Светлана Нарватова
Семь снежинок на ладони
Глава 15, где Эмилия берёт быка за рога, но оказывается, что это не рога
Моя новоявленная супруга выходила из храма растерянной. За наше непродолжительное знакомство я уже настолько свыкся с решительной Эмилией Берген, что смущённая Эмили Эльдберг была прямо как бальзам на моё израненное за день самолюбие. Теперь это совершенно другой человек, убеждал себя я. Всё, что было в её жизни, включая идиота-жениха и безалаберного папашу, осталось там, в прошлом.
Как и мои двенадцать бывших жён.
Снегопад засыпал белым покрывалом всё былое. Как чистый белый лист, он звал написать совершенно новую историю. Я раскрыл ладонь, сам открываясь этому преображению, и поднял взгляд в синее от огней храма небо.
– Ой, смотрите, у вас семь снежинок на ладони! – восторженно воскликнула Эмилия. – Загадывайте скорее желание, пока они не растаяли!
Я опустил взгляд. На ладони, будто красуясь кристалликами, лежали огромные снежинки. Я дохнул на них холодом, хвастаясь своим магическим даром.
– Так нечестно! – неожиданно расстроилась моя жёнушка.
– Почему? Если ты хочешь, чтобы твоё желание исполнилось, не надейся на удачу. Бери дело в свои руки! – подмигнул я и увлёк её к саням.
Ну что ж, половина дела сделана. Жена у меня есть, и теперь нэйра Эмили так просто от меня не сбежит. Однако до исполнения моего желания нам эту белоснежную целину ещё пахать и пахать…
– Милая моя Эмили, вы, наверное, голодны? – спросил я, когда мы оказались в экипаже. Я так и не рискнул сесть рядом с ней. Или просто ещё не нагляделся.
– Не уверена.
– Вы не знаете, хотите ли есть?
– А это важно?
– Да вы можете просто ответить?!
Что сложного? Простой вопрос. Он требует простого ответа. Либо да, либо нет. Но нет, нэйра насупилась, отвернувшись в окно.
Я выдохнул, успокаиваясь.
– Эмили, я спрашиваю не просто так. Сейчас мы заедем ко мне домой, я возьму то, что необходимо в дорогу, и мы отправимся в Драгаард.
– Но туда же сутки ехать? – Эмили перевела на меня потрясённый взгляд.
– Пользуясь вашими же словами про «начнём», раньше сядем, – я показал рукой на внутреннее убранство экипажа, – раньше выйдем. В моём поместье. У вас есть возражения?
Она помотала головой.
– Нет. Просто… – Она неуверенно огляделась. – Ну… первая брачная ночь…
Я хохотнул:
– Вам так не терпится?
На лице моей супруги (в душе почему-то всё ликовало от этих слов) мелькнуло намерение снова обидеться, но, видимо, любопытство победило.
– А разве вы не для этого женились? – спросила она.
– Не для чего? – Сложно было не подразнить такую благоразумную жёнушку.
– Ну… не ради первой брачной ночи?
– Так она же всего лишь раз, – обратился я к здравому смыслу.
– Не скажите, не скажите… – возразила Эмилия, хитро глядя мне в глаза. – У вас она будет уже тринадцатой.
– Эмили, дорогая, не хотите ли вы сказать, что думаете, будто я женюсь ради самого процесса?
– А что, могут быть какие-то другие причины? – Она задрала бровки домиком. – Я думала, вам разнообразие нравится. А так как вы человек занятой, решаете вопрос самым простым способом…
– Ничего себе «простой способ»! – Я вспомнил, чего мне стоил каждый брак. А потом – его расторжение.
– Я ничего сложного не увидела. – Эмилия развела руками.
Туше! Тут возразить было нечего.
– Поэтому и рассчитывала на развод через полгода, – продолжила она, глядя мне в глаза.
А вот здесь удержать лицо оказалось неожиданно сложно.
– Эмили, мы ещё даже пожениться не успели…
– Успели.
– Ладно, успели, но, так сказать, не до конца… – хмыкнул я, хотя разговор, в общем-то, был совсем невесёлый. Неприятный – точно. – Так вот. Почему вы постоянно возвращаетесь к теме развода? С чего вы взяли, что не сможете стать мне подходящей супругой?
– А что, это обязательное условие? – задумалась она, и это мне совсем не понравилось.
Мне пришлось взять паузу и обдумать всё услышанное с самого начала.
– Нэйра Эмили, – собрался я с мыслями. – Зачем же вы вышли за меня замуж, если твёрдо намерены развестись?
Каюсь, этот вопрос нужно было задать раньше. До того, как нас поженят. Но я так увлёкся игрой на скорость, что не подумал, что обыграть могут меня.
– Меня сейчас интересует не первая часть вопроса «почему за меня». – Я сразу лишил собеседницу возможности юлить. К тому же мне меньше всего хотелось развивать тему собственной несостоятельности в качестве супруга. – Я про вторую. Чем вас не устраивает жизнь замужней нэйры?
– Тем же, чем и жизнь незамужней нойлен, – пожала Эмилия плечами. – Отсутствием свободы. Не поймите неправильно, нэрр Рауль, мне всё нравится в семейной жизни с вами: и крепость в сутках от столицы, и библиотека, и ваши визиты один раз в месяц… – Новоявленная супруга вколачивала меня моими же словами, как гвоздь в домовину. А ведь она этого даже не планировала!
– …Просто без меня будет лучше, – закончил я мысль.
– Да при чём здесь вы?! – окончательно добила меня молодая супруга.
– А кто?
– Я! Здесь при чём я, – твёрдо глядя мне в глаза, ответила Эмилия.
Вот тут мне стало стыдно. За себя.
За всё время с момента нашего короткого знакомства я думал о чём угодно: об интригах ноффа Броквиста, продолжительности своих каникул, недостойном поведении нэрра Бергена, изворотливости нойлен Эмилии и даже собственном удовольствии.
Единственное, о чём мне даже в голову не пришло задуматься – это её желания. А ведь она честно и сразу призналась, что сбегает в брак со мной от проблем. С чего я решил, что являюсь способом их решения?
Быть может, я всего лишь меньшее зло?
Глава 16, где Эмилия, как ей кажется, знакомится с семейной жизнью
Нэрр-герцог почти заставил меня во всём признаться. Может, было бы и лучше – сразу. Но тут мы остановились.
Дверцу экипажа распахнул слуга в ливрее. Нэрр Рауль вышел первым и подал руку. Передо мной предстал великолепный загородный дворец. Или что-то очень к тому близкое.
– Это и есть ваше поместье? – уточнила я.
– Нет, это мой особняк, – усмехнулся супруг.
Я, правда, рассчитывала на крепость подальше от столицы и отсутствие мужа… Но здесь было красиво. Здание не было новомодной постройкой и создавало ощущение некоторой тяжеловесности. Нештукатуреные стены из красного кирпича, узкие окна, широкая полоса цоколя, чтобы защитить полы от лютого зимнего холода. Но нарядно-белые откосы окон, карнизы и пилястры с рунами придавали мрачноватому зданию праздничный вид.
– Ну… тоже неплохо, – признала я.
– Мы сейчас поужинаем и тронемся в путь, – пояснил нэрр-герцог. – Нас ждёт уединение Драгаарда.
– А!
Ну да, мне – уединение Драгаарда. А здесь, наверное, хозяйничает та сама особа, которая угрожала мне во дворце. Я бы на её месте тоже расстроилась: терять такое, когда оно находится в твоей собственности…
Хотя – минуточку! – как раз мне это всё и принадлежит. Пусть временно, однако всё же…
Нет-нет-нет! Мне сейчас и самой эта громадина не нужна. Тут под боком Олли, нофф Ларс, нойлен эта придурочная.
