летающих из Техаса в Ксавьеру и обратно.
Не дожидаясь ответа, она вошла в лифт и нажала кнопку. Доминик едва успел нырнуть в закрывающиеся двери.
– Прости, если правда показалась тебе неприятной.
– Ложная надежда – вот что неприятно. – Джинни сердито ткнула его пальцем в грудь. – Ты заранее знал, что я не соглашусь мучить ребенка бесконечными переездами. Но это не помешало тебе сделать вид, что вариант с моим возвращением в Америку осуществим.
– А что я должен был сказать? – Принц поймал ее палец. – Что тебе лучше не возвращаться домой?
– Да! Мне двадцать пять лет, и я три года разговаривала по душам с сотнями детей. Я способна переварить любую информацию!
Двери лифта распахнулись, и Джинни резво зашагала к двойным дверям в глубине холла. Принцу снова пришлось ее догонять.
– Прости, что не обрушил на тебя все сразу, как только ты перешагнула порог, а ждал, пока отдохнешь с дороги! Все опции, которые я обрисовал вчера, реальны. Если какие-то из них тебе не подходят, это не моя вина.
Джинни выдохнула. По тому, как менялось выражение ее голубых глаз, Доминик понял, что она услышала голос разума.
– Ты меня прости. Мой отец был безнадежным алкоголиком, который постоянно врал, и я никак не могу избавиться от ощущения, что мужчинам верить нельзя.
– Ничего страшного. Мне тоже трудно доверять людям.
Принц жестом предложил невесте сесть и продолжить разговор, но она покачала головой:
– Я правда очень устала.
Даже человек, которого не готовили в дипломаты, понял бы, что Джинни неудобно говорить о своем прошлом. А кто бы на ее месте захотел лишний раз вспоминать отца, чье пьянство со всей очевидностью делало жизнь близких невыносимой? По крайней мере, теперь Доминику стал ясен смысл слов Джинни о желании расти в такой семье, как у него.
– Еще я не успел рассказать, что юристы составляют договор, определяющий наши права и обязанности по отношению к друг другу и ребенку.
Она ненадолго задумалась.
– Пожалуй, в данном случае идея брачного контракта мне нравится.
– Ты сможешь проконсультироваться с юристом прежде, чем поставишь свою подпись. Это случится только в день свадьбы, времени достаточно. Джинни, никто здесь не хочет тебя обмануть. – Доминик был рад, что она успокоилась, но ее усталый, измученный вид внушал тревогу. – А теперь иди отдыхать. У нас впереди еще неделя, чтобы все как следует обсудить.
Доминик терпеливо ждал, пока Джинни сама решит, что выспалась и восстановила силы. Она вышла из своих комнат только к обеду.
– На сегодня у нас запланировано свидание в кофейне, – сказал он, радуясь, что Джинни чувствует себя лучше.
– Тогда пришли кого-нибудь помочь мне с одеждой. Я не могу показаться на людях ни в чем из того, что ты подобрал вчера.
– Хорошо. После обеда попрошу кого-нибудь из ателье зайти к тебе.
Кивнув в знак благодарности, Джинни посмотрела на поставленное перед ней блюдо и откинулась в кресле, словно хотела оказаться от него подальше.
– Что-то не так?
– Мне не хочется есть. Может быть, попробую какое-нибудь пирожное в кофейне.
Доминик со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Джинни больше не сердилась из-за вчерашнего недоразумения, после долгого отдыха у нее не было повода жаловаться на усталость, зато она начала отказываться от еды. Принц предполагал, что безумная ситуация, в которой они оказались, способна на время лишить женщину аппетита, хотя, говоря по правде, перспектива выйти за него замуж не казалась ему такой уж чудовищной. В распоряжении Джинни было все, что она хотя бы теоретически могла пожелать, а она желала морить себя голодом без видимых причин.
– Апельсин за завтраком и пирожное на обед? Джинни, тебе необходимо съесть что-то еще. Закажи все, что сочтешь нужным.
Она снова кивнула, и Доминик почувствовал себя немного лучше. Он старался не допускать мысли, что Джинни противно есть с ним за одним столом.
После консультации с портными из дворцового ателье, часа ожидания заказанной одежды и часа, который Джинни потратила на свой туалет, они покинули дворец на личном «мерседесе» принца. К ее удивлению, он сам сел за руль.
– Разве нам не нужны телохранители?
