Светлана Ветер
Черный лис
НАЧАЛО.
Глава 1.
Господи, как я его ненавидела!
Противная лощеная рожа и хитрая улыбка, будто знающая обо мне что-то такое, о чем я и не догадывалась. И он знал. Знал, урод, каждый уголок моего тела. Подумаешь, выпила сверх нормы и забыла, как мы провели с ним ночь. Подумаешь, он был абсолютно трезв и помнил все. Бр-р-р… Это ж надо! С ним… Мурашки разбредались по коже от одной мысли о том, что он прикасался ко мне. Он явно воспользовался моим состоянием и после, ловя полный презрения взгляд, наверняка смаковал подробности страшной ночи. Не исключаю, что даже шептала ему там, в полной темноте, в горячих объятьях, что люблю, молила, чтобы он не останавливался и был грубее.
Наутро я мечтала отгрызть себе руку по самое плечо, но не получилось – от моих попыток вырваться из плена его объятий он проснулся и уставился на меня сонно-влюбленными глазами. Вместо ожидаемого поцелуя я огрела его пощечиной. «За что?» – вспетушился он, не ожидая такого теплого «зрасьти», а я бойко спрыгнула с кровати и прошипела змеей: «Надеюсь, ты забудешь эту ночь, как ни секунды из нее не помню я. Все будет как прежде, и не вздумай кому-то рассказать, что мы проснулись вместе. Проболтаешься – убью!»
Да… Жаль, что я не самка черной вдовы… Со смехом представляла реакцию коллег по сериалу, если они узнают, что мы переспали. Наши парни от него живого места не оставили бы и превратили в мешок с костями… Его и так не любили. А за что? Как это за что?! За то, что посреди сезона приперся. Кто просил? На место выбывшего Толика планировали взять Ленкина Дмитрия, хорошего комедийного актера, а утвердили вот это чудовище. Димыча ждали все, включая и меня саму. По сюжету наши герои влюбились друг в друга и до конца сериала играли милую парочку. Когда пришел Алекс Фокс, я написала заявление и устроила истерику ровно настолько, чтобы вместо выполнения моих требований меня просто не выперли под белы рученьки. У меня получилось – наши герои зажили сами по себе. Не повезло Гришко Женьке, он стал ее многосерийным партнером.
Спасаясь бегством из местопребывания Фокса на территории Российской Федерации, я забыла свой мобильный. Он с превеликим удовольствием вернул его на площадке, да не в самом темном углу, а прилюдно, противно улыбаясь всему присутствующему коллективу. Нет, он не страшный, просто вызывал отвращение. А что, собственно, вызывало в нем отвращение? То, что плохо говорит по-русски или же его желание всем понравиться? Да, его желание всем понравиться отталкивало от него еще дальше. Под эгидой добрых дел Алекс Фокс умел насолить по полной программе. В довесок, иностранный гражданин обладал наипротивнейшей манерностью и трудоголичностью на фоне всеобщей коллективной лени. Все делал по инструкции и совершенно не доверял собственной интуиции, если, конечно, последняя у него и была, в чем лично я сомневалась. Пытался разобраться в сложных ситуациях, когда сам семь пядей во лбу, совал свой длинный тонкий нос куда не просили, получал за это похвалу от режиссера и еще большую ненависть от нас. В столовой: возьмет свою тарелку, посмотрит на нас искоса, уйдет куда-нибудь в укромное место, чтобы никто ему, джентльмену, не мешал! На площадке: «Сегодня я задержу вас подольше!» – вестит режиссер, и Алекс натягивает фирменную довольную «лыбу», а мы пищим: «У нас же дела! Мне вот на курсы надо, у меня занятия, Женьке на танцы!» «Так, кто не останется – завтра может не приходить!» И что? Мы берем да и чешем по своим делам. Мы знаем – режиссер не всерьез. Завтра он и не вспомнит о своем жестоком наказании. Ага, не вспомнит… «Ребят, мы должны остаться, нас ведь попросили. Это никак не красиво!» – скороговоркой трактует правильный Фокс. Фокс любит проговаривать слова так, как они написаны, быстро и безобразно. Для него «остаться» значит ОС-ТАТЬ-СЯ, через «о» и четко слышимый мягкий знак, и никак по-другому! И это при том, что его жуткий американский акцент всегда сопровождал эти глупые «ос-тать-ся». Боже, как он вымораживал! И да, он ос-та-вал-ся, сдавал нас с пОтрОшками. И просто бесполезно втолковывать ему в дурную голову, что уйти по делам и прогулять это не одно и то же! А уж научить свободной русской речи без акцента тем паче… За это, впрочем, зрителям он и нравился. Им забавно лицезреть с экранов доброго иностранного чудика, а то, что этот чудик, что работает с тобой бок о бок, с такой же милой улыбкой тебя и закладывает? Мол, один Алекс трудится не покладая рук, а мы – бездельники и бездарности, никогда не добьемся успеха. А он, рабОтЯЖка, добьется. Тьфу!
