Светлана Леонова
Дьявол соленых песков

Глава 8

Искать долго подругу не пришлось – она всегда была там, где шло веселье, в самой гуще событий. Одна, без своего «ангела», но и тот быстро нашелся занятый работой в баре, но все же успевавший бросать полные восхищения взгляды в сторону Татки. А та веселилась напропалую, наверняка позабыв и о скучавшей в одиночестве номера подруге, и даже о своем новом воздыхателе. В этом и была вся Татка – легкая в общении, на подъем, сверхоптимистичная, источник вечной энергии. Не обратить внимание на такую было просто невозможно. Она приковывала к себе внимание любого, от мала до велика, находила ключик к общению в человеком любого возраста, будь то малыш или человек солидного возраста. А уж мужчины и подавно были влюблены в нее поголовно. Татка осознавала это, но пользоваться не спешила: ей больше по нраву была сама игра, чем результат. Вот и сейчас, наслаждаясь производимым эффектом, она не спешила никого подпускать близко, хотя все же время от времени можно было заметить бросаемые украдкой осторожные взгляды в сторону ее нового знакомого, оставшегося в этот вечер работать.

– – Какие люди и без охраны! – хмыкнула Татка, едва завидев перед собой подругу. – Решилась все же покинуть свою келью?

– Угу, – едва кивнув, признала очевидную глупость Лана.

– Тогда для начала в бар, стереть эту затравленную мину с твоего лица.

Пританцовывая, Татка повела ее следом за собой, где их встречал лукавой улыбкой «ангел», колдовавший над очередным заказанным коктейлем.

– Томас, текила-санрайз для меня и моей подружки! – не церемонясь, обратилась она к околдованному ею красавчику, получила в ответ «Непременно» вместе с улыбкой, поле чего вернулась к своей подружке. – Ты где была? Я к тебе так и не достучалась в номер.

– Уснула. Представляешь, банально уснула.

– Я смотрю, сон на тебя очень благотворно влияет, раз ты здесь – усмехнулась подруга.

– Тат, мне потом нужен будет твой телефон. Одолжишь?

– Да не вопрос. А твой что?

– А мой уплыл.

– В смысле? – не поняла Татка, наблюдавшая в этот момент за ловкими движениями рук Томаса.

– В прямом. Пошла на пляж поговорить с родителями, а потом, как на грех, Герман позвонил.

– И ты, глупая, ответила, – сделала недовольное заключение Татка.

– Надоело бегать от него.

– Ну и? Что с телефоном-то?

– С досады выбросила в море с пирса.

Татка медленно повернулась, чтобы посмотреть, не ошиблась ли она соседкой, лицо ее при этом выражало такое искренне удивление, будто перед ней был сам папа римский, одетый в нелепый обтягивающий спортивный костюм с разбросанными по всему материалу леопардовыми мордами.

– Бог ты мой, мать, ты ли это? – покачала она головой, едва отходя от шока. – Прям, так и в море?

– Ага. Про разговор не хочешь услышать?

– А чего там слушать-то? – отмахнулась Татка. – Все одно и то же: ты моя, бла-бла-бла, вернись, я все прощу. Слишком много пафоса на ровном месте. А судя по твоему нетипичному поведению, Герман и вовсе зашел за границы дозволенного даже для близких. Ты сюда чего приехала? Отдыхать. От него в первую очередь. Вот и отдыхай, подруга! Забей на этого гада. Ты ему ничем не обязана. Что он там тебе снова наговорил?

– Как обычно, – вежливо улыбнувшись Марио, протянувшему ей бокал с коктейлем, Лана поспешила спрятать взгляд от подруги, намеренно разглядывая алую жидкость со льдом. – Ох, не знаю, куда глаза мои глядели, когда я с ним знакомилась.

– Да что уж сейчас пенять, нас ты тогда ведь не слушала. Теперь ничего не исправишь. И так раньше была вся закрытая, вся в себе, а с этим кобелем и вовсе спряталась за своей холодностью.

– Почему кобелем? – невольно улыбнулась Лана, выцепив из слов подруги самое безобидное.

