Светлана Яковлева
Город Мёртвых. 2 том
Доктор закрыл дверь на замок изнутри и побренчал ключами, закидывая их в карман. Недовольно осмотрев сотворённый мною беспорядок, он разочарованно цокнул.
– Скальпель, – обратился он к нам.
Я непонимающе хлопнула глазами, но по гнетущему молчанию Томаса довольно быстро сообразила, в чём тут дело.
– Я жду, – Роман Александрович снял очки и устало сжал переносицу.
Серебристый прибор, звякнув, упал к нашим ногам.
– Два сапога пара, – с укором заметил доктор и вновь перешёл на английский. – Кажется, я просил тебя не вставать. Но я рад, что тебе уже лучше.
По доктору сложно было угадать, так ли уж он этому рад на самом деле. Лицо мужчины было непроницаемым, и я не всегда могла уловить его истинную эмоцию.
– Зачем ты привёл её? – довольно мрачно озвучил волнующий нас обоих вопрос Том.
Роман Александрович неспешно водрузил очки обратно на нос и слегка пожал плечами:
– Мне показалось это хорошей идеей, – его руки нырнули в карманы. – Однако если тебе не нравится её присутствие, я могу отвести её обратно.
– Нет, – поспешно выпалила я, поймав на себе его испытывающий взгляд. – Я хочу остаться здесь!
Том молча обхватил меня за плечи. Не дождавшись возражений, доктор принялся нерасторопно собирать сваленные инструменты.
– Как ты помнишь, мы договорились исправить шов на твоём плече. Думаю, твоя спутница не будет против того, что я избавлю тебя от последствий её вольного творчества.
Я насупилась. Да, «творчество» было действительно вольным. Но на тот момент это было лучше, чем ничего.
– Меня всё устраивает, – сухо отозвался англичанин.
– Дело не в том, устраивает тебя это или нет. Совместимо ли оно с жизнью – вот главный критерий, – назидательно продолжил Роман Александрович. – Сшивать живого человека без должного опыта и обычными нитками – это крайне жестоко. Рана уродлива, воспалена, и ничего хорошего от неё ждать не стоит.
Залившись краской я, однако, не могла не согласиться с прозвучавшими словами. В свете последних событий я совсем позабыла, что должна была следить за всем этим, а Том не имел привычки жаловаться мне на своё самочувствие.
– Он прав, – тихо поделилась я своими мыслями с Томасом, отстраняясь и растерянно теребя его одежду. – Из меня тот ещё…
– Я не доверяю тебе, док, – отрезал Том, даже не обратив на меня внимания. – Где гарантия, что ты не сделаешь мне хуже?
– Это не в моих интересах, – спокойно отозвался Роман Александрович, унося инструменты в дальний угол комнаты. – Я лишь хочу помочь.
– Ты привёл её сюда, чтобы завоевать моё или её доверие? – предположил мужчина, и я почувствовала, как его грудь широко раздаётся в стороны.
Помедлив, Роман Александрович обернулся:
– Нет, не ради этого. Честно говоря, мне плевать на ваше доверие. Я всего лишь делаю свою работу.
Томас утробно рыкнул, с силой изгоняя воздух из лёгких.
– Посмотри на неё, – зло процедил он. – Она же напугана!
Моё сердце тревожно зашлось от его тона.
– Ты думаешь, я поверю тебе? – англичанин повысил голос, мягко отстраняя меня в сторону. – Что ты с ней сделал?!
Широко шагнув, он пошатнулся, но устоял на ногах, вовремя схватившись за край стола. Стол жалобно скребнул ножками по кафелю, но выдержал. Том постарался выпрямиться и держаться ровно, но был слишком физически измождён для этого. Я чувствовала его злость – она была практически осязаемой. В уголках глаз доктора собрались мелкие морщинки:
– Ничего, – он подошёл ближе, и за холодной маской я увидела еле уловимую улыбку, адресованную скорее мне, чем англичанину. – Это не должно тебя беспокоить.
Кажется, Томасу не понравился такой ответ. Но прежде чем я успела остановить его, рука доктора незамедлительно нырнула вниз. Мой слух настолько обострился, что я, кажется, услышала, как мягко щёлкнул предохранитель.