Под конец очередных съемок мы с радостью пошли в ресторан. Завершение сезона отмечается обязательно – событие не меньше Нового Года, а после него – долгожданный отдых. Конечно, брать с собой Алекса в наши планы не входило, да он и не претендовал на иной исход. Наш робот растворился в гримерке, отдавшись чтению сценария новых серий. Мы же, нормальные люди, делаем это дома и, как минимум, за пару дней до начала нового сезона…
Поела я там немного, немного выпила, но мой желудок заявил о себе почти сразу. Рвало недолго, однако ребята переполошились, и после этого Ваня Корольков, играющий роль моего старшего братика, отвез меня домой. Празднование перенесли «на завтра». Вырвало меня и «на завтра», и еще на следующее завтра. Так я поняла, что залетела. «От кого?» – спросила у головы, и та огрызнулась в ответ: «Черт тебя дери…»
Номера этого «черта» я не знала. А зачем мне его номер? Звонить и предупреждать о том, что съемки перенесли? Так он и без нас в курсе. Интересоваться, где он, почему опаздывает? Да по нему можно сверять часы! Словом, пришлось ехать к нему домой, помня прекрасно, почему я единственная из всего коллектива знаю это чудовищное место.
Ну, место не совсем уж чудовищное. Только если рассматривать хозяина как часть дома. Среда обитания Алекса Фокса выглядела как произведение искусства – оригинальный многоярусный дом нежного цвета, похожий по форме, скорее, на деревянный замок; высаженные вокруг дома кустовые розы; тянущаяся от земли до балконов виноградная лоза – ботанический сад, блин… Я долго не могла понять, зачем ему одному все это. Думала, может не один. Один. С парой слуг – личный водитель, дворецкий и повар. Прикалывалась – а нет ли у него еще и личного клоуна? Скучно же, поди…
Мне открыл седой поджарый дворецкий. Вежливо оглядел меня, вспомнил, когда и при каких обстоятельствах видел, мягко улыбнулся и пригласил войти.
– Мистера Фокса нет, он будет позже, а пока я угощу вас чаем, мисс… э…
– Меня зовут Лиза, – ответила я. – Только я не мисс.
– Если не замужем, то мисс, – аккуратно просветил меня мужчина, опасаясь, очевидно, что я обижусь, ведь гость, как и клиент, всегда прав. Точнее, клиент всегда не прав, но он имеет на это право…
Он налил ароматный чай, угостил свежей выпечкой – круассанами с ванильным кремом, а потом включил телевизор и оставил меня одну в гостиной. Не скажу, что обстановка внутри дома мрачная, но то, что от нее веяло холодом и тоской – это точно. Несмотря на светлоту стен, яркие пейзажи масляными красками каких только можно жизнерадостных цветов, это дом, в котором мне захотелось завыть. Захотелось кого-то обнять, к кому-то прижаться. Как хорошо, что у меня есть родные, есть сестренка, мама, папа и бабушка. Как, наверное, грустно быть далеко от своего настоящего дома, ведь они у Алекса остались за океаном.
