Светлана Лаврова
Год свирепого цыпленка

Серия «Шляпа волшебника»

Дизайн обложки: Юлия Межова

На обложке использована иллюстрация Натальи Гурковой

В книге использованы графические работы Елены Станиковой

© Светлана Лаврова, текст 2017

© Елена Станикова, иллюстрации, 2017

© Наталья Гуркова, иллюстрация на обложке, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Глава 1
Создание героя

Была зима. Она была уже месяц, да и сейчас есть. Начинался год Петуха. Поэтому тридцать первого декабря народ не ел жареных кур, чтобы Петух не обиделся. А с первого января начал есть. Видимо, рассудил, что после празднования новогодней ночи Петуху уже все равно.

– Я бы убил этих Кузнецовых, – сказал Антон.

– Я бы их палкой побила, – сказала Катя.

– Я бы на них КамАЗом наехал, – сказал Антон.

– Я бы их посадила на кнопку и сверху прижала холодильником, чтобы не откнопились, – сказала Катя.

– Я бы их покусал, – сказал Антон и, подумав, уточнил: – Если бы был бешеной собакой.

– Я бы… я бы… – Катя ничего больше придумать не могла и всхлипнула. – Если бы их не было, мама с папой не ушли. И мы бы вместе встречали Новый год.

Да, родители ушли встречать Новый год с давними-предавними друзьями Кузнецовыми. Они каждый год так уходили, уложив детей и пообещав им утром подарки и пир горой. Антон и Катя привыкли, потому что были маленькие. А в этом году они стали большие. И им стало очень плохо – без мамы с папой какой Новый год?..

– Только не реветь, – сказал Антон. – Лучше давай еще какое-нибудь страшное наказание для Кузнецовых придумаем. Пусть их петух заклюет. Тот самый, которого год начинается.

– Только пусть у петуха будет длинный клюв, – потребовала Катя. – Чтоб им больно было.

– Ладно, – согласился Антон. – Сейчас я нарисую. Только не петуха, а цыпленка. Петуха я не умею.

Он нарисовал на полях газеты, развернутой на «Программе телепередач», два маленьких кружка. Потом поставил их на две тонкие палочки – это цыпленок на ножках. В середине верхнего кружка поставил точку – глаз и пририсовал длинный-предлинный клюв. Клюв занял все свободное место, продлился на напечатанную «Программу на 1 января», насквозь пронзил фильм «Ирония судьбы» и уткнулся кончиком в интервью с президентом. Внутри клюва Антон нарисовал много зубов. Цыпленок сразу стал похож на крокодила.

– Он загрызет Кузнецовых! – обрадовалась Катя.

Антон нарисовал висящие из клюва две кривые загогулины.

– Это подпорки? – предположила Катя. – Чтоб клюв не обломился?

– Это бивни, как у мамонта, – объяснил брат и пририсовал цыпленку рога.

– Он их забодает! – восхитилась Катя, почти совсем утешившись. – А что у него еще есть?

Антон нарисовал у цыпленка под крылом пулемет. Но он не очень хорошо рисовал предметы, и оружие вышло похожим на какой-то страшненький скукоженный цветочек.

– Ничего, – сказал Антон, – это новая модель. А к хвосту прицепим водородную бомбу, да, Кать? Кать? Катя!

Катя спала, неловко скрючившись в кресле. Свирепый рогатый цыпленок с пулеметом забрал ее злость и обиду, и усталая девочка тут же заснула.

«Надо бы дотащить ее до дивана, – подумал мальчик, зевая. – У нее внутри все слипнется, оттого что она так криво спит».

Он попробовал поднять сестру, но та оказалась неожиданно тяжелой. Наверное, много съела новогоднего торта.

– Ну и ладно, – вздохнул Антон и закрыл глаза.

Мама и папа пришли уже около шести утра, веселые, взбудораженные, с полной сумкой подарков – Антону и Кате от семьи Кузнецовых.

– Так и заснули сидя, – умилилась мама.

– И совсем на нас не обиделись, что мы их бросили в новогоднюю ночь, – сказал папа. – Замечательные у нас дети. Все понимают.

На столике белел забытый газетный листочек с программой. Свирепый цыпленок с рогами и пулеметом грустно смотрел куда-то в сторону.

