Светлана Нарватова
Скорая помощь для мага
Глава 3
Вскоре мне удалось уловить общий принцип. Нужны красивый фон, элегантные па в духе Леденского двора и много людей вокруг. Пока я позировал с одними, подтягивались следующие. Мир другой, люди – те же. Если кто-то что-то получил, другие хотят такое же. Пусть оно им никуда не упало.
Даже с моей практикой лицемерия занятие это быстро утомило. Я перебрался к живописному фонтану (интересно, как он работает без магии?) и время от времени умывался в нём, но всё равно было жарко и хотелось пить. И есть. И сделать другие попутные дела. Но так как я и близко не представлял, где и на каких условиях тут принимают пищу, приходилось терпеть. Однако терпение было уже на исходе.
– А если с поцелуем, сколько будет стоить? – поинтересовался у меня за спиной женский голос, пока я махал рукой молодой мамаше, которая до этого фотографировала у меня на руках свою малолетнюю дочь.
Я повернулся.
Девушка была симпатичной, хотя всё же знакомиться с дамами в одном белье я не привык. У нас я даже белья такого открытого не видел, если честно. Слишком ярко, слишком напоказ, слишком доступно. И волосы голубые наводили на мысль о нечеловеческом происхождении.
Но не в моём положении привередничать.
– Для такой очаровательной дамы – в подарок! Но при условии, что вы подскажете, где здесь можно поесть.
– Оу! – воскликнула девица. – Такими темпами меня ещё никто не клеил!
– К чему? – не понял я.
Она рассмеялась и врезала мне кулаком в плечо:
– Классная шутка!
– Ну да, я такой. Шутник. Так есть здесь поблизости какая-нибудь харчевня?
– Харчевня! Это там, где харч, да? Ха-ха-ха! Ну ладно, с тобой и в харчевню можно сходить, – заявила девица.
Из чего я сделал два вывода. Первое: «харчевня» – это что-то не очень приличное. Но непонятно ещё, хватит ли заработанных денег на «приличное». Даже на неприличное, пока неясно. Второе: она намеревается идти со мной. Нет худа без добра. Можно выпытать что-нибудь полезное. Прямо как дома. Только не дома.
– Куда нам? – я предложил руку. – Только поближе.
Потребности от одной мысли о возможности скорого удовлетворения резко обострились.
– Ты здесь в первый раз? – девица решила потратить драгоценное время на светский разговор.
– А что, так можно – сразу на «ты», без этого… брудершафта?
– Конечно, нельзя! – радостно согласилась девица и вытянула губы трубочкой.
Тут я понял: единственное, что мне было известно о мире Альёны, оказалось наглой ложью. Быстро чмокнул алые губы и по смеху девицы понял, что помада осталась на мне. Пришлось отереть губы ладонью.
– Теперь показывай направление.
Обращаться к абсолютно незнакомому человеку (если она человек) на «ты» было непривычно. Но, видимо, здесь это не считается оскорблением.
– Ты правда не знаешь, где здесь кафе? – девица потянула меня за руку в сторону от фонтана.
Я покивал и заставил себя не вырывать руку из захвата.
– И работаешь тут в первый раз?
– Первее не бывает, – признался я.
– А раньше где работал? – выпытывала девица, ломая мне все планы своей активностью.
– Магом Верховным.
– А намагичь что-нибудь?
Я даже слегка опешил от того, как легко мне поверила незнакомая девушка. Я Альёне очень долго не верил. До самого её возвращения из Заколдованного Леса. Здесь, похоже, проще относятся к заброшенным из чужих миров.
– Не могу. В вашем мире наша магия не работает, – признался я.
– Ух ты! Слушай, ну ты силен по ушам заливать! – девушка снова стукнула меня в плечо. – А на самом деле, где работаешь? В кино снимаешься?
С одной стороны, печально, что мне не поверили, однако это логично. Но просто страсть как интересно, что же это за «кино», где мне все пророчат сниматься? Элитный бордель? Может, здесь красивые мужчины – такая редкость, что их принято за деньги покупать?
– Да, ты угадала, – сразу сдался я. Хотя бы не придётся придумывать то, чего не знаю.
– А где снимался?
– В кино.
– Очень смешно! – обиделась девица. – Назови хотя бы один фильм?
О, Матерь Леса! А что такое «фильм»?!
– Это обязательно? – осторожно уточнил я.
– Ты стесняешься, да? Не дают больших ролей? – сочувственно прокомментировала она. – Говорят, там, чтобы получить главную роль, нужно продюсерам либо дать, либо отсосать. Чё, правда?
Я от такой откровенности опешил. С другой стороны, понятное дело, что в борделе без этого никак. Наверное.