– О чём вы задумались? – вернул меня к реальности муж.
– А… О всякой ерунде: жизни и смерти, верности и предательстве…
– Я же уже забрал у вас яд, – шепнул мне на ушко нэрр Рауль, и я вздрогнула от мурашек, пробежавших по позвоночнику.
– Яд – дело наживное, – отмахнулась я и двинулась к особняку.
* * *
Мне отвели небольшую, но тёплую комнату с уборной и горничной, чтобы я могла привести себя в порядок перед ужином. Первое, второе и третье – мне всё понравилось. Служанка была почтительна и ничем не показала, как ей надоела эта чехарда хозяек.
Ужин тоже был хорош. Ужинали мы с нэрр-герцогом в столовой, за длинным столом, сервированным с торцов на две персоны. Еда была простая и сытная. Оленину запекли превосходно, она просто таяла во рту. Понятно, что готовили на мужской желудок, но я была не в обиде. После сегодняшнего дня я больше не ощущала себя ланью. Скорее, матёрым волчищем. Так что никаких претензий к ужину у меня не было.
И да, я проголодалась. Если бы нэрр-герцог повторил свой вопрос, я ему так и сказала бы. Но он не спрашивал.
Видимо, моя тарелка всё сказала за меня.
– Нэйра Эмили, наденьте в дорогу что-нибудь удобное, ехать нам долго.
– Конечно, – согласилась я.
– Все говорят «конечно». Но почему-то потом, затянутые в корсеты и узкие платья, начинают страдать и ныть, – как бы между прочим обронил супруг.
Не то чтобы меня сильно задело напоминание о двенадцати предыдущих жёнах и ещё неизвестно скольких обоже, я сама по этому поводу нэрру Раулю всю дорогу ноги отдавливаю. Но заподозрить меня в непрактичности? Нет-нет, сказал «удобное», будет удобное, решила я и велела подать домашнее платье и мягкие тапочки.
…Я рассчитывала на какую-нибудь фразу вроде «Не до такой же степени», но когда супруг меня увидел, он лишь одобрительно кивнул. Ладно. Сидеть так действительно будет удобнее.
На плечи мне водрузили шубу, на ноги – меховые сапоги, и мы вышли на мороз. Спереди и позади экипажа нас ожидали верховые в гвардейской форме. Лица стражей были скрыты платками. Это понятно. Я-то поеду в тепле саней, а им-то всю дорогу ветер в лицо.
– Ехать всю ночь, – заметил мой взгляд герцог. – Я способен за себя постоять, но хотелось бы, чтобы у меня было время хотя бы проснуться.
Я кивнула. Честно говоря, я просто не задумывалась о том, как мы будем добираться. В принципе, ночью тоже ехать можно, почему нет? Тем более в такой тёплой, дружественной, хоть и безликой компании.
Когда мы сели в экипаж и тронулись, в руках моего мужа появилась папка. На дверце с его стороны обнаружился подъёмный столик. Нэрр-герцог установил его в горизонтальное положение, зажёг над ним светильник, вытащил дорожную чернильницу и документы из папки.
– Не возражаете, если я поработаю? – скорее уведомил, чем спросил супруг. – Мне пришлось закончить с делами раньше обычного.
Наверное, мне надлежало ответить что-нибудь вроде: «Очень жаль, что мне пришлось создать вам столько неудобств», но в действительности мне было не жаль. До сих пор, по крайней мере. Пока нэрр Рауль неожиданно оказался самой большой удачей на фоне устойчивого фиаско со всех сторон.
– Пожалуйста-пожалуйста, нэрр-герцог, я буду репетировать нашу с вами семейную жизнь, – ответила я вежливо.
– Дорогой, – поправил меня муж. – Вместо «нэрр-герцог».
