Светлана Савиных
С или без

© Светлана Савиных, 2022

ISBN 978-5-4496-8431-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Весна подкралась незаметно, вчера февраль ветром и снегом сдувал меня с тротуара, не оставляя ни малейшего желания просто прогуляться, а сегодня тучи разбежались, выглянуло солнышко и принялось яростно топить снег и осаживать сугробы. Ура! Скоро возобновлю длительные пешие прогулки, приводя в нормальное состояние свою физику, за зиму изрядно ослабевшую, от сидячего образа жизни. Чтобы творить, надо двигаться – планов-то громадьё. Шаркая ногами, чтобы не упасть, по мешанине льда и снега, сходила в магазин, постояла на крылечке, слушая теньканье синиц и чириканье воробьёв, и вернулась домой.

После того, как написала книгу о путешествие по Провансу с Улли, а потом, занятая её поисками, съездила в Аризону и на Алтай, пришлось значительно дополнить первоначальный вариант при подготовке к публикации, учтя пожелания Юнатова. А это очень сложно, пришлось убрать самые интересные места и заменить их более-менее приемлемыми фантазиями, чтобы контору не засветить. Этим и была занята всю зиму, а теперь пора в путь, набираться новых впечатлений, чтобы забабахать что-нибудь оригинальное, хотя все мысли были ещё там, с прошлогодними событиями, оторваться до сих пор не могу, словно это незаконченное дело. Контора вряд ли одобрит мои контакты с Улли, как и постарается оградить от информации, полученной от неё, а так хочется знать, что там, под землёй, и кто такие хранители и что они ей сообщили. Кстати, когда вспоминала, как нашла Улли в том тоннеле, в голову лезли всякие посторонние мысли, типа легенды Бажова о дивьих людях, гномах, да в конце концов, что далеко ходить, о чуди белоглазой, которая обитала в наших краях, а потом взяла, да и исчезла. Может это всё звенья одной цепи. Ох и захватила меня эта загадка про подземных людей, прямо покоя не даёт.

Пообедав, уже хотела набросать пару постов на своей страничке в контакте, как увидела входящее сообщение, что пришло письмо. От кого? Обратного адреса не было, точно, это Улли. Текст был предельно краток: что такое «виче арка»? Откуда я знаю? Надо поискать. Что её так заинтересовало это словосочетание и почему обратилась ко мне, а не к специалистам из конторы, у них то в доступе справочников всяких немеряно. Однако больше всего удивило другое, ответ нашла, в википедии, слишком просто и легко – это Вятские Увалы. Значит ей надо что-то другое, но связанное с ними, что не найдёшь в справочниках. Придётся покопаться. Ну хоть теперь буду занята делом и не придётся искать новую тему. Чудненько.

Поиски по теме привели меня ни к чему-нибудь, а к чуди белоглазой, той самой о которой думала последнее время. В интернете, сообщения были взаимоисключающие, то они богатыри-воины большие, смуглые с чёрными волосами, то мирные и очень низкого роста, светлокожие с голубыми глазами. Да и племён, которые к ним относили, оказалось превеликое множество. Это и водь, весь, сумь, емь, меря, отяки, чухари, эсты, сиртя. Да, разобраться тут без специалиста практически невозможно, но и со специалистами проблема: никто, из уважающих себя учёных, этой темой заниматься не хочет – слишком скользкая, на грани легенд и сказок. Есть только исследования этнографов советского периода, в основном связанные с раскопками курганов, которые предположительно относят к чудской культуре, да и то с большими оговорками. Но тема засела в моей голове прочно и сдаваться не хотела, а тем более сообщать Улли, что ничего не нашла. Раз она попросила, значит это очень важно. Решила дальше копать. Пришлось идти в библиотеку и искать дореволюционные источники по данной теме. Тут то и узнала, что, в до монгольские времена, на территории, где живу, было чудское государство, существовавшее более 500 лет. Но и это ещё не всё. Оказывается, на Урале, и в Сибири, и на севере России, и даже на Алтае во множестве преданий говорится о том, что когда-то в этих местах проживал древний народ под названием «чудь». Вот тебе бабушка и Юрьев день! Смотри как мы добрались от Вятский Увалов и чуди до Алтая. А вот теперь уже стало совсем интересно, есть ли доказательства наличия подземных ходов на территории нашей страны и не только, ведь как-то они переходили с одного места в другое под землёй, судя по многочисленному фольклору из разных мест: «они ходили под землей по одним им ведомым «ходкам» и «знали все нутро». Потом «стары люди из здешних мест ушли». Стары люди, потому, что говорится о месте древних рудокопен – «чудских» капаней. И оказалось, таки, то есть: тоннели обнаруживали неоднократно в разных местах страны и по всему миру.