– Потому что имя у него собачье. У меня бабуля когда-то купила себе кобеля чихуа-хуа и назвала его Герман. Тот еще гад был. Но до твоего ему, конечно, еще ого-го!

Татка глотнула из своего бокала и блаженно закатила глаза:

– Ммм, вот умеют же они делать из ничего такую вкуснятину.

– Поосторожней, – со смехом предупредила подругу Лана, – эта вкуснятина очень коварна. Отключает мозги на раз.

– Знаешь, дорогая, а вот это, наверно, как раз то, что сейчас больше нужно именно тебе. Отключай свою педантичную соображалку и веселись. Вон как вокруг весело. Музыка, люди вокруг. Никаких проблем! Пойдем потанцуем, чего вечер зря терять из-за этого твоего кобеля? Пошли, пошли…

И оставив свои недопитые коктейли, Татка потащила совершенно не сопротивлявшуюся подругу в самую гущу веселья.

– Давай, подруга! – весело перекрикивая музыку, подбадривала Татка. – Вспомни, как мы раньше зажигали. Когда не было никаких забот и мужиков, когда мы были свободны и беззаботны.

Наверно, выпитый бокал коктейля смешался с остатками не выветрившегося виски, и теперь разум окутала пелена безразличия и легкости. Напряжение приятно отпускало, и Лана наконец-то почувствовала возвращение давно позабытого чувства свободы. И даже забивавшийся под ремешки шлепанцев песок совершенно не тревожил. Ей хотелось танцевать. Да, так просто и банально – танцевать, ловить ритм и отдаваться музыке, совершенно не обращая ни на кого внимания. Права была Татка, нужно было просто позволить себе расслабиться, отпустить все хоть ненадолго. Ведь когда-то она могла себе позволить такие вольности, могла радоваться жизни и строить волшебные планы на будущее, мечтать… И куда делась та беззаботная Лана? Для чего она загнала себя в жесткие грани, скрывшись за маской холодности и безразличия? А ведь запрятанная за семью печатями душа все еще таила в себе веру во что-то светлое и теплое, но приходилось прятать это от злой действительности. Чтобы выжить и не потерять себя, чтобы не сломаться. Это был тот маленький огонек, что не давал сломаться, спрятанный ото всех, свято лелеемый и оберегаемый от чужих глаз. Ее слабость. И ее сила. Она позволила Герману лишь раз увидеть себя настоящую, но он воспринял ее нежность как слабость, едва не разбив хрупкость мечты и надежды. Лана окружила себя непреодолимой стеной холодности и уверенности, больше никому не позволяя заглядывать в свою душу. Но сейчас впервые за долгое время хотелось быть самой собой! Хотелось не бояться и радоваться. И это было потрясающее чувство.

– Давай, детка! – весело подбадривала ее Татка, крутившаяся рядом. Как в старые добрые времена. – Ты у меня красотка!

Время летело быстро, но Лана этого не замечала. Веселье было в самом разгаре и, похоже, расходиться до утра никто не собирался. Но усталости не чувствовалось вовсе. Решив посвятить этот вечер лишь себе любимым, подруги заводили окружающих своей яркой искренней энергетикой чувственности и веселья, а когда усталость брала свое, приходили в бар к Томасу, который мило им улыбался и всячески веселил, не забывая при этом и о своей работе. Парень отпускал комплименты девушкам, шутил, но при этом выглядел несколько напряженным, словно что-то сковывало его. Не похоже было, что две туристки, засевшие у его рабочего места, настолько нервировали и смущали, скорей дело было в чем-то другом. И вскоре Лана поняла причину. На самой верхней ступени большого пляжного домика, у которого с утра собирались желающие вкусить азарт водных развлечений, прислонившись спиной к столбу, служившему опорой для навеса, и сложив руки на груди, стоял Дэм, равнодушно осматривая свои пляжные владения. Царившее вокруг веселье, казалось, нисколько не трогало его – столько сосредоточенности было на его лице. Его взгляд медленно проходил поверх собравшихся, словно ища кого-то. И когда встретился с ее взглядом, его лицо приобрело совершенно уж хищное выражение. Лану аж пробрало от такого прищура. Лишь один уголок его губ тронула тень улыбки. Мужчина больше не отводил от нее взгляда, заманивая под свое влияние, а когда понял, что поймал ее взгляд, не отпускал, держал цепко, не прилагая даже никаких усилий. Только Лана выдержала, нашла в себе силы отвернуться, разорвать эти невидимые оковы, хотя все еще ощущала на себе горящий блуждающий взгляд.

Ей хотелось скрыться в толпе, но она прекрасно осознавала, что это будет расценено как бегство, а дать повод считать себя слабой не хотелось – довольно, сегодня Дэм и так уже много раз сумел застать ее врасплох, лишить самообладания. Она просто повернулась к нему спиной, удобнее расположившись на высоком барном стуле, и упорно старалась делать вид, что появление Дамиана осталось для нее чем-то незначительным. Однако ее спокойствию не суждено было долго продлиться. Дамиан с хищной легкостью подошел к Томасу, проинспектировал запасы в баре и нарочито громко на английском указал, что тому нужно пополнить запасы в баре.

– Прошу прощения, леди, но ваш бармен на некоторое время вынужден уйти, а пока я его заменю. – Ох, как заставлял его голос разгораться внутри тягучему пламени. До мурашек. Лана почему-то очень остро реагировала на низкие вибрации его голоса. А уж при воспоминании, какие ощущения пробуждали в ней его губы, в ногах появлялась предательская слабость и дрожь. – Леди желают чего-нибудь еще?

– Ой, думаю, мне уже просто воды, – почти заплетающимся языком произнесла Татка, смущенно прикрыв ладонью икоту.

Дэм вопросительно приподнял бровь, бросая взгляд на Лану, без слов задавая тот же самый вопрос и ей.

– Пожалуй, я пойду еще потанцую. Ты со мной?

– – Ой, нет, немного посижу, – покачала головой Татка и тут же пожалела о своем резком движении, так как все перед глазами поплыло. И она захихикала. – Кажется, кто-то уже разучился отдыхать.

– А я пойду.

Татка задумчиво смотрела вслед удалявшейся подруге, отмечая, как внезапно сменилось ее настроение. Напускное веселье и беспечность не могли обмануть – подругу что-то сильно растревожило. Девушка перевела изучающий взгляд на огромного мужчину за барной стойкой, потом снова на подругу. И задумалась.

– Нравится моя подружка? – Татка оперлась локтями о барную стойку и наклонилась к Дэму, колдовавшему над очередной порцией коктейля для кого-то. Он дежурно улыбался ей, явно давая понять, что не понимает русскую речь. – Не понимаешь? А я же вижу, что ты с нее глаз не сводишь. Понравилась, да?

Татка сама обернулась, чтобы найти подругу на пляжном танцполе. Яркая, эффектная, даже в простеньком легком платьице. Немного раскрепостилась сегодня, но при этом грозном хозяине пляжа отчего-то стушевалась.

– Красотка! И большая умница. Только тебе тут явно не светит.

Она вновь повернулась к хозяину бара, покачала головой, показывая тщетность бросаемых им заинтересованных взглядов в сторону Ланы, и улыбнулась.

– Не светит, красавчик. Ее завоевать надо, но она не дастся так просто.

Дамиан все так же дежурно улыбался. Конечно, выслушивать пьяные бредни посетителей было его работой, и сейчас он отлично с этим справлялся. Профессионально выслушивал, хоть ничего и не понимал из их речей, ожидая, когда клиент действительно попросит о чем-то более подходящем в данном месте и в данное время.

– А, – махнула рукой Тата, переходя на английский, – еще текила-санрайз для меня и моей подружки. Лана, я к тебе!

