святитель Афанасий (Сахаров)
О поминовении усопших по уставу православной церкви

По благословению

Архиепископа Брюссельского и Бельгийского СИМОНА

Письма публикуются по изданию: «Молитва всех вас спасет: Материалы к жизнеописанию святителя Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского». М., 2000. – 709 с.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ (1995 г.)

Несколько лет назад в г. Петушки Владимирской области почил в Боге проживавший там на покое архиепископ Афанасий (Сахаров), один из последних руководителей той части Русской Православной Церкви, которая, сохраняя каноническую верность Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Петру, отделилась от митрополита Сергия и ушла в катакомбы.

После Всероссийского Церковно-Поместного Собора 1945 года архиепископ Афанасий, находившийся тогда в заключении, вместе со своими единомышленниками признал Святейшего Патриарха Алексия и вошел с ним в каноническое общение.

После смерти Владыки Афанасия в его бумагах была обнаружена нижеследующая записка, которую мы приводим без всяких изменений.

ДАТЫ И ЭТАПЫ МОЕЙ ЖИЗНИ

Родился 2 июля 1887 г.

Шуйское духовное училище 1896–1902 гг.

Во 2-м классе переэкзаменовка.

В 3-м классе сидел 2 года.

Начал прислуживать в Алтаре, вероятно, со всенощной в субботу 21 августа 1899 г.

Владимирская духовная семинария 1902–1908 гг.

Посвящен в 1 степень клира – в чтеца 6 мая 1907 г.

В каникулярное время прислуживал при архиерейском богослужении.

Рипидоносцем и иподиаконом 1903–1906 гг. непрерывно во все время.

То же август 1906-сентябрь 1908 г.

ПОСТРИЖЕН В МОНАШЕСТВО 12 ОКТЯБРЯ 1912 г.

Посвящен в иеродиакона 14 октября 1912 г.

Посвящен в иеромонаха 17 октября 1912 г.

Преподаватель Полтавской духовной семинарии октябрь 1912 г. – сентябрь 1913 г.

Преподаватель Владимирской духовной семинарии 1913 г. – 1918 г.

Член Поместного Всероссийского Собора по избранию от монашествующих – помощник заместителя – январь-сентябрь 1918 г.

Член Владимирского Епархиального совета от монашествующих 1918–1920 гг.

Наместник Владимирского Рождественского монастыря 1920–1921 г.

Возведен в сан архимандрита 20 января 1920 г.

Настоятель Боголюбовского монастыря 18 июня 1921 г.

ХИРОТОНИСАН ВО ЕПИСКОПА КОВРОВСКОГО 27 ИЮНЯ 1921 г.

Арестован и препровожден в рев. трибунал 17 марта 1922 г.

Освобожден 18 марта 1922 г.

Арестован в Великую среду 30 марта 1922 г. (митрополит СЕРГИЙ, архиепископ ПАВЕЛ, епископ ВАСИЛИЙ).

Показательный суд по обвинению в связи с изъятием церковных ценностей 27 мая 1922 г.

Приговорен к одному году, по амнистии освобожден 28 мая 1922 г.

Арестован 15 июля 1922 года (епископ СЕРАФИМ, протоиерей МИРТ).

Освобожден 25 июля 1922 г.

Арестован 10 сентября 1922 г. (архиепископ НИКАНДР, архиепископ ФАДДЕЙ, епископ КОРНИЛИЙ, ДОМИОЗ, НИКОЛАЙ, ВАСИЛИЙ, протоиерей ГЛАГОЛЕВ, игумен ФИЛАРЕТ, священник С. ДУРЫЛИН, ДУЛОВ, протоиерей БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ (Ковров), КОНСТАНТИН (Суздаль)).

Приговор: 2 года ссылки в Зырянский край, считая с 14 ноября 1922 г.

Тюрьмы: Владимирская, Московская, Таганская (епископ ФЕОДОСИЙ), Вятская.

Этапы (епископ СЕРАФИМ, епископ НИКОЛАЙ) 10 сентября 1922 г. – 15 мая 1923 г.

В Зырянском краю Усть-Сысольск, г. Усть-Вымь, с. Корчемье (митрополит Кирилл, архиепископ Фаддей, епископ Николай, протоиерей Богданов, архиепископ НЕОФИТ).

В народном суде пересуд по делу о ценностях, 1 год заключения.