– Сядь на стул, – спокойно попросил Роман Александрович. – Поверь, я не хочу, чтобы события развивались именно так.
Англичанин помедлил. На его лице застыл гнев, смешанный с отчаянием. Он тяжело и часто дышал, уже готовый броситься вперёд. Хорошо, что ему до сих пор хватало ума оставаться на месте. Мои же ноги попросту приросли к полу. Я так и не смогла выдавить ни слова, а лишь отстранённо наблюдала, как пистолет перемещается в мою сторону.
– Я сказал – садись, – чуть раздражённо повторил мужчина. – Зачем ты вынуждаешь меня делать это?
Том с готовностью сделал тяжёлый шаг в сторону и заслонил меня собой.
– Сволочь, – мрачно заключил он, расправляя плечи и даря доктору презрительный взгляд. – Как низко нужно упасть, чтобы из человека, спасающего жизни, превратиться в палача?
– Ба! – не сдержавшись, ухмыльнулся доктор. – Какие высокопарные речи. Ты переигрываешь, Томас.
Он опустил пистолет и, не особо спеша или боясь чего-либо, подошёл ещё ближе. Том стоял на ногах благодаря лишь своему упрямству, вряд ли он был сейчас способен обезоружить доктора или хоть как-то существенно навредить ему на самом деле. Роман Александрович тем временем провернул в руке пистолет и протянул его мне. Англичанин нехотя посторонился и непонимающе нахмурился, переводя взгляд с доктора на меня.
Я опустила лицо в пол и побледнела. Дрожащей рукой обхватила холодную рукоять оружия, чувствуя, как наши с доктором пальцы на секунду соприкасаются. От волнения у меня даже пересохло в горле.
– Можешь выстрелить в меня, если я сделаю мистеру Стэнсбери что-то не так, – любезно предложил мне Роман Александрович и отступил.
«Он ведь знает, что я не выстрелю» – подумалось мне, но я согласно кивнула, чтобы поддержать это представление. Том некоторое время просто смотрел на меня и выжидающе молчал. Наверное, он думал, что я тут же возьму доктора на прицел и потребую проводить нас к выходу, но я вынуждена была разочаровать его.
– Тин, надеюсь, ты объяснишь мне, что происходит? – наконец в замешательстве подал он голос.
– Он присматривал за мной всё это время и даже привёл сюда. Думаю, – я помедлила, неуверенно взглянув на доктора, – мы можем ему доверять.
Кажется, Роман Александрович остался доволен моим ответом, пусть и не сдержал призрачной ухмылки. «Врать и недоговаривать – интересно, это одно и то же?» – мрачно озадачил меня мой внутренний голос.
– Тебя запугали? – продолжал стоять на своём Томас, всё же стушевавшись. – Скажи, если я не прав! Тин, что с тобой произошло, пока мы были порознь?
Взяв меня за плечи, он прищурился. Его губы приоткрылись, словно он желал спросить меня ещё о чём-то более конкретном, но решил повременить.
– Всё в порядке, – слабо ответила я, невольно отводя глаза. – Ничего сверхъестественного не произошло.
– Умоляю, не ври мне…
Тяжесть пистолета приятно оттягивала руку, но я не могла себе позволить им воспользоваться.
– Она разгромила любезно предоставленную ей комнату, испортила личное имущество и моё моральное здоровье, – внезапно пришёл на помощь Роман Александрович. – Кстати, стоило упомянуть, что она беременна. Я бы был более подготовлен к таким гормональным катастрофам.
Поморщившись от непрошеных пояснений, Томас на долю секунды сжал мои руки.
– Это правда?
Я понуро кивнула, всё ещё старательно избегая его прямого взгляда. «Гореть тебе в аду, прислужница сатаны!» – имитируя голос сумасшедшей старухи, увещевал мой голос в голове.
– Милая, – англичанин мягко взялся за мой подбородок и заставил посмотреть на него. – Разгром – это сущая ерунда для тебя! Я не верю, что ты из-за него испытываешь муки совести. А ты их испытываешь, я чувствую. Случилось что-то ещё…
Доктор наблюдал за нами практически скучающе. Если бы только его не было рядом! Если бы только мы остались с Томасом наедине! Я чувствовала, что не могу произнести при своём надсмотрщике ни слова. Не знаю, когда именно я подписала этот негласный договор, но нарушить его я уже не могла. Мне казалось, от любого моего слова будет только хуже. Том так слаб сейчас… И нам обоим нужна была помощь. И хоть какой-нибудь союзник на базе, пока мы не придумаем что-нибудь более подходящее.
