Сьюзен Голдин-Мэдоу
Думая руками: Удивительная наука о том, как жесты формируют наши мысли

Часть I начинается с исследования того, почему вы жестикулируете: что заставляет вас двигать руками во время речи и приносят ли эти движения какую-то пользу. Затем я анализирую жесты, производимые говорящими в ходе восприятия новой информации, и привожу доказательства того, что именно по жестам учащихся можно понять, с каким успехом они эту информацию усваивают. Я прихожу к выводу, что такие жесты открывают уникальное окно в наш разум. Но жесты способны на большее. Они могут не только отражать мысли, но и изменять их. Ваши жесты и жесты других людей помогают вам учиться и узнавать новое. Часть I показывает, как жесты могут раскрывать и формировать наши мысли, и описывает конкретные сценарии того, как внимание к жестам помогает всем нам стать более ценными и вдумчивыми собеседниками.

Вторая часть предлагает более детальный взгляд на явление, которое я изучала еще в аспирантуре: глухие дети, которые не получают необходимой языковой информации и, как следствие, не учатся языку у своих родителей. Подобно слышащим детям, они используют для общения руки, но их жесты не похожи на жесты слышащих детей. Это удивительно, потому что, как упоминалось ранее, глухие дети видят лишь жесты их слышащих родителей, которыми те сопровождают свою речь. Если домашние знаки, созданные детьми, основаны на жестах их говорящих родителей, они также должны быть похожи на жесты, описанные в части I, и напоминать картинки, нарисованные мимами в воздухе. Но они не похожи. Есть предположение почему: жесты родителей, сопровождающие их речь, работают вместе с их речью; без нее эти жесты не могут полноценно существовать. Если носители домашних знаков используют жесты в качестве основного средства общения, они используют эти жесты сами по себе – в отрыве от речи. Так и есть: их жесты принимают формы, характерные для языка. Они тоже являются самостоятельными единицами, которые мы комбинируем для выражения все более и более длинных мыслей. Те, кто пользуется домашними знаками, создают жесты, обозначающие объекты, действия и характеристики, и объединяют их в структурированные и последовательные цепочки, другими словами – в предложения.

Жестикуляция у детей, общающихся с помощью домашних знаков, выполняет функцию основного языка и принимает его форму. Напротив, у говорящих жест служит существенным дополнением к языку и принимает форму миметических картинок в воздухе. Чтобы четче продемонстрировать эти различия, в части II домашние знаки глухих детей сопоставляются с речевыми жестами их слышащих родителей. Домашние знаки проливают свет на одну важную особенность речевых жестов: их формы непостоянны, ведь это не те жесты, при помощи которых дети выстраивают первичную систему общения.

В последней главе части II я исследую, как далеко может зайти ребенок, пользующийся домашними знаками, в конструировании человеческого языка. Вполне возможно, что он способен самостоятельно реализовать все возможности естественного человеческого языка, но вероятность его создания все же крайне мала. Если же он не может полностью создать язык, то какие же условия понадобились для развития языков, которыми мы пользуемся сегодня? Этот раздел поможет нам понять обстоятельства, сделавшие язык таким, каким мы его знаем.

Часть III доказывает, что знание того, как руки ведут себя при общении, помогает нам лучше понимать людей. Родители, врачи и педагоги не осознают, что зачастую именно руки позволяют нам судить о тех или иных успехах наших подопечных: когда ребенок учится говорить, школьник – изучает математику, студент колледжа – химию, а мужчина ставит под сомнения лидерские качества женщин – и это лишь некоторые примеры!

Сначала я рассказываю о том, как жесты помогают нам в воспитании детей. Затем я наблюдаю, как руки могут дать нам понять, что ребенок отклонился или вот-вот отклонится от правильного пути развития, и как жесты могут помочь нам не допустить этого и направить его на верный путь. Наконец, я смотрю, как руки помогают нам обучать. Жесты полезны при работе со всеми учащимися, но особенно – с теми, чьи возможности ограничены, такими как дети с аутизмом или синдромом Дауна, а также с учащимися с более низкими стартовыми условиями. При правильном использовании жесты могут помочь нам уравнять учащихся с разными навыками и социальными возможностями.

Наши руки всегда с нами. Они – часть нашего естества. Почему бы нам не прислушаться к тому, что они говорят?