За давностью дело прекращено – апрель 1924 г.

В Зырянском краю без приговора сверх срока 14 ноября 1924 г. – (12-) 20 января 1925 г.

Возвратился во Владимир на церковное делание – февраль 1925 г.

Арестован в Гавриловом Посаде 8 сентября 1925 г. при поездке по Епархии и препровожден во Владимир для выяснения личности 9 сентября 1925 г.

Освобожден 10 сентября 1925 г.

Арестован 2 января 1926 г.

Освобожден 2 марта 1926 г.

Предложено уехать из Владимира или прекратить управление Епархией. Отказался оставить вверенную мне Епархию – декабрь 1926 г.

Арестован 2 января 1927 г.

Московская внутренняя тюрьма – 3 января-30 апреля 1927 г.

В одиночке с митрополитом Сергием 23–28?

За принадлежность к группе архиереев (арх. Корнилий, арх. Григорий), возглавляемой митрополитом Сергием Старгородским, – 3 года Соловецких лагерей.

Ленинградская пересыльная тюрьма – май 1927 г.

Соловецкие лагеря – Разноволока, Чупа Пристань, Попов Остров, г. Кемь. Сторож, счетовод хозчасти, сторож.

Арестован 23 декабря 1929 г.

Отправлен на Соловецкие острова 24 декабря 1929 г.

Возвращен на Попов Остров 1 января 1930 г.

Болел сыпным тифом в январе-феврале 1930 г.

В Соловецких лагерях по приговору июнь 1927 г. – 2 января 1930 г.

Без приговора сверх срока – 2 января-23 февраля 1930 г.

Этапирован в Туруханский край на 3 года.

Тюрьмы: Ленинградские Кресты, Новосибирская, Красноярская пересыльная и внутренняя (митрополит Кирилл) – 23 февраля-23 апреля.

Г. Красноярск, Енисейск, Станки, Туруханск, Мельничное, Селиваниха, Пунково. 1930 г.

Арестован в январе 1930 г., просидел в Туруханской каталажке январь – февраль 1932 г.

Освобожден в феврале 1932 г.

В Туруханском крае по приговору – 30 апреля 1930 г. – 2 января 1933 г.

Без приговора сверх срока – 2 января-6 августа 1933 г.

Возвратился во Владимир, был на свободе, но не служил – август 1935 г. – 18 апреля 1936 г.

Арестован (архиепископ СЕРГИЙ ГРИШИН, арх. ФИЛИПП Тум., ЮВЕНАЛИЙ) 18 апреля 1936 г.

Приговорен к 5 годам Беломорско-Балтийских лагерей.

Тюрьмы: Владимирская, Ивановская, внутренняя и пересыльная, Ярославская, Вологодская, Ленинградская пересыльная, Беломорские лагеря) – ноябрь 1936-июнь 1941 г.

Работал инкассатором. За похищенные у меня деньги 1000 р. взыскана с меня эта сумма и добавлено срока 1 год – декабрь 1936 г. – январь 1937 г.

Работал на лесоповале, на строительстве кругло-лежневой дороги, бригадиром лаптеплетной бригады.

Арестован без предъявления какого-либо обвинения. По милости Божией избежал великой опасности и заключен в штрафизолятор – август-октябрь 1937 г.

Освобожден и возвращен в конце октября 1937 г.

Арестован без предъявления обвинения и заключен в штрафизолятор в начале ноября 1937 г.

Освобожден в декабре 1937 г.

На майские праздники 1938 г. заключен в штрафизолятор.

В начале войны этапирован в Онежские лагеря пешком около 400 км – июнь-июль 1941 г.

В заключении был: по приговору 18 апреля 1936 г. – 18 апреля 1942 г.; без приговора, сверх срока – 18 апреля 1942 г. – 30 ноября 1942 г.

Бессрочная высылка в Омскую область. Совхоз Голышманово – ночной сторож на огороде июль-ноябрь 1942 г.

Г. Ишим декабрь 1942 г. – ноябрь 1943 г.

Арестован 7 ноября 1943 г.

Тюрьмы: Ишимская, Омская, Московские: внутренняя, Бутырская, Краснопресненская – ноябрь 1943 г. – июль 1944 г.

Сибирские лагеря: полевые работы – август-сентябрь 1944 г.