– Дорогой. – Я почтительно склонила голову.
– Дорогой Рауль, – поднял ставки супруг.
– Дорогой Рауль… – Я вложила в эти слова всю патоку, какую наскребла по стенкам медовой железы.
– Неплохо получается. – Он потянулся ко мне и коснулся моей руки. – Можете репетировать дальше.
Он уткнулся в свои бумаги, а я в окно. Следить, как мимо проплывают огни, было интересно, но мешал свет над импровизированным столом. К тому же я слишком устала от потрясений, что одно за другим сыпались на мою голову, и сытно поела впервые за день. В общем, вскоре я стала клевать носом…
* * *
– …Эмили, протяните ноги, – разбудил меня голос супруга.
Я открыла глаза.
– Давайте сюда ногу, – потребовал нэрр-герцог. – Давайте, давайте. Поздно стесняться. Мы уже женаты.
Я с сомнением поглядела на столик, где по-прежнему лежали бумаги. Я довольно смутно представляла, в чём именно заключался супружеский долг, но в романах он отдавался в постели. Во всяком случае, девушками. Поэтому пока не понимала, чего от меня хочет супруг. Но протянула ему ногу.
Нэрр-герцог сноровисто стянул с неё сапог и немного размял стопу через кожаную подошву тапочек. Это было так приятно, что я растерялась. Видимо, поэтому, понимая, что я не очень хорошо соображаю спросонья, супруг наклонился за второй ногой сам и проделал с нею то же самое. Затем он каким-то чудесным образом откинул спинку своего сиденья и вынул оттуда шкуру. Расстелил её на скамье, уложил сверху мои ноги и накрыл.
– Вы можете сильнее откинуться. Подложите под спину подушку. Потерпите немного, скоро станет удобнее.
Я кивнула, кутаясь в мохнатую шкуру и в блаженстве вытягивая ноги. Да, так гораздо удобнее…
* * *
Когда меня разбудили второй раз, экипаж стоял. Внутри было темно. Я упиралась головой во что-то удобное, свернувшись калачиком.
– Эмилия, вы можете выйти размяться, – заговорило это «что-то» голосом нэрр-герцога, и я осознала, что его рука обнимает меня за плечи. – Если хотите, можно выпить на ночь тёплого молока с булочкой. Здесь всегда есть что-нибудь свежее для постояльцев.
Он потянулся, высвобождая руку, и зажёг светильник.
– Давайте я помогу вам обуться.
Он проделал те же действия, что и раньше, только в обратном порядке, и я даже не успела смутиться под впечатлением того, что спала в обнимку с мужчиной.
Да, он мой муж!
Но я даже не заметила, когда и как это произошло!
Герцог толкнул дверь и спустился первым. Мы очутились в какой-то деревушке, возле дома, откуда действительно пахло сдобой. Уж не знаю, кто ест среди ночи, но я бы не отказалась. Гвардейцы тоже спешились, и их стало больше. Запорошенные снегом – видимо, те, с кем мы приехали, – вели своих коней в конюшню и о чём-то оживлённо болтали с теми, на чьей одежде таяли снежинки. Видимо, здесь у нас менялись провожатые. Очень гуманно, хотя я бы сама не додумалась.
В доме, который оказался постоялым двором, мне выделили целую комнату и предложили помощь дворовой девки, но я сказала, что справлюсь сама. Но оценила деликатность и заботу супруга. И от сладкой булочки с вареньем из морошки не отказалась. К экипажу я возвращалась в приподнятом настроении. И даже не сразу поняла, что изменилось внутри, когда нэрр-герцог распахнул дверцу.
Сидений не было.
– Эмили, поднимайтесь и усаживайтесь, не выветривайте тепло, – потребовал супруг, и я подчинилась. Только когда поднялась на ступеньку, я поняла, что вместо двух скамей внутри была большая… Язык не поворачивался назвать это кроватью. Лежанка. Сверху на ней были набросаны шкуры и подушки.