– Правда, – согласился я.
– Ну ничего. Ты красивый. В сериалах, да, снимаешься?
– Да… Да что мы всё обо мне да обо мне. Тебя как зовут?
– О! Ляля, – улыбнулась девушка. – А тебя?
– Лео.
– Лео – Леонид или Леон?
– Леонарду.
– Ох, как же родители-то извратились! С таким именем – только в актёры!
«Актёры». Нужно куда-то записывать новые слова, чтобы не забыть.
– Само собой, – на всякий случай согласился я. – Нам долго ещё?
– Да вот уже! – Ляля показала пальцем на невзрачное одноэтажное здание с двухскатной крышей и надписью «Кафе Холодок». – Чисто «харчевня», как ты и просил.
Да плевать уже. Я ускорил шаг.
Внутри было сумрачно, громко играла незнакомая музыка, пахло специями, и по сравнению с окружающей жарой действительно прохладно. В целом, всё было привычно: стойка, столы, стулья.
– Устраивайся, – показал я Ляле в сторону столов, а сам направился к прилавку: – Могу ли я познакомиться с перечнем блюд? – спросил я у владельца.
Тот ткнул пальцем на несколько книжек в обложке, похожей на кожаную. На верхней было написано «Меню». С такой формой слова «меня» я ещё не сталкивался. Возможно, так оно склонялось в отношении неодушевленных предметов: «Открой меню». Я открыл. Внутри были аппетитные цветные картинки и цены. В разумных пределах. На обед я себе заработал. И не только себе. Уточнил:
– Даме можно дать ознакомиться?
Владелец кивнул. Может, он немой? Я отнёс книжечку Ляле, велев выбирать, и вернулся к прилавку:
– У вас есть место для уединения? – спросил я вполголоса.
– С нею, что ли? – недовольно зыркнул на меня хозяин.
– Нет, мне самому… Мне… надо…
– В сортир, что ли? – громко спросил владелец, и я смутился. – Вон там, – он ткнул пальцем в сторону тёмного коридорчика.
Я припустил, стараясь не задумываться об уровне воспитания тех, кто меня окружал, и о том, как я сейчас выгляжу. Рванул на себя дверь и оказался в крошечной комнатушке с таким же белым сидением, как у Альёны дома, только с дыркой по центру. Приплясывая, я справился с одеждой и застыл в экстазе. И именно в этот момент дверь за спиной заскрипела, и на меня обрушились звуки музыки.
– Закрываться не пробовали, молодой человек? – проворчала там какая-то женщина, судя по голосу – неюная.
– Нет, – признался я.
Я был так счастлив, что признался бы в чём угодно. Дверь снова скрипнула, музыка утихла, и больше мне никто не мешал. Приведя себя в порядок, я открыл дверь.
– А смыть за собой? – передо мной стояла сморщенная бабулька в стеклах на глазах, штанах по колено и цветастой рубахе.
– Смыть?.. – переспросил я.
– Да-да, смыть! На кнопочку нажать! – ехидно сказала старушка.
– На кнопочку?
– Вон там, сверху унитаза! – она ткнула пальцем в белое сидение.
Я обнаружил на спинке сидения блестящий кругляш и с силой нажал на него пальцем. На углубление в сидении обрушился поток воды, но сосуд не наполнился, а остался таким же пустым.
– Нажать на кнопочку… таза, – пробормотал я. – Гениально! – обратился я к старушке.
– Молодой человек, освобождайте туалет! Оставьте ваши сортирные шуточки для своей девушки, – сварливо пробурчала она и протиснулась мимо меня. – Руки помыть не забудьте! – проворчала она напоследок и ткнула подбородком в сторону чаши с краном, которую я не заметил в сумраке коридора, пока спешил.
Очень познавательный поход, думал я, намыливая руки. О том, что я немного промахнулся с утра, просто не нужно никому рассказывать.
Глава 4
В зал я возвращался в приподнятом настроении. Всё вокруг обрело цвет и яркость. Музыка заиграла громче и стала сильнее раздражать. Слишком громко, слишком агрессивно… Вообще в мире Альёны было много «слишком». Слишком раздетая девушка Ляля со слишком развязными манерами слишком явно выражала радость от моего возвращения. Я сел за стол, собираясь обсудить заказ по слишком правдоподобным картинкам, но мой взгляд зацепился за большой прямоугольник на стене, в котором отплясывала девушка с розовой выхухолью, как тут называли высокую причёску, если верить Альёне. А Альёне не факт, что можно верить. Именно сейчас я отчетливо понимал, что верить человеку, которого перенесли в чужой мир, категорически не следует.