Часть I
Думаем руками

Глава 1
Почему мы жестикулируем, когда говорим?

Если вы когда-нибудь задумывались о жестах, вы, вероятно, задавались вопросом, почему люди их используют. На первый взгляд кажется, что они бесполезны. Но так ли это? Если, как я говорила во введении, жест передает важную информацию, он может быть полезен для вас как для слушателя. А если жестикуляция помогает нам сосредоточиться на своих мыслях, она может быть полезна вам как говорящему. Понимание того, почему мы жестикулируем, может помочь нам эффективнее использовать жесты как в роли слушателя, так и в роли говорящего. Мы вернемся к этой теме в части III, а пока углубимся в теорию и поговорим о том, почему мы жестикулируем. Но сперва скажем несколько слов о том, что мы подразумеваем под почему.

В английском языке вопросы со словом «почему» довольно любопытны. На самом деле в почему спрятаны сразу два вопроса: why (англ. почему) и how (англ. как). Приведем в пример аллигаторов с берегов Миссисипи. Вечером аллигаторы погружаются в реку. Поскольку аллигаторы холоднокровны, а ночью воздух становится довольно холодным (зачастую намного холоднее, чем вода в реке), вечернее погружение играет для них важную роль: оно позволяет поддерживать температуру тела, не давая ему замерзнуть. Следует помнить, что аллигаторы отличаются от нас: они не регулируют температуру собственного тела, а подстраиваются под температуру окружающей среды. Учитывая это, можно предположить, что вечерние погружения в реку каким-то образом связаны с системой терморегуляции аллигатора. Но это не так. Процесс, лежащий в основе поведения аллигатора, связан с чувствительностью к свету: угасающий дневной свет – сигнал для аллигатора спуститься в реку. Мы знаем это из лабораторных исследований, при которых возможно искусственное разделение света и температуры. Если температура падает, но свет не тускнеет, аллигатор остается на суше и не уходит в воду, хотя воздух, а вместе с ним и аллигатор, становятся все холоднее и холоднее. Напротив, если свет тускнеет, но температура воздуха не снижается, аллигатор все равно погружается в воду, даже если этого не требуется для поддержания температуры тела. Целью или функцией вечерних погружений в реку является регулирование температуры. А то, как это работает, или механизм, – это чувствительность к свету¹.

Поэтому, когда мы спрашиваем «почему люди жестикулируют?», мы по сути задаем два разных вопроса. Первый: как осуществляется жестикуляция, какие механизмы лежат в ее основе? Иначе говоря, первый вопрос касается событий, предшествующих жесту, и того, являются ли они его причиной. Второй: почему появляется жест, какими функциями он обладает? Таким образом, второй вопрос касается событий, следующих за жестом, и определения роли жестикуляции в осуществлении этих событий. Сначала мы изучим механизмы, лежащие в основе жестикуляции, а затем обратимся к ее функциям, принимая в расчет, что эти два процесса могут различаться.

Механизмы, лежащие в основе жестикуляции: как мы жестикулируем

Все наши жесты – это движения тела, его физические перемещения в пространстве. Но многие жесты также воспроизводят действия, которые выполняет тело. Вот хороший пример. Если я спрошу, как вы завязываете шнурки, вы, скорее всего, будете жестикулировать при описании процесса, и ваши жесты будут воспроизводить процесс завязывания шнурков.

Другой пример связан с исследованием, проведенным Сьюзен Кук, одной из моих бывших учениц, и Майклом Таненхаусом, ее научным руководителем после получения докторской степени. В этом исследовании взрослым людям было предложено решить головоломку «Ханойская башня» либо вживую, либо при помощи компьютера. «Ханойская башня» – это логическая головоломка, состоящая из трех стержней и стопки колец. В начале головоломки все кольца находятся на одном стержне и расположены от самого маленького вверху до самого большого внизу. Цель состоит в том, чтобы перенести всю стопку на другой стержень, перемещая по одному кольцу за раз и никогда не помещая большее кольцо поверх меньшего. Разница между реальным объектом и компьютерной версией головоломки в этом исследовании заключалась в том, что для перемещения одного из реальных колец нужно было снять его со своего стержня, прежде чем переносить на другой. Чтобы переместить одно из колец во время выполнения компьютерного задания, нужно было всего лишь сдвинуть кольцо с одного стержня на другой, не поднимая его. Разница между реальной и компьютерной версией сильно сказалась на жестах, которые позже производили участники, описывая свои решения в процессе головоломки. Объясняя, как они решили задачу, участники, двигавшие реальные кольца, жестами изображали дугообразное движение, тогда как участники, двигавшие компьютерные кольца, показывали движение по горизонтали. Своими жестами участники обеих групп воспроизводили движения, которые выполняли, решая головоломку, – хотя и не описывали эти движения словами.

