Светлана Тулина
Стенд
Глава 4. Правила – не денежный эквивалент парсека, чтобы нравиться всем
Базовая
Индивидуальная кабинка дальсвязи, офисы, улицы
Стась
Доктор Ли Нгу Ен был улыбчив, лыс и толст, словно на рекламном ролике китайского ресторана. Его крохотные черные глазки напоминали двух тараканов, запеченных в круглом лимонном кексе. А еще у него была забавная манера складывать сарделькообразные пальцы домиком на объемистом животе.
– Вы можете водить все, что угодно, от мотодиска до тяжелого крейсера… Ну, если справитесь, конечно… За одним исключением. Облегченные шлюпки и истребители типа "единорог". То же самое и насчет планетарной работы – все что угодно, пожалуйста, никаких ограничений, за исключением горячего цеха…
Он пожал пухлыми плечами, добавил с еле заметным оттенком то ли обиды, то ли укоризны:
– То же самое вам мгла сказать любая полуграмотная санитарка, для этого незачем было обращаться ко мне, тратя столько времени на дальсвязь.
Крест в личной карте был жирно-сиреневым, отвратительным, как раскормленный паук. Окончательным. Голубой еще оставляет хоть какую-то надежду, его можно после реабилитации переправить в зеленый. Сиреневый – уже насовсем, даже дальтонику ясно.
Стась не была дальтоником.
– Док, я не верю, что ничего нельзя сделать. Я знаю девчонок, у которых само зарастало, как уши, и не по одному разу!
Сардельки вяло шевельнулись и снова сомкнулись домиком, черные тараканы нырнули в наплывы лимонного теста.
– Конечно, кто будет спорить? Случается. Но на вашем месте я бы особо не рассчитывал, работали качественно. А уж тем более – после родов… хм-м…
– Док, мне вас рекомендовали как лучшего специалиста по гименопластике…
Тараканы вынырнули, уставились на Стась непотараканьи остро, голос не изменился:
– Кто?
– Эльга.
– Эльга? Не помню такой. Впрочем, у меня бывает столько пациенток…
– Бешеная Эльга-Держи-в-масть.
– А-а-а… – Пухлые губы с сомнением вытянулись. – Впрочем, почему бы и нет? Не знаю только, что это вам даст, ведь ограничения никуда не денутся. Разве что только при поверхностной проверке…
– Вы меня неправильно поняли, док. Мне не нужен косметический ремонт. Я – ас, понимаете? Честитка. Я на авансовом сроке. Мне меньше года до приема осталось. Но – РЕАЛЬНОГО года, понимаете? И отработать я его должна не где-нибудь, а именно в сборочном или на единорогах! Эльга говорила – это дорого. У меня есть деньги… Вернее – будут. Я получу к ним доступ, как только возобновлю контракт. Семь лет псу под хвост, семь реальных лет – я не хочу, понимаете?! Я отдам с любыми процентами, сколько скажете. В конце концов, моя родная тетка – доверенный секретарь самой Фриды Лауэрс, и если вам нужны поручители…
Нгу Ен Ли вздохнул. Посмотрел снизу вверх. Так смотрит очень добрый и очень усталый директор школы на чрезвычайно тупого второгодника.
– Деточка, дело ведь не в этом разнесчастном кусочке кожи, ну как же вы не понимаете… Я могу вам туда вшить хоть молнию, хоть крючочки-кнопочки, да только что это вам даст, кроме некоторого физического неудобства?.. Биоритмы-то ваши при вас останутся. Вы, когда в седло садитесь, эмкан, простите, куда крепите – на голову или… Вот то-то же. Это необратимо, деточка.
– …Три оплаченные минуты истекли. Если желаете продолжить разговор, нажмите кнопку один и введите код оплаты…
Стась встала и вышла из кабинки, не дослушав.
Необратимо.
Деточка.
Вот так…
***
"Счет аннулирован в связи с действиями, приравненными к самовольному расторжению контракта".
Считалось, что это был секретный счет.
Ага! Как же ж. Мечтать не вредно.
Стась не расстроилась. Посмотрела на оплавленную пластиковую карточку. Хихикнула. У каждого человека имеется своеобразный предохранитель, который перегорает, если напряжение превысит определенный предел.