– Мне жаль, я не сдержала обещания, – не совсем соврала я. – Ты ведь просил меня не провоцировать их. Извини.
Губы мужчины дрогнули и поджались. Он разочарованно покачал головой и вздохнул. Мне показалось, что ссадины и синяки на его лице стали чуть менее яркими. С него вообще ушла вся лишняя краска, оставив ему несколько болезненный вид. Окинув растерянным взглядом пространство за мной, он вдруг тихо поинтересовался:
– Ложь во благо?
Я коротко кивнула.
– Ох, чёрт, – недовольно послышалось мне в ответ. – Лучше бы не спрашивал…
Тяжёлая ладонь опустилась на мой затылок.
– Девочка, ты опять не оставляешь мне выбора, – прошептал он мне в волосы. – Но если ты считаешь, что так будет лучше… Что я должен сделать?
– Пусть он займётся этим чёртовым швом, – отозвалась я. – Ибо это меня сейчас беспокоит в первую очередь. Толку от нашего побега, если ты отбросишь копыта где-нибудь по дороге?
Длинные мужские пальцы с силой разминали мне шею, словно так и желая свернуть её.
– Хорошо, – с трудом согласился он и добавил чуть тише: – А что потом?
– Ничего.
Его рука замерла.
– Разве мы не должны выбраться отсюда? – осторожно поинтересовался он.
– А у тебя хватит сейчас на это сил? Нужно постараться наладить с ними диалог. Если тебе поверили, не думаю, что у них останутся основания и дальше держать нас взаперти. Нам нужно постараться убедить их…
Роман Александрович тактично откашлялся, заставив меня замолчать. Пожалуй, я говорила достаточно громко, чтобы он смог расслышать, о чём я вела речь.
– Мне жаль нарушать ваше единение, – обратил он на себя внимание, – но, раз уж мы договорились, мне нужно заниматься своими прямыми обязанностями.
Том больше не стал возражать. Оставив наши разговоры на потом, он тяжело бухнулся на стул и молча стянул с себя одежду.
Интересно, что было у доктора на уме? Действительно ли он не преследовал никакой цели? Могло ли быть так, что под видом помощи он просто пытается втереться к нам в доверие, а командир на самом деле прекрасно осведомлён о происходящем?
Я несколько раз обошла вокруг них, пытаясь убедиться, правда ли на моём спутнике нет «ни единой царапины», как меня заверили. Но заметила на теле Томаса столько следов, что затруднялась ответить, когда он их получил. Всё-таки от Дядьки ему недавно порядочно прилетело, и визуальный осмотр меня не особо-то успокоил, а спросить прямо – язык не поворачивался.
– Не мешай мне, – настоятельно попросил Роман Александрович. – Ты загораживаешь мне свет. Отойди.
Переступив с ноги на ногу, я подозрительно прищурилась и поспешно вытащила из пистолета магазин. Полный. Том кинул на меня напряжённый взгляд.
– Думала, разряженный? – тут же отреагировал доктор, даже не повернувшись в мою сторону.
– Глупая идея – доверить мне оружие, – не удержалась я от замечания. – Мы ведь можем взять тебя в заложники…
Доктор глухо посмеялся.
– Честно говоря, плохая затея. Не такая уж я и важная птица.
– А может быть, важная?
– Может быть. Попробуйте, – с лёгкой издёвкой предложил Роман Александрович. – Только вот если не получится – сами виноваты. Я предупреждал.
Подойдя к столу, я по привычке запрыгнула на него и устроила пистолет на коленях. Дёрнувшись, Томас зашипел и витиевато выругался на смежном языке. Дожидаясь, пока пациент успокоится и вновь примет неподвижную позу, Роман Александрович тяжело вздохнул:
– Твоя школа? – кинул он мне через плечо.
Не знаю почему, но я довольно зарделась.
