Светлана Медофф
Зимовье зверей. Вегетарианская история
Часть вторая. Гусь
А в это время Кошечка
Спешила к Гусю с новостью.
Он склёвывал калачики
Задумчиво в траве.
«Всё, Гусь, готовься к худшему,
Тебя зарежут вскорости.
Рождественскую миссию
Не выполнить тебе».
«Га-гак? Уже? Не рано ли?
Я столько назагадывал!
Хотел погибнуть с пользой я,
Красиво, как герой!
Мечтал я в ночи зимние
В га-гамаке полёживать,
И чтоб меня орехами
Кормили, курагой».
«Ну что за бред горячечный?
Коль ты сейчас не смоешься,
То склеишь ласты к вечеру.
Петух чуть свет сбежал».
«Здесь рядом гуси дикие
Садятся периодически
Передохнуть. Их утречком,
Мечтая, провожал.
Я попрошусь в компанию
И с ними в страны дальние,
Как гусь Мартин в Лапландию»…
«Поплюй и разотри!
Не зря гусей, как правило,
Считают люди глупыми.
Сначала тело жирное
От почвы оторви!»
«Легко! – Гусь разобиделся, –
Га-гак!» Захлопал крыльями,
Махал. Бежал. Подпрыгивал,
Но всё же не взлетел.
Напрасно его Кошечка
«Дави на газ!» – задорила,
Вернулся к ней пристыженный:
«Что делать?» Рядом сел.
«Ну, в лес идти, я думаю.
Там Петеньку разыскивать.
Вдвоём оно сподручнее,
Нестрашно в темноте
И тысяча возможностей
Сложить геройски голову.
А выжить – так тем более.
Там хищники везде».
«Ты думаешь? Всё правильно!
Мы с Петькой будем первыми!
Всегда первопроходцами
Гордятся! Черт возьми!
Освоим лес – и памятник
Воздвигнут нам на родине.
Ну всё, пошёл. Покедова!»
«Давай, Гагарин. Жми!»
Стемнело. Обнаружилось,
Что нет гуся на выгоне.
Два круга Баба сделала
В селе и за селом.
Зато уж Дед злорадствовал:
«1:1, бабусенька!»
И так бубнил до ужина,
Покуда за столом
Он не был бит половником —
Довел её, сердечную,
И сразу успокоился:
«Всё-всё! Давай за мир».
Дед выставил две рюмочки.
Старуха молча выпила,
Чтоб сбросить напряжение:
«Срывается наш пир.
Ну, в смысле день рождения.
Давай найдём решение.
Раз птиц мы не зарезали,
Наверно, это знак,
Что кто-то неожиданно
К тебе решил наведаться:
Братья, сватья, ну, мало ли».
«Допустим, даже так, —
Кивнул Дед настороженно, —
И что с того?» «Я думаю,
Свинью зарезать надобно».
«Чего это свинью?»
«Того, что кашей манною,
Оладиками-блинчиками
И баснями душевными
Гостей не накормлю».
«Нажаришь им картошечки,
Салатики-малатики,
Грибы, соленья – хватит им.
Они ж, как саранча,
И так сожрут всё в погребе».
«Вот именно. Поэтому
Мясное нужно, жадина!»
Дед выдал сгоряча:
«Пускай я жмот, но свинушку
Не дам! Её подкармливал
Всё лето белым хлебушком.
Я с ней умру, вот так!»
«А я смотрю, с чего свинья,
Как на дрожжах, раскормлена?
Я ей ботву и выжимки,
Она же словно танк!»
Дед понял: обмишурился:
«Раз ты сегодня, бабочка,
Такая кровожадная,
Тогда барана режь!
Из шкуры тебе на зиму
Мы справим чуни тёплые,
Жилетку, шапку новую,
Чем хошь себя потешь!»
«Ну ладно. Будь по-твоему», –
Вздохнула. «Из баранины
Шашлык хорош, из рёбрышек
Шурпу могу сварить», —
Старуха планы строила.
«Ну, за обновку!» – весело
Дед подмигнул, но без толку.
«С тобой не буду пить», –
Сказала, как отрезала.
Дед шкалик взял объёмистый,
Буханку хлеба тёплого,
Тихонько в хлев проник:
«Я спас тебя, Хаврошечка».
Побрызгал хлеб из шкалика,
Свинья вскочила радостно
И съела в один миг.
Часть третья. Баран.
Старуха нарумянилась
И к мяснику отправилась —
Позвать, чтоб быстро, правильно
Барана заколол.
А Мурка – за околицу,
Где под присмотром Тузика
Паслось всё стадо сельское,
Примерно сто голов.
Нашла Барана Кошечка
И молвила: «Я с новостью.
Петух и Гусь откланялись.
Тебя зарежут, друг».
Баран – с копыт! Прям на спину
Упал, ногами дрыгает.
Понаблюдать конвульсии
Все овцы стали в круг.
И кто-то даже мекает:
«Ну что ты сразу в обморок?
Ведь дело-то житейское».
Баран лежит, как пень.
Потом промолвил жалобно:
«Да, это наша миссия.
Иду я на заклание».
«Ты не баран. Олень!» —
Пришлось прикрикнуть Кошечке
Сквозь бурные овации
Овечек взбудораженных.
«Давай-ка отойдём.
Всё стадо ваше глупое
Идеей оболванено.
Вас режут, бреют налысо,
А вам всё нипочём».
«Согласен я, нам сызмальства
Внушают ободрительно:
Тебя обрили – радуйся,
Другой подставив бок.
И есть у нас предание
О пастыре рачительном,
Три шкуры не сдирающем,
Срезающем чуток».
«Овечьи мифы жалкие
Про доброго хозяина!
А вы воспринимаетесь
Сугубо как шашлык».
Глаза барана плёнкою
Мгновенно затуманились,
Он бекнул как-то сдавленно
И вверх ногами брык.
«Да что ж ты снова хлопнулся?»
«Я очень впечатлительный.
Ты это слово мерзкое
При мне не говори».
«Прости, но образумиться
Пора». «Бесспорно, милая,
Я изменю сознание.
Ой, пёс следит, смотри,
А то б я в лес отправился
Товарищей разыскивать.
Втроём верней. Три – в общем-то
Волшебное число.
Три тополя, три времени,
Три брата, три желания,
В трёх соснах, три товарища»…
«Остапа понесло».
«И бог – он любит троицу!»
«Спасаться будешь, сказочник?
Беги, Туза учёного
Я на себя беру».
И к псу, в теньке лежащему,
Пошла она вразвалочку,
Хоть ей это общение
Совсем не по нутру.
«Эй, как дела, Тузующий?» —
Спросила Кошка Тузика,
Прикинув расстояние
До ближнего плетня, –
Что служба?» «Да спасибочки,
Пока не бей лежачего».
«Ты знаешь, как-то издали
И не узнать тебя.
Со стадом слился полностью.
Небось, не лаешь – мекаешь?
Траву ещё не пробовал?»
Тут Тузик зарычал
И с лаем в драку бросился.
Она скакнула в сторону
И на бегу заметила,
Как в лес стремглав помчал
Баран Остап, а зрелищем
Погони увлечённые
