Сэндэнжавын Дулам
Монгольские мифы

Беспощадность и хищнический характер Эрлэг-хана меняются в позднейших мифах. В нем появляются даже гуманность и сочувствие к людям. Сила и стойкость простых смертных соизмеримы с могуществом владыки Подземного мира и его слуг и даже зачастую превосходят их. В ряде вариантов этого мифа владыка подземного царства показан окончательно растерявшим свое могущество: он настолько рассеян и глуп, что сначала меняет своего белого скакуна на черного быка, а затем, желая ускорить ход быка, следует совету хитреца, бьет быка по голове топором и убивает его…

Мифы о Всевышнем Вечном Тэнгри и других божествах-тэнгриях мифологического пантеона древних монголов

Своеобразной спецификой монгольской мифологии является ее так называемая ураничность, которая определяет главенствующее место в монгольской мифологии Небесного Владыки – Всевышнего Вечного Тэнгри^[66] и других божеств-тэнгриев, им порожденных и его олицетворяющих.

Ураничность монгольской мифологии была обусловлена реальной основой, лежащей в быту и истории жизни кочевников.

Первое, что кочевники наблюдали в окружающей их среде, оказалось «Вечное Синее Небо наверху»^[67], представлявшееся им только материальной субстанцией, которой они поначалу просто поклонялись. Затем древние монголы признали Небо своим Божеством и наконец разъединили Вечное Синее Небо и самого Небесного Владыку – Всевышнего Вечного Тэнгри.

Постепенно выкристаллизировавшимися главными чертами Небесного Владыки – Всевышнего Вечного Тэнгри являются:

– с точки зрения пространства – всевышность;

– с точки зрения времени – вечность^[68];

– с точки зрения иерархии – главенствующая роль в тэнгрианском пантеоне.

Таким образом, после того, как к двухмерной плоской модели мира была прибавлена вертикальная ось, помимо «подземного мира» был создан «верхний мир», мир божеств-тэнгриев. Кроме того, синее небо, солнце, луна, планеты, звезды – все небесные тела превратились в мифологические образы. Именно с тех пор божества-тэнгрии стали объектом особого преклонения, почитания и воспевания.

«Всевышность» и «Всесильность» Всевышнего Вечного Тэнгри подчеркиваются в старомонгольских дошаманских и шаманских текстах. Так, в ойратской (калмыцкой) «Сокровенной сутре Вечного Тэнгри» ему даются следующие восторженные определения:

 
    Приди на милость тот, кто превыше всех,
    Всевышний Вечный Тэнгри.
    Окажи милость, тот, кто превыше всех,
    Всевышний Вечный Тэнгри.
    Предстань пред нами, Высшее существо,
    Всевышний Вечный Тэнгри^[69].
 

Всевышний Вечный Тэнгри не только представляется всевышним и всесильным божеством, которое не имеет ни начала, ни конца, но и подчеркивается, что с его благоволения были созданы мир и все живые существа. В той же ойратской сутре говорится:

 
    О, да! С благоволения того, кто превыше всех,
    Всевышнего Вечного Тэнгри,
    был создан весь мир.
    О, да! С благоволения Всевысшего существа,
    Всевышнего Вечного Тэнгри,
    были созданы все живые существа^[70].
 

Отмечая значение «благоволения» Всевышнего Вечного Тэнгри в создании мира и появлении всех живых существ, древние сутры не забывают и об участии Матушки-Земли Этугэн эх в этом созидательном процессе. Именно в этом духе в сутре, именуемой «Благопожелание в честь юрты», звучат обращенные к ним строки:

 
    О, Всемогущий Вечный Тэнгри и
    Матушка-Земля Этугэн эх,
    Сотворившие этот мир!
    О, Всемогущий хан Вечный Тэнгри и
    Владычица земли и вод Этугэн эх,
    По воле которых появились все живые существа!^[71]
 

Образы, подобные праматери (Этугэн эх) и праотцу (Всевышний Вечный Тэнгри) в монгольской мифологии, являются универсальными для всемирной мифологии. Однако следует остановиться на особенностях образов этих монгольских божеств.