– Просто нужно делать это нежнее, доктор, ещё нежнее, – не удержалась я от комментария.
Томас подарил мне красноречивый взгляд, но стоически промолчал. Доктор тем временем отложив инструмент, потянулся за другим и между делом решил вдруг поинтересоваться:
– Как дела у Сани?
Нужно было видеть, как англичанин изменился в лице.
– Откуда ты его знаешь? – вырвалось у него.
– Здесь почти все его знают или хоть раз о нём да слышали, – ухмыльнувшись, повторился доктор. – Как-никак – сын Командира, пусть и дурак отменный.
Мы с Томасом переглянулись.
– Получается, – осторожно подбирала я слова, – он живёт здесь, на базе?
– Раньше жил, – поправил меня Роман Александрович. – Пока не решил уйти в вольное плаванье. Месяц назад с отцом поссорился и ушёл. В последнее время новостей о нём мало – хорошо скрывается. Так что я рад получить о нём хоть какую-то весточку.
– А я говорил, что он врал тебе! – мрачно подытожил Том.
– Скорее, недоговаривал, – задумчиво поправила я, вспоминая всё то, что мне наплёл дезертир.
– А что, если он изначально вёл нас сюда?
– Это вряд ли, – влез в нашу начинающуюся перепалку доктор. – Его сюда и атомной войной теперь не загонишь.
Мы с англичанином, не сговариваясь, замолчали. При допросе у командира Саню мы упоминали и не раз, но, кажется, эта тема мало кого интересовала. А тут – такие интересные подробности!
– Кто тебя ранил? – вдруг уточнил доктор у Томаса.
– Она, – бесхитростно кивнул на меня Том, занятый сейчас совсем другими мыслями.
Я хмуро взглянула на него в ответ и почувствовала ощутимый укол совести.
– Неожиданное проявление любви, – сдержанно усмехнулся Роман Александрович и обернулся. – Слезь со стола, пожалуйста.
С неохотой я предельно медленно соскользнула с гладкой столешницы, красноречиво закатив глаза. Том не сдержал лёгкой улыбки. Я хотела что-то сказать в ответ, но желудок в очередной раз конвульсивно сократился, и я поспешно прикрыла губы ладонью, шумно вздохнув через нос.
– Мутит? – быстро подметил доктор.
Лишившись желания открывать рот, я коротко кивнула.
– Только не в раковину, – крайне убедительно попросил он, заметив мой беглый взгляд. – И не на пол. Загляни в кабинет, там в углу есть ведро – можешь взять.
Не желая испытывать судьбу, я быстро кинула оружие на стол и на подгибающихся ногах «улетела» к указанной мне приоткрытой двери. В этой небольшой комнате не было окон. Где-то над открытыми стеллажами с коробками назойливо гудела небольшая вытяжка. На длинном письменном столе белым светом горела настольная лампа, рядом лежали аккуратные стопки бумаг и раскрытый журнал.
Ведро нашлось достаточно быстро. Плюхнувшись в мягкое кресло на колёсиках, я обхватила ёмкость обеими руками и постаралась лишний раз не шевелиться. Вдох-выдох. Зацепившись взглядом за журнал, я полюбопытствовала и пролистала пару страниц. Вдох-выдох. Красивый ровный и разборчивый почерк украшал, иначе и не сказать, пожелтевшие листы. Ничего примечательного – просто какие-то медицинские заметки. Раскрыв страницы веером, я быстро полистала их, улавливая какой-то специфический запах, пока по одной из них не соскользнул кусочек плотной бумаги и улетел куда-то вниз.
– Чёрт! – тихо высказалась я, быстро отставляя ведро на пол.
С трудом опустившись на колени, я заглянула под стол – и моему взгляду открылись нижние полки, заполненные какими-то банками. Внутри некоторых из них было заключено нечто, напоминающее по форме пиявку, остальные препараты я не успела разглядеть.
– Фу, – скривилась я и на ощупь притянула к себе ведро, – формалин…
Тут-то меня и вырвало, спасибо баночкам. Запах формалина мне был хорошо знаком, и даже странно, что моему мозгу понадобилось так много времени, чтобы его вспомнить. После относительно недолгого общения с моим новым пластиковым другом я перевела дыхание и в очередной раз сплюнула, чувствуя приятную пустоту в области желудка. Всё. Теперь там точно ничего больше не было, а стало быть, и сюрпризы у моего организма временно закончились.