Ассенизатор – сентябрь 1944 г. – август 1946 г.

Арестован 30 августа 1946 г.

Мариинский пересыльный пункт, Московские тюрьмы: внутренняя, Бутырская, Краснопресненская – август-сентябрь 1946 г.

Темниковские лагеря – плетение лаптей.

Дуброр. лаг. – инвалид безработ.

В заключении по приговору – 9 января 1943 г. – 9 ноября 1951 г.

Без приговора сверх срока: в лагерях 9 ноября 1951 г. – 18 мая 1954 г.

В Зубово-Полянском доме инвалидов – 18 мая 1954 г. неизвестно до каких пор.

Сверх срока в заключении 3 года 4 месяца 22 дня.

27 июня 1954 года исполнилось 33 года архиерейства.

За это время: на епархиальном служении 33 месяца.

На свободе не у дела 32 месяца.

В изгнании 76 месяцев.

В узах и горьких работах 254 месяца.

Обычно в жизни бывает: чем дольше разлука, тем больше ослабевают связи.

Христианская любовь изменяет этот порядок. Мои добрые заботники, движимые христианской, а не мирской любовию, с каждым годом усиливают проявление своей заботы и попечения, с каждым годом умножают милостыню. Если в первые 2 года 4 месяца мне было прислано 72 посылки (по 30 посылок в год), то в последний 1954 год их было уже 200. Да не оставит Господь Своею милостию благодетелей моих. Верю: услышат они во оный день: Приидите, благословенный Отца Моего… В темнице был Я и вы посетили Меня…

Еп. Афанасий

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

В 2000 году на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви к лику святых был причислен архиепископ Афанасий (Сахаров). Святитель Афанасий (в миру Сергей Григорьевич Сахаров) прожил долгую и многотрудную жизнь. Он родился в 1887 году окончил Владимирскую Духовную Семинарию, затем – Московскую Духовную Академию. В 1912 году принял постриг с именем Афанасий. В 1917 году иеромонах Афанасий был избран делегатом на Поместный Собор Православной Российской Церкви 1917-18 гг., где он работал в отделах: о богослужении, о монастырях и монашествующих, о церковной дисциплине. В 1921 году иеромонах Афанасий был хиротонисан во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии. Тяжкие испытания выпали на долю святителя в безбожные годы. 11 раз он был арестован, 6 раз невинно осужден, в тюрьмах и лагерях провел около 22 лет, в ссылках – около 7 лет.

Что было главным в духовном облике святителя Афанасия? – Непоколебимая любовь ко Христу, к Православной Церкви, к Русской Земле. Во всех испытаниях святитель никогда не переставал благодарить Бога за то, что сподобился, по его выражению, «немного» пострадать за Христа. «А тюрьмы нам нечего бояться, – пишет святитель Афанасий в 1923 году. – Здесь лучше, чем на свободе, то я, не преувеличивая, говорю. Мы здесь как бы взяты в изолятор во время эпидемии». Любовь ко Христу питала ту особую твердость, с которой Владыка Афанасий относился к хранению правды церковного бытия – это касалось и его непрестанной, пожизненной заботы о сохранении Уставного Богослужения. Для святителя Афанасия Устав – это не внешняя форма Богослужения, а сам дух служения Богу. Владыка, откликаясь на литургические нужды, составлял новые молебные пения; им составлена служба всем святым, в Земле Российской просиявшим, – удивительный памятник духовной любви святителя к Святой Руси. Но главным итогом всей жизни святителя Афанасия стал его труд «О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви». Готовя новое издание этой книги, мы решили предварить ее текст отрывками из писем архиеп. Афанасия. В письмах духовный облик святителя обретает ту теплоту, ясность и сердечность, которую чувствовали все видевшие и знавшие Владыку.

Святитель Афанасий умер 28 октября 1962 года. Он погребен на Введенском кладбище г. Владимира, рядом с матерью. В некрологе, посвященном кончине святителя и опубликованном в «Журнале Московской Патриархии» (1962 г. № 12), читаем: «И теперь, когда уже нет с нами Преосвященного Афанасия, одно воспоминание о его светлом и радостном образе радует сердце и возвышает дух».

У БОГА ВСЕ ЖИВЫ
Из писем святителя Афанасия (Сахарова)

1

Матроне Андреевне Сахаровой

17 февраля 1923 г

Москва, Таганская тюрьма

Милая мамочка!