Описание Всевышнего Вечного Тэнгри в призываниях и восхвалениях этого божества обычно начинается словами «Всемогущий Тэнгри, обитающий в стороне двери юрты, отворяющейся на юг…». Получается, что именно южная сторона является тем направлением, в котором владычествует Всемогущий Тэнгри.

Интересно, что в письменных источниках ХIII века подмечены аналогичные моменты и в отношении других божеств-тэнгриев: «…У них есть какие-то идолы из войлока^[72], сделанные по образу человеческому, и они ставят их с обеих сторон двери ставки… И всякий раз, как они приступают к еде или питью, они прежде всего приносят им часть от кушаний и питья»^[73].

Таким образом, описание ритуала почитания Всевышнего Вечного Тэнгри и других божеств-тэнгриев (о них будет рассказано далее) связано с символикой пространства и направления монгольской мифологии.

В Призывах, обращенных к Всевышнему Вечному Тэнгри, древние кочевники-монголы просили жизненного спокойствия и благополучия, увеличения поголовья своих стад, избавления от греховных искушений, страданий и мучений смерти. Вознесенные ими молитвы и высказанные просьбы наглядно отражали социальные условия жизни и уровень сознания людей.

Впоследствии, в частности в эпоху Чингисхана, по свидетельству автора «Сокровенного сказания монголов», мифологический образ Всевышнего Вечного Тэнгри приобрел социальное значение, став символом централизованного единого монгольского государства.

Дошедшие до нас с тех далеких времен законодательные акты-ясы, пайцзы, международные послания неизменно начинались с сакральной формулы: «Силою Всевышнего Вечного Тэнгри…», что означало признание «благоволения и помощи» Всевышнего Вечного Тэнгри делу формирования монгольской государственности.

* * *

В Призывании божеств-тэнгриев вслед за «Генеральным Божеством», Всевышним Вечным Тэнгри, как правило, «призывался» Милиян тэнгри^[74]. Помимо него, в призывах и восхвалениях божеств-тэнгриев чаще всего упоминаются (обычно в следующем порядке): Багатур тэнгри^[75], Хисан тэнгри, Ата тэнгри^[76], Заягач тэнгри^[77], Дархан Гужир тэнгри^[78].

Мифы монгольских народов (монголы-халх, буряты, алтайские урянхайцы) свидетельствуют о том, что божеством, «сотворившим этот мир и по воле которого появились все живые существа», вместо Всевышнего Вечного Тэнгри стали называть Милиян тэнгри, Великого владыку, взявшего под свое покровительство каждого монгола, принявшего под свою защиту всех новорожденных монголов. В связи с этим появилась традиция провести сажей из жертвенного костра черту от темени до кончика носа новорожденного. Это цветовой символ, своего рода метка, равнозначная оттиску печати-клейма Милиян тэнгри, по которой божество узнает своего подзащитного.

Судя по всему, изображавшийся в древних мифах плешивым старцем Милиян тэнгри является антропоморфным образом Всевышнего Вечного Тэнгри. А если вспомнить, что в монгольской мифологии божество Этугэн эх принимала облик старой женщины, то можно считать, что окончательно сложился образ так называемых старика со старухой: Всевышнего Вечного Тэнгри, теперь называемого Милиян тэнгри, и Матушки-Земли Этугэн эх.

* * *

На смену степенной божественной паре пришло так называемое второе поколение божеств-тэнгриев, которое характеризовалось достаточно сложной структурой, очевидно отражавшей особенности общественного строя того времени. «Второе поколение» состояло из девяноста девяти божеств-тэнгриев и семидесяти семи божеств-матерей Этугэн эх.

Хан Хурмаста

«Девяносто девять тэнгриев во главе с Хурмастой, ханом всех божеств…» – так в «Гимне божеству Огня» возвещается о том, что девяносто девять божеств-тэнгриев имеют свое Верховное божество, хана Хурмасту. Он является своеобразным симбиозом традиций и взаимного влияния древней монгольской, иранской и индийской мифологии. В мифах различных традиций кочевников-монголов Хан Хурмаста называется сыном Милияна тэнгри. А как образ божества-тэнгрия монгольской мифологии, по существу, он является главным представителем «второго поколения» божеств-тэнгриев мифологического пантеона древних монголов.