Интересно, что, когда другие участники позже посмотрели видео этих двух групп, увиденные жесты оказали на них влияние. Когда их попросили решить задачу на компьютере, те из них, кто видел дугообразные жесты, перемещали компьютерные кольца вверх и над стержнями, хотя в дугообразных движениях не было необходимости. Те, кто видел горизонтальные жесты, двигали компьютерные кольца горизонтально от стержня к стержню. Таким образом, первые две группы участников описали свои действия жестами, а эти жесты, в свою очередь, повлияли на действия следующих двух групп².

Как мы только что видели, жесты хорошо копируют действия. Это наблюдение привело к тому, что Марта Алибали, моя бывшая студентка, внесшая значительный вклад в понимание роли жестов в образовании, вместе со своей ученицей Отэм Хостеттер (моей «академической внучкой») предложили концепцию «Жест как имитация действия» (GSA). Когда мы произносим слово «бросок», мы имитируем движение броска. Мы не обязательно производим это движение, но активность нашего мозга указывает на то, что мы думаем о броске, – те же области мозга, которые активируются, когда мы что-то бросаем, активируются, когда мы говорим о броске. Представление о том, что мы имитируем действия, когда думаем и говорим, известно как воплощенное познание. Эта идея лежит в основе понимания жеста как имитации действия и предполагает, что симуляция действий рождает жесты. Когда достигается определенный порог активности мозга (у всех людей этот порог может быть разным), бросок воплощается в жестовой симуляции действия³.

Все это говорит о том, что действие является частью механизма, лежащего в основе порождения жестов. Если эта теория верна, говорящие должны много жестикулировать, описывая вещи, с которыми они совершали действия. И они это делают: говорящие больше жестикулируют, описывая действия, которые они выполнили физически, чем те, которые они только наблюдали.

Еще одно доказательство того, что действие связано с порождением жестов, можно найти в известной оптической иллюзии. Если вас попросят сравнить длину двух линий, вы уверенно скажете, что линия, обращенная стрелками внутрь, длиннее, чем линия, обращенная стрелками наружу. На самом деле они абсолютно одинаковой длины.

Если вас попросят сравнить длину линий с помощью большого и указательного пальцев, вы поддадитесь иллюзии. Измеряя верхнюю линию, вы расставите пальцы шире, чем измеряя нижнюю, – стрелки введут ваши глаза в заблуждение.

Таким образом, ошибочная оценка длины линий будет подтверждена руками. Но ваши руки не обязательно должны становиться жертвой иллюзии. Перед тем как измерить линии, разведите большой и указательный пальцы на одинаковое расстояние друг от друга независимо от линии, которую собираетесь измерить, – подготовленные к действию, ваши руки не будут обмануты⁴.

Но что происходит, когда мы используем руки не для оценки или действия, а для описания, т. е. для жестов? Сначала покажите на пальцах, как берете линию со стрелками внутрь и перемещаете ее в пространстве. Затем словами опишите то, что проделали жестом. Повторите тот же жест с линией, обращенной стрелками наружу, и затем опишите его словами. Вопрос в том, похожи ли руки при жестикуляции на действующие руки (невосприимчивые к иллюзии, то есть отмеряющие для обеих линий одну и ту же длину) или на оценивающие руки (чувствительные к иллюзии, то есть отмечающие темную линию более широким жестом).

Ответ заключается в том, что руки при жестикуляции ведут себя как руки при действии, а не при оценке. Независимо от того, описываете вы линию со стрелками внутрь или наружу, вы разводите большой и указательный пальцы на одинаковое расстояние друг от друга. При выполнении жеста ваши руки так же восприимчивы к иллюзии, как и при выполнении действия, и гораздо менее восприимчивы к иллюзии, чем при оценке длины. Хотя жест тесно связан с языком, его корни могут уходить именно в действие⁵.