– Они едут за нами. Было бы странно приглашать их принять участие в нашем свидании.
– Вот как?
Доминик делал вид, что его не тревожат односложные ответы Джинни, но беспокойство нарастало. Она ничего не ела в его присутствии, не хотела с ним разговаривать. Неужели он ошибся, полагая, что убедил Джинни смириться с происходящим? Или идея «выйти замуж за принца» оказалась непосильной для ее душевного равновесия?
– Ты же понимаешь, что на свидании в кофейне от тебя потребуется больше, чем одно слово на каждую мою реплику.
– Да.
Принц заскрежетал зубами.
– Мы могли бы начать разговор сейчас, чтобы выйти из машины погруженными в занимательную беседу, как нормальные люди.
– Я-то знаю, как быть нормальной. Это ты едешь пить кофе в белой рубашке.
– Я принц, и должен выглядеть соответственно.
– А еще ты – мужчина, собравшийся на свидание с женщиной, которая тебе, предположительно, нравится. Значит, с ней ты чувствуешь себя комфортно. Белая рубашка – нечто противоположное понятию «комфорт».
– Предлагаешь мне тоже натянуть драные джинсы?
– Шутишь? – Джинни засмеялась. – На свете нет ничего уютнее драных джинсов.
– Тогда мы оба выглядели бы так, словно решили на досуге покопаться в помойке.
– Я выгляжу как американская девушка на свидании с принцем, которого встретила совсем недавно. Мой гардероб отражает статус отношений. Чем серьезнее намерения, тем строже одежда.
– Пожалуй, это имеет смысл, пусть даже странный. Только не смейся над моей рубашкой прилюдно, хорошо?
Он припарковался на набережной, вышел под яркое средиземноморское солнце и открыл дверь автомобиля для Джинни. Папарацци, преследовавшие их всю дорогу от дворца, начали снимать, как только она ступила на тротуар. В узких синих джинсах, синей футболке, сандалиях и больших темных очках Джинни смотрелась очень органично возле маленького кафе у входа на пляж. Солнечный свет золотил светлые волосы, подчеркивал нежный оттенок кожи. Она никогда не ставила целью прожить жизнь в центре всеобщего внимания, как актриса или модель, но ее красота вполне этого заслуживала. Даже больше, чем вполне, поскольку была естественной, без пластики и фальши.
Джинни улыбнулась, словно призывая Доминика не волноваться за первый акт их спектакля. Камеры снова защелкали. Принц взял ее за руку и повел к дверям кафе.
– Что мы должны сделать – помахать им? – прошептала она.
– Нет. Они следуют за нами по пятам, а мы это терпим, хотя не получаем никакой пользы. Мы не актеры, нам не нужно подогревать интерес публики, чтобы оставаться на виду. Просто не обращай на них внимания.
Это было не так просто. Двум дюжим телохранителям едва удалось остановить толпу репортеров, попытавшихся прорваться в кафе вслед за принцем и его спутницей.
– Принц Доминик! – Владелец заведения спешил поприветствовать важных гостей. – Ваш визит – честь для меня.
– Здравствуй, Марко. Мне – как обычно, а… – Принц нахмурился, пытаясь сообразить, уместно ли заказывать кофе беременной женщине. – Что ты будешь, Джинни?
Услышав, как он назвал ее по имени, репортеры возбужденно зашумели.
– Джинни, посмотри сюда! Джинни!
Она сняла темные очки и постаралась игнорировать шквал голосов, как посоветовал Доминик.
– Воды, если можно. Здесь очень жарко.
Со стороны репортеров послышался смех.
– Ты не знала, что у нас тут жаркая погода?
– Откуда ты?
– Сколько тебе лет?
– Как вы познакомились?
– Сколько уже встречаетесь?
Доминик демонстративно повернулся к ним спиной.
– Только воду? А что насчет пирожного?
– Мои пирожные заставят вас лишний раз порадоваться, что вы родились на свет, – встрял Марко.
– Отлично, – засмеялась Джинни.
– Ты говоришь как американка, – донеслось от дверей.
Репортеры просовывали головы над плечами перекрывших вход телохранителей, выкрикивали вопросы, снимали, как Марко у стойки передает принцу заказ. Доминик понимал, что Джинни сложно не обращать на это внимания. Он повернулся, чтобы позвать ее на огороженную террасу с другой стороны кофейни, но в этот момент Джинни покачнулась и начала оседать на пол.