Что касается количества и целенаправленности действий божеств-тэнгриев «второго поколения», то в разных мифологических традициях (монгольской шаманской мифологии, бурятской шаманской мифологии) они различаются. В наиболее ранних монгольских мифологических источниках, а также в древних сказаниях, магталах-восхвалениях, призываниях, образцах древней поэзии, хорошо сохранивших древние традиции монголов, повествуется о

– пятидесяти пяти добродетельных синих и белых божествах-тэнгриях, занимавших западную (правую) часть мира, и

– сорока четырех злокозненных черных и серых божествах-тэнгриях, занимавших восточную (левую) часть мира.

Хотя все эти божества-тэнгрии являются детьми Всевышнего Вечного Тэнгри или между ними существует братское родство, они постоянно противоборствуют. Причиной этого, как сказано в бурятском эпосе, является стремление западных и восточных божеств-тэнгриев привлечь на свою сторону занимавшего центральную позицию Сэгэн Сэбдэг тэнгри.

В описании «второго поколения» божеств-тэнгриев явно проглядывается числовая, пространственная и цветовая символика монгольской мифологии. Из этого описания следует, что во втором поколении преобладают добрые божества-тэнгрии, и поэтому «пятерка» и белый цвет являются символами добра, а «четверка» и черный цвет – символами зла. А вот занимающий «центральную позицию» Сэгэн Сэбдэг тэнгри, который не творит ни добро, ни зло, имеет нейтральный сизый цвет. Распределение же божеств-тэнгриев по сторонам света на самом деле является продолжением трехчленной (Верхний, Средний и Нижний миры) структуры мира монгольской мифологии.

Все эти божества-тэнгрии неразрывно связаны с той или иной стороной жизни древних предков монголов. В образах, функциях и целях деятельности этих божеств-тэнгриев просматриваются образ жизни, исконные устремления и чаяния древних кочевников.

В монгольском мифологическом пантеоне особая роль принадлежит Багатур тэнгри,

 
    Ставшему гением – хранителем хана,
    духом – покровителем мирян,
    предводителем воинов-богатырей,
    охранителем пастбищ зажиточных людей^[79].
 

Однако его важнейшая функция заключалась в том, чтобы собрать небесное воинство, навострить его оружие – мечи, копья и стрелы, поднять его боевой дух:

 
    Формирующий тумэны воинов,
    Булатными мечами их вооружающий.
    Формирующий тысячи воинов,
    Булатными мечами всех вооружающих^[80].
 

Это описание Багатура тэнгри напомнило нам свидетельства автора «Сокровенного сказания монголов» о военно-административном делении Великого Монгольского Улуса и децимальной системе построения войска Чингисхана:

«На Великом хуралтае 1206 года Чингисхан “всех, кто усердие приложил к созданию государства, назначил ноёнами тумэнов, тысяцкими, сотниками и десятниками…”»^[81].

Багатур тэнгри

Помимо формирования небесного воинства, Багатур тэнгри обладал магическими способностями «воодушевлять», «вдохновлять на подвиги» обычных, земных воинов; он являлся главным защитником древних кочевников-монголов от природных катаклизмов и вражды чужеземцев. Их победам сопутствовал культ божества Багатура тэнгри, «гения – хранителя от своего врага (среди сородичей), гения – хранителя от чужеземного врага»^[82]. Считалось, что, «находясь под покровительством Багатур тэнгри, воины перестают страшиться смерти, их стойкость становится непоколебимой, а жизнь продлевается, у их скакунов вырастают крылья».