Наконец, о том, что действие является частью механизма, лежащего в основе жеста, свидетельствуют реакции нашего мозга. Функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) регистрирует уровень притока крови в той или иной части мозга, когда вы выполняете какую-либо задачу: чем больше приток крови в определенной области мозга, тем активней она работает во время выполнения задачи. Детей на уроке учили решать математическое уравнение (4 + 6 + 3 = __ + 3) либо только при помощи слов («Я хочу уравнять обе части»), либо при помощи слов и жестов (широкий жест под левой частью уравнения и такой же широкий жест под правой частью уравнения). Через неделю после того, как они решили уравнение, каждого ребенка поместили в аппарат МРТ и попросили решить похожее уравнение, но на этот раз без движений. Паттерны активности у двух групп различались: у детей, которые неделю назад решили уравнение с помощью жестов и речи, активность в областях мозга, ответственных за моторные функции, была выше, чем у детей, которые решили его только с помощью речи, даже несмотря на то, что в аппарате двигать руками было нельзя. Эти активированные области мозга очень похожи на другие области мозга, которые активируются после того, как ребенок усвоил задачу, воздействуя на физические объекты (например, выучил буквы, написав их в тетради). Обучение с помощью жестов оставляет в сознании двигательный след точно так же, как обучение посредством действия над объектами. Этот эффект дает по крайней мере частичный ответ на вопрос, с которого мы начали эту главу: как работают жесты? Ответ заключается в том, что неотъемлемой частью механизма, лежащего в основе появления жестов, является именно имитация действия⁶.

Тем не менее это наблюдение следует принимать с существенной оговоркой: хотя все жесты выполняются телом, не все они изображают действия тела. Например, когда вы говорите о ракете, взлетающей в воздух, вы жестом руки описываете траекторию ее полета. Следовательно, движение, которое воспроизводит ваш жест, – это движение ракеты, а не тела. В другой ситуации, когда вы рукой рисуете S-образную форму в воздухе, описывая хвост вашей собаки, такой жест вообще не воспроизводит движение, не говоря уже о движении тела. Получается, что в этих случаях жест не является имитацией действия тела. Из этого следует, что теория жеста как имитации действия (GSA) может быть справедливой только в отношении жестов, которые описывают действия, выполняемые телом, но она неприменима к жестам, описывающим формы, абстрактные идеи или даже движения объектов.

Дополнительным примером того, что жест работает не так, как действие, служит молодой человек по имени И.В. Ему было девятнадцать, когда его настигла неизвестная болезнь. Она затронула нервы его спинного мозга, что привело к потере осязания и контроля за движениями, зависящими от так называемой проприоцептивной обратной связи – ощущений, позволяющих нашему телу ориентироваться в пространстве. И.В. потребовалось много времени и усилий, чтобы заново научиться контролировать движения своих рук и ног – это стало возможным при помощи зрительного наблюдения за своими конечностями и их перемещением в пространстве. Несмотря на то что в итоге он восстановил контроль над позой и движениями, этот контроль сохранялся лишь до тех пор, пока И.В. видел свои конечности. Таким образом, в темноте он снова терял способность двигаться. Но важнее всего было то, что способность жестикулировать сохранялась независимо от того, видел ли И.В. свои руки. Другими словами, во время речи И.В. мог двигать руками, даже не видя их, но когда его специально просили сделать какое-то движение (скажем, поднять предмет), он не мог сделать этого, если не видел своих рук. Травма И.В. повлияла на то, как он взаимодействовал с объектами, – но не на то, как он выполнял жесты. Это дает нам возможность предположить, что механизмы, лежащие в основе жеста и действия, не идентичны друг другу⁷.