Убрав ведро подальше, я оставила находки на потом и попыталась найти утраченную бумагу. Цветной край её как раз торчал из-под тумбы. Я заинтригованно рассмотрела найденную фотографию и неопределённо хмыкнула. Фото было явно домашним и довольно потёртым. С него на меня смотрела хорошенькая женщина и ребёнок, навскидку лет семи. Никаких подписей с обратной стороны или пометок я не нашла. Уронив руки на колени, я пожевала нижнюю губу и вновь окинула взглядом стеклянные банки.
Наконец я подхватила одну из них и поднялась на ноги. Фотографию я аккуратно спрятала обратно в журнал. Правда, наугад и не особо надеясь, что это останется незамеченным.
Когда я вернулась, Томас уже одевался, а доктор возился возле раковины. Мой неумелый шов был исправлен более квалифицированными руками. Что ж, я была благодарна доктору за это. Я неспешно подошла к столу, по привычке запрыгнула на него и замерла в ожидании, вертя в руках склянку. Пистолет лежал на прежнем месте, именно там, куда я его положила. Насчет того, что я держала в своих руках, у меня сомнений не было – таких «червей» я уже видела. Чувство уверенности медленно, но верно начинало подзадоривать меня, и я, пожалуй, вела себя теперь чуть наглее обычного.
– Я не разрешал тебе брать это, – заметил Роман Александрович, выключая воду и подхватывая с крючка небольшое полотенце.
Англичанин озадаченно уставился на банку в моих руках. Решив поощрить его любопытство, я протянула её ему.
– Это – паразит, превращающий человека в зомби, – довольно донесла я до его сведения. – Как эта сволочь попадает в организм – неизвестно. Или уже известно? Что скажешь, док?
Я недвусмысленно обернулась на Романа Александровича, что неспешно приближался к нам с грацией кобры, готовой к нападению. Спокойный, хладнокровный, но с явным желанием открутить мне голову. Только вот почему-то в этот раз мне было уже не так страшно.
ГЛАВА 45. ПРОСЬБА
– Тебя в детстве не учили, что нельзя брать чужие вещи без спроса? – доктор резко выхватил у меня банку. – Со стола слезь.
Почти отвернувшись, он замер, ожидая, пока я соизволю спрыгнуть. Я, ухмыльнувшись, сделала ему такое одолжение. Приятно было ощутить, что даже у такого человека наклёвывались свои слабые места. Роман Александрович внимательно смерил меня взглядом и наконец моргнул.
– Как ты с ней справляешься? – не сдержавшись, поинтересовался он вдруг у Тома, хмурясь.
– Я люблю её, – бесхитростно ответил тот.
– Это многое объясняет…
– Док, вы изучаете зомби или создаёте их? – последовал неожиданный вопрос от англичанина.
С удивлением отметив, что я бы до такого не додумалась, я жадно впитывала реакцию доктора. Впервые за всё время нашего общения с Романом Александровичем я увидела на его лице неподдельное возмущение. Но прежде чем он успел разразиться, без всякого сомнения, познавательной речью, послышался осторожный стук в дверь.
– В кабинет, быстро, – спохватившись, доктор сунул склянку мне обратно в руки. – И сиди там тихо… Ну, живее!
Застигнутая врасплох, я кинула встревоженный взгляд на Тома и, машинально подчинившись бескомпромиссному тону доктора, ретировалась в уже знакомую комнату.
– Её там нет, понял? – вкрадчиво добавил он Томасу уже за моей спиной, с тихим бряцаньем вытаскивая ключи.
Англичанин не стал возражать, а через пару мгновений дверь отворилась. Ведомая любопытством, я мельком выглянула и заметила, что вошли двое – командир и неизвестный. Я обхватила длинную банку обеими руками и осторожно спряталась за стеллаж. Стена, к которой я прислонилась, приятно пахла извёсткой. Решив, что хуже от этого точно не будет, я прижалась к ней щекой. Сердце гулко бухало где-то на одном уровне с банкой, и мне казалось, что это предательское биение слышно даже в соседней комнате.