Можно было теперь отправить весь этот материал Улли, но мучали странные сомнения, что этого мало и явно не хватает полевых работ. Ну в смысле, поглядеть те места, где жили раньше люди этого племени, хотя бы в моём крае. Решила не откладывать в дальний ящик и в майские праздники прокатиться в самое ближайшее ко мне – Афанасьево. Именно там было записано предание о том, как племя чуди ушло в правый берег реки Камы и с тех пор его кличут Чудским. Именно там находили, вдоль речных берегов и на перекрёстках дорог, деревянных идолов исчезнувшего племени. Кстати, покопавших в материалах по геологии края нашла, в этом же районе находится древний архейский пласт горных пород – Кудымкарский, вздымающийся в сторону севера и самая высокая точка области, расположенная недалеко от деревни Краснояр, и где-то тут есть Чудская гора, под которой закопаны несметные сокровища ушедшей из этих мест чуди.

Глава 2

Купив билет до Афанасьева, второго мая в полупустом автобусе отправилась в путь. Место моё было у самой двери, а на противоположных креслах, рядом с водителем уселась семейная пара. Лет им обоим, наверное, за семьдесят, небольшого росточка, в стареньких драповых коротеньких пальтишках советских времен, в почти детских тёмных зашнурованных ботиночках, чёрных брючках и серых беретиках. Они так оживлённо усаживались и устраивали свои вещи, что больше походили на детей, столько радостной непосредственности сквозило в их движениях и выражениях лиц. Обратила внимание, что глаза старика были такие водянисто-льдистые, словно тающий лед, а у старушки яркие – васильковые, пожалуй, и не помню, чтоб у кого такие видела. Дорога предстояла длинная, автобус тихо шуршал шинами по асфальту, за окном в легкой холодноватой майской утренней дымке проплывали окраины города и заняться вроде нечем. Тут старушка пересела ко мне, на сидение рядом, и спросила, по-свойски, по-деревенски.

– До самого Афанасьева, али куда дале?

– Пока до Афанасьева, а там видно будет.

– А куда видно будет-то?

– Понимаете, я книгу пишу, про разные былины нашего края и заинтересовалась одним народом, который раньше тут жил, а потом куда-то исчез.

– А, писатель. А зачем тебе о них?

– Очень интересно, куда они ушли, что с ними стало.

– А не боись-ся?

– Чего?

– Ну коль много узнаешь, и оно помехой в жисти будет?

– Да я вообще-то пуганая ворона… но любопытная.

– Ну тогда тебе с нами… Макеша, она с нами пойдёт до туда.

Макеша посмотрел на меня внимательно.

– Ну пойдёт, так пойдёт… места всем хватит.

В автобусе становилось жарко от работы двигателя, старушка встала, сняла пальто, повесила на спинку кресла, затем повернулась ко мне, протянула маленькую сухонькую ладошку, чуть наклонилась и представилась.

– Устя, а он Макей, – указала она рукой на мужа, – Мы едем в родные края. Давно собирались, вот время пришло и едем.

– У вас там кто-то из родни живёт?

– Нее, все давно ушли.

– А дети?

– Нема их у нас.

– Жаль, ухаживать значит за вами некому.