Другим примером различной природы жеста и действия может служить Мирабель – молодая женщина, описанная в книге «Фантомы в головном мозге», которая умела жестикулировать при отсутствии рук. Поскольку рук у Мирабель не было от рождения, она, казалось бы, не могла ничего знать и о жестах – но тем не менее она знала. Она чувствовала руки, хотя все, что у нее было, – это две короткие культи, уходящие чуть ниже уровня плеч. Такое явление принято называть фантомными конечностями. Как правило, оно возникает у людей, переживших ампутацию, и поскольку Мирабель в их число не входила, врач относился к ее ощущениям с некоторой долей скепсиса. Когда ее спросили, почему она думает, что имеет фантомные конечности, она ответила: «Когда я разговариваю с вами, я чувствую, как жестикулирую; я чувствую, как мои руки указывают на те или иные объекты, на которые я хочу обратить внимание, – точно так же, как на них могли бы указать и вы. Во время ходьбы мои руки остаются неподвижными, застывшими по бокам – вот так». Она встала, продемонстрировав неподвижные культи. «Но когда я говорю, – продолжила она, – я жестикулирую своими фантомными руками. Они двигаются и сейчас, пока я говорю с вами». Мы видим, что жестикуляция – это не просто движения рук⁸.

Функции жестикуляции: почему мы жестикулируем

Жесты могут быть полезны независимо от механизмов, ведущих к их появлению, – другими словами, они могут иметь функцию или даже несколько функций, не связанных с действием. Например, как уже было упомянуто во введении, жесты могут использоваться для передачи информации слушателям. Другое достоинство жестов состоит в том, что они делают нас более успешными собеседниками. Приведем пример. В пятницу, 9 апреля 2021 года, газета New York Times опубликовала показания доктора Мартина Тобина, которые он дал во время суда над Дереком Шовеном, обвиняемым в убийстве Джорджа Флойда. Мэри Мориарти, в прошлом главный государственный защитник округа Хеннепин, описала показания Тобина следующим образом: «Тобин – пульмонолог, специализирующийся на механике дыхания. Наклонившись к микрофону и слегка сдвинув галстук, доктор Тобин с помощью рук и локтей показал, как люди дышат». Затем она добавила: «Тобин – один из лучших экспертов в данной области. На простом и доступном английском он объяснил все так, чтобы было понятно каждому». Я считаю, что жесты Тобина в большей мере, чем речь, сделали его показания такими убедительными. Не так важно, насколько осознанно он использовал свои жесты, – главное, что все могли извлечь из них пользу. Его пример показывает, как жесты помогают другим лучше понять наши мысли⁹.

Видимо, эта функция жестов известна нам на интуитивном уровне. Находясь в шумной обстановке, которая требует от нас более интенсивной и внятной речи, мы повышаем голос и четко произносим слова – особенно в том случае, если у нас нет возможности использовать жесты. Но если такая возможность имеется, мы, как правило, от нее не отказываемся. Суть жестов может раскрываться несколькими способами. Во-первых, они могут дополнять друг друга. Например, заказывая чипсы и сальсу, мы предваряем жест ЕДА окунающим движением, показывающим, как чипсы окунают в сальсу перед тем, как отправить их в рот. Во-вторых, значение жеста может быть усилено, если несколько раз повторить его в разных отрезках пространства. В-третьих, мы можем подчеркнуть жест, воспроизведя его несколько раз с осознанной паузой.

Интересно, что, когда ваши руки свободны, сила голоса становится не так важна, ведь жесты и артикуляция берут на себя часть коммуникативной работы. Другими словами, хотя и жесты, и речь адаптируются к условиям, затрудняющим разговорный процесс, именно визуальный канал (частью которого являются жесты) окончательно позволяет нам убедиться, что слушатель нас понимает¹⁰.

Ваши жесты помогают другим. Но помогают ли они вам? Если нет, то почему же мы жестикулируем во время телефонного разговора, когда слушатель не может нас видеть? Почему слепые люди, в свою очередь, жестикулируют в разговоре с другими слепыми людьми, которые также не видят их жестов? Тот же вопрос справедлив в отношении переводчиков с устных языков. Это те самые люди, что сидят за стеклянным окном на международных конференциях. Мы не видим их, а только слышим их голос, но тем не менее они постоянно жестикулируют, переводя с одного языка на другой.