У нее этот предохранитель полетел еще утром, когда Ник отшатнулась, шипя: "И у нее еще хватает наглости!"…
***
Стась увидела патрульный корабль рано утром. Сквозь прозрачную стену зала ожидания, в одном из кресел которого проводила вот уже третью ночь. Встала с жесткого сиденья, невыспавшаяся и злая, рассеянно посмотрела на летное поле – и увидела.
Словно продолжение сна.
Какого черта делать патрульным на Базовой осенью?!! Тем более – "Серебрянной Чайке", аккредитованной на Стенде с самого начала. Покинуть орбиту ее могло заставить только нечто весьма неординарное.
Вроде еще одного нарушения 117-ой статьи…
***
Это был шанс.
Не ахти какой, конечно, но все-таки… Лиз, конечно, капитан тот еще, резкий и грубый, быстрый на расправу и тяжелый на руку. Но при этом она оставалась справедливой и честной. И от девчонок своих того же требовала. Сочувствия от нее не дождешься – плечами пожмет лишь да оборвет грубо.
А вот в долг даст.
И не спросит зачем.
Причем не постесняется потом взыскать все до секундочки, но – даст. И не по старой дружбе вовсе, нет у нее друзей, а просто из принципа. Потому что с ее точки зрения это – правильно. Нет, Лиз была далеко не худшим вариантом. Лишь бы на вахте оказался кто-нибудь не слишком высокомерно-правильный…
На вахте была Ник.
***
… Жанка…
Стась перестала хихикать на полувдохе.
Жанка, мать ее за ногу… Ты же обещала ребенку. Хотя бы этот год. Ты же клятвенно обещала! Идиотка.
Мадам Ламоль, божественная Зоя, говорила иногда, щуря на солнце светло-серые глаза: "Сделайте глупость! Для меня. Ну я вас очень прошу…"
Да, она говорила так. Другим.
Но она никогда не делала глупостей сама.
***
Тяжелая столешница из натурального камня. Это хороший признак – не мелочатся, значит. Ваза с фруктами, розетка с конфетами, кофе со льдом, топи-кола в запотевшем бокале.
– Угощайтесь.
– Благодарю.
Деликатно – одну карамельку двумя пальчиками. Пальчики, между прочим, тщательно отмытые и наманикюренные при непосредственной помощи ненового, но весьма неплохого дорожного наборчика одной не ко времени зазевавшейся туристочки, костюмчик почищен и выглажен в припортовом туалете, личность приведена в порядок и даже слегка подмазана. Не хватает только бус, тех самых хрустальных светящихся бус, на которые Зоя в свое время поймала Роллинга. Зато есть наградные листы, а это тоже немало…
В перстне белого металла – узкий сиреневый камень. Он ярко высверкивает, когда холеные пальцы диспетчера перебирают распечатки. Здесь не экономят и на документах, предпочитая не листать в виртуале, тоже хороший признак. Только вот камень… Сиреневый, словно крест в карточке. Символ окончательности…
– Вы знаете наши условия?
– Да.
– Аванс небольшой, зато на все время контракта персонал поступает на полный пансион…
– Меня это устраивает.
Снова шелест бумаг.
– У нас вахтовая система и нет особых условий для детей…
– Я не собираюсь размножаться.
– Что ж, это снимает вопрос. Амазонкам мы рады всегда. И им у нас, я бы сказала, неплохо. Многие продлевают контракты, и не раз. Есть возможность профессионального и должностного роста… Вы ведь офицер? Чиф?
– Джорент.
– Ну, это тоже неплохо. У джорентов больше амбиций. Когда вы сможете приступить?
– Когда будет нужно.
– Ответ истинной амазонки. Вот и славно. Следующую смену мы отправляем в субботу. Суббота вас устроит?
– Вполне.
Пальцы мерзнут.
Скрещенные, глубоко засунутые в карман – а все равно мерзнут…
Слишком уж это хорошо, чтобы оказаться правдой.
– Ну что ж, тогда до субботы…
Слишком.
– Постойте, минуточку…
Вот оно.
А до двери было всего четыре шага.
– Я не совсем поняла. Вы же говорили, что не собираетесь размножаться, а тут указано…
Спокойно.