– Поворачивайтесь! – поторопил нэрр Рауль. – Садитесь.
Я села.
Он быстро стянул с меня сапоги и сунул в какую-то нишу в изножье.
– Двигайтесь! – снова скомандовал он, и я переползла вглубь экипажа.
Мой супруг быстро залез следом, разулся и захлопнул дверцу.
Внутри было не то чтобы тепло, но и не холодно.
– Раздевайтесь. – Я застыла в нерешительности от его слов. – Эмили, поверьте, под одеялом достаточно тепло. Верхняя одежда будет только мешать.
В темноте экипажа его полушёпот звучал неприлично и будоражаще. Я послушно стянула шубу и шапку. Супруг избавился от своих, и всё это тоже кануло где-то в ногах.
На мои плечи, согревая, легла тяжёлая шкура.
– Я помогу вам справиться с причёской.
Нэрр-герцог повернул меня спиной к себе, и его пальцы стали умело нащупывать в моих волосах шпильки. Я хотела спросить, где он так научился, но потом до меня дошло: двенадцать жён! Все они ездили этим путём, возможно, в этом же экипаже, спали на этих подушках… Впрочем, надеюсь, наволочки на них всё же меняют.
Мужские руки пропускали между пальцами пряди, осторожно распутывая волосы. К моему удивлению, это было совсем не так, как под руками ми Торнберг. Это было… сладко, как булка с морошкой, которую запиваешь парным молоком. И это немного пугало.
– Эмили, да расслабьтесь вы! Не собираюсь я на вас набрасываться, как голодный зверь! – буркнул мне в затылок герцог.
– Почему?
– Вы недовольны? – уточнил нэрр Рауль.
– Нет, мне просто интересно почему.
– Потому что вы не получите удовольствия.
– Какого удовольствия? – не поняла я.
– От процесса.
– Я же не ради удовольствия замуж выходила, – напомнила я.
– Одно другому не мешает.
– Ну, в принципе, ладно. Если раз в месяц, я… – Дальше тут должно было прозвучать: «готова потерпеть это ваше удовольствие», но нэрр-герцог сделал резкое движение, зацепив волосы, и я зашипела от боли.
– Эмили, вы теперь всегда будете попрекать меня этим «раз в месяц»? – Заботливые руки герцога перестали заниматься моими волосами, и это огорчало. Мне понравилось.
– Я не попрекаю! – возразила я, чтобы он успокоился и вернулся к своему занятию.
– Знаете, это даже хуже, – недовольно буркнул он, но разбирать причёску продолжил.
Закончив со шпильками, супруг «расчесал» мои волосы пятернёй, разбирая на пряди до самых кончиков. Эта нехитрая ласка почему-то отдавалась в груди. Но не в той, которая внутри, а той, которая снаружи. Это было немного… неудобно.
Наконец герцог заплёл волосы в одну косу, и я с сожалением осознала, что всё закончилось.
– Давай… – хрипло начал нэрр Рауль, но откашлялся и продолжил нормальным голосом: – Давайте спать, Эмилия.
– Хорошо. Спокойной ночи!
– «Спокойной ночи, дорогой Рауль», – поправил он меня.
– Спокойной ночи, дорогой Рауль, – быстро повторила я и растянулась, укрываясь шкурой-одеялом.
Да, так: лёжа, головой на подушке, с заплетёнными волосами, – было гораздо удобнее. И вполне тепло.
* * *
…Проснулась я утром. И обнаружила свою голову не на подушке, а на плече у супруга.
Глава 17, в которой Рауль возвращается в родовое гнездо
Это была невыносимая пытка. Невыносимо-сладкая пытка, и я отдавался ей как одержимый. Пройдёт совсем немного времени, и нойлен Эмили окончательно превратится в нэйру, осознает свою женскую силу и начнёт ею злоупотреблять. Но пока она была столь невинна, искренна и трогательна, что меня распирало изнутри от счастья обладать всем этим. Единолично обладать. Касаться и ощущать ответный трепет пробуждающейся чувственности. Наблюдать, как в моих руках нежный бутон распускается в сказочный цветок.
Даже сейчас меня трясло.
Что говорить о тех ощущениях, которые я испытаю, когда дойду до самого сокровенного! Я не буду спешить. Я буду вкушать этот дар мелкими глоточками, чтобы не пропустить ни единой капли его сладости и горечи.
Эмили уснула быстро. Её дыхание стало почти неслышно. Во сне она развернулась, и я поспешил подсунуть плечо ей под голову. Притянул к себе, и она доверчиво прижалась к моему боку. Внизу я был настолько полон, что становилось больно. Я коснулся губами её волос.
Маленькая любопытная синичка попалась в мои сети.
Или я – в её.
В любом случае друг от друга нам никуда не деться. Особенно в небольшой крепости, отделённой от всего мира вьюгами, снегами и лесами.
Моё маленькое сокровище.
Я обнял её и стал понемногу погружаться в сон.
* * *
Утром мы снова остановились. Нужно было привести себя в порядок. Ехать предстояло почти весь день. Проснувшаяся Эмилия смущённо смотрела в мою сторону, недоумевая, как оказалась у меня в объятиях. Я не стал поднимать эту тему. Она быстро уложила волосы, но я всё же сделал ей зеркало из окна, как хотел, когда она мерила драгоценности матери. Она на мгновение растерялась, обнаружив в стекле своё отражение, но мимоходом поблагодарила и поправила пару прядей.
Какое самообладание!
Я походил, разминаясь, пообщался с гвардейцами, которые квартировали в селе. На пути в поместье было несколько пунктов, где располагались небольшие военные отряды. Ещё на нескольких направлениях стояли гвардейские посты. Они выступали гарантом безопасности ближайших к королевской семье родов. Гибель Марны, пятой моей жены, стала последней каплей в чаше монаршего терпения, что выразилось в появлении охранной сети. Многие отмечали, что на дорогах теперь спокойнее. Разумеется, бремя содержания гвардейцев аристократы разделили с короной, но в целом особых возмущений не высказывалось.
При дневном свете стало лучше видно всё. И свежее личико моей Эмилии, и взгляды гвардейцев на неё. У кого-то любопытные (кто такая, почему не знаем?), у кого-то сочувственные (вот не повезло девушке с мужем), у кого-то заинтересованные (нечего пялиться, моё!). Нэйра Эльдберг вроде со всеми держалась мило и вежливо, но так невзначай, что сложно было выделить внимание к кому-либо конкретно.
К сожалению, включая меня.
В гостевой комнате она переоделась в дорожное платье и даже сумела соорудить что-то приличное на голове. А когда мы тронулись в путь в сидячем варианте экипажа, Эмилия почтительно поинтересовалась, может ли она в дороге почитать. Самостоятельно справившись с установкой столика со своей стороны, Эмили погрузилась в книжку. Предусмотрительная у меня жена. Запаслась занятием, хотя я не предупреждал.
Очень хотелось вернуть между нами романтическую атмосферу вчерашнего вечера, но пока это было нереально. Меня ждал целый ворох шпионских донесений, дипломатических депеш и банальных кляуз на соседей…
Да и разговаривать нам было не о чем.
Что поделать? Это обычная проблема договорных браков. Но впервые мне не ставили это в упрёк. Казалось, Эмили превосходно переносит путешествие и её совсем не смущает то, что супруг уделяет больше внимания бумагам, чем новобрачной. Чем больше мы удалялись от столицы, тем сильнее во мне крепло подозрение, что её действительно всё устраивает: и вынужденное одиночество, и ссылка к северным оленям на рога, и, возможно, заявленные мною визиты раз в месяц…
На этой мысли я постарался отрешиться от своей спутницы и погрузиться в дела. Его величество может закрыть глаза на мою скандальную скоропалительную женитьбу и внезапный отъезд. Ему в принципе было всё равно, где я и чем занимаюсь, пока работа выполнялась в срок. Желательно – вчера.