– Добрый день, – послышался деловитый голос командира. – Как ваше самочувствие?
Том демонстративно промолчал.
– Уже лучше, – откликнулся за него Роман Александрович. – Беспокоиться не о чём.
– Хорошо, – мужчина медленно померил комнату шагами и остановился. – Я рад, что вы оказались таким стойким человеком, мистер Стэнсбери. Приятно иметь с вами дело.
– Это издёвка? – голос Тома прозвучал глухо.
– Вовсе нет. Вы действительно заслужили моё уважение.
Англичанин болезненно посмеялся.
– Мне правда жаль, что нам пришлось так поступить, – тяжело выдохнул командир, – но вы должны понимать, что у нас не было другого выхода. Это для нашего общего блага. Так что примите мои глубочайшие извинения.
Я молилась, чтобы Том не наговорил лишнего. Лично я бы уже давно подробно проинструктировала этого человека, куда он после всего произошедшего может засунуть свои «глубочайшие извинения». Но мой Томми молчал, словно разговаривали и не с ним вовсе. И, чёрт возьми, я дивилась его выдержке!
– Вы закончили? – не дождавшись никакой реакции на свои слова, поинтересовался командир.
– Да, – коротко отозвался ему доктор.
– Тогда я хотел бы пригласить вас на личную беседу, Томас.
По затянувшейся паузе я поняла, что Том не в восторге от приглашения.
– А моя спутница? – наконец выдавил он. – Она тоже приглашена?
– Нет, это чисто мужской разговор, – послышалось ему в ответ. – Она нам лишь помешает. Не волнуйтесь, мы с вами просто поговорим. Есть кое-какие новости, и мне хотелось бы их обсудить с вами. Никаких наручников больше. Считайте себя нашим гостем.
– Но я не гость, – поправил Том. – Я пленник. Мы оба.
– Мне жаль, что вы так считаете…
– То есть, – грубо перебил его англичанин, – я могу отказаться от беседы с вами?
– Увы, нет.
– Так я и думал, – мрачно прокомментировал Том и, немного подумав, добавил, уже чуть более учтиво: – Тогда, полагаю, я вынужден пойти с вами, мистер…?
– Не нужно имён. Здесь все называют меня Командиром, и меня это устраивает.
Клокочущее негодование, так и стремящееся из Томаса наружу, бесславно разбивалось о невозмутимость этого человека. Хотела бы я посмотреть со стороны на их «личную беседу»!
– Что ж… Хорошо.
Кажется, англичанин всё-таки решил прислушаться к моим словам. Я услышала, как он встаёт и неуверенными шагами проходит к выходу. Вновь с тихим скрипом открылась дверь, выпуская их из помещения.
– Ром, зайдёшь ко мне через час, – вдруг попросил Командир на русском, прежде чем последовать за остальными.
– Понял, – скупо отозвался мужчина.
Шаги удалились куда-то вдоль по коридору. Робко заглянув в комнату, я успела разглядеть лишь широкую спину Командира в дверном проёме. Почти тут же мне прилетело по лбу – Роман Александрович в прямом смысле этого слова впихнул меня обратно за стеллаж. Я от неожиданности отпрянула и угрожающе замахнулась банкой.
– Не подставляй нас, – прошипел мужчина, перекрывая собой проход, не позволяя мне пройти. – Выйдешь, когда они уйдут.
Дверь в комнату спустя мгновение хлопнула, оставляя нас с доктором наедине.
– Помни, что тебя не должно было быть здесь, – заговорщицки пояснил он. – Я взял на себя риск.
– Надо же, как благородно! – поддела я ехидно. – И всё это ради меня?
– Нет, – довольно-таки язвительно ответил доктор. – Я знал, что он попытается напасть, это сильно осложнило бы мою работу. Поэтому я взял тебя с собой.
– И заставил меня врать, – зло прокомментировала я.
– Ты неплохо справилась со своей задачей.
– Ты меня использовал!
– А разве ты не хотела с ним увидеться? Не хотела, чтобы я помог ему? Считай, что я решил твои проблемы, а ты решила мою. Мы оба получили то, что хотели.