Спокойно, черт возьми!
Это еще не конец. Раз не выгнала сразу, брезгливо поджав губы и стараясь не коснуться даже кончиками наманикюренных ногтей – это еще не конец. Есть еще шанс.
Пока ты жив – шанс есть всегда.
– У меня есть разрешение на чистку. Я же ас, хотя и бывший. Это входит в нашу страховку.
– Но ведь до субботы…
– До субботы справка будет в порядке.
– Хорошо. Бухгалтерия на втором этаже. Сдадите справку – и можете сразу же оформлять контракт.
Перстень мигнул сиреневым.
И сиреневыми были фантики у конфет.
Шанс – он, конечно, есть всегда…
– Вы разрешите? Очень вкусные конфеты.
– О?.. Да-да, разумеется…
Зачем мелочиться? Здесь мелочиться не любят.
Стась вытряхнула розетку в карман и взяла из вазы пару яблок, не забывая при этом улыбаться, глядя прямо в медленно округляющиеся сиреневые глаза. Улыбаться скорее нагло, чем вежливо.
Эта контора была шестой…
***
Средневековье какое-то! Викторианская Англия Старой Земли! Ханжество высшей марки!
Порнография для младшеклассников в любой публичной видиотеке, в школьных буфетах торгуют контрацептикой, медсестер скаутских лагерей первым делом учат принимать преждевременные роды и оказывать помощь при выкидышах.
И в то же время, если ты носишь клеймо и сверкаешь нагрудной меткой честитки – то должна быть непорочнее Оракула.
Эта контора была шестой. Шестой из тех, где хотя бы выслушали и посмотрели карточку, а не отказали с порога, брезгливо косясь на споротую эмблему. Забавно…
Юс, капитан "Желтого Листа" и непосредственный чиф Стась – бывший чиф, но это не так уж и важно, – говорила в таких случаях, хмыкая: "Бог был мужчиной…" Кажется, она действительно в это верила.
***
От пива и карамелек поташнивало. И кружилась голова. Но это не страшно, если не шевелиться.
Главное – не шевелиться.
***
Их было трое.
И у одной была монтировка.
Не слишком опасно, но и приятно не очень. Чем они собирались поживиться – а черт их знает? Ни хрустальных бус, ни заколки с пятью бриллиантами у Стась не было. Была разве что банка пива и полный карман карамелек.
Вряд ли они знали, что Стась готовили именно в миротворки и потому даже в самом крайнем случае защищаться она будет, не убивая. Вряд ли они даже задумывались об этом.
Их было трое. И у одной из них была голубая "А" на левом виске, что в корне осложняло ситуацию.
Но у Стась имелось одно преимущество, отсутствовавшее у нападавших. Маленькое такое преимущество. Пока еще маленькое.
Но быстро растущее.
Про иможенок всякие непотребства рассказывают – вполне понятно, на то они и конкурентки, чтобы грязью их поливать. Но в то, что пилотов своих держат они в состоянии перманентной беременности – в это Стась вполне могла поверить. А чего тут такого, в самом-то деле? В Коалиции аборты вполне легальны для всех, не то что у нас, а первые пара месяцев – допинг не из слабых, на ускорение реакции отлично работает.
Только вот подпитки требует отнюдь не карамельковой.
Когда нападавшие, похрюкивая, улеглись в ближайшей луже, Стась начала уплывать.
"Куда ты падаешь?" – "Не знаю… Кажется – в обморок, я там не была ни разу…"
Ничего, ничего, это бывает. Никто от этого еще не умирал… голову только ниже надо, ниже надо голову… Как можно ниже. Идеально было бы лечь, но не здесь же… Ничего, можно и так, согнувшись и упираясь ладонями в коленки. Это – не страшно. Не страшно. Просто обморок.
Просто хватит врать. Хотя бы самой себе. Глупое это дело.
Удар был по касательной, уклоняться – этому миротворок учат на совесть, если уж не можешь бить в полную силу, то вдвойне важным становится умение подобных ударов избегать. И напряжение с усталостью вовсе тут не при делах. И растущее преимущество, что перегружает метаболизм – тоже. Не они виноваты.
Просто блок среагировал.