И у меня сегодня праздник. Сейчас окончил литургию, а рядом и блины готовятся. Вот так мы и живем. И службой мы, думаю, мало чем уступили Владимиру. Вчера я отправил малую вечерню и молебен ев. князю с акафистом. Потом всенощную уставнее вашего, вероятно, служили (об этом скажите вридкоопроту А. А. Потапову), стихиры-то мы пели на 10, правда литии не было, зато все прочее по уставу и из Минеи – Сретения, и святого, и из Триоди, канон читали больше чем на 10. А сегодня на литургии изобразительны псалмы полностью, но Блаженных – что полагается, из канона святого и отцов, тропарей и кондаков у нас только 6,– читалось 3 Апостола и 3 Евангелия. Конечно, молебна не было, ибо и не полагается после литургии, а только пред «Буди имя Господне» – тропарь святому и молитва.

Но многолетие и вчера после молебна, и сегодня после литургии было. Многолетствовал и Преосвященнейшему Корнилию, епископу Вязниковскому и Ярополчскому, с богохранимой паствой Владимирской. И со стороны продолжительности соблюли устав, который требует, чтобы литургия шла один час. У нас часы и литургия с многолетием сегодня заняли 1 ч. 5 м. А как-то у вас прошло сегодняшнее торжество? Уж не служил ли, спаси Господи, лжеепископ? Да лучше пускай все храмы наши будут закрыты, только не должно православным молиться с отступниками. Спаси Господи матушку игумению и сестер. Так и нужно было поступить. Что же, тяжело лишиться своего храма, тяжело лишиться близости к мощам св. мученика. Но Господь в нерукотворенных храмах живет^[1], и на всяком месте Он с призывающими Его и с остающимися Ему верными. И святые угодники Божии не оставляют своею помощию не только тех, которые имеют возможность непосредственно поклоняться их телесным останкам, но и лишенных этой возможности. С православными они везде сопребывают духом. Хорошо об этом сказано в одной молитве при. Сергию: «Идеже есть Господь, якоже Слово Его учит нас, тамо и слуга Его будет, Ты верный еси раб Господень и Богу везде сущу, – ты в Нем еси и Он в тебе есть». Поэтому-то и не страшно для православных христиан видимое телесное удаление от святыни. Может случиться, что отступники станут служить около наших святынь, но святые не будут с ними. Явное доказательство этого – то, что посмотрите, – все эти «живые»^[2] насквозь пропитаны чувством злобы – чувством не христианским. Они всецело находятся сейчас во власти духа злобы и не имеют спокойствия. И хотя бы все святыни они захватили в свои руки, им не освободиться от обладающего ими духа зла. А вот я смотрю сейчас на заключенных за дело Христово епископов и пресвитеров, слышу о православных пастырях, в других тюрьмах находящихся, – какое спокойствие и благодушие у всех. Очевидно, Господь помогает и святые не оставляют их, и, что характерно, злобы-то у нас нет к «живым». Конечно, ни о каком общении с ними у нас и речи быть не может, никакого снисхождения им и потворства. Пока не покаются они и на деле своего покаяния не покажут – все они для нас – яко язычники и мытари^[3].

Но озлобления против них у нас нет и не должно быть. Это они носят на себе каинову печать, стеная и трясясь ходят^[4], измышляя, какую еще бы пакость учинить православным.

А тюрьмы нам нечего бояться. Здесь лучше, чем на свободе, это я, не преувеличивая, говорю. Здесь истинная Православная Церковь. Мы здесь как бы взяты в изолятор во время эпидемии. Правда, некоторые стеснения испытываешь. Но а сколько у вас скорбей – постоянная опасность заразиться, постоянное ожидание приглашения в гости, куда не хочется, постоянное ожидание каких-либо пакостей от «живых», возможность тягостных, я бы сказал омерзительных встреч с ними, необходимость искать выхода из разных затруднительных положений. Попробуй тут устоять. А мы от всего этого почти гарантированы. И поэтому, когда я получаю соболезнования моему теперешнему положению, я очень смущаюсь. Мое положение хорошее. Тяжело положение тех православных пастырей, которые сейчас, оставаясь на свободе, несут знамя Православия. Помоги им, Господи. Их крест тяжелее креста тех, которые в тюрьмах, они в большей нуждаются помощи православных мирян. <…>

2

26–27 октября 1940 г.