Нет, жалости и чувства сострадания он у меня не вызывал. Каждый из нас понимал, как Ленкин нуждался в этой роли. Два сериала с его участием закрылись из-за низкого рейтинга, и кроме нас Димку никто из «топа» уже не пригласит. Это стремительный конец карьеры. В первый свой день Алекс Фокс появился внезапно и, даже не поздоровавшись с нами, сразу направился к продюсеру. Импортный засранец и бровью тогда не повел в нашу сторону! А Виктор Иванович крепко пожал ему руку, а позже, махнув на приличия, просто обнял. «Боже, как похож на отца! Одно лицо! Мы ждали тебя, Алекс, – вопил Вик Ваныч несвойственным ему радостным голосом. – Наконец-то, наш спаситель прибыл! Свежачок»! Будто без Фокса сериал никто не смотрел. Да он уже как год в топ 20 лучших шоу России! Да его смотрит каждый, кто умеет включать телевизор! В итоге, шанс Ленкина растворился, и вместо него – «Спаситель» и «Свежачок» Алекс Фокс, прошу любить и жаловать. А кто такой этот Фокс? Где был засвечен, что делал до съемок в сериале? Мистер «Спаситель», кажется, имеет vip-билет. Мы подошли к нему и в процессе разговора поинтересовались, не желает ли он освободить место Ленкину, поведали грустную историю Димы, и Алекс, пожав плечами, сказал, что решать не ему, но он с радостью сообщит продюсеру о нашей просьбе. Нет, это неслыханная наглость! От него, видите ли, ничего не зависит. А он что, не может отказаться от роли ради спасения карьеры другого? Или эта роль аккурат не для «Спасителя»? И вообще, далеко не свежестью воняет тот, кого именовали свежачком – какой-то плесневой древесиной в одном коктейле с терпким ароматом смолы. Словом, иностранец вцепился когтями. Продюсер настиг группу спустя два часа. То, с каким выражением лица он оглядел нас, не передать словами. Мы похолодели. С тех пор Алекс Фокс стал стукачом номер один, или, говоря проще, падлой.
– I’m back! – известил дом вошедший в него без стука хозяин, и мир помутнел. Пренеприятный сюрприз, ведь он не знал, что я тоже у него «at home». Во всяком случае, я не слышала, чтобы дворецкий звонил и предупреждал его о моем появлении.
– Mister Fox, Good evening! How are you?
– Thanks, I’m fine, but I'm very tired, – пропел Алекс.
Неприятная тишина. Я поняла, что дворецкий голосом мыши сообщил Алексею о столь неожиданной гостье, и он чуть слышно хмыкнул.
– Лиза, что ты здесь делаешь? – обратился он ко мне через стену.
– Я… Э… – ну и чего ты приперлась? Давай, открывай рот и сообщай будущему папашке о внезапном счастье.
Он зашел в гостиную и со скрещенными руками стал ждать от меня объяснений.
– А я вот зайти решила… Давно не виделись, хихи.
– Неделю назад – это давно? И странно вообще, что ты знаешь сюда дорогу. Я-то уж подумал, что мы оба забыли о…
– Кстати, об этом, забытом…
– Да?
– Я… Ну… Боже, я не знаю, что делать. Алекс. Это все так внезапно, так неожиданно.
– Элизабет, не тяни…
– Елизавета. Для тебя.
– Элизабет. Для меня. Элизабет Миронова, говори, зачем вспомнила мой адрес, или же я пойду, я так устал, что мне не до… ну…
Думаю, тут он вспомнил о том же, о чем и я. Мне захотелось врезать ему по морде лица, но я прошептала, краснея гуще рака:
– Я беременна. От тебя.
– Не понял, – прошептал он, нащупывая рукой опору. Я тоже, когда произносила эти слова, не верила в их реальность. – Не понял, как это возможно.
– Как возможно?! Ты что, не знаешь, как это бывает? – я закричала на него. Не обращая внимания на мой крик, он всверлился в мои глаза, обжигая их.
– Как это бывает, я теперь знаю. Не понимаю одного. Если ничего не было и мы ничего не помним, значит ли это, что что-то все-таки было? Нет, мне правда интересно. Может, тебе приснилось? Я лично ничего такого не припоминаю. В моей жизни не присутствовала Элизабет Миронова.
– Лиза, меня зовут Лиза, – выдавила я и зарыдала. Он не подошел и не обнял. Он продолжал стоять равнодушной холодной статуей, но когда я сползла по стене вниз, броском кобры достиг меня и опустился рядом на корточки.
– Лиза, я понял. Прости. Это точно? – я отрицательно покачала головой, – Давай я на завтра вызову врача? Черт… Ты, наверное, должна теперь переехать ко мне. Так будет лучше. Ты ведь поэтому пришла? Что ты хочешь от меня? Заботы? Но ты же ненавидишь меня! Какая забота? Или ты просто сообщила мне, чтобы я был в курсе? Ты хочешь сделать аборт?
– Нет, я не стану убивать его. Он не виноват в том, что так вышло, – глотаю слезы. Я не знаю на самом деле, зачем пришла. Наверное, просто сказать. Пусть будет в курсе. Я никогда не задумывалась о последствиях случайного секса с нелюбимым человеком. Кто из нас теперь виноват в случившемся и как жить дальше?
– Меня винишь, да? Я, значит, один виноват? Во всем, что в целом мире происходит, да? А вот черта с два! Уясни, Миронова: была ты тогда пьяна или нет, помнишь или нет, это не мое дело!
Он замолчал, выдыхая – выговорился, выкричался. Давно хотел в меня все это бросить, все то, что бросала понемногу в него: взгляды исподлобья, подколки, подножки. Затем втянул ноздрями воздух, успокаиваясь. Уже шепотом он произнес:
– Может, так должно было случиться.
И в ответ поймал сдачу. У меня тоже накопилось недосказанное:
– Должно? За что? За что ты сломал мне жизнь? Урод! Со своей поганой рожей вообще бы ко мне не прикасался! Видел же, что я напилась. Да я бы в жизни к тебе не подошла, если бы не изрядная доза. Ты не нужен никому на площадке, все тебя ненавидят. И я. Я ненавижу тебя, Алекс Фокс! Ненавижу!
– Спасибо. Я тоже к тебе неравнодушен, Элизабет. Однако, ты уж прости, я предложил возможный вариант, а дальше решать тебе.
– Что теперь будет с моей карьерой? Меня выкинут на улицу как только узнают.
– Не выкинут. Я поговорю с продюсером. До родов он ничего не сможет сделать, я не позволю ему, а потом придется посидеть дома. Как окрепнешь, пройдешь пару кастингов, наймем няню, тебя обязательно куда-нибудь пригласят, я помогу. Не переживай, – он аккуратно положил на мое плечо ладонь, словно сочувствующий горю товарищ. Я не сбросила его клешню, но и не растаяла под ней. Есть факт: он виноват, и он обязан не только сочувствовать, но и решить мою проблему! Пусть вьется вокруг, с моей стороны для него будет подарком, если я вообще стану с ним разговаривать! Выдохнула из себя недоверчивое «Посмотрим…»
– Я очень прошу тебя, останься здесь. Нам нужно успокоиться, еще раз поговорить, попробовать подружиться. Ну ответь, за что ты питаешь ко мне такую сильную ненависть?
Я проигнорировала вопрос, пролепетав пустынное: «Мне надо подумать». Сколько продлится эта «дума»? Не его собачье дело. Сколько нужно, столько и продлится! Я развернулась, молча вышла из его «хауса» и побрела на остановку. Мысли успокоились. Тишину улицы разрезал шум двигателя. Кто-то посигналил, и я обернулась. Машина Алекса затормозила в метре от меня. На автомате я нырнула в открытую дверь, и мы повернули к дому.
– Я не отпущу тебя в темноту. Можешь ненавидеть, огрызаться и размахивать руками, можешь срывать на мне злость, мне все равно. Однако лучше не сопротивляйся. Хочешь этого или нет, но ты должна остаться со мной. Теперь я буду оберегать тебя.
И, точно марионетка, я поддалась…
Глава 2.
Вернув меня в свой дом, Алекс растворился в пространстве комнат. Дворецкий Джон показал мне спальню и попросил через полчаса спуститься к ужину. Я осмотрела комнату, где мне предстояло провести ночь – вроде, ничего. Стены выкрашены в мятный цвет – освежающий. На них какие-то зеркальные фрески, светильники, а одна из стен разрисована умелым художником – яркий, солнечно-зеленый кусочек леса застыл в моем "окне", когда за другими темнота и вечерняя прохлада. Минимум мебели и максимум свободного пространства. Но, как бы не взмечталось остаться тут, я решила завтра уйти. Желательно, без объяснений, ведь на вопрос: «Почему?» – есть лишь: «Потому что!» ЖЖЛ – железная женская логика. И совсем не хочется, да и не получается вдаваться в подробности. Вдруг, если сдашься – передумаешь, а, следовательно, потеряешь твердость и решительность. Поверишь ЕМУ, то есть единственно неверному мнению во всем мире! Нет, лучше без объяснений. Тогда не придется выглядеть дурой.
Мне показалось странным, что на ужин приготовили одно мясо: в запеченном, сыровяленом и даже полусыром виде с кровью. Алекс предпочел третье, схватив тарелку и скрывшись в своей комнате. Я поклевала первое и полуголодная отправилась спать. Только спряталась за дверями – дом вдруг ожил, зашевелился и заговорил. Алекс и Джон заспорили о чем-то на английском, и я со своим знанием инглиша смогла распознать лишь фразы: «вы не понимаете», «мне все равно» и «вы сошли с ума». Первое и последнее высказывания принадлежали дворецкому. Еще часто звучало слово «ребенок» и «я не знаю». Не знала и я. Не знала ничего, и, главное, знать не хотела.
Утро наступило быстро, точно я сомкнула веки и через секунду открыла их. Снова настиг токсикоз. Не хотелось опозориться перед Алексом, но до туалета я, слава Богу, добежала. С выпученными глазами выскочила в коридор, увидела Джона, и тот молниеносно открыл одну из дверей, впустив в нее меня. После экзекуции я вышла, облегченно вздыхая. Алекс уже исчез. Во сколько же он проснулся, если в семь утра его нет дома? Или он и не ночевал?
– Я должна ехать, – сообщила я Джону, и тот почти побелел.
– Мистер Фокс просил дождаться его. Он скоро будет.
Судя по всему, мистер Фокс просил не выпускать меня из дома и под любым предлогом держать внутри. Вернется – произойдет смена караула.
– Через сколько?
– Через два часа.
Скучающим взглядом нашла часы. По сути, мне было все равно, сколько сейчас и который день. Решила подождать. Съемки только через два месяца, а другой работы у меня нет. Пока ждала, пыталась вспомнить хоть кусочек той «волшебной» ночи, из-за которой через пару месяцев меня раздует как шар. Голова молила о пощаде, просила: «Может, не надо?», но я напрягла ее и добилась своего.
День рождения режиссера праздновали все, от уборщика нашего павильона до последней любовницы именинника. Время бежало, и незаметно мои друзья разбрелись по домам, забыв о моем существовании. Я искала кого-то, кто согласился бы проводить меня, и увидела знакомое лицо. Это и был Фокс.
– Ты чего еще здесь? Все почти разошлись.
– Жду, когда можно будет поговорить с продюсером насчет роли. Мне хочется…
– Э… Стой-стой, давай не о работе. Я поняла. Ты опять трудоголишь. Хоть сейчас можешь просто расслабиться?
Он хмуро улыбнулся. Я заметила, что он подливает себе в бокал не вино, а вишневый сок.
– На самом деле, мне просто не хочется домой, вот я и остался. Здесь веселее. Я поэтому люблю, когда нас задерживают, Лиза. Если бы моя семья была со мной, черта с два я сидел бы тут. Тоже весело проводили бы время.
Что-то вроде этого, и мне стало его жалко. Боже мой, мне стало его так жалко, что я предложила поехать вместе к нему домой. Надо же хоть кому-то его, бедняжку, поддержать. Словом, все случилось быстро. Алекс тогда трезвым взглядом оценил степень моего пьянства и дал руку. Мы уехали. Думаю, он забеспокоился о том, доберусь ли до своего дома, и, поняв, что доберусь только теоретически, не стал противиться моему предложению поехать к нему. Заодно, видимо, решил убить тоску по родным.