С опозданием, правда, но все-таки среагировал, и скажи еще спасибо, что придавило тебя лишь самым краешком, так сказать, по касательной. Тоже. Потому что вот уже шесть дней ты пытаешься сделать то, о чем настоящей миротворке даже подумать немыслимо – ты пытаешься убить. Осторожненько так, опять же по касательной, старательно обходя острые углы и стараясь даже мысленно, даже в подсознании не называть вещи своими именами. И уже почти что даже убедив себя, что это – так, пустяки, маленькое недоразумение, а недоразумения требуется что? Пра-авильно – устранять. Главное – ни на секунду не забывать, что это – просто недоразумение. Потому что миротворческий блок – – штука серьезная, тут простым обмороком не ограничится. Может и насмерть припечатать, были прецеденты. Ладно, ладно, поняли мы, поняли, больше не будем. Мы вообще понятливые, особенно ежели долбанет нас как следует. Главное – дышать как можно глубже, с усилием проталкивая затвердевший воздух сквозь сведенное горло.
Главное – глубоко дышать…
Когда немного отпустило и звон в ушах снизился до терпимого, она поняла, что стоит на коленях, пытаясь подняться, но снова и снова падая в грязь. От холодной воды стало легче. Во всяком случае, она сумела встать, дрожа и прижимаясь к стене. По спине сразу же побежали холодные струйки.
Выше по улице проехал табл. Остановился. Хлопнула дверца. Нереально-знакомый голос спросил с ноткой сомнения:
– Эй, какие-то проблемы?
Стась шатнуло.
Это глюк.
Говорят – бывает при сотрясении мозга. Во-во, и тошнит как раз… Неужели та, с клеймом, все-таки успела достать? В запарке показалось – так, чепуха, лишь содрала кожу на скуле…
В табле шевельнулись. Другой голос, еще более узнаваемый из-за
неистребимого хортаунского акцента протянул равнодушно с ленивой хрипотцой:
– Юс, да не связывайся ты… Местная сволота балуется…
Так и есть. Глюк.
Если, конечно, не убедить себя в возможности мгновенного перемещения сквозь какую-то незарегистрированную дырку пространства прямиком на Стенд. Посредством удара в челюсть.
А что? Бывали случаи, если верить тиви-сериалам. Некоего янки вон, помнится, при помощи такого же удара вообще в прошлое зафутболили.
– На ней наша форма…
– Сперла. – Звук зевка. – Крысы… – И ленивый хрипловатый смех.
Хлопнула дверца. Кажется, там, внутри, еще сказали:
– Да ты только посмотри на нее – она же на ногах не стоит! Это же надо напиться до такого…
Но кто именно – было уже не разобрать.
Зашипели амортизаторы. Окатило волной горячего воздуха. По лицу мазнуло светом фар.
Стась зажмурилась На невыносимо долгую долю секунды показалось – табл остановился. Но потом яркий свет скользнул дальше. Зашуршал мокрый асфальт. Все стихло.
Забавно.
Когда свет ударил в глаза – она испугалась. Может быть – первый раз в жизни. Вот это да! Забавно.
Но – не остановились.
Не узнали…
Вот тогда-то она и выпила эту банку, сразу всю, теплую, на голодный желудок.
Глава 5. Правила суровы. Но это правила
– Сигаретки не найдется?
Девочке было лет пятнадцать. Хотя в чем тут можно быть уверенной?
Стась достала ксивник, ногти царапнули по кубику. Вытащила неначатую пачку, бросила на грязные худые коленки, выпирающие из рваных джинсов.
Грязные пальцы жадно схватили золотисто-черную коробочку, из-под натянутой на самые брови вязаной шапочки сверкнули рысьи глаза.
– Можно про запас?
Скорее угроза, чем просьба. Попробуй не дай! И носик остренький. Вот они какие, уличные лапочки, крыски приспособившиеся. Не то, что некоторые.
Стась хмыкнула.
– Бери все. Я не курю.
– Зачем тогда брала?
– А разве на ощупь разберешь? Думала – концентраты…
Стась присела рядом на теплую панель. Некоторое время молчали. Девочка с острым личиком и тонкими пальцами каонистки быстро курила. Из-за мусорного бака вышла жирная крыса, посмотрела презрительно, пошла по своим делам. Стась крутанула кубик, но в темноте не смогла разобрать метки, а на ощупь не понять – то ли тройка, то ли пятерка.