Принц едва успел подхватить ее. В толпе папарацци кто-то охнул, в полутемном кафе стало светло от вспышек. Марко со шваброй наперевес бросился на помощь охране Доминика.
– Вон отсюда, кровопийцы! Антонелла, запри дверь!
Доминик, который стоял на одном колене, поддерживая свою невесту, благодарно кивнул хозяину кафе. Джинни медленно открыла глаза.
– Очень жарко.
Несмотря на беспокойство, Доминик почувствовал желание улыбнуться. Обнимая Джинни, такую хрупкую и красивую, он вернулся мыслями в ту ночь, когда они танцевали в клубах Лос-Анджелеса, а потом занимались любовью. Это были великолепные воспоминания о не слишком знакомых ему ощущениях. Тогда радостное возбуждение сосуществовало с удивительным душевным покоем и счастьем от возможности быть самим собой.
– Тебе не стоило надевать такие плотные джинсы.
– Я старалась выглядеть как обычно.
Ее кожа была влажной, глаза – тусклыми. Счастливое настроение Доминика улетучилось, сердце сковал страх.
– Я отвезу тебя в больницу.
– Из-за обморока во время беременности?
– Если это единственная причина…
– Беременность. Жара. Стресс. Выбирай.
Марко протянул принцу бутылку воды, и тот помог Джинни сделать несколько глотков. Доминик был рад видеть, что она приходит в себя, но его беспокоило, как сильно он испугался в момент ее падения.
– Съешь хотя бы половину пирожного, раз не послушалась меня и не поела за обедом.
Джинни села и приняла угощение из рук официантки Антонеллы.
– Может, принести тебе стул?
– На полу я чувствую себя в большей безопасности. – Джинни засмеялась. – Фотографам нас не видно.
Она съела пирожное и выпила целую бутылку воды, прежде чем объявила, что готова трогаться в обратный путь.
– Чтобы добраться до машины, придется пройти сквозь строй репортеров, которые только что стали свидетелями твоего обморока. Если ты до этого считала их поведение назойливым и некорректным, учти, сейчас все будет в сто раз хуже. Справишься?
– Я в порядке.
– Хорошо. Как только приедем домой, я вызову тебе доктора.
– Не ждала ничего другого от человека, который привык, чтобы все вокруг его слушались.
Шутливый тон не успокоил принца, напротив, он рассердился, что Джинни не принимает ситуацию всерьез.
– Не будь такой легкомысленной. Ты потеряла сознание.
Вместо ответа, неожиданно улыбнувшись, Джинни потянулась к Доминику и поцеловала его в щеку. Ее прикосновение ощущалось как теплый весенний бриз. Принц велел себе не обольщаться, но как было устоять, если щеки Джинни порозовели, и она улыбалась ему, искренне и радостно, в первый раз после утренней ссоры. Он протянул ей руку и помог подняться с пола.
Прежде чем пара покинула кафе, Марко и Антонелла по очереди обняли Джинни. Потом официантка отперла дверь и выпустила принца с невестой навстречу возбужденной толпе репортеров. Вопросы посыпались со всех сторон как град.
– Джинни, как ты себя чувствуешь?
– Почему ты упала в обморок?
– Ты беременна?
Принц сбился с шага. Джинни взяла его под руку и беззаботно улыбнулась.
– Я пропустила обед. Дом старался накормить меня, но посмотрите на эти джинсы. – Она выставила вперед ногу. – Они обалденные, мне хотелось в них влезть. Американские девочки любят, чтобы джинсы сидели идеально.
Телохранители принца проложили для них коридор к «мерседесу», Доминик открыл Джинни дверь машины. Напоследок она еще раз помахала прессе.
Принц увидел одобрительные улыбки на лицах репортеров. А почему нет, если Джинни показала себя общительной и демократичной? Однако от него не ускользнуло, что несколько журналистов быстро говорят что-то в телефоны, бросая в его сторону подозрительные взгляды. Доминик покачал головой и сел в машину.
– Похоже, твоя беременность больше не секрет.
– Да. Мне кажется, второе свидание нам не понадобится.
– Ты согласна выйти за меня?
Джинни кивнула. Доминик взял ее за руку и поцеловал тонкое запястье.
– Спасибо.
– Не благодари. Что-то подсказывает мне, что это будет тот еще аттракцион.