Мы ехали почти весь день, и я, как обычно, почувствовал приближение Драгаарда, стоило ему показаться в расщелине между гор. Я много раз пробовал приезжать с закрытыми окнами, чтобы ничто, случайно увиденное по дороге, не могло подсказать о приближении старого замка. Но всякий раз в какой-то момент меня посещала уверенность: если я сейчас выгляну в левое окно, то непременно увижу его острые башенки. Он словно говорил: «А вот и я, глупый мальчишка. Куда бы ты ни уезжал, тебе суждено возвращаться к старику. Знай: я буду стоять здесь и ждать тебя. Я буду ждать тебя всегда».
И всякий раз мне становилось стыдно перед ним, как перед живым, за то, что на крышах давно не подновляли черепицу, а стена в восточной башне отсырела. Нужно бы перестелить там полы и прочистить камины.
Зимой там уже давно никто не жил.
Да в замке вообще почти никто не жил.
Мне казалось: каждый раз, когда я возвращался, замок ставил мне это в упрёк. Что он скучает. Что ему одиноко.
…Мне с самого детства говорили, что у меня слишком живое воображение.
– Эмили, посмотрите в окно. С этого места Драгаард видно лучше всего, – сказал я, не отрываясь от бумаг.
– Да? – отозвалась моя тринадцатая супруга. – Это он? А как вы узнали, что мы подъезжаем?
– Я – Правая Рука короля и знаю всё, – похвалился я и посмотрел на неё.
Лучи закатного солнца мягко подсвечивали тонкий профиль Эмилии, придавая ему золотистое сияние.
– В нём можно жить? – спросила Эмили.
– А почему нет?
– Он… такой старинный… И очень суровый. Мне кажется, в нём можно только сражаться.
– В нём можно всё: сражаться, жить, любить, растить детей и умирать, – успокоил её я. Но потом подумал, что, учитывая трагические страницы моей супружеской жизни, слова о смерти звучали не столько философски, как мне хотелось бы, сколько угрожающе. – От старости умирать, я имел в виду. Ни одна из моих жён не погибла здесь. В Драгаарде вы в полной безопасности.
– Он выглядит как усталый старик-воин, – заметила Эмилия, и я поразился, насколько точно она передала мои собственные ощущения.
– Этой крепости не одна сотня лет. Очень, очень давно, когда наше королевство ещё не было королевством, через Драгаард шла оживлённая торговля. Он же защищал окрестные земли от разбойников и врагов. Земли йарлов Эльдбергов процветали.
– А теперь?
– А теперь у замка лишь Годином забытая деревушка, – улыбнулся я. – Зато она знаменита своими шерстяными шарфами и свитерами. Вам непременно что-нибудь подарят…
Я чудом сдержался и не продолжил: «…всем моим жёнам дарили». Бедные жители давно разорились бы на подарках новым хозяйкам, если бы всякий раз я не оплачивал селянам стоимость подношений. Не крестьяне виноваты в том, что последний владелец замка такой бестолковый.
В разговоре повисла невольная пауза.
– А вы тоже умеете? – спросила Эмилия, и я решил, что слишком глубоко задумался о своём, раз не уловил сути вопроса.
– Что умею?
– Сражаться! Как ваши предки.
– Я-то? Я-то да.
– Вы, наверное, очень сильный?
– Почему «наверное»? Совершенно точно!
Эмили бросила в мою сторону короткий взгляд, будто усомнилась.
Да я и сам усомнился.
Откуда же взять силу Левому Ботинку королевской особы, если всю свою жизнь он проводит за письменным столом?