– У меня мятка есть. Хочешь?
На грязной ладошке – две продолговатые капсулы-иньект.
Стась присвистнула. Ничего себе! Судя по цвету – очищенный, а это не меньше десятки потянет. Каждая. Щедро. И соблазнительно: забыть все. Отключиться. Отшибить себе память и чувства, хотя бы на время.
– Концентрат. Тройная перегонка…
В голосе – грустная гордость.
Что-то еще было в этом голосе… Стась прикинула на взгляд объем каждой капсулы. Посчитала. Сощурилась, вскинула голову. Спросила осторожно:
– Золотая пуля?
Усмешка у девочки тоже была острой. И взгляд. Поправила со значением:
– Две золотые пули…
– Ты… серьезно?
– Не знаю еще… – Она выдавила в вену на запястье пару капель. – Посмотрим. Холодно как-то – одной.
Стась покатала золотистую горошину на ладони. Около сорока стандартных доз. Полгода для начинающего и больше месяца для заядлого. Красивый жест, черт возьми!
– Где скендерила?
– Шутишь? Купила.
– Ого!
– Давно уже. Уходить надо красиво, правда?
А что, не лишено логики. Логичная девочка.
– Я еще вчера думала. Но очень хотелось покурить. И чего-нибудь не слишком противного. А тут – ты. "Бонни" с черной смородиной. Надо же! Это судьба. – Она засмеялась. Закашлялась, – Я первый раз курю с черной смородиной. Надо загадать желание, как ты думаешь?
– Наверное.
– Я загадаю… Ну – как?
– Спасибо.
– Спасибо-да или спасибо-нет?
– Спасибо-нет.
– Ну и дура. На кой тебе ляд это все?
– Дела у меня, понимаешь. Разобраться еще кое с чем надо.
– А-а… Ну, дела – это да. Это уважительно. Пожевать ничего нету?
– Нету.
– Жаль. Было бы славно именно сейчас шоколадку раздавить, черную такую, с орехами. У них еще слонопитек на фантике, знаешь?
– Знаю. У меня карамельки есть. Хочешь?
– Спрашиваешь! Конечно! Знаешь, тебя мне и вправду судьба послала. Нет, в самом деле! Я кидала вчера кубик, выпало – встреча на повороте и новое рождение. А тут – ты… правда, про поворот непонятно. Не передумаешь?
– Нет.
– Ладно… А если все-таки – то приходи. Я подожду еще. С тобою славно…
***
Точка Отсчета
Ставка «Иможен Коалисьен»
Лайен
Нулевая "Иможен Коалисьен" с юности отличалась дивным зрением и скверным характером. И годы не внесли корректив ни в первое, ни во второе.
– Лайен, детка, судя по твоей кислой роже – ты таки провалил задание. Простейшее и примитивнейшее задание, с которым справится любая домохозяйка. Не трудись оправдываться и уверять меня, что это не так.
Лайен, командор звена Экстрим и ответственный за сектор А-умляут попытался втянуть бритую под ноль голову в широкие плечи. Не удалось – мешала шея. Вздохнул. Выдавил с тоскливой безнадежностью:
– Но это не так…
– Тогда позволь задать тебе один вопрос. Очень простой. Всего два слова: ГДЕ ОНА?
Лайен вздохнул еще раз.
Нулевая скривила похожее на печеное яблоко лицо, продолжая сверлить подчиненного цепким немигающим взглядом. Морщинистые веки и манера держать глаза наполовину закрытыми делали ее похожей на рептилию. Но не на черепаху. Слишком цепким и острым был взгляд полуприкрытых и почти бесцветных глаз. Именно за этот взгляд ее еще в молодости прозвали Каа. Прозвище сохранилось до сих пор.
Хотя сейчас ее так называл лишь необстрелянный молодняк. У побывавших хоть раз на месте бандерлогов напрочь отбивало охоту шутить…
– И это – мой лучший работник! У тебя было три дня.