О значении культа Багатура тэнгри, вселявшего в сердца древних кочевников-монголов отвагу и мужество, бурятский ученый-востоковед Д. Банзаров (1822–1855) писал: «Для человека, который ведет кочевую жизнь, подверженную всем опасностям со стороны людей, зверей и самой природы, мужество есть важнейшая добродетель, без которой номаду нельзя обойтись, потому что он принужден воевать то с людьми, то с животными, он предоставлен сам себе, у него нет ни крепких стен, ни особенного, постоянного войска, под прикрытием которых мог бы он жить спокойно»^[83].

Действительно, для человека тех далеких времен не было ничего более важного и почитаемого, чем воинское мужество. Именно им наделял Багатур тэнгри тогдашних воинов. Может быть, именно поэтому Багатур тэнгри изображался обычным, мужественного вида воином, скачущим «под синим стягом, на вороном коне, с мечом из булатной стали в руках»^[84].

Дайчин тэнгри

Однако, как отмечал Д. Банзаров, «этот Багатур тэнгри вселяет мужество в воинов, но не участвует в войне. Во время походов монголы молились другому божеству, а именно: Дайчин тэнгри – “божеству-воителю”. Они иногда приносили ему в жертву пленных людей. Победу же приписывали третьему божеству – Хисан тэнгри»^[85].

Хисан тэнгри в монгольской мифологии исполнял особую роль: содействовал в сведении счетов и осуществлении возмездия. Возможно, и поэтому он изображался мужчиной боевого вида

 
    в скрытой под одеждой кольчуге
    воина отборного войска;
    в чешуйчатой кольчуге
    воина регулярного войска^[86].
 

О том, как этот бравый воин Хисан тэнгри помогает человеку, которому он покровительствует, мы узнаем из следующего обращения к божеству:

 
    О, благодетельный Хисан тэнгри!
    Ты, приторачивающий к седлу с правой стороны
    окровавленный халат-дээл убитого врага;
    Ты, ведущий неприятельского коня
    за собою с левой стороны^[87];
    Ты, не позволящий спотыкнуться коню победителя
    даже на камешке величиной с альчик^[88];
    Ты, не дающий подскользнуться коню победителя
    даже на льду величиной с черпак;
    Ты, не дающий ему замешкаться
    даже в самых непроходимых местах;
    Ты, не позволяющий создать для него препятствие
    в самой недоступной местности^[89].
 

В этом обращении к Хисан тэнгри, одному из древнейших божеств монгольского мифологического пантеона, нашел свое отражение ритуал древних монголов, символизировавший отмщение побежденному врагу. И дошедшее до нас из глубокой древности само это обращение – свидетельство непоколебимой веры и надежды, которую возлагали на Хисан тэнгри в доисторические времена кочевники-монголы.

В Обращениях к божествам-тэнгриям в так называемых Призываниях вслед за Хисан тэнгри, как правило, взывают к Атаа тэнгри, «обладающему громоподобным голосом, с огромным молниеподобным телом, образователю небесных туч, обладающему способностью перевоплощения…^[90] чей громоподобный глас, грохочущий в пади, объединяет мысли всех монголов, чей громоподобный глас, обрушивающийся на скалы, объединяет мысли всех номадов».

После подобных определений резонно предположить, что Атаа тэнгри выполняет две функции: «естественную», связанную с явлениями природы, и социальную. И действительно, поначалу Атаа тэнгри представлял силы природы – гром и молнию, но затем в результате социализации он превратился в борца с черной завистью, с разносчиками сплетен, сеятелями раздора. Отныне его важнейшей социальной функцией стало объединение мыслей и чаяний всех монголов, устранение всех раздоров, разногласий, злости, зависти, наказание носителей этих греховных деяний. Именно этой обязанности Атаа тэнгри посвящены следующие строки:

 
    Воздай же тем, кто
    не радуется, когда у других счастье,
    но испытывает радость, когда у других беда.
    Воздай же тем, кто
    не радуется обогащению других,
    но радуется их обнищанию.
    Воздай же тем, кто
    не радуется здравствованию ближних,
    но радуется их смерти.
    Воздай же тем, кто
    не радуется сдружившимся людям,
    но радуется их разрыву^[91].
 