Набрав в грудь побольше воздуха, я так и не нашлась, что ещё сказать. Вместо этого я довольно резко поставила банку на стол.
– Куда он его повёл?
– По всей видимости, к себе в кабинет.
– Зачем? – нахмурилась я. – Что за срочность?
Мужчина вздохнул. Его руки стремительно поползли в карманы брюк.
– Откуда мне знать? – явно раздражённо ответил он. – Ещё будут глупые вопросы? Замечу, я знаю ненамного больше твоего.
– Зачем он просил тебя зайти? – наконец выпалила я.
– Так нужно, – уклончиво пояснил доктор. – Это вообще не твоё дело.
Не было смысла наседать на него и дальше, я знаю. С доктором такое просто не сработает. Растерявшись, я бесцельно обвела взглядом тесную комнату. Яркая лампа освещала письменный стол и сложенные на нём бумаги. Прозрачная банка с существом в формалине слегка поблёскивала в её свете. У меня не осталось сомнений, что Роман Александрович также, как и я, пытается докопаться до истины, и мне было одновременно интересно и страшно узнать, как далеко он продвинулся в своих изысканиях. Но сейчас главным для меня было совсем не это.
– Помоги нам, – неожиданно уверенно попросила я.
– Что? – брови доктора удивлённо поползли вверх.
– Ты должен помочь нам.
– Ты говоришь со мной совсем не тем тоном, – со скрытым ехидством предположил мужчина, чуть склонив голову. – Попробуй ещё раз.
– Саня говорил мне, что заражение не передаётся через укус, это правда?
Доктор помолчал некоторое время, словно раздумывая, в пределах допустимого ли моя любознательность.
– Правда, – наконец кивнул он.
Сердце неприятно сжалось. Нет, несомненно, это было хорошей новостью, и я догадывалась об этом. Но как теперь, подскажите, смириться с собственной памятью?
– Получается, что он действительно погиб зря, – я до боли закусила губу.
– Кто погиб зря? – настороженно поинтересовался доктор.
– Мой муж, – как можно спокойнее пояснила я. – Его укусили, и он думал, что заразился. Он предпочёл не подвергать меня опасности, не хотел ставить перед выбором. Он просто… остался, чтобы умереть. Умереть не самой приятной смертью.
Надо же, я рассказывала эту историю всего единожды, но в этот раз мне было несравнимо легче. Я не могла быть уверена, что произнесённое мною могло как-то тронуть этого человека, но я на это подсознательно надеялась.
– Вот как, – задумчиво изрёк он. – Ты не писала об этом…
– Я много о чём ещё не писала в той тетради, – заметила я. – Мы были женаты всего два года, но я безвозвратно потеряла часть себя, когда он погиб. Каждый шаг, что я сделала после его смерти – это доказательство того, что его жертва не была напрасной… И только сейчас я поняла, что всё это было в действительности зря.
Медленно подойдя к столу, Роман Александрович выключил настольную лампу. В кабинете стало ещё темнее. Сглотнув горячий комок в горле, я продолжала стоять на месте и ждать хоть какой-то реакции, но мужчина не спешил нарушать тишину. Он упёрся руками в столешницу и размеренно постучал носком своего ботинка по полу, словно отсчитывая какое-то одному ему известное время. За эти долгие мгновения я успела прокрутить тот самый вечер с Томасом в лесном домике, где я оставила кольца, пытаясь поставить точку в этой истории. Жалела ли я, что оставила их там? Иногда да, но всё чаще нет. Со временем всё менялось так мгновенно и стремительно, что те воспоминания неоправданно быстро отошли на дальний план. Наверное, я не должна была чувствовать себя плохо из-за этого или считать себя какой-то неправильной.
– Зачем ты рассказала мне об этом? – устало спросил доктор.
– Я хочу, чтобы ты понял, что для меня значит Том, – я смело заглянула ему в глаза. – После того, как я потеряла того, кого любила – он стал моей новой семьёй. Не найди я его, я бы вряд ли сейчас была жива. Осуждаете вы это или нет – он единственное, что у меня есть. Поэтому я прошу…
– Ты просишь не того, кого следовало бы, – мягко перебил меня Роман Александрович.
– Командир вряд ли будет меня слушать.