– Это что? – выдохнул я, показывая девицу в пеньюаре, которая бесстыдно демонстрировала себя в присутствие нескольких мужчин со странными причёсками.
– Ой, да это сейчас везде крутят. Ты что, телевизор вообще не смотришь? – с упрёком заявила Ляля, будто это я, а не девица с розовыми волосьями, сделал что-то неприличное.
– Нет, не смотрю, – честно ответил я.
– И на ютуб не заходишь?
«Телевизор», «ютуб». Моя голова этого не выдержит.
– А должен? – уточнил я на всякий случай.
– Кончай издеваться, – обиделась Ляля. Так что я не понял: должен, нет?
– Больше не буду. Ты выбрала? – я ткнул пальцем в книжку.
– Да, мне шашлык, «Цезаря» и чизкейк.
– Шашлык, Цезаря и чизкейк, – проговорил я вслух ещё три незнакомых слова, чтобы убедиться, что услышал их правильно.
Чтобы не рисковать с выбором, заказал это в двойном объеме. Заодно посмотрю, как это едят, чтобы не опозориться.
– Пить что будете? Чай, кофе, сок? – поинтересовался мужчина за стойкой.
– Сок, – единственное, что мне было знакомо. – И стакан воды, пожалуйста.
Теперь, когда более насущные потребности были удовлетворены, жажда снова подняла голову.
– Только в бутылке. Ноль-три или ноль-пять?
Мужчина показал рукой на витрину из стекла, за которой стояли бутылочки с прозрачной жидкостью. И ценник под ними. У них вода – вода! – продаётся! Что, в колодце просто нельзя набрать? Правда, за всё время прогулки по городу мне ни один колодец на глаза не попался. Я посчитал. Одно фото со мной стоило четыре с небольшим бутылочки воды. Сколько же мне придется стоять под солнцем, чтобы заработать на ещё одну ванну?
– Ноль-пять, – я решил, что эта побольше.
– Вам из холодильника?
«Холодильник»… Звучало привлекательно. Хотя я уже и так охладился.
– Да.
Мужчина назвал цену за всё. Вышло прилично, но вполне по силам. Я отдал бумажки и сдачу получил монетами. Удивительно, но здесь металл ценился дешевле бумаги. Повертел в руках холодную бутылку. Стекло, из которого она была сделана, было очень тонким и гибким. Но как открыть крышку, я так и не понял.
– А в стакан можно перелить? – заморозил я физиономию в лучших традициях Леденского двора и протянул бутылку хозяину.
Тот поморщился досадливо, но бутылку взял и крутанул с силой крышку.
– На два разлить?
– Да, разумеется.
Любая глупость, сказанная свысока, обычно воспринимается как причуда. Здесь, видимо, это правило тоже работало. Мужчина разлил воду по двум стаканчикам и протянул мне бумажку с буквами и цифрами, которая перед тем выползла с треском из щели непонятной штуки.
– Ваш заказ номер тридцать восемь. Будет примерно через двадцать минут. Ожидайте.
«Двадцать минут» мне ни о чём не говорило, но я кивнул, взял в руки стаканчики из того же тонкого мягкого стекла и пошёл к столу. Один опрокинул в себя сразу – вода как вода, холодная, как из колодца, но не такая вкусная, как наша бесплатная. Второй поставил перед Лялей. Она помотала головой и набросилась на меня, будто всё время, пока меня не было, жаждала задать свой вопрос:
– Ты чё, правда этот клип не видел?!
– А это – «клип»? – уточнил я.
– Не, ну а чё? Она молодец! Бах его по голове! Я бы тоже так хотела своему бывшему. Прикинь, он с моей подружкой за моей спиной того-этого?!
Ну в принципе у нас при дворе тоже «того-этого» за спиной у всех подряд, это я могу понять. Тем более что Ляля не производила впечатления девушки, которой будут хранить верность. Хотя «бах по башке» – это аргумент.
– А ты где работаешь? – решил я перевести тему, поглядывая одним глазом на прелести неизвестной незнакомки, меняющей волосы и наряды за мгновение. Вроде как безо всякой магии. Как бы.
– Я учусь.
– Чему?
– Педагогическому мастерству. Буду нести детям разумное, доброе, вечное, – скуксилась Ляля.
– Прямо в таком виде? – не сдержался я.
– Ой, ну вот не нужно нотаций! Мне мамочки хватает! Молодость – лучшее время для экспериментов. Потом пойду в школу, дресс-код, скучные коллеги, замужество… Никакой романтики!
Дверь со скрипом отворилась, и в кафе вошёл грузный мужчина, весь красный от жары. Пошатываясь, он доплёлся до стойки.