Белбалтлаг

<…>Хотелось бы только, чтобы дано было столько времени, сколько хватило бы на обработку и приведение в порядок собранных мною служб, на обработку того, что предполагаю я написать по церковному уставу и по русской агиологии, материал для чего собран был мной часто с большим трудом в течение многих, многих лет, о чем мыслей не оставляю даже и в настоящем моем положении, обдумывая некоторые подробности, разрабатывая планы… Ради этой работы готов я просить и о скидке года, чтобы поскорее взяться за любимое, дорогое дело.

Хочется закончить статью «О поминовении усопших», которую очень хвалил митр [ополит] Кирилл и настаивал на распространении ее. Кстати. Узнайте, не сохранились ли в церковной библиотеке «Церковные ведомости»? К ним было приложение «Приходское чтение». Оно издавалось, кажется, с 1910 по [19] 17 г. Если оно цело, то не найдете ли возможным взять его к себе за все годы. Просмотрите их все. Там печатались в переводе на славянский язык (с греческого, перевод Мироносицкого) кондаки Романа Сладкопевца на двунадесятые праздники. Перепишите их. В особенности нужны бы мне его кондаки в новом переводе того же Мироносицкого из чина иерейского погребения. А исполняется ли кому-то данное послушание переписать келейное правило? <…>

3

Диакону Иосифу Потапову

7 января 1941 г.

Белбалтлаг

<…> Ночью, с несколькими перерывами (засыпал… о горе мне, ленивому!..), совершил праздничное бдение. После него пошел славить Христа Рождшагося и по родным могилкам, и по келлиям здравствующих. И там, и тут одно и то же пел: тропарь и кондак праздника, потом ектению сугубую, изменяя только одно прошение, – и отпуст праздничный, после которого поздравлял и живых и усопших, – ведь у Господа нет усопших, вей бо Тому живи суть. Как будто повидался со всеми и утешился молитвенным общением. И где только я не был… Начал, конечно, с могилки милой моей мамы, потом и у папы был, и у крестной, а затем пошел путешествовать по Святой Руси, и первым делом в Петушки, потом Владимир, Москва, Ковров, Боголюбово, Собинка, Орехово, Сергиев, Романово-Борисоглебск, Ярославль, Рыбинск, Питер, потом по местам ссылок – Кемь, Усть-Сысольск, Туруханск, Енисейск, Красноярск… Утречком (все лежа, «на ложе умиляясь») справил часы и снова обошел во второй раз с праздничным визитом, сопровождая его, конечно, по-церковному пением праздничных песнопений…. Затем приготовил обед. Трапеза у меня сегодня самая праздничная, утешение велие… Утром поджарил немного картофеля со скоромным маслом. Сохранилось у меня несколько таблеток чая с витаминами, – растворил его и в нем сливочные тянучки, присланные Женей. Таким образом, получился чай с молоком. <…> Ну как не славить Господа за Его милости, как не благодарить Его за щедрые дары, чрез добрых людей подаваемые!..

4

Диакону Иосифу Потапову

13 июня 1943 г.

г. Ишим

<…> Так хотелось бы продолжить работу с моими книгами, но и это невозможно… Кое-что в качестве материала собираю и сейчас, но все это очень незначительно, а время идет… Так хотелось бы «О поминовении усопших» закончить, но теперь без Вас сохранится ли и то, что сохранилось?.. И когда-то я сам смогу все это получить в свои руки и сам убедиться, – что же именно сохранилось и сохранилось ли что-либо?.. Ведь в работах по собранным мной материалам я только и вижу смысл дальнейшей моей жизни. О том, что желала матушка схимница, я не думаю, ибо знаю, что к этому не способен. Моя доля – быть на покое и заняться книгами… И грустно, что пока их нет при мне и приходится браться за другое… <…>

5

Людмиле Ивановне Синицкой

8 января 1945 г.

Сибирские лагеря

<…> Утешаюсь тем, что я не один. Правда о. Иеракс теперь не со мной, как я писал Вам и, как кажется, писал он сам. Но третий наш одноделец со мной, с ним рядом мы лежим и по ночам умиляемся на ложах наших, совместно совершая наши краткие (ведь у нас ни одной книжечки, что только помним) службы. Так умилялись и вчерашнюю ночь, и сегодня. Грустно, конечно, что лишь немногое бывает у нас на нашей духовной трапезе их тех сладостных яств, коня Святая Церковь предлагает верным, особенно в праздники в праздничных службах, в праздничных песнопениях. Но слава Богу и за то, что есть у нас, что сохранилось в памяти. Не скудной была вчера и сегодня и телесная трапеза, – давно так сыты не были мы, – благодаря подкреплению небольшому, полученному в посылочке из Владимира. <…>

6

Людмиле Ивановне Синицкой

2 августа 1943 г.

Сибирские лагеря

<…> А я, по милости Божией, действительно, почти как птицы небесные, не сею, не жну, а Отец Небесный чрез добрых людей питает меня, и мне больно и стыдно, что я временами питаюсь лучше и сытнее многих моих друзей, благодетельствующих мне, отрывая у себя. <…>

Я, кажется, писал Вам, что мое горячее желание работать с нашими книгами преодолело некоторые мои колебания, и я написал Патриарху, предлагая ему использовать мою любовь к богослужению и богослужебным книгам при подготовке к новому изданию их. Пока еще не знаю, дошло ли по назначению мое письмо. <…>

7

Людмиле Ивановне Синицкой

28 февраля 1946 г.

Сибирские лагеря

Я очень люблю наше богослужение, наши дивные песнопения и молитвословия и давно мечтаю о собрании воедино всех отдельно издававшихся и остающихся в рукописях служб и чинопоследований, об их исправлении, дополнении, переконструировании в целях приближения их к пониманию современных богомольцев и облегчения возможности пользования ими для современных совершителей богослужения. И вот возомнил я о себе, что я один из немногих остающихся теперь знатоков устава и церковных книг (хотя для себя я хорошо знаю, что я «знаток»-то знаток, да только «знаток» в кавычках). Я с беспокойством стал думать, что, если в ближайшее время я не получу возможности осуществить мои предположения, хотя бы начать это дело, – оно совсем не начнется, а уже собранное и сделанное мной погибнет, между тем как мне кажется, оно очень нужно и полезно для Церкви Божией. Поэтому я написал Патриарху. Трижды посылал я написанное, – два раза написанное пропало в дороге, в третий раз черновичок дошел и копия с него представлена по назначению. Прошло 9 месяцев с отправки первого письма и 5 с представления копии, и до сих пор нет никакого движения, только близкие к П [атриарху] А [лексию] люди настойчиво советуют написать еще. А я в происшедшей затяжке усматриваю указание, что не пришло еще время, нет еще воли Божией на исполнение моих замыслов. Смирись, гордый человек. Поэтому я решил воздержаться пока от каких-либо новых шагов. Когда придет время и мои предположения окажутся нужными, Господь Сам направит и устроит. <…>

8

Монахине Маргарите (Зуевой)

4 октября 1953 г.

Дубравлаг

Приветствую с праздником Воздвижения, отдание которого сегодня празднуем. С праздником св. Димитрия – «житий святых списателя и ревнителя оным доброго»^[5].

Приветствую и с грядущими праздниками преподобного Сергия и Покрова. Слышал я, что о. Николай Колчицкий^[6] составил новый очень хороший акафист Преподобному. Очень прошу достать, если можно, один экземпляр этого акафиста, чтобы, когда я буду просить Вас прислать мне церковные книги, прислать мне и его.

Радуюсь, что козочка, о болезни которой матушка сообщала в первом письме, теперь поправилась. Слава Богу. Просьбу о совершении молебна священномученику Власию я исполнил. Молюсь о добрых людях, которые пекутся о болящих и беспомощных. Спаси, Господи, и мат [ушку] Фаину с Варей, и Марию Прокопьевну, и Женечку с Володей, и тех, кто заботится о Елене Ивановне. Их служение братиям Господь примет как служение Ему Самому, и в оный день услышат они от Него вожделенный возглас: Придите, благословенные Отца Моего, понеже сотвористе единому сих братий – Мне сотвористе^[7].

Скорблю очень об Агриппине Зиновьевне, что слабеет ее зрение. Молюсь о ней и об Анастасии, тоже со слабеющим зрением, – утешавшей чтением м. Аврамию. Молю Бога, да не потеряют они совсем зрения телесного, а паче сохранят целым око духовное, преданность воле Господа, предвкушение светлостей райских.

Беспокоюсь об о. Иосифе. Не повредит ли его горлу сырой климат. Всех его присных горячо приветствую.

Поблагодарите всех, приславших мне посылки, список которых на обороте. Поздравьте еще раз и [м.] Христофору и с Словущим воскресением, и с 5 октября. А ее попросите передать привет Софье Ивановне и монахине Варваре. <…>

9

Монахине Гаврииле

20 февраля 1954 г.

Дубравлаг

<…> О судьбах будущего монашества было открыто, что последние монахи и по жизни своей будут как миряне, но что подвиги их будут равны подвигам древних отцов. Это сказано о наших временах. Мы плохие монахи, мы все время в мирской обстановке, у нас мысли мирские, мирские поступки. Но то, что мы в наше лукавое время, при всех наших немощах и грехах не стыдимся нашего христианского звания и не стыдимся нашего монашеского чина – это одно, я верю, вменится нам в подвиг, равный подвигам древних отцов-пустынножите-лей. Только при этом у нас должно быть еще два качества: смирение и любовь. Чтобы в сердце нашем не было и тени злобы или вражды, даже по отношению к врагам нашим. Немощи немощных носите, а не себе угождайте. <…>

10

Монахине Маргарите (Зуевой)

25 апреля 1954 г.

Дубравлаг

<…> Верю, что для христианской любви ни смерть, ни расстояние не полагают пределов. И я, мысленно христосуясь с вами, живо ощущал Вашу близость, чувствовал близость и дорогих усопших. Но когда будете на их могилках, еще раз похристосуйтесь с ними и от меня. <…>

11

Монахине Маргарите (Зуевой)

13 июня 1954 г.

Зубово-Полянский дом инвалидов

<…> Приветствую Вас и всех, всех близких, друзей и знакомых с праздником Святой Троицы.

Мысленно праздную вместе с вами и соуслаждаюсь вашим торжеством, вашими убранными зеленью храмами, келейками, комнатками. И мне мои друзья, ходившие в лес, сейчас перед обедом принесли березовых веточек и устроили около моей койки. Один литовец принес мне веночек, сшитый из дубовых листиков, как делают у них в Литве.

Как мог, справил и праздничную службу. На вечерне читал с коленопреклонением три раза одну молитву Святой Троице, положенную на воскресной полунощнице. Утешился и сим немногим. Вспоминал наши служения в Троицком нашем храме. За время моего архиерейства я дважды, в 25 [-м] и 26 гг., служил у Троицы, еще два раза был за церковной службой в Кеми и в Енисейске, но не служил, семь раз совершал Троицкую службу келейно и 22 в узилищах сокращенно, иногда совсем без книг. Сколько лет не видел я полной Триоди!.. Скучаю очень… Но буди воля Господня. За все Ему слава, Он ведает, что делает. Удаляя от храма, Он утешает любовию со стороны друзей моих и заботников, со стороны христиан православных, иногда даже не знающих меня лично. <…>

12

Председателю Совета Министров СССР Г.М. Маленкову

Июнь 1954 г.

Дом инвалидов

<…> Я знаю, что моя идеология, как верующего человека и служителя Церкви, не соответствует Советской идеологии. Радости об успехах атеизма не могут быть моими радостями. Но за религиозные убеждения советские законы не преследуют. В Советском Союзе – свобода совести. А политическим деятелем я никогда не был, ни в дореволюционное, ни в Советское время, никогда ни в каких политических организациях не участвовал, никаких политических выступлений не делал. Я горячо люблю Родину, и все ее скорби и все ее радости – мои скорби и мои радости. <…>

13

Монахине Маргарите и другим лицам

23 июня 1954 г. Дом инвалидов

<…> Знаю, что наконец-то началось богослужение в нашем древнем соборе. Теперь могут православные владимирцы лобзать наши святыни. В этом завидую вам. Вспоминаю мое служение в соборе нашем с низших ступеней клира – рипидоносца. Приведет ли когда Господь мне побывать в нашем соборном храме? Многократно повторяю, читая 50-й псалом: аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо… А в жертву надо отдать не то, что малоценно, а что особенно дорого. Моей отрадой было богослужение, служение у родных святынь, и именно это в жертву Господь избрал. Тяжела бывает для нас, грешных, рука Господня, – но… буди на все Его святая воля. Да не дерзнем возроптать на Него. Он ведает то, чего не знаем мы. Он и вздохи и слезы наши примет как жертву, угодную Ему. <…>

14

Александре Ивановне Бобковой

10 сентября 1954 г.

Дом инвалидов

<…> Вы страшитесь смерти, Вас устрашает грозный суд за грехи. Помятовать о грехах полезно, скорбеть и плакать о них должно. Не должно только христианину унывать, не должно отчаиваться. Божий Суд не таков, как суды человеческие. На человеческих судах чаще всего стараются найти, за что бы можно было зацепиться, чтобы засудить и невинного. На Божием Суде, наоборот, все направлено к тому, чтобы найти (если не грешно так выразиться), за что бы можно было зацепиться, чтобы оправдать и великого грешника… Будем и мы с Вами, в бездне греховной валяющиеся, уповать на неисследную бездну Божия милосердия. <…>

15

Святейшему Патриарху Алексию (Симанскому)

2 апреля 1955 г. г. Тутаев

<…> Вскоре по вступлении Вашем на Патриаршество в феврале или марте 45 г. я обратился к Вашему Святейшеству с письмом, в котором просил Вас, не найдете ли Вы возможным возбудить ходатайство пред соответствующими правительственными органами о замене мне заключения в лагерях заключением в одной из московских тюрем с предоставлением возможности работать там с богослужебными книгами, под Вашим руководством и наблюдением. Чтобы не нарушать субординации, я направил это мое письмо чрез своего епархиального епископа, преосв [ященного] Онисима, от которого имею сведения, что он это мое письмо доставил Вам.

Допускаю, что моя просьба не могла быть исполнена по не зависящим от Вас обстоятельствам. Но и самый факт моего обращения к Вашему Святейшеству, и выраженное мной желание работать под Вашим наблюдением и руководством сами по себе свидетельствуют, что так не мог поступить епископ, не признающий Вас как своего Патриарха.

В 49 или 50 гг. я посылал Вам письмо с образцами моих «литургических опытов», плодом моих занятий в заключении. Впрочем, я не уверен, что это мое письмо дошло до Вас.

Когда в мае – июне 54 г., незадолго до окончания срока моего заключения, мне было предложено указать моих близких, которые могут взять меня, как инвалида, на свое иждивение, я, указав таковых лиц (у одного из которых нахожусь в настоящее время), высказал еще уверенность, что и Патриарх Всероссийский может дать мне кабинетную работу по моей специальности и принять меня на иждивение на покой в один из подчиненных ему монастырей. В связи с этой уверенностью и по совету лагерной администрации я вновь написал Вам письмо с просьбой о принятии меня на покой в число братии Троице-Сергиевой Лавры, где я мог бы работать в любимой и более или менее известной мне области богослужения и богослужебных книг под Вашим наблюдением и руководством. Это мое заявление было отправлено спецчастью лагеря казенным пакетом. <…>

<…> Но если Господь благословит, я предполагаю и в моем уединении с Божией помощию и за Ваши святые молитвы продолжать ту работу, о которой я писал Вам в 45 [-м] и 51 годах и отцу протопресвитеру в прошлом году и которая, я полагаю, если Господь поможет мне ее сделать, будет не бесполезна для Православной Русской Церкви. <…>

16

Ольге Александровне Остолоповой

3 апреля 1955 г.

г. Тутаев

<…> Вот какие деловые просьбы у меня к Вам:

1. Если мои «Литургические опыты» переписаны, – пришлите мне, кроме тех экземпляров, которые обещали «азиатам». Пришлите также и черновики.

2. Если можно, организуйте переписку рукописи «О поминовении усопших». Эту рукопись можно переписать не больше, чем в 2–3 [-х] экземплярах, во весь лист, на одной странице. Я думаю эту статью «О поминовении усопших» послать в редакцию [ «] Журнала Московской Патриархии [»]. Посылаемая Вам тетрадь только начало. Если Ваш переписчик не откажется от переписки и этой вещи, буду постепенно высылать Вам продолжение. Условия остаются прежние: должен быть точный и подробный счет, чтобы ни одна буква не осталась неоцененной и за все должно быть полностью до копеечки уплачено. У меня по милости Божией есть деньги, а расходовать их не на что. Я их и имею в виду для оплаты переписки моих бумагомараний.