Светлана Медофф
Крошечка-Хорошечка, которая Хаврошечка
А вылезла из левого.
Корова снова дунула –
Покойна и сыта,
Явилась красна девица.
Глядит – работа кончена,
И солнце пыл умерило,
На облако присев.
В селе Сова и Курица,
Дрожа от нетерпения,
Их ждали на околице,
Изгрызли ногти все.
Увидев платья новые,
От радости захлопали,
Остолбенела мачеха,
Как проглотила кол.
Орнаментами пышными
С цветами несравненными,
Да каждый по-особому
Украшен был подол.
Отец от восхищения
Прижав, кружил Хаврошечку:
«В таких нарядах девицам
Не то что к алтарю
В церквушке нашей старенькой –
Не стыдно и с боярином
Венчаться в стольном городе!
Да хоть на пир к царю»!
Зарделись красны девицы,
В ладошки дружно прыснули,
Давай глаза закатывать,
Губами делать о.
А Крошечка-Хорошечка
Пошла доить коровушку.
Вдруг слышит снова выкрики,
Визг, плач, переполох.
Упал слизняк за пазуху?
Напали псы бродячие?
Идёт на землю русскую
Войною супостат
И в плен берёт красавушек,
Скромняшек, умниц, тружениц,
Наилучших в мире девушек?
А дело было так:
Сестрицы платья мерили
И вдребезги рассорились –
Ну, не пришли к согласию,
Какое из них чьё.
Короче, слово за слово,
Пошли в ход оскорбления,
Колени, ногти острые,
И уж потерян счёт
Волосьям, с корнем вырванным.
Беги, спасай, Хаврошечка,
Ты ж нас по справедливости
Умеешь рассудить.
Та с молоком замешкалась
И, опытом научена,
Внесла подойник в горницу.
Но чтоб не зацепить,
На стул его поставила.
И зря. За это мачеха
Такой разнос устроила
По первое число!
Поверье есть народное:
На стул не ставь подойницу –
Скотина станет бросовой –
Усохнет молоко.
Вдобавок платья порваны,
Разбиты две посудины,
Мордахи расцарапаны,
Подбит у старшей глаз,
Замучила бессонница,
И сердце в горле прыгает!
За всё это Хаврошечке
Такой дала приказ
Наутро злая мачеха:
Кудель взять серебристую,
Тончайшую и чистую,
И полотна наткать.
В ручье студёном вымочить,
Отжать и ветром высушить,
На жарком солнце выбелить,
В рулоны закатать,
Узорами прекрасными
Так, чтоб казались красными,
Взамен вчера испорченных
Полотна вновь заткать
И сшить из них нарядные
Четыре платья: девицам
И ей, но чтобы лучшее!
Ну да, она же мать.
А не успеет к вечеру –
Пообещала девочку
Сдать в монастырь на острове,
Что посреди реки,
Куда не разрешается
Мужчинам-посетителям.
Мол, пусть с отцом помаются,
Хоть сдохнут от тоски!
Ну а следить отправила
Триглазку за Хаврошечкой.
Велела строго-настрого
Смотреть во все глаза,
Ведь сёстры безголовые
С заданием не справились,
Она же всех толковее,
Хотя и егоза.
Набрав мешочек семечек,
Триглазка шла уверенно.
Полдня она действительно,
Не отрывая глаз,
Сидела, как растение,
Лузгой, как тлёй, засыпана.
Хаврошечка работала,
Коровушка паслась.
Цеплялось солнце млявое
За склон горы. У Курицы
Зевок невольно вырвался,
Другой… Она легла
На травушку-муравушку,
А Крошечка-Хорошечка
Невдолге колыбельную
Запела-завела:
«Паслась коровка белая
На вайдовом лугу,
Давала пить телёночку
Соловому-му-му.
Где молочко покапало,
На шмальтовом ковре
Овечки шли лилейные
В гурьбе-бе-бе-бе-бе.
Пришла коровка чёрная-
Лучистые рога,
Домой коровку белую –
Зовёт дуда-да-да-да.
Болкатая рогатая
Траву рвала с росой –
И звёздочки рассыпались
Дорожкой-ой-ой-ой.
Телёнок и коровушка
Путём искристым шли,
Тянулся он за вымечком
Губами-ми-ми-ми.
А капельки молочные
Летели до земли
И деткам в глазки капали –
Ай-люли, ай-люли.
Один глазок зажмурился,
Другой уж видит сны,
Спи, спи, моя красавица,
Усни, усни, усни».
Триглазка спит. Коровушка
Подула на Хаврошечку –
И влез ей в ухо правое
Семиточечный жучок,
А вылез через левое.
Вновь превратился в девицу.
Пора домой – всё сделано,
И день уже поблёк.
Пришли. Наряды новые
Казались лучше прежнего,
А сарафан для мачехи –
Невиданной красы:
Узор крестецкой вышивки
Был так искусно выполнен,
Что холст казался тоненьким,
Как крылышко осы.
Девицы прямо взвизгнули,
А мачеха опешила,
Слезинки так и брызнули,
И руки затряслись,
И ноги стали ватными,
От мозга кровь отхлынула,
Она качнулась, охнула
И в обморок хлобысь!
Её водой побрызгали
И по щекам похлопали.
Очнувшись, злая мачеха
Всех отослала вон:
Супруга – в сад, Хаврошечку –
В коровник, и на улицу –
Девиц. Однако Курица
Вернулась резко в дом.
Сев на колени к матери,
Свой чудный сон поведала,
Который днём увидела,
Как будто наяву:
«Мне снилось, что я в улике:
Вокруг – з-з-з – гудение,
Хотелось спать до ужаса,
Но вижу: на лугу
Корова наша кружится.
Взбесилась что ли – думаю.
Тошнит, и рябь на воздухе,
Как ветер по реке.
Вдруг – терем белокаменный,
В окошко глядь – Хаврошечка
На лавке спит на бархатной
С шитьём своим в руке!
Стол щедрый в центре горницы:
Напитки, разны кушанья…
И из укладки женщина
Наряды достаёт,
А платья эти самые»!
Мать вскрикнула: «А волосы?
Какие были волосы»?
«Пшеничные. Так вот,
Оконце враз захлопнулось.
Корова, лес и пастбище –
И больше никогошеньки,
Но сарафаны тут!
Из уха вдруг коровьего
Коровка божья вылезла,
В Хаврошку перекинулась –
И пчёлы не гудут,
И воздух не колышется,
И в животе не муторно.
Она ко мне склоняется
И говорит: пора».
Мать слушала и пятнами
Покрылась вся пунцовыми,
Потом сказала голосом
Шершавым, из нутра:
«Ты никому до времени