– У нее недельная фора, – трепыхнулся Лайен обреченно, забыв о только что принятом твердом решении больше не возражать. – И если вы думаете…
– Я ничего не думаю. Не обязана. Ни думать, ни бегать по околопортовым дырам, высунув от излишнего усердия язык. Для этого у меня есть такие, как вы. Вам за это платят. И неплохо платят. Так почему же, черт возьми, вы не желаете работать?!
– Мы работаем…
– К чертям собачьим такую работу! Я смотрела отчеты. Вы везде появляетесь позже! Позже всех! Везде! Даже эти синие идиотки успевают раньше вас. И не пытайся мне тут ссылаться на объективные трудности, мне это неинтересно. Мне интересно – когда и как? Адреса, пароли, явки, всякие там подружки по клубу, соседки-напарницы-любовницы, кто-то что-то знать должен! Ну?!
– Мы работаем. – Лайен почти запредельным усилием воли превратил очередной вздох в просто выдох. – Есть странный факт. Единственный взрослый родственник является доверенным лицом самой…
– Знаю. Намекаешь?
Ха! Еще бы Каа – да чего-то не знала.
Но переключение мыслей непосредственного начальства на привычные размышления об интригах Улыбчивой Кобры и ее окружения давало бандерлогам определенный шанс.
– Странное совпадение. Карантин, опять же… И наказание по максимуму. – Лайен помялся немного и наконец решился: – Очень похоже на провокацию.
– Провокация! – Каа фыркнула. – Не видел ты настоящих провокаций. Похоже ему, видите ли… Не похоже! На обычную дурость человеческую похоже, и больше ни на что. Нет, будь это все заранее подстроено – синие чулки бы ее так просто не отпустили. И не носились бы сейчас по всему обозримому пространству, словно им неотработанного топлива под хвост плеснули. Что им – развлекаловок мало? И не думаю, что карантин – это их рук дело. Это, скорее, лигисты что-то химичат, они к Стенду давно подбирались. Просьбы есть?
– Людей мало…
– Чушь. Бери столько, сколько нужно. Из любых отделов. Даю тебе форсмажорный статус. Черт возьми, бери самых лучших, но достаньте ее, пока она не достала денег на аборт! Да, и не орите по общей связи на всю галактику, как вчера… Боже, с какими идиотами приходится работать!
***
Базовая
Штаб-квартира АИ
Фрида
– Я проверила трижды – тест действительно положительный. Просто никто не ожидал, вот и не обратили внимания. У нее были очень низкие пики, плановую стерилизацию сочли необязательной. Блокаду тоже не проводили – зачем, если колебания почти что нулевые? А эти дуры не обратили внимания.
– Хм… В таком случае у меня лишь один вопрос. Где она?
– Мы засекли ее присутствие на Хайгоне, потом она снова вернулась на Базовую. Приобретения билета не зафиксировано, да и не на что ей было бы, мы заблокировали все ее счета. На Хайгон ее явно подбросил кто-то из пилотов, выделено четверо потенциально-подозрительных, со всеми ведется работа. На Базовой она посетила "Серебрянную Чайку", искала Лиз. И снова пропала.
– Кого оставили на "Чайке"?
– Стандартную тройку под командованием Кэт. Но вряд ли она туда еще раз придет – Ник устроила ей страшный скандал.
– Скандалистку штрафануть и понизить в звании. Медперсонал тоже – в следующий раз будут внимательнее. – Фрида Лауэрс пробарабанила ногтями по столу. Нахмурилась. Теперь понятно, чего сюда притащились эти рыжие шлюхи. Ну уж нет, не обломится им тут! Что наше – то наше. Одно хорошо – не в Коалиции живем, а денег на подпольную чистку этой дуре взять неоткуда. Это немного утешает. Но, Оракул, с какими же идиотками приходится работать?!
***
Базовая
Космопорт
Стась
– Что вы тут лепечете о поправке на равноправие? Мне не нужны секретутки и поварихи! Мне нужен здоровый мужик с крепкими яйцами, а не тонконогая фря из дамского колледжа! Сэмми! Проводи!.. Этих б…б-барышень больше не пускай! У тебя башка на плечах или… Нам механик нужен, а не…
Дальше слушать смысла не имело.