Таким образом, жесты, скорее всего, также помогают непосредственно говорящему. Давайте немного подумаем, в чем именно состоит их польза. Если мы сопровождаем жестами речь, то можно предположить, что они помогают нам выражать мысли. Если мы делаем вращательное движение рукой, пытаясь вспомнить слово «отвертка», возможно, они также помогают нам подбирать слова. Получается, что жестикуляция помогает нам говорить, а значит, запрет на жестикуляцию, по всей видимости, должен мешать этому. Тем не менее довольно трудно подкрепить это предположение доказательством, которое убедило бы всех. Даже если жестикуляция действительно играет какую-то роль в разговоре, нет оснований полагать, что эта роль ограничена одной-единственной функцией. Жесты могут повлиять на ваше мышление, но не одним, а самыми разными способами¹¹.

Жесты помогают привлечь внимание

Использование жестов позволяет нам заинтересовать собеседника и обратить на себя его внимание. В ходе одного из экспериментов мы постарались сравнить движения глаз тех детей, которые видят жесты, и тех, которые их не видят. Для этого мы использовали айтрекер – устройство, позволяющее отследить взгляд человека, который его надевает. Это позволило нам наблюдать, как движутся глаза детей на уроках математики, в ходе которых учитель использовал или не использовал жесты. Когда учительница говорила: «Я хочу сделать одну часть [жест, указывающий на левую часть уравнения] равной другой части [жест, указывающий на правую часть уравнения]», глаза детей следовали за ее жестами и, таким образом, останавливались на соответствующих частях уравнения. Неудивительно, что дети, видевшие жесты на уроке, следили за ее словами внимательнее, чем дети, не видевшие жестов.

Эксперимент привел нас к важному наблюдению: сравнив детей в обеих группах, мы обнаружили, что дети, которые видели жесты, смогли усвоить материал лучше, чем дети, которые их не видели. Это сильно нас впечатлило, поскольку, казалось бы, дети, не видевшие жестов, ориентировались непосредственно на слова учителя и, следовательно, должны были извлечь из них больше, чем дети, чье внимание было сосредоточено на жестах. Похоже, что жесты позволили детям усвоить сказанное учителем лучше, чем если бы они были сосредоточены лишь на словах. Жесты не только завладевают вниманием собеседника, но и позволяют ему извлечь больше пользы из ваших слов¹².

С неменьшим успехом нам позволяют сосредоточиться и наши собственные жесты. Например, когда дошкольники считают предметы, они, как правило, указывают на них пальцем. Выполнение таких указательных жестов во время счета помогает детям сопоставлять названия чисел с объектами, и в результате они считают точнее, чем без использования жестикуляции. Таким образом, использование жестов помогает не только сосредоточиться на конкретном объекте или процессе, но и извлечь из них больше дополнительной информации¹³.

Жесты помогают запоминать

Как вы думаете, влияет ли жестикуляция при описании того или иного события на то, как хорошо вы его запомните? В рамках эксперимента мы показывали взрослым участникам видео, на которых игрушки, животные и люди совершают различные, иногда довольно странные действия: цыпленок устремляется к полицейскому, женщина гладит собаку, голубь залетает в тележку, бегун наклоняется, чтобы достать рукой до пальцев ног, калитка в заборе захлопывается сама по себе. Мы попросили участников описать происходящее на видео сразу после просмотра, а затем – еще раз спустя три недели, при этом одних мы просили жестикулировать, а другим, напротив, запретили это делать. В итоге взрослые, которые жестикулировали при описании событий на видео, смогли рассказать больше, чем взрослые, которым запретили использовать жесты, – особенно три недели спустя. Мы хотели проверить, останутся ли результаты прежними, если участники эксперимента не получат никаких указаний по поводу жестикуляции. Так и случилось: они лучше запоминали предметы, при описании которых жестикулировали, чем предметы, описываемые без помощи жестов. Использование жестов вслед за словами, спонтанно или по инструкции, позволяет лучше запоминать информацию, содержащуюся в словах¹⁴.

Жесты облегчают умственные усилия

Теперь мы знаем, что использование жестов позволяет лучше запоминать конкретные предметы. Но жесты влияют на нашу память и косвенно – например, уменьшая количество умственных усилий, которые затрачиваются на выполнение задачи. Мы убедились в этом на примере взрослых, одни из которых должны были справиться с задачей, используя жесты, а другие – без них.