Несомненно, что появление образа божества Атаа тэнгри было вызвано настоятельной социальной необходимостью покончить с междоусобицами, обеспечить единство монгольских кочевников. Что же касается монгольской мифологии, то в ней в божестве Атаа тэнгри персонифицировались такие абстрактные понятия, как «зависть», «единомыслие», «добродетельность». Тем, кто завистлив, он воздает по «заслугам», а тем, кто благожелателен, добродушен, он помогает объединять усилия, приносит им победу, дарует счастливую жизнь: дает людям пищу, одежду, домашних животных. Он отпугивает посланцев Эрлэг-хана, приходящих по души людей. К нему обращаются с просьбой о защите и избавлении от зла, страданий, злых духов, смерти.

В мифологическом пантеоне монголов важное место занимает божество Заягач тэнгри, прародитель всех живых существ на этом свете и вершитель их судеб. В мифах его называют «царственным создателем всего, исполняющим желание Заягачи тэнгрием», «божеством, являющимся отцом для всех живых существ, подобных муравьям…». В этом смысле Заягач тэнгри является созидательным началом Всевышнего Вечного Тэнгри, демиургом, культурным героем.

Подтверждение сказанному мы находим в сутре, посвященной Заягач тэнгри:

 
    По твоему благоволению
    Старший стал моим старшим братом,
    Младший стал моим младшим братом.
    И моя жена, что лежит в моих объятиях,
    И мой ребенок, что пристроился у меня в ногах, —
    Все они были милостливо сотворены тобой^[92].
 

В монгольских мифах Заягач тэнгри предстает как в мужской, так и в женской ипостаси, что, очевидно, связано с существованием в стародавние времена двух божеств Заягач тэнгри – мужского и женского. Явные отголоски древних верований мы находим в книге «Путешествие в восточные страны» Вильгельма дэ Рубрука, побывавшего в Монгольской империи в середине XIII века:

«В северной части юрты над головою господина бывает всегда изображение, как бы кукла или статуэтка из войлока, именуемая братом хозяина; другое похожее изображение находится над постелью госпожи и именуется братом госпожи; эти изображения прибиты к стене; а выше среди них находится еще одно изображение, маленькое и тонкое, являющееся, так сказать, сторожем всего дома. Госпожа дома помещает у своего правого бока, у ножек постели, на высоком месте козлиную шкурку, наполненную шерстью или другой материей, а возле нее маленькую статуэтку, смотрящую в направлении служанок и прочих женщин. Возле входа, со стороны женщин, есть опять другое изображение, с коровьим выменем, для женщин, которые доят коров; ибо доить коров принадлежит к обязанности женщин. С другой стороны входа, по направлению к мужчинам, есть другая статуя, с выменем кобылы, для мужчин, которые доят кобыл»^[93].

Что касается женской ипостаси божества Заягач тэнгри в монгольском пантеоне, то, возможно, именно от нее появилась «матушка Юул Заягач тэнгри и аналогичная ей Эмгэлжин Заягач тэнгри, покровительница детей, потомков кочевников-монголов.

Д. Банзаров писал о двух ипостасях божества Заягач тэнгри следующее: «Бог, покровитель стад и имущества, назывался Заягачи, который являлся в двух видах: I. Зол-Заягач, т. е. Счастье-Заягач… Он – бог счастья разумного, а не случайного, как фортуна. Следовательно, Заягач есть разумная, чистая, девственная природа человека, которого она всегда старается отвлечь от всего дурного, противного природе, которого защищает от покушений злых людей и духов. Заягач как бог счастья, печется не только о здоровье своего любимца, но и о материальном его благосостоянии, он не только защищает его от опасностей и удаляет от всего дурного, но и хранит его стада и имущество. II. Другой вид Заягач называется Эмгэлжин Заягач тэнгри, которая считалась богиней детей, их здоровья и счастья»^[94].