– Фу, пьянь! – сморщилась Ляля.
Из-за музыки разговора между хозяином кафе и посетителем слышно не было, но на столе показалась такая же бутылка воды из холодильника, что у меня. Гость, как и я, тоже не смог открыть её, но потому что у него тряслись руки. Хозяин пришел на помощь и протянул открытую. Мужчина жадно выпил одну и попросил вторую.
– Сушняк замучил, – через губу прокомментировала его действия Ляля.
От второй он отпил немного и стал хлопать себя по карманам. Причем за воду он уже расплатился. Пошатываясь, он дошёл до стола, осторожно опустился на стул, придерживаясь за спинку и стол, и допил остатки из бутылочки. Он сел неподалеку от нас, и было слышно, как тяжело, с хрипом, он дышит. Толстяк сидел, приложив руку к левой стороне груди.
Я повернулся к Ляле, чтобы продолжить разговор, но услышал стук. Обернулся. Мужчина лежал на столе, уткнувшись лбом в столешницу.
– Мужчина! – громко окликнул хозяин. – Мужчина, что вы себе позволяете!
Он вышел из-за стойки, подошёл к решившему вздремнуть посетителю и дёрнул за плечо. Тот захрипел, судорожно дёрнул руками, но глаза не открыл.
– Твою мать! – выругался хозяин, полез в карман рубахи и достал оттуда двойника Альёниного будильника.
Тыкнув в него несколько раз пальцем, он приложил штуку к уху, довольно долго продержал так, а потом заговорил:
– Скорая? У нас тут мужчина без сознания. Лет пятьдесят, плюс-минус. Откуда я знаю? Зашёл в кафе, выпил воды, грохнулся лбом в стол. Хрипит, дёргается. Пульс? – он прижал пальцы к шее посетителя, нащупывая. – Фиг знает, частый вроде. Да кто его поймёт? У нас кондиционер работает, но, – он приложил ладонь ко лбу больного, – вроде горячий. Кафе «Холодок» в Центральном парке. Недалеко от фонтана. Вот я всё тут брошу и пойду встречать! Вы ещё полчаса ехать будете. Подъезжать лучше с Мира, да. Подскажут посетители. А с этим мне что делать? Понятно. Точно отключать? Блин, – он убрал штуку в карман.
Посетители засуетились и загалдели, переговариваясь.
– Эй, парень! – обратился хозяин ко мне, – помоги уложить его на пол, пожалуйста. Азат! – заорал он, перекрикивая музыку. – Тащи сюда пару чистых полотенец.
Возиться с потным мужланом не было никакого желания. Хозяин со своим слугой вполне мог бы справиться. Но не буду же я демонстрировать плохие манеры рядом с дамой? Даже если она демонстрирует плохие манеры.
Я подхватил толстяка за подмышки, хозяин – за колени, – уложили.
– Не холодно ему будет? – спросил я.
– Сейчас будет не холодно, – недовольно ответил владелец и пошёл открывать двери настежь.
Подбежал чёрнявый Азат, худенький паренек. Да, от него было бы мало толку, он бы толстяка не поднял. Белые полотенца, которые принёс слуга, хозяин уложил под голову лежащему на полу. Он вернулся за стойку и указал куда-то в сторону белым бруском. Сразу стало менее шумно, и холодок исчез. Сколько же здесь магов и почему ко мне сила не возвращается?
Посетители, один за другим, стали покидать едальню, обходя по широкой дуге толстяка, лежащего на полу. Из двери потянуло жарой.
– Пойдём, – потянула меня за руку Ляля.
– Зачем?
– Здесь же человек умирает!
– Нам ещё заказ не принесли, – возразил я.
– Как ты можешь сейчас думать о еде? Какой ты бессердечный! – возмутилась она.
– При чем здесь сердечный или нет? Если бы я терял аппетит всякий раз, когда рядом со мной умирал человек, я бы сам от голода умер.
– Так ты не актёр? – глаза Ляли налились злостью и обидой.
– Ну а если так? – выдохнул я. Честно говоря, у меня заканчивалось терпение.
– Ты… ты… обманщик! – показала она на меня пальцем, развернулась и, всхлипывая, выбежала на улицу.
И пусть бежит. Ничего полезного я от неё не узнал и не был уверен, что вообще смогу узнать. Вскоре зал опустел. Азат скрылся в подсобном помещении, остались лежащий толстяк, стоящий хозяин и сидящий я.
– Есть будешь? – уточнил кафейник. Или как тут называют владельца кафе?
Я кивнул.
– Силён мужик, – одобрительно кивнул тот. – Азат, давай быстрее тридцать восьмой!