У задачи было четыре этапа. Взрослые (1) решали саму математическую задачу; (2) получали список не связанных с задачей букв для запоминания (например, XR QP BN); (3) объясняли, как они решили математическую задачу; и (4) пытались вспомнить буквы. Каждый взрослый должен был решить двадцать четыре уравнения по типу X2 – 5x + 6 = ( ) ( ). Обратите внимание, что, получив список с буквами на втором этапе, взрослые должны были запомнить их уже в течение третьего этапа – объясняя решение задачи. Это означает, что им приходилось выполнять сразу два задания одновременно, распределяя между ними свои умственные усилия. Критерием того, сколько таких усилий было затрачено взрослым на третьем этапе, служило количество букв, которые ему удавалось запомнить: небольшое количество букв означало, что он отдавал приоритет объяснению задачи, а потому не мог запомнить больше; большое количество означало, что он уделил меньше внимания объяснениям, зато запомнил больше букв. Конечно, исследование предполагало, что объем умственных усилий (т. н. когнитивная нагрузка) ограничен, а выполнение обеих задач (объяснение и запоминание) требует компромисса. Оба эти утверждения уже были весьма убедительно доказаны предыдущими исследованиями¹⁵.

Нас интересовало, помогает или мешает жестикуляция запоминать буквы в процессе объяснения задачи. Другими словами, уменьшает или увеличивает жестикуляция когнитивную нагрузку? С одной стороны, жестикуляция – это действие, производимое вместе с речью. Это позволяет предположить, что совмещение жестов и речи требует более значительных усилий, чем использование одной только речи, и, следовательно, объяснить задачу с помощью жестов будет труднее, чем без них. С другой стороны, жесты и речь образуют единую систему. Следовательно, их совмещение не потребует столь больших усилий, а значит, жесты будут только облегчать объяснения. Что мы обнаружили? Жестикулируя в момент объяснения, взрослые запоминали больше букв. Несмотря на то что жесты как бы являются дополнительным действием помимо речи, в конечном итоге они облегчают когнитивную нагрузку¹⁶.

А что насчет детей? Нам пришлось немного адаптировать задания к их уровню, но в конечном итоге мы обнаружили, что в случае с ними жесты также облегчают когнитивную нагрузку. Работа с детьми открыла нам дополнительные возможности: мы могли сравнить ответы детей, умеющих решать задачи на сложение, с ответами детей, которые с этими задачами пока не сталкивались. Нашей целью было понять, имеют ли жесты одинаковый эффект при правильных и неправильных ответах. Оказалось, что, независимо от правильности ответа, жестикуляция облегчает когнитивную нагрузку, с которой сталкивается ребенок¹⁷.

Одна из деталей этого эксперимента могла вызвать у вас сомнения: определенным взрослым и детям мы запрещали жестикулировать, а такой запрет уже сам по себе создает когнитивную нагрузку. Это значит, что запоминание меньшего числа букв могло быть вызвано не отсутствием жестов, а когнитивной нагрузкой, связанной с запретом жестов. Но нужно иметь в виду, что участники эксперимента не всегда жестикулировали, даже когда имели такую возможность. Таким образом, создавалось три возможных сценария объяснения: (1) участники жестикулировали; (2) участники могли жестикулировать, но предпочитали этого не делать; (3) участники не жестикулировали, потому что им запретили. Оказалось, что и взрослые, и дети запоминали одинаковое количество букв независимо от того, по какой причине они не использовали жесты. Другими словами, участники запоминали больше букв, когда жестикулировали, чем когда не жестикулировали, будь то добровольно или по приказу. Это доказывает, что одной из функций жестов является облегчение когнитивной нагрузки.

Жестикуляция придает нашим мыслям форму

Когда нам трудно решить математическую задачу в уме, мы, как правило, записываем ее на бумаге. Такое письменное изложение проблемы облегчает нагрузку на память и позволяет взглянуть на задачу по-новому. Может, изложение мыслей при помощи жестов приводит к такому же результату?

Исследования рассуждений детей на нравственные темы делают допустимым такое предположение. В качестве примера приведем моральную дилемму: два брата нуждались в деньгах; один обманул старика, а другой совершил кражу из магазина. Детей просили решить, что хуже, обман или воровство, и объяснить свое решение, используя жесты. В зависимости от ответа дети двигали руками по-разному: жест, направленный лишь в одну точку, передавал позицию одного человека, в то время как жест, одновременно указывающий на несколько точек, воспроизводил несколько точек зрения.