Вальяжно зайдя в его дом, я первым делом ринулась к красиво оформленному бару. Взяла бутылку вина, нашла в ящике стола штопор, открыла, налила и пила почти залпом, изредка кивая в ответ на какие-то вопросы Алекса. Он отобрал у меня бокал, сказав, что на сегодня мне точно хватит, а я обняла его и поцеловала в губы. Застыв от неожиданности, Фокс вытер их рукой и попросил больше так не делать. Что-то буркнул и про постель, ожидающую меня на втором этаже. Я попросила в таком случае проводить до спальни, и он повел. Дальше мне стыдно вспоминать, стыдно рассказывать кому-то или даже просто думать об этом. Сославшись на сильную усталость, я взмолилась, чтобы Алекс помог снять одежду. Тяжело вздохнув, он согласился.
Когда с меня снялись джинсы, носки и рубашка, он достал одеяло, дал мне, а я схватила его за руку и потянула к себе. Не сумев устоять, Алекс упал на меня, и мои ноги обвили его. Я ощутила жар, огонь желания, и нужно было этот огонь потушить. Горячее дыхание донесло фразу: «Отпусти меня, пожалуйста, Лиза, или я за себя не в ответе», но это мне и было нужно – животная страсть. Я действительно просила не останавливаться, быть резче, однако Алекс осторожничал, медлил. Меня это не устроило, я опрокинула его на спину, ощутив, наконец, долгожданное превосходство. Он закатил глаза, из раскрытых губ вырвался стон, а потом он забеспокоился. «Остановись!» – взмолил мой черноволосый Фокс, но я ударила его по щеке, прошипев: «Отвали!» Сразу после этого он притих, спрятав взгляд и слегка покраснев. Я продолжила получать удовольствие, но через пару секунд поняла, что мой партнер его уже получил. «Ну вот», – разочарованно протянула я, ложась рядом с провинившимся. Кажется, сразу после этого я заснула почти мертвым сном. А наутро хотела отгрызть себе руку.
И кто виноват, мисс Элизабет?
Алекс вернулся через два часа, без опоздания, и не один, а, как обещал, привез врача. Мне предстояла консультация на тему беременности, здорового образа жизни и перемен в моей судьбе. Врач осмотрел мой живот, пощупал грудь. Под конец беседы он вынес вердикт: «You bear a child»,– будто без него я не в курсе и никогда бы не догадалась. Записав что-то в свой блокнот, он удалился. Я слышала, как он кричал на Алекса и как тот покорно поддакивал в ответ. Крики стихли, и Алекс навестил меня. Он вернулся другой. Расстроенный, подавленный, грубый. Его песочного цвета глаза выражали скорбь.
– Ты беременна, – выпалил он, – и ты права, Лиза. Мы не сможем ужиться вместе. Не стоит и пытаться! Я не хочу каждый день чувствовать ненависть к себе, ненависть к моему ребенку, если он будет похож на меня, если он вообще родится. Я поспешил с выводом. Мне очень жаль, я действительно виноват перед тобой. Можно исправить ошибку. Сейчас еще не поздно, доктор предлагает нам помощь. Я прошу тебя согласиться.
– Ты что, уговариваешь меня сделать аборт?
– Доктор сказал, что это не опасно, он профессионал. Никакого побочного эффекта, и все сразу встанет на свои места. Я даже уйду из сериала, ты же так хочешь этого, вы все хотите. Мы действительно забудем этот инцидент и не подойдем друг к другу ближе, чем на километр.
– Мой ребенок – не инцидент, Алекс. Если ты отказываешься от него – будь по-твоему. Я не боюсь воспитывать одна.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь! Не будь дурой, Элизабет. Это плохая затея.
– Поверить тебе в то, что ты будешь оберегать – вот плохая затея. Прощай, Алекс Фокс!
На этот раз я действительно ушла, зная прекрасно, что сигналить за спиной никто не станет.