Потом, когда мама и папа пошли спать, цыпленок шевельнулся раз, другой… отклеился от газетного листочка… труднее всего отклеивались бивни, они были слишком длинные и ткнули в нос какого-то политического деятеля из заметки на обратной стороне газеты. Наконец цыпленок отделился полностью. Он был легкий и плоский, и немного ажурный из-за тонких ножек, тонких рожек, тонких бивней и тонкого зубастого клюва.

Открылась форточка. Морозный воздух прянул в комнату мощно и свежо. Цыпленок подпрыгнул на тоненьких ножках и взлетел. Не сам, конечно – это поток воздуха поднял его, покружил по комнате и вынес в форточку.

Свирепый рогатый цыпленок полетел над городом, мутно и тяжело засыпающим после новогодней ночи.

Глава 2
Вампир из 5 «Б»

Ванечка решил уйти в вампиры. У него просто не оставалось другого выхода. Во всех вампирских романах написано, что в вампирном состоянии вампиры сильнее людей. В обычном невампирном состоянии Ванечка Егулова никогда не побьет. Егулов был его выше почти в два раза. А кулаки Егулова были в три раза больше Ванечкиных кулаков. Егулов был гад. Он Ванечку пинал, тряс, ронял с лестницы, отбирал ранец и прятал куртку, чтобы тот подумал, что ее украли, и заплакал. Егулова Ванечка ненавидел так, что аж белел, когда о нем думал.

Вот только не надо думать, что Ванечка все покорно сносил. Один раз он ткнул Егулова карандашом в живот. Он как раз послушал на уроке про то, как Пушкина ранили в живот, и он умер от перитонита. Пусть Егулов тоже умрет от перитонита. Но живот у Егулова был твердый, как в бронежилете. А что, может, он носил под рубахой бронежилет и оттого был храбрый, что ему ничего не грозило. Хотя бронежилет – штука толстая, в нем Егулов казался бы распухшим. А он казался стройным и красивым, гад. Скорее всего, это не бронежилет, а мифрильная кольчуга, как у Фродо из «Властелина колец».

Сейчас Егулов лежал в больнице со сломанной ногой – за две недели до новогодних каникул спрыгнул на спор со второго этажа. Спор выиграл, но ногу сломал. Ванечка был счастлив две недели. Но Елена Алексеевна сказала, что на Егулове все хорошо заживает, и после праздников он вернется в класс. Итак, за новогодние каникулы Ванечке надо было стать вампиром, чтобы укусить Егулова и выпить всю его кровь. Пусть-ка Егулов без крови походит, так ему и надо. Фу! У такого гада кровь наверняка невкусная и отравленная. Ничего, Ванечка все продумал – он будет отравленную егуловскую кровь выплевывать.

Так же безнадежно обстояли дела с Лизаветой-ябедой. Ее тоже побить не получалось. Почему-то все вокруг утверждали, что девчонок бить нельзя. Интересно, почему это? Чем девчонки от мальчишек отличаются? Руки-ноги у них в том же количестве, глаза-носы-уши тоже. Ростом они выше мальчишек, по крайней мере в их 5 «Б». Пинаются и толкаются так же, щиплются больнее, дразнятся обиднее – почему их нельзя бить? Лизавету-ябеду точно можно. Она все время жаловалась: «А Сокольский меня толкнул!», «А Сокольский у меня в тетради начеркал!», «А Сокольский ко мне пристает!». Врет! Очень надо у нее черкаться и тем более приставать. Один раз Лизавета вообще подло поступила: она подложила ему в ранец шоколадку. Шоколадка растаяла и размазалась по «Математике», аж вся «Математика» слиплась. И «Естествознание» тоже запачкалось, но меньше. Из-за «Математики» Ванечке ужас как от учительницы досталось, за неуважение к предмету. Хотя, на Ванечкин взгляд, шоколад как раз знак уважения, а из неуважения он бы чем похуже «Математику» обмазал, например овсянкой. А Вера Валентиновна за «Естествознание» не ругалась, только головой покачала и сказала: «Проголодался? Ничего, скоро перемена и обед». Но Лизавета все равно вредина. Очень она Ванечку раздражала, и побить ее было бы полезно для «мирового благополучия», как говорит папа.

Ванечка спросил у папы, почему нельзя бить девчонок. Папