Светлана Рощина
Красные концы
Прокопий Кузьмич прямо в телогрейке присел рядом и первым делом придвинул мне чистую стопку, в которую щедро плеснул наливки. Себе он взял другую и тоже от души наполнил её до краёв.
– Будем знакомы, Романовна! – сказал он мне, поднимая свою стопку.
И хотя перед дорогой я никогда не пью спиртных напитков, отказываться от угощения в этой ситуации было просто неприлично. И я подумала, что одна рюмочка наливки погоды не сделает, и до прибытия Василия я вполне успею ещё раз посетить туалет, поэтому можно не захламлять свою бедную голову пустыми проблемами.
Поэтому я тоже подняла в ответ свою стопку и немного выпила из неё. Затем мы с Прокопием Кузьмичом немного поели, после чего он налил мне чай и придвинул блюдце с кусковым сахаром. И я с благодарностью стала пить чай, дожидаясь небезызвестного Василия, чтобы затем продолжить свой путь.
Глава
II
, в которой главная героиня знакомится с дочкой Прокопия Кузьмича
Не успела я поставить стакан на стол, как в гостиную вошла женщина. На ней была телогрейка и кирзовые сапоги, как у Прокопия Кузьмича, а на голове был повязан шерстяной платок серого цвета. Женщина была рослой, с крупными чертами лица. Но не успела я как следует её рассмотреть и поздороваться, как хозяин дома радостно заулыбался и произнёс:
– Вот и Капочка пришла!
Затем он повернулся ко мне и с гордостью добавил:
– Это моя дочь!
После этих слов я снова внимательно посмотрела на женщину, надеясь разглядеть в ней черты юности, но не смогла. Она была похожа скорее на жену Прокопия Кузьмича, чем на его дочь.
Между тем Капитолина расстегнула телогрейку и сняла с головы платок, открыв моему взору густую русую косу. Затем она медленно сняла с себя телогрейку, но так и осталась в сапогах. И только после этого стало ясно, что передо мной – девушка, чей возраст явно не превышает двадцати пяти лет.
– Знакомься, Капочка, это наша гостья – Галина Романовна! – представил меня дочери Прокопий Кузьмич.
– Вообще-то меня зовут Тамарой, – поправила я Черенкова. – Можно просто – Тома.
Капитолина ничего не сказала в ответ. Она даже не села рядом с нами за стол, а опустилась на диван.
Лицо у Капитолины было вытянутое, словно на нём застыло выражение вечного удивления. Да и сама она вела себя так, словно изо всех сил пыталась понять этот мир, но не могла.
– На днях во двор Нины Григорьевны прибежала симпатичная кошечка, – заговорила Капитолина, глядя прямо перед собой, словно беседовала с невидимым собеседником, стоящим напротив. – А она давно жаловалась, что мыши в её доме совсем совесть потеряли и перестали прятаться даже днём. Вот она и решила оставить кошечку себе. Но Иван, её сын, когда вернулся с вахты, посмотрел на кошечку и сказал, что это – кот. А коты – не особые любители охотиться на мышей. И вот теперь Нина Григорьевна думает, оставить ли этого кота себе или же пусть он гуляет себе дальше, ищет других хозяев.
Тут Капитолина сделала паузу, во время которой мне, наверное, следовало, что-то сказать в ответ. Но ничего умного в тот момент мне в голову не пришло, а произнести вслух какую-то банальность я не решилась. Но, по-видимому, Капитолина и не ждала от меня никаких слов, потому что вскоре продолжила излагать свою мысль.
– Я считаю так, – проговорила уверенным тоном девушка. – Нужно установить правило, по которому все бродячие животные должны иметь при себе карточки, на которых должна быть указана вся информация об этом животном: возраст, пол, черты характера и желательное имя. Чтобы прочитав всё это, каждый человек знал, кто перед ним, и уже точно мог для себя решить, стоит ли брать это животное себе в дом или же нет.
– Дельное предложение, – сказала я. – Только кто займётся составлением этих карточек?
– Я считаю, так будет правильно! – словно не услышав ничего из того, что я сказала, произнесла Капитолина. – Тогда и Нина Григорьевна и все остальные были бы избавлены от таких ситуаций, когда ты хочешь сделать доброе дело, а не знаешь, будет ли оно добрым.
После этих слов я уже не знала, что ответить. Логика Капитолины была вроде бы правильной, но в то же время настолько отстранённой от реальности, словно эта девушка жила в своём мире, который имеет мало общего с окружающей действительностью.
Впрочем, место, в которое я попала волею судеб, вообще очень сильно отличалось своей уникальной атмосферой, которая как-то по-особенному влияла на всех, кто жил здесь. Но об этом я узнала чуть позже, когда не осталось никаких сомнений в том, куда меня занесло. А пока я просто пыталась проявить вежливость и уважение к людям, приютившим меня и предложившим помощь. Поэтому я не стала высказывать своё мнение, а поступила так, как это делал сейчас Прокопий Кузьмич. Я достала из банки солёный огурец и стала смачно его жевать. И, вероятно, это решение стало самым лучшим ответом для Капитолины, потому что она поднялась с дивана и подошла к столу. Следом за мной она тоже достала из банки огурец и принялась его есть.
– Доченька, нам бы картошечки горячей! – просительно произнёс Прокопий Кузьмич, глядя на Капитолину.
Та ничего не сказала в ответ, лишь развернулась и вышла с гостиной так же молча, как и пришла сюда. А я доела огурец и принялась за квашеную капусту.
Глава
III
, в которой перед читателем предстаёт новое лицо, чьи изобретения принесли ему славу местного Кулибина
Несколько минут в комнате было не слышно ничего, кроме хруста еды. Но буквально через пару минут мой слух уловил звук тяжёлых приближающихся шагов, и я подумала, что это вернулась Капитолина и даже не повернула голову в её сторону. Но это была не она.
– Кузьмич! – громко произнёс мужской голос, и от неожиданности я чуть не подпрыгнула на месте.
– Кузьмич, хорошо, что ты дома! Мне нужна твоя помощь! – продолжал всё тот же мужской голос, и я обернулась, чтобы разглядеть его обладателя.
Это был высокий худощавый мужчина лет сорока. На его лице была недельная небритость, а одет мужчина был в драповый френч болотного цвета и такого же цвета фуражку без каких-либо опознавательных знаков. На ногах у него были одеты кирзовые сапоги, к которым проволокой были прикручены две чёрные коробки непонятно для какой цели.
– О, Демьян! Приветствую тебя! – тут же ответил Прокопий Кузьмич, поднимаясь из-за стола, чтобы пожать руку гостю. – Давай к столу!
– Да некогда мне за столами рассиживаться! Пойдём, проверим в действии моё ноу-хау!
Тут, видимо, Прокопий Кузьмич вспомнил о том, что в его доме находится ещё один гость, и потому решил представить нас друг другу.
– Демьянушка, знакомься: это – Таисия Романовна! Прибыла к нам из другой области, – сказал Черенков, показывая на меня рукой. – А это мой хороший знакомый Демьян Всемирнов, парень – золотые руки! – представил мне своего товарища хозяин.
– Очень приятно! – сказала я. – Но только я не Таисия, а Тамара, – добавила я, но Демьян едва скользнул взглядом по моей особе.
– Ты не говорил, что у тебя есть родственники в другой области! – укоризненно высказал Демьян Прокопию Кузьмичу.
– Да она не ко мне приехала, – начал оправдываться Черенков, говоря обо мне в третьем лице, словно меня здесь не было. – Ей Василий нужен, племяш мой.
– Я и не знал, что Василий собрался жениться! – снова удивился Демьян.
В этот момент я решила вступить в разговор, чтобы прекратить все эти домыслы и недопонимания, которые возникли отнюдь не по моей вине, но отчего-то я стала их причиной.
– Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу, но я считаю своим долгом сообщить, что не собираюсь выходить замуж за Василия! Я даже не знаю его! Я просто жду его, чтобы он помог мне доехать до Сосновки.
– Наверное, я никогда не смогу понять современные нравы! – покачал головой Демьян. – Нынешняя молодёжь встречается, рожает детей, а в ЗАГС совсем не торопится. Мол, зачем лишний штамп в паспорте? А ведь люди женятся не для того, чтобы заполнить страницы в своём документе, а потому что любят друг друга и хотят быть вместе!
– Так отчего ж ты не женишься? – спросил Демьяна Черенков.
Но тот ответил не сразу, потому что в комнату неспешной походкой вошла Капитолина. И Демьян сразу же присмирел и вполголоса сказал:
– Может и женюсь!
И хотя я очень хотела высказать этому человеку то, что он сильно ошибается на мой счёт, принимая меня за девушку Василия, которого я и в глаза не видела, но передумала, потому что выражение лица Демьяна, когда он увидел Капитолину, стало тоскливым и мечтательным. И затевать с ним в эту минуту спор было просто бессмысленно, так как я сильно сомневалась, что этот мужчина услышал бы хоть одно слово, сказанное мной.
– Картошка варится, – сообщила нам Капитолина, присаживаясь за стол.
– Вот и славненько! – потирая руки, сказал её отец. – Демьянушка, присаживайся! Составь нам компанию!
В этот раз уговаривать его не пришлось. Он медленно опустился на стул рядом с Капитолиной и внимательно стал наблюдать, как девушка налила себе из самовара чай в стакан, затем перелила его в блюде, подула и стала пить маленькими глоточками.
И поскольку в доме воцарилась неожиданная тишина, Прокопий Кузьмич снова принялся исполнять роль хозяина.
– Демьян Всемирнов – наш местный Кулибин! – с гордостью сообщил он мне. – Его изобретения настолько удивительны и полезны, что имеются в каждом нашем доме. И мы все очень надеемся, что однажды наш Демьянушка получит за свои изобретения Нобелевскую премию!
И хотя я ещё не успела познакомиться ни с одним чудом технической мысли, созданным гениальным умом нового знакомого, я скептично посмотрела на Прокопия Кузьмича, а затем на Демьяна, который от похвалы просто зарделся. А Черенков продолжал рассказывать о достижениях своего талантливого земляка.
– Изобретения Демьянушки имеются в каждом доме Красных концов! Ты вот когда подходила к моей избёнке, заметила ли на крыше что-то особенное? – воодушевлённо спросил Прокопий Кузьмич.
– Признаться, в тот момент я совсем не смотрела на крышу, – чистосердечно призналась я. – Мне было не до того.
– А зря! – тут же упрекнул меня Черенков. – Если бы ты удосужилась поднять голову, то увидела бы кое-что интересное!
– И что же? – скорее из вежливости, чем из любопытства спросила я.
– Метеоритоотвод! – важно произнёс Прокопий Кузьмич и поднял указательный палец правой руки вверх. – Соображаешь?
В ответ я не нашла что сказать.
На несколько секунд в комнате повисла напряжённая тишина, после чего я всё-таки поинтересовалась:
– А для чего он нужен?
– Как для чего? – одновременно выдохнули Прокопий Кузьмич и Демьян. – Чтобы спасать наши дома от метеоритов! Газет, что ли, не читаешь? В космосе сейчас летает столько разного хлама, что не ровен час, что-нибудь непременно упадёт тебе на голову! – наперебой принялись мужчины убеждать меня в необходимости метеоритоотвода.
– И когда же в последний раз сюда падал метеорит? – с сарказмом спросила я.
– Вот потому и не падают! – продолжили отстаивать свою точку зрения мужчины. – Все красноконцовцы основательно подготовились к встрече с любым космическим мусором, и потому в нашей деревне все спят спокойно, потому что знают, что ничто не помешает им проснуться утром. Даже случайный метеорит!
– Кстати! – произнёс тут Прокопий Кузьмич и приподнялся со своего места. – Чтобы далеко не ходить, глянь-ка в окно! – сказал он, обращаясь ко мне.
И я встала со стула и подошла к окну.
– Глянь-ка на дом Матвея Ильича! – проговорил Прокопий Кузьмич, указывая рукой на дом напротив.
И я честно посмотрела туда, куда указывал Черенков, но не увидела ничего особенного. Через дорогу от нас стоял обычный одноэтажный кирпичный дом, огороженный невысоким деревянным частоколом. Он был абсолютно таким же, как и другие дома, справа и слева от него.
– Видишь? – произнёс Прокопий Кузьмич, взволнованно глядя на меня.
– Вижу, – кивнула я в ответ. – Дом Матвея Ильича, – добавила я, чтобы подтвердить, что с моим зрением всё в порядке.
– А на крышу смотришь? – задал новый уточняющий вопрос Прокопий Кузьмич.
– Да, – ещё раз кивнула я, чуть приподняв взгляд.
На крыше дома Матвея Ильича была труба и какая-то антенна.
– Вот это и есть знаменитый метеоритоотвод нашего Демьянушки! – довольным голосом закончил свои объяснения Прокопий Кузьмич.
Вероятно то, что я поначалу приняла за телевизионную антенну, на самом деле являлось жизненно важным изобретением Демьяна Всемирнова, и нужно было как-то отреагировать на этот факт, поэтому я просто повернула голову в сторону местного Кулибина и сказала:
– Думаю, что масштаб Вашего изобретения человечеству ещё предстоит оценить!
Эти слова вызвали бурный восторг как у Прокопия Кузьмича, так и у Демьяна, щёки которого стали похожи на лепестки майской розы. Затем мы вместе с хозяином снова вернулись за стол. Демьян присоединился к нам, и вместе с новым гостем мы продолжили трапезу, предварительно выпив «за знакомство». Но не прошло и пяти минут, как Прокопий Кузьмич выпустил из рук вилку и вновь повернулся в мою сторону, чтобы поведать ещё об одном изобретении своего гостя.
– Даже не представляешь, что наш Демьянушка придумал! Он соорудил висячий замок, который надевается прямо на бутылку водки!
Недоумение отразилось на моём лице, но не успела я ничего сказать, как Прокопий Кузьмич продолжил рассказывать.
– Вот представь себе: купила ты в магазине бутылку водки к празднику или в подарок кому-либо. И разумеется, тебе совсем не хочется, чтобы твои домочадцы приложили руку к этой бутылочке раньше времени. Вот ты и вешаешь на неё замок, а ключик прячешь у себя. И тот, у кого нет ключика, ни за что не сможет открыть эту бутылку!
Признаться, я даже не нашла что ответить, услышав об этом изобретении. Любителем горячительных напитков я никогда не была, да и никто из моей семьи тоже не таскал из дому последние копейки, чтобы их пропить. Поэтому целесообразность изобретения Демьяна Всемирного казалась мне крайне сомнительной. Но вполне возможно, что в этом селе царят другие порядки и нравы, и для местных жителей вешать замок на бутылку водки – необходимый и полезный ритуал, уберегающий от искушения употребить раньше времени приготовленное к празднику угощение. Не мне это решать, так что я просто пожала плечами и вежливо спросила Демьяна:
– А что ещё Вы изобрели?
Но поскольку в этот момент рот местного Кулибина был занят пережёвыванием квашеной капусты, то слово снова взял хозяин дома.
– Граблелоп! – с восторгом произнёс он.
– Что? – переспросила я, полагая, что ослышалась.
– Граблелоп! – повторил Прокопий Кузьмич.
Демьянушка же, закончив жевать капусту, решил сам дать мне пояснения.
– Название «граблелоп» образовано от двух слов: «грабли» и «лопата». Вот и получилось: граблелоп!