Глава 9

Как не хотелось просыпаться, но чувство голода легким покалыванием в животе напоминало о важности как минимум одного круассана и чашки горячего шоколада. При мысли о божественном ароматном напитке, который с таким мастерством готовил бармен в ресторане, в животе жалостливо заурчало. Лана зевнула и сладко потянулась, прислушиваясь к своим ощущениям. Тело приятно ныло, как обычно бывало после долгой изнуряющей тренировки, но сильной головной боли, на удивление, не было. Медленно сев в постели, Лана опустила ноги на пол и с трудом разлепила глаза. Шторы были плотно задернуты еще с вечера, чтобы яркое утреннее солнце не тревожило, но глаза все же обожгло ярким светом. Прикрыв веки, девушка сделала глубокий вдох и через пару секунд медленно выдохнула. Утро нового дня. Полениться она еще успеет на пляже, а пока нужно вставать, умыться, переодеться.

Так, стоп! А где ее одежда? Лана не имела привычку спать в белье или без оного вообще – на ней всегда была легкая сорочка или пижама с шортиками. Видимо, этой ночью она все же знатно перебрала с коктейлями, раз остались силы только скинуть с себя платье и шлепанцы, забраться под одеяло и заснуть в том, в чем оставалась. Платье обнаружилось на краю большой постели. Но удивительней было другое – на нем лежал едва распустившийся маленький бутон бордовой розы. Позорище какое! Она ободрала куст, росший в большой кадушке на первом этаже рядом со стойкой ресепшен. Ей с первого дня понравились эти сочные великолепные цветы, но чтобы вот так вандальничать… Это было что-то новое даже для нее самой. Но цветок был действительно прекрасен, чего уж там. Он все еще хранил свой сладкий аромат, чуть смешанный с запахом моря. Лана взяла его в руку и сделала вдох, прикрыв глаза. Наверно, стоит поставить его в стакан с водой – жалко обрекать такую красоту на стремительную смерть.

Нужно было подниматься, но боже, как не хотелось! Как же не хотелось!!! Она плюхнулась спиной обратно на постель и вновь поднесла ароматный цветок к лицу. Настроение было чудесным. Все же ночная вечеринка сумела отогнать неприятные мысли, о Германе Лана и не вспоминала. Просто веселилась и танцевала. Как вернулась в номер, она уже и не помнила.

Хорошее настроение сразу же спало, стоило только вспомнить о Дамиане. Поразительно, но даже во сне этот дьявол-искуситель не оставлял ее. Этой ночью он был в ее видениях, и Лана помнила их до малейшей детали. Она пробудилась посреди ночи, и едва открыв глаза, даже не увидела, а скорей почувствовала чье-то присутствие. В такой же точно комнате, окутанной тьмой и лунным свечением, Дэм сидел в кресле напротив, совершенно расслабленный, закинув ногу на колено и подперев рукой подбородок. И жадно всматривался в нее. Темнота придавала ему таинственный хищный вид, но Лану это не страшило, напротив, ее тянуло к этой опасности. Ее гипнотизировал его взгляд. И когда она медленно села в постели, заворожено глядя на него, он столь же неторопливо поднялся со своего места и подошел к ней. Глазами задержался на ее руке, придерживавшей одеяло у груди, и Лана точно знала, что произойдет потом: он протянет к ней руку, только лишь кончиками пальцев дотронется к коже за ухом, проведет по шее, опустится к груди и, наконец, накроет ее руку, чтобы отвести вниз вместе с одеялом, оставляя открытой его взору едва прикрытую тонким кружевом белья грудь. Его длинные пальцы совершенно просто, незатейливо дотронулись до плеч, чтобы небрежно снять одну шлейку, а затем и другую, однако дьявол не торопился что-либо делать дальше. Он томил ее ожиданием. Лана не могла отвести глаз от лица, от его горящих желанием глаз, и когда Дамиан поймал ее взгляд, довольно улыбнулся.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он вновь перевел взгляд с ее лица на обнаженное тело, скользнул по чувствительному соску, чуть поиграв с ним, и поднялся к шее. Лана нервно задышала. Ей было мало, чертовски мало такого прикосновения. Захотелось ощутить, как дрожит тело от его прикосновений… Она прикрыла от разочарования глаза. Ну и черт с ним, что они и не знакомы толком, черт с ним, что ее желание слишком импульсивно и необдуманно – этого ведь кроме нее никто не будет знать. Это был ее сон, здесь ей дозволялась любая вольность. Голова кружилась, а по телу горячим током растекалось дикое желание познать его ласки.