– Жаль… мы с Макешей из разных родов, вот дедки нам детей и не дали в наказание.

– Как в наказание?

– Ну, он из чучек белых, а я чёрных, между нами полоса, кровь нельзя мешать.

– Постойте, так вы и есть из народности чудь?

– Да так нас кличут не нашенские.

– И много вас?

– Дак иногда видели, но виду не подавали – не принято у нас. Да уж мало-мало осталось, скоро все там будем.

– Исчезните, значит?

– Да ты почто расстроилась? Мы же уйдём где в мире благодать.

Вдруг моё внимание привлекла подвеска из серебряных монет и маленьких колокольчиков на её груди, и чтобы перевести разговор на другую тему, спросила откуда у неё такая вещица.

– Подвеска-то эта, кличется – «яга», от маменьки осталась… на память. Заговорённая она, на удачу и помощь, она-то знак и дала, что мы с Макешей прощены.

– Каким образом?

– Ну вот с нами пойдёшь и увидишь. Не отказывайся, худа не будет. Хотела нас увидеть и увидела, а нам приятно, что кто-то о нас помнить будет.

– Да я и не отказываюсь, просто слишком необычно и странно.

А у самой внутри холодок сомнения, а вдруг они на старость лет в детство впали или того хуже, умом тронулись, что я с ними делать буду, когда они поймут, что ошиблись и никто их никуда не звал.

– Да не сомневайся ты. Макей, скажи, что всё хорошо будет.

– Всё хорошо будет, – скрипучим голосом подтвердил тот.

Чтобы отвлечься от набегающих мыслей, спросила, что она помнит из детства, может сказки какие, былины…

Устя посмотрела на меня грустными васильковыми глазами.

– Когда малая была, стариков уже не было, дак и учили в школе другому, робить рано начали. Тятеньки и маменьки почти не видели: в четыре утра – уже в поле, а домой затемно и так без выходных… за одни трудодни…

– Хорош, Устя, хныкать, дай газету, что в киоске купил.

Устя порылась в рюкзаке на полу, достала газету, футляр с очками, маленькую пачку вафель и подала Макею. Перехватив мой взгляд на пачку вафель, улыбнулась, по-детски.

– Он газеты без сладкого не читает, говорит, новости слишком горькие, – сказала она и повернувшись ко мне протянула такую же маленькую пачечку вафель, – Лимонные, самые любимые.

– И мои тоже, а где вы их купили, лет двадцать таких уже не видела?

– Дак, у нас в магазин их возят, аж с Ленинграда…

– Вкусно, – ответила, ощутив знакомый вкус детства.

Разговор как-то сам собой умолк и оставшуюся дорогу ехала разглядывала бархатистые от первой яркой травки луга, косогоры, рощи, покрытые легкой зеленоватой дымкой, от только вылупившихся листочков, ещё угрюмые еловые и сосновые леса. И кажется задремала под укачивание автобуса. Четыре с половиной часа пролетели незаметно, и вот мы уже топаем по улице Гудовских к реке. Каких-то триста метров и вот она – Кама, раскинулась тронутая половодьем, метров сто до другого берега, не меньше. Небольшие деревянные мостки протянулись вдоль пустого берега. Обернулась к Макею, шедшему сзади.

– Ну и как дальше двинемся?

– Не торопись, подмога в пути.

– Вы с кем-то договаривались?

– Зачем, коли есть река будут и рыбаки, и лодки.

– Логично, но сколько ждать?

Устя, стоявшая рядом, погладила мой рукав.

– Не серчай, оно к лучшему – смотри как день разыгрался, прямо парит, любо-дорого.

Глава 3

Вдалеке послышался шум моторной лодки, вздохнула с облегчением, что может успею обратно домой без ночевки здесь. Небольшой катерок ловко причалил к берегу. Мужик, сидевший в нём, закинул петлю из промасленной кручёной верёвки на торчавший рядом из настила штырь, упёрся ногой, в длинном рыбацком сапоге, в борт судёнышка, поздоровался, приподняв и опустив на лоб, видавшую виды линялую кепку.

– Куды?

– На Кудыкину гору.

– А Кудымкар…

– Тут, давеча, одного туда увозил, – взглянул он на Макея, – сродственник поди?

– Хто его знает, свидимся – узнаем.

– Сядайте тоды, какого меряка стоим, путь то не близкий.

Доски причала предательски скрипели и скользили под ногами, когда переходила в покачивающийся на волне катер, а Макею и Усте хоть бы что – легонечко попрыгали в судёнышко и уселись со своими рюкзаками на передней скамейке, как воробьи. Только присела на скамейке у кормы, мотор взревел и катер так рванул с места, что я мертвой хваткой уцепилась в борт, чтоб не вылететь. Поднимая волну, катер заложил влево и рванул посередине реки.

Удивительно, насколько глухие тут места, сколько уже едем, а по берегам ни деревенек, ни посёлков. Спросила нашего рулящего.

– А что тут всегда было так глухо?

– Што глухо?

– Ну здесь всегда мало населения жило?

– А, это? Скоко помню, так на реке только рыбаки и были, да ещё лес сплавляли… но это было давно, когда мальком был.

Через час река дала крюк.

– Петля значит, часы и то врут, – постучал он пальцем по циферблату командирских часов на руке, – Минут на пять отставать начинают.

Посмотрела на старичков, сидящих впереди: маленькие, нахохлившиеся от летящих брызг, смотрящие вперёд, где их ждёт то, о чём они мечтали. Надеюсь, всё будет так как они думают, вот и наш перевозчик говорит, что одного туда уже увозил, но не сказал, что привозил. Может и есть этот Кудымкар, Кудыкина гора?

Вдруг показалось, что движение лодки замедлилось, словно в кино на тихой промотке. На правом берегу, прямо по курсу увидела стоящего огромного деревянного идола с раскинутыми руками, на которых болтались рукава рубашки. Присмотревшись, поняла, это болтаются длинные, цветные ленты, повязанные на жердину, проходящую сквозь столб, с изображением какого-то языческого бога.

– Охаяма, охаяма, – в один голос воскликнули Макей и Устя.

– Значит уже близко, – вторил рулевой.

Правый берег, до этого бывший достаточно пологим, стал набирать высоту и когда, катер вырулил из зигзага реки, уже возвышался высоким обрывом над узкой береговой линией.

– Здесь причаль, – крикнул Макей, и катер врезался в галечный берег.

Высадившись и столкнув катер обратно в реку, наблюдали как он поплыл дальше, провожаемый благодарными взглядами старичков, махавшими ему на прощание рукой. Удивительно, но факт, подвозивший рыбак не взял денег, сказав, что лучшая награда – хорошая компания и благодарность от чистого сердца.

Устя потянула меня за руку.

– Смотри!

Подвеска на её груди стала подниматься в воздух сама собой, причём не прямо, а наискосок, словно указывая путь. Старушка стала поворачиваться и двигаться так, чтоб подвеска была прямо перед ней. Я и Макей шли следом. Метров через пятьдесят от места высадки упёрлись в гладкую каменистую стену берега, а подвеска тянула вперёд, словно старалась впечатать Устю в стену. Макей обошёл меня, взял Устю за руку и припечатал рукой подвеску к скале. Сверху посыпались мелкие камешки, обрыв задрожал, прямо перед нами стал отходить внутрь квадрат скалы, открывая тёмный проход. Наконец он открылся полностью и наступила тишина.

Ощутила всю безысходность ситуации: эти старики могут попасть неизвестно куда, может там старые заброшенные шахты или какие бункеры, они заблудятся и умрут, а я ничем не смогу помочь.

– Может не надо? Вы уверены, что всё делаете правильно? Я ведь не смогу ничем помочь.

Но по их напряжённым спинам поняла, их не переубедить.

– Прощай, – эхом раздался дуэт голосов, и они шагнули в темноту.