* * *
Сани остановились у старого замка. Крепость находилась на прибрежном скалистом хребте, будто повиснув на нём, как рубаха на заборе. Четыре башни смотрели в разные стороны света. Две из них выходили к морю. Корабельная спускалась прямо до самой воды. С того места, куда мы подъехали, залив видно не было, но запах моря ощущался. Если хорошо прислушаться, можно было услышать шум прибоя. Даже в самые сильные холода фьорд не замерзал.
На нашу сторону выходили Сторожевая башня, которая начиналась от основания склона, и самая высокая – Главная. Между ними располагалась высоченная лестница-мост, которая вела к Верхним Вратам. Владельцы Драгаарда традиционно вносили молодую супругу в родовое гнездо на руках.
Но…
Во-первых, это была уже тринадцатая моя женитьба. Во-вторых, зима порадовала обитателей крепости гололёдом. Тут самому бы шею с ногами не сломать по дороге. А в-третьих, я не был уверен, что дотащу Эмилию до самого верха.
Она была исключительно миниатюрной. Просто письменный стол отнял у меня все силы.
Чтобы не падать в глазах молодой жены (и на глазах тоже), я решил пренебречь старинной традицией, как и делал последние… раз десять. В общем-то, лишь первые два я её соблюдал.
А потом надоело.
Я подал Эмили руку, помогая выйти из экипажа. Она потопала ногами, разгоняя кровь, и посмотрела вверх, где был вход.
– Нам туда?.. – потрясённо спросила она.
– Можете туда. – Я показал рукой в сторону деревеньки. – Но там купальни с дороги я не обещаю.
– Купальня с дороги – это веский довод в пользу преодоления препятствий, – согласилась Эмилия. – Я готова!
Моя маленькая решительная синичка!
Когда-нибудь потом, когда это будет не так смертоубийственно, я обязательно вознесу тебя до наших покоев.
Мы пошли вверх рука об руку, и мне показалось, что именно теперь, а не в столичном храме Хингвера, вершится наш брак.
…Да, я знаю, у меня очень богатое воображение!
* * *
На последних ступеньках Эмили дышала тяжело и надсадно, но упрямо продолжала подниматься. Я, признаться, тоже подустал. К концу крутые ступеньки стали казаться непосильно высоченными. Я нарочито старался идти не слишком быстро, показывая, что забочусь о непривычной к таким восхождениям жене, а на деле – чтобы удержать лицо «сильного воина». У самых дверей я дал себе слово: непременно, прямо с завтрашнего дня начать тренироваться.
– Нам каждый раз придётся так?.. – в ужасе спросила Эмилия, пытаясь восстановить дыхание.
– Можете отсюда не выходить, – предложил я альтернативу, но по округлившимся глазам понял, что мою шутку не оценили. – Не переживайте, Эмили, здесь есть подъёмник.
– Тогда… почему?.. – Она обернулась, показывая мне (будто я сам не знал) все сто семьдесят ступенек, что остались позади.
– Чтобы замок вас принял, – ответил я и постучал кольцом в окованные железом двери.
Они со скрипом распахнулись.
– Нэрр Рауль, с возвращением! – возвестил пожилой мо Йохан, который, казалось, служил здесь дворецким всегда.
– Нэрр Рауль, что же вы заранее не сказали, я бы ваш любимый черничный пирог испекла! – сетовала худощавая ми Лотта, экономка Драгаарда, перебирая передник.
– А это моя жена, Эмилия. – Я развернулся, чтобы подвести её ближе, но когда обернулся, на лицах слуг застыла маска дежурной почтительности.
– Добро пожаловать, нэйра Эльдберг, – поклонился мо Йохан.
Это безликое «нэйра Эльдберг», словно сугроб на голову, остудило мои восторги от возвращения домой. С тринадцатой женой. Туда, где она никому не нужна. Где я собираюсь её бросить.