– Ну, это я поняла. А что из себя представляет этот граблелоп? – спросила я, всё ещё не в силах оценить весь размах гениальности местного Кулибина.
– Да это и ежу понятно! – развел руками Всемирнов, удивляясь моей недогадливости. – С одной стороны – грабли, с другой – лопата!
– А зачем соединять грабли с лопатой? – снова спросила я.
– Как зачем? Вы, девушка, наверное, в поле не работали, коли задаёте такие бесполезные вопросы! – упрекнул меня изобретатель.
– Да, не работала, – скромно ответила я. – В городах, знаете ли, отсутствуют большие нераспаханные пространства, на которых требуется трудиться с мотыгами!
– То-то и оно! – довольным голосом резюмировал Всемирнов. – Это нам здесь, в деревнях да в посёлках, приходится своим горбом добывать себе пропитание! Вот я и подумал. Изобрели же швейцарцы свой знаменитый складной нож, в котором кроме собственно ножа, имеется ещё и штопор, пассатижи, напильник и прочие хитроумные приспособления, необходимые каждому мужчине. Так почему же нам, русским людям, не придумать свой швейцарский нож? Соединить в одном инструменте: грабли, лопату, вилы и косу.
– И как же таким добром пользоваться? Ведь это же будет уже не садовый инструмент, а целый комбайн! – воскликнула я.
– В этом и заключалась главная трудность моего изобретения, – горько выдохнул Демьянушка и начал тыкать вилкой в солёные грибы, словно желая тем самым избежать неприятной темы разговора.
Но поскольку никто не заступился за изобретателя, и в воздухе повисла неприятная пауза, Демьян положил вилку на стол и снова принялся рассказывать.
– Соединить все эти четыре инструмента оказалось делом совсем нетрудным. Но проблема состояла лишь в одном. При пользовании, к примеру, граблями, металлическое лезвие косы всё время норовило поранить меня. И тогда я придумал надевать на лезвие резиновую заглушку, но и это не спасало, потому что теперь вместо ножевых ран я получал синяки по всем частям тела. Да и на вилы тоже пришлось нацепить заглушку, которая отчего-то всё время слетала, стоило мне посильней замахнуться.
Тут Демьян глубоко вздохнул, виновато посмотрел на Капитолину, словно её мнение волновало его больше всего, после чего продолжил.
– В общем, решил я повременить с русским швейцарским ножом и ограничиться тем, что соединил в своём изобретении грабли и лопату. Это и безопасно и удобно.
– Очень сомневаюсь, что проехаться граблями по своей голове или по шее может считаться безопасным, – скептично проговорила я.
– Голубушка! Сразу видно, что Вы не держали в руках ни лопату, ни грабли! Клинок лопаты и зубья граблей я скрепил на разных концах рукояти противоположными сторонами друг к другу. Поэтому ничто никому не мешает! Разве что излишек недоверия городских дамочек к жителям нашего села! – горделиво поведал Демьян и снова посмотрел на Капитолину, которую, казалось, совершенно не волновал интерес к своей персоне со стороны местного Кулибина.
И мне стало понятно, что переспорить этого товарища будет крайне сложно, учитывая тот факт, что я, действительно, была совершенно несильна в огородно-полевых работах. Поэтому я решила переменить тему.
– А над чем Вы сейчас работаете?
Тут изобретатель резко хлопнул себя по коленям, отчего все присутствующие чуть не подпрыгнули на месте. И даже сонная Капитолина, казалось, пробудилась от своего оцепенения и удивлённо посмотрела на Демьяна.
– Именно поэтому я и пришёл к вам! – воскликнул Демьян и подскочил со стула. – Взгляните на моё новое изобретение!
Тут Демьян вышел на середину комнаты, стал кружиться вокруг своей оси и притоптывать, отчего чёрные коробочки на его сапогах стали странно звенеть.
– Что это? – испуганно произнесла я, опасаясь, как бы эти коробочки не оказались маленькими бомбами, отчего мы все дружно взлетели бы на воздух.