– И то верно, – подтвердил мои опасения мужчина. – Но и моё слово здесь ничего не решает. Я ничем не могу тебе помочь. Даже если бы хотел.
– А ты, стало быть, не хочешь? – улыбнулась я грустно, чувствуя, как на глазах выступили слёзы.
Доктор промолчал. Он задумчиво отвёл взгляд и глубоко вздохнул.
– Я – не Саня, – наконец подал он голос. – Я не готов скитаться по лесам и горам, питаясь подножным кормом и ведя постоянную войну за свои идеалы. Здесь я на своём месте: помогаю людям, изучаю заражённых. Хочу ли я тебе помочь? В пределах своих обязанностей. Моя цель важнее, чем мои сиюминутные желания.
«Кажется, это означает «нет», – прокомментировал мой голос в голове. Что ж… я должна была хотя бы попытаться.
– Ты голодна? – вдруг спросил Роман Александрович, явно пытаясь перевести тему в другое русло.
Я понуро опустила голову.
– Да, – тихо ответила я, стараясь скрыть своё разочарование.
– Идём со мной.
Мне осталось лишь молча пойти за ним следом, неловко теребя плотную ткань коричневой рубашки. За дверью никого не оказалось. Мы беспрепятственно вышли из комнаты, прошлись по узкому коридору и свернули налево. Я нехотя шла вперёд, скользя взглядом по хитроумному узору обоев, и корила себя. Почему я вообще решила, что моя откровенность пойдёт мне на пользу? Почему допустила мысль о том, что у нас с этим доктором есть что-то общее, что-то, что заставит его посочувствовать мне? Нет, ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он слушал и говорил со мной. Похоже, моя личная трагедия была воспринята как довольно скучная история.
Спустившись по лестнице на цокольный этаж, мы вошли в просторную, наполненную шумом и запахами комнату. Запоздало осмотревшись по сторонам, я почувствовала неладное и помедлила, но рука доктора тотчас же упала мне на плечо, не давая мне шанса убраться восвояси незамеченной. Разговоры присутствующих и звуки стихли почти мгновенно.
– Чувствуй себя как дома, – обратился ко мне напоследок Роман Александрович. – Я вернусь за тобой позже.
Сказав это, он еле уловимо хлопнул меня по плечу, развернулся и пошёл в обратном направлении. Я слышала каждый его шаг по лестнице наверх, пока они окончательно не затихли, и он исчез, оставив меня один на один с компанией неизвестных мне мужчин. Оторопев, я стояла посреди комнаты, и все взгляды были прикованы ко мне. Они изучали меня – кто-то заинтересованно, кто-то с подозрением – и молчали. У меня ком встал поперёк горла, ей-богу! Наконец один из присутствующих подал голос, пихнув плечом рядом сидящего товарища:
– А ну, уступи даме место!
Тот вскочил как ужаленный из-за обеденного стола и растерянно отодвинул свой стул, жестом предлагая мне сесть. Все застыли в ожидании моего решения. Я неловко попятилась к выходу, но стоило мне только развернуться в попытке сбежать, как я нос к носу столкнулась с вошедшим Алексеевым. Злой как чёрт, он только что спустился вниз и, по всей видимости, никак не ожидал меня здесь увидеть.
– Чё встала?! – недовольно буркнул он, не меньше моего смутившись внезапной встрече.
Его широкая фигура перегородила мне путь к спасению, и я решила, что лучше уж принять приглашение, чем вновь связываться с этой горой мышц. В практически абсолютной тишине, прерываемой лишь тихим тиканьем больших механических часов, я подошла к собравшейся за столом компании и опустилась на предложенное мне место. Моё тело было напряжено, словно струна, ладони активно вспотели, кровь прилила к лицу. От направленных на меня взглядов мне становилось очень неуютно и тревожно. Чтобы никого не спровоцировать, я старалась не разглядывать их в ответ. Я лишь настороженно молчала, уставившись круглыми от испуга глазами в синюю кружку парня, что вскочил на ноги, торопясь уступить мне место. В воздухе витали аппетитные запахи. Словно почуяв еду, мой живот довольно громко высказал своё мнение по этому поводу, но никто из присутствующих не засмеялся и вообще не обратил на это внимания.