Стась беззвучно скользнула вдоль корабельной стенки в промозглую темноту, прочь от освещенного трапа. Хотелось бы, конечно, взглянуть на свою незадачливую конкурентку, но лучше не попадаться под горячую руку этого чокнутого женоненавистника.
Интересно, из какой дыры он свалился, если всерьез надеется нанять на Базовой осенью механика восьмого разряда, за гроши, да к тому же – мужчину?!..
***
Слонопитэк был желтым.
Он стоял на красно-коричневой тумбе, держал высоко поднятым хоботом полосатый мяч и улыбался. Маленький такой желтый слонопитэк на иссиня-черной фольге, смятой тонкими грязными пальцами. "Черный Цезарь", шведарский горький с фисташками, товар контрабандный, а посему – не меньше декады плитка.
Стась разжала грязную холодную ладошку и почти не удивилась, увидев нечетко проступающую сквозь кожу голубоватую татуировку. Как раз под линией жизни. Она ожидала подобного. Было в этом крысеныше что-то характерное, не до конца вытравленное базовским дном.
Коллега…
По-крайней мере, напоследок ей повезло. И с шоколадкой, и с компанией – рядом вытянулась во весь свой нехилый рост высокая худосочная девица в кожаной куртке и замшевых брючках с бахромой. Брючины задрались и белые носочки торчали из-под них нелепо и трогательно. Стась отметила это. А так же и то, что, похоже, не осталось уже ничего, способного ее расстроить. Или напугать. Или шокировать. Интересно только – это возвращение к прежнему состоянию или что-то новенькое? Забавно…
А девочка эта замшевая – вовсе не придонная шваль. Чистенькая, ухоженная, подмазанная стильно и подстриженная по моде. Золотая девочка, удравшая от богатеньких и очень правильных папочки с мамочкой вкусить запретной мятки. И нарвавшаяся на золотую пулю…
В висок.
Вряд ли она именно этого искала – ну какие у золотой девочки могут быть проблемы? Так, от скуки дурью маялась. А это наказуемо.
Между прочим, костюмчик-то ничего. Особенно для осени. И размер подходящий. Стиль, правда… Но у дареного табла спидометр не разглядывают.
Стась стащила с окостеневшего тела куртку – хорошая такая куртка, добротная. С тонким свитером пришлось повозиться, тело упорно не желало с ним расставаться. Хорошо еще, что вернулась мода на одежду на два-три размера больше, иначе вообще было бы не снять, раздевать мертвецов – та еще заморочка. Но оно того стоило, натуральный раньяк. Это вам не котэ чихнул. Мажористая девочка, асфальт ей пухом… Рубашка была шелковая, белая и холодная, словно только что выпавший снег. Вещь красивая, но не актуальная. Ну да ладно, возьмем до кучи.
Освободив начавшее уже коченеть тело от совершенно ненужной ему рубашки, Стась начала кое-что понимать. А, натянув пришедшиеся почти впору замшевые штанишки, убедилась окончательно. Хмыкнула. Н-да… Может быть, у золотых девочек действительно не бывает проблем.
А вот у золотых мальчиков, одевающихся как девочки, похоже, кое-какие имеются.
Поднимая рюкзак с формой – зачем оставлять? пригодится – Стась задела сползшую шапочку бывшей коллеги. Голова той слабо мотнулась, густые светлые волосы рассыпались по грязному асфальту. Клеймо на виске было сиреневым.
Вот оно, значит, что. Не просто коллега. Дважды.
Паскудство.
Да она же сама – совсем еще ребенок. Хотя… Времена такие. Жанка-то вон – вообще соплячка, куклы-бантики, а тоже туда же, позаботилась она. Джульетте было четырнадцать. Четырнадцать! А кто из сегодняшних ждет до четырнадцати? Разве что честитки, да и те – вынужденно, поскольку авансированы и за нарушение контракта штрафуют их не по-детски.
Каковы темпера – таковы и моресы.
Зачем-то Стась приподняла голову мертвой девочки и подложила под нее упавшую шапку. Погладила по холодному лбу, закрывая слегка приоткрытые глаза.
И дернулась, когда с легким полувздохом-полустоном бывшая дважды коллега попыталась вернуть голову в прежнее положение.