Глава 4

Ни скрипа гальки, ни звука голосов, ни отсвета одежды, ничего. Словно их поглотил чёрный туман.

Постояв секунду, преодолевая какой-то прямо животный страх, шагнула к проёму в скале, хотя бы уловить хоть какой-то звук, запах, потрогать эту темноту. Но нескольких секунд хватило, чтоб перед самым носом проём исчез, не оставив от себя никаких щелей или трещинок.

Из меня словно высосали воздух, и я опустилась на большой камень у воды. Сколько прошло времени, прежде чем начала осознавать, что они ушли и их не вернуть. Явственно ощутила в голове голос Усти и Макея, что волноваться нечего, с ними всё хорошо и мне пора вернуться на то место, где сошли с катера, скоро меня заберут. Автоматически встала и дошла до места высадки, вверху по реке услышала шум мотора, из-за поворота вылетел знакомый катер, помахала ему рукой, и он приблизился к берегу.

– Что заблудилась?

– Похоже.

– Ну садись, подвезу. Куда тебе?

– В Афанасьево.

– Далеко же ты забралась, сюда и лодки то редко ходят, да и никто не рыбачит, место странное. Меня сюда случайно занесло, даже сам не заметил как, видать на твоё счастье, а то долго бы плуталась в наших краях, пока до людей добралась.

– А вы меня разве не помните? Вы же меня сегодня сюда привезли.

– Нет, точно не помню, видать обозналась. Тот шутник, что тебя сюда завёз, видать не предупредил, что это за место. Так что радуйся – считай, что спас.

Забравшись в лодку, испытала неподдельный страх и дрожь в теле: если бы не он, мне бы ту пришлось ночевать. И какого чёрта произошло? Этот ничего не помнит, те ушли неизвестно куда. Надо сообщить Улли, да и Юнатову, что за хрень тут творится. Посмотрела на часы, они явно отставали – я же помню, когда подъезжали к идолу было два часа, а сейчас два часа пять минут, а кажется, прошло как минимум час. А помнится, перевозчик говорил, что тут аномалия пять минут. Ни хрена.

Когда проплывали излучину реки, не обнаружив деревянного идола на берегу, решила спросить спасителя.

– Видали тут на берегу деревянного идола?

– Сколько тут плаваю – такого не видал, но старики говорили, что такой идол на берегу место заветное указывает, где клад богатый зарыт. Но чтоб кто-то с кладом возвращался —точно не слышал, значит идола не находили, но сказ такой есть.

Может идол не клад показывает, а место, где проход в Кудымкару или, как Макей, говорил Кудыкину гору. Решила больше не расспрашивать, а то сочтёт ещё сумасшедшей.

Обратно ехали точно дольше, чем вперёд, наверное, раза в два. Высадившись в сумерках на деревянном пирсе, протянула пятьсот рублей рыбаку.

– Ну если не жалко, то спасибо.

Попрощавшись, бегом отправилась на автовокзал, автобус должен был уезжать в город часов в шесть, а у меня на телефоне и часах с временем чехарда.

Отдышалась, когда села в полупустой автобус и он тронулся в обратный путь. Продремала всю дорогу, за окном сумерки, освещаемые фарами проходящих машин. Сумерки и в моих мыслях, не ожидала такого поворота, вместо милой прогулки по местам легенд и сказок, мистический сюжетец с неясным концом.

Добравшись домой, даже не стала заморачиваться с ужином, просто умылась и легла спать. Утром, собравшись с мыслями, кратко описала Улли произошедшие события и просила сообщить о них Юнатову. Может всё-таки надо стариков искать, и не в каком они Кудымкаре, а сейчас сидят и плачут, заблудились в горе, а если вышли, то сидят позабытые всеми у реки, а может того хуже.

Ответ пришёл буквально через пять минут, что Улли в курсе, вертолёт с группой вылетает, они меня ждут через два часа в аэропорту, полетим к Кудыкиной горе.

Встряхнув вчерашние вещи, оделась, прихватила термос и бутерброды, вызвала такси и поехала в аэропорт.