Древние кочевники-монголы считали Заягач тэнгри своим покровителем, «являющимся их ближайшим верным помощником», «приносящим благополучие и благоденствие», «пополняющим их стада, вдоволь обеспечивающим их пропитанием»^[95]. Именно об этом говорится в их обращении к Заягач тэнгри:

 
    О Заягачи тэнгэр! Будь милостив
    К нашим верблюдам-самцам с густой гривой,
    К нашим жеребцам с не стриженной много лет гривой,
    К нашим громогласным быкам-производителям,
    К нашим годовалым ягнятам, блуждающим в степи,
    К нашим ягнятам, отставшим от стада!^[96]
 

В этом поэтическом обращении в виде благопожелания отражена обыденная многотрудная жизнь кочевников-монголов, неустанный труд скотоводов ради увеличения своего главного богатства – поголовья скота. В этом смысле Заягач тэнгри является особенным образом монгольской мифологии, настоящим творением разума простых монгольских кочевников.

Древние мифы указывают на «старшинство Дархан Гужир тэнгри среди 99 божеств-тэнгриев «второго поколения». Добавление же к его первоначальному титулу имени одного из девяти Грозных божеств буддистского пантеона – Гомбо Махакали («Великого Грозного») – является свидетельством влияния на шаманизм и монгольскую традиционную мифологию идеологии буддизма в эпоху ее активного распространения на территории Монголии.

На самом деле образ Дархан Гужир тэнгри, что в переводе с монгольского означает «Могучий мастер – божество кузнечного дела», появился достаточно поздно: во времена начала обработки бронзы и железа. И это важное событие в развитии производительных сил, повлекшее за собой развитие и совершенствование процесса производства орудий труда и военного оружия, не могло не отразиться в монгольской мифологии. Монгольские мастера кузнечного дела, изготовлявшие оружие и воинское снаряжение, попали под покровительство божества Дархан Гужир тэнгри, который «выковывает из крепкого железа колчаны, выковывает из твердого железа кольчуги и шлемы»^[97].

Примечательно, что в бурятской мифологии небесный кузнец Божинтой по велению Дархан Цагаан тэнгри посылает на землю девять своих сыновей для обу- чения людей кузнечному искусству. Они стали гениями – покровителями девяти разных атрибутов кузнечного дела: мехов, горна, наковальни, кувалды, тисков, больших и маленьких клещей и т. д.

Что же касается добавления к первоначальному титулу монгольского божества («Могучий мастер – божество кузнечного дела») имени одного из девяти Грозных божеств буддистского пантеона Гомбо Махакали («Великого Грозного»), то оно было сделано в период ожесточенной борьбы между буддийскими проповедниками и шаманистами; тогда чужая религия шла на компромисс с целью глубже проникнуть в сознание народа. Буддисты неоднократно намеренно отождествляли имена некоторых божеств-тэнгриев монгольского шаманизма и мифологического пантеона с ламаистскими докшитами (т. е. гневными воплощениями бодхисаттвы). Примером этого является отождествление Грозного Махакали с Дархан Гужир тэнгри.

Многие другие божества-тэнгрии так же, как рассмотренные нами выше пять божеств, взяли под свое покровительство какое-нибудь явление природной или социальной жизни. Как явствует из памятников монгольской мифологии, кочевники-монголы, желавшие преумножить свое имущество, молились Элбэсхою тэнгри; те, кто хотел увеличить свою физическую силу, – Висману тэнгри; те, кто стремился добиться симпатии со стороны ханов и ноёнов, – Хормусте тэнгри; те, кто желал поразить всех своей красотой, – Анарбану тэнгри; те, кто старался заслужить почет и всеобщее уважение, – Байшичи тэнгри; те, кто хотел избавиться от физических недостатков, вылечиться от болезней, уничтожить домашних паразитов-насекомых, – Хулчину тэнгри. Из этих свидетельств древних памятников легко понять, что Элбэсхой тэнгри – это божество благосостояния; Висман тэнгри – божество силы и мощи; Хормуста тэнгри – божество полномочной власти; Анарбан тэнгри – божество красоты; Байшичи тэнгри – божество почета и уважения; Хулчин тэнгри – божество – врачеватель недугов.