Словно угадав ее мысли, Дамиан властно обхватил пальцами ее подбородок и поднял лицо к себе, словно спрашивая, уверена ли она. Какие-то миллиметры разделяли их друг от друга. Миллиметры нерешимости. Даже в ее мыслях этот дьявол держал все под своим контролем. Лана облизала пересохшие от волнения губа, обольстительно улыбнулась своему искусителю и сама сделала последний шаг. Она сама преодолела эти миллиметры, коснулась его губ, обхватила руками за шею и потянула на себя, заставляя опуститься на постель рядом с собой. В ответ лишь тихое хриплое рычание, и тут же его ладонь властно опустилась на ее затылок, путаясь пальцами в волосах, и Лана сдалась под натиском его голодных поцелуев. Голова кругом, каждая клеточка тела пылала и плавилась от его смелых ласк. Боже, отчего эти ощущения так реальны? Тело остро реагировало на каждое его прикосновение, кожа стала невероятно чувствительной и жадной до них. Мягко, но властно Дэм удерживал ее в своих руках, не переставая целовать, пробовать на вкус, терзал опухшие от поцелуев и колющейся щетины губы, ласкал их языком.

Разум даже не пытался что-то возразить. Все было до предельности правильно. Именно в этот момент. Их тяжелое дыхание, его уверенные руки на ее теле, пьянящие поцелуи на шее и ее бешено бьющееся в агонии желания сердце. Ладонь Дэма накрыла ее грудь, и тело словно пронзило маленькими зарядами. Ее обольститель покрывал поцелуями ставшую невероятно чувствительной кожу, опускаясь от губ к шее, в то время, как рука медленно продвигалась ниже, и теплые поглаживания опалили кожу на внутренней стороне бедра. Ощущение тепла на груди от его прикосновения сменилось прохладой, но тут же кожу опалило тяжелое дыхание, жесткая щетина терпимо заколола нежную кожу, но на смену этим ощущениям пришли теплые губы. Когда они сомкнулись вокруг чувствительного соска, вызвав ноющую сладкую боль, Лана услышала собственный тихий стон, сорвавшийся с пересохших губ. Она уже утратила контроль над собой, потерялась в своих острых ощущениях.

– Какая же ты сладкая, – вместе с выдохом ей в губы, и Лана удивилась, что в ее сознании он говорил на чистом русском языке. Без акцента, но тем же знакомым хриплым голосом с волнующими нотками в интонации, от которых внутри все сжималось тугой пружиной. Ей нравилось, как он ее называл. Было в этом что-то личное, совершенно не пошлое. Волнующее и возбуждающее.

Его ласки становились все смелее. Дэм бесстыдно скользнул рукой под трусики, раздвинул влажные складки и заскользил пальцами по ставшим болезненно чувствительной плоти, лишь потом, сполна насладившись ее агонией, вошел пальцем в нее. Ее протяжный стон был тут же заглушен поцелуем. Пальцы то касались горячей плоти, задевали чувствительную вершину, то вновь погружались в жаркую глубину ее тела, и Лана металась в его объятии, сгорала от страсти, выгибалась в его руках, не желая прекращения этой сладкой пытки, бессовестно льнула к нему, прося о продолжении. Боже, неужели можно было испытывать такие ощущения просто во сне? Это было слишком реально для ночного видения. Запретные желания, которые она могла себе позволить только лишь во сне.

Его пальцы набирали безжалостный темп, доводили ее до недостигаемых высот, и Лана почувствовала, как ее едва ли не разрыввет от желания ощутить вкус губ своего дьявола, прижаться к нему, вдыхая его запах, ощущая на себе сбивчивое дыхание и тепло тела. Тело горело огнем, внизу живота появилось покалывание, нервные окончания напряглись до предела… От напряжения все мышцы сводило. Лана металась в руках Дэма, но ему с легкостью удавалось удерживать ее и продолжить свою сладкую пытку. Он выпивал все ее стоны и всхлипывания губами, прижимал к себе одной рукой, что-то шепча на ушко, но Лана ничего не могла разобрать. Ее уносило куда-то далеко-далеко, где еще ни разу не доводилось бывать. Ощущения на пределе, напряжение на пределе. Казалось, ей уже не хватало воздуха. Это было что-то нереальное, запредельное. Дэм ввел в нее еще один палец, темп его движений нарастал, и когда он положил большой палец поверх ноющего клитора, Лана больше не смогла сдерживаться. Тесно сжав его руку бедрами, она взорвалась, забилась в его руках, и лишь только хриплый шепот удерживал ее в этой вымышленной реальности:

– Вот так, детка, не сдерживайся…

Этот оргазм был, пожалуй, самым ярким в ее жизни. Отголоски пережитого наслаждения еще долго волнами пробегали по телу. Словно ища поддержки и опоры, Лана прижалась носом к шее Дэма, вдыхая запах моря, впитавшегося в его кожу, и постепенно приходя в себя. Он крепко прижал ее к себе, устраивая обоих удобнее на постели, но пережитое наслаждение еще не угасло в крови, требовало большего. Лана хотела этого дьявола, хотела познать всю силу его страсти и желания. Наверно, в реальной жизни она никогда бы не решилась на подобную смелую инициативу, опасаясь показаться распущенной и легкодоступной женщиной, но в ее ночных видениях она могла быть такой, какой хотелось, не боясь никакого осуждения.

– Не торопись, сладкая, – ответил он ей с едва различимой усмешкой, едва только она коснулась губами его шеи, чуть прихватив зубами кожу и лизнув место укуса. И так уютно устроил в своих объятиях, что больше ничего не хотелось. – Еще успеется.

Убаюканная его теплыми объятиями, бархатом голоса, Лана поймала себя на ощущении не известного доселе спокойствия и защиты, ассоциировавшиеся ранее только с детскими воспоминаниями о папе. И ей это нравилось, черт возьми. Нравился этот контраст между сжигающей страстью и умиротворяющим теплом. Наверно, Лана сама себе все это придумала, только видение это было таким приятным, что хотелось остаться в нем подольше. И уже сквозь тягучую пелену сна она сумела запомнить лишь последние его слова:

– Закажи еще раз морскую прогулку, – и его чарующий голос, обещавший что-то страстное и незабываемое, снова и снова эхом раздавался в памяти.

Этот сон был настолько ярким, что даже спустя некоторое время после пробуждения все никак не отпускал ее. Настолько реалистичных сновидений у нее еще никогда не было, и даже пробуждение посреди ночей в холодном поту от кошмаров казалось просто наивными детскими переживаниями по сравнению с сегодняшними видениями. Наверно, это все воздействие алкоголя на ее сознание и взволнованность от странной реакции на поцелуи Дамиана – не иначе.

Татка еще крепко спала после ночных гуляний, потому Лане пришлось долго ожидать ее в холле гостиницы. Идти на завтрак одной не хотелось, но и оставаться в своем номере она тоже не решалась, так как стоило только взглянуть на постель и вспомнить свой сон, как ноги предательски слабели и низ живота начинал ныть от пронзавшего импульса желания. От одной мысли об ее жарких видениях, бросало в дрожь, а потому идти на пляж в гордом одиночестве Лана тоже не решалась – боялась увидеть главного виновника этих видений.

За беспокойными воспоминаниями Лана потеряла счет времени, проведенного в ожидании подруги. И только когда та, все еще сонная, выплыла из своего номера, составила ей компанию за чашечкой ароматного горячего шоколада с вкуснейшими блинчиками с джемом, Лана смогла отвлечься и унять свою впечатлительную натуру. Это просто сон, твердила она себе, как мантру, – сон и ничего более.

Но все же ужасно боялась встречи на пляже с похитителем своего спокойствия. В ее сознании все еще звучали его слова: «Закажи еще раз морскую прогулку». Словно он говорил ей это наяву…

Только в этот день Дэма на пляже она так и не увидела.