Чёрнявый парень довольно скоро поставил на стойку разнос с тарелками и кувшин с желтой мутной жидкостью, предварительно определенной мною как сок. Исходя из того, что слуга пошёл убирать со столов, я понял, что сервировать мне не будут.
– Забирайте, – подтвердил мои предположения хозяин.
Мне же обещали «харчевню». Я её и получил.
Еда, вопреки ожиданиям, оказалась вполне достойной: мясо достаточно прожаренным, пряным и сочным, салат тоже неплох. Я как раз осознал, что на сладкое уже сил не хватит, как снаружи донеслись истошные звуки. Даже не могу дать им название. Чем-то вой волков из Заколдованного леса напоминало.
– Наконец-то! – Кафейник (или кафейщик?) вышел из-за стойки, направился наружу и вскоре вернулся с двумя женщинами в синих рубахах без застежек и синих штанах с белой полосой. Одна из них несла большую красную сумку с белым крестом. Вторую, помоложе, я узнал. Это была миловидная девушка, которая пялилась на меня утром в окно. Но теперь я был прилично одет и ободряюще ей улыбнулся. Встретившись со мной взглядом, она на мгновенье остановилась, но тут же переключилась на толстяка.
– Давно он так? – стала задавать она вопросы.
Поднесла к носу мужчины что-то белое, и он захрипел. Я не понимал, что она делала дальше. О чём-то разговаривала с кафейщиком, с толстяком, осматривала его, перетягивала руку разными приспособлениями, прикладывала круглую штуку с толстой веревкой, потом достала какую-то белую палочку с острым кончиком и воткнула мужчине в сгиб локтя. Надо сказать, «умирающий» выглядел всё лучше и лучше. Ляля явно поспешила с выводами.
Девушка взялась двигать стул, но ногой зацепила другой, который с грохотом рухнул на пол.
– Помогите сдвинуть, – коротко бросила мне она, будто имела право указывать. Хотя да. Ей, с такой грацией, без помощи никак.
Хозяин и паренёк принялись двигать мебель, освобождая дополнительное пространство рядом с толстяком, и я присоединился.
Вторая женщина в синем ненадолго вышла из помещения и вернулась… с кроватью. Только очень узкой, с худой периной, высокими тоненькими ножками и на колёсиках. На мой взгляд, толстяка она бы просто не выдержала. Но лекарки взялись за неё с двух концов, и ножки внезапно спрятались у самой земли.
Магия какая-то!
– Теперь его нужно переложить, – распорядилась девушка. – Вы здесь самый сильный, – безошибочно выделила она меня. – Возьмёте под плечи и поясницу. Я буду поддерживать голову. Вы, – она обратилась к кафейщику, – возьмете под таз и ноги. Раз, два, взяли! Женя, двигай!
Вторая женщина подтолкнула под толстяка носилки.
Я думал, что его так и будут толкать. Но общими усилиями кровать с толстяком подняли. Ножки как по волшебству снова вытянулись и остались стоять, будто мужчина ничего не весил.
Я проводил лекарш на улицу, где их ждала довольно крупная белая машина с надписью «Скорая медицинская помощь» и усатый мужичок в похожей одежде. При въезде в машину кровать снова сложила ножки и стала низкой.
– Фух! – выдохнула утренняя лекарша и отёрла пот со лба, а потом неожиданно сердечно сказала: – Вы очень помогли! Редко люди оказываются такими небезразличными. Спасибо!
Смысла слова я не понимал, но подсознание подсказывало, что это такая ритуальная форма благодарности. Оказывается, можно было отказаться! Но что уж теперь? Я кивнул. Толстяк мне был глубоко безразличен, но благодарность я заслужил, что говорить.
– И как же вы тогда обходитесь? – поинтересовался я.
– Сами. Как-то так, – пожала она плечами, превращаясь из командирши в обычную слабую девушку.
– Слушайте, – вспомнил я. – Я тут пирожные заказал, но уже сыт. Хотите?
В конце концов, она делала доброе дело и вела себя прилично, в отличие от многих встреченных сегодня. А что командовала, так по делу.
– Благодарю вас, не нужно, – засмущалась она.
– Да они свежие, – подтвердил хозяин. – Хотите, я вам в контейнер переложу!
– Ну если в контейнере…
Когда машина, куда закатили лежанку, уехала, мигая огоньками, кафейщик пожал мне руку.
– Спасибо, брат, – сказал он. – Заходи, если что, скидку дам.
В прошлой жизни я бы оскорбился на такое панибратство, но здесь всё было по-другому. Я махнул ему рукой и пошёл от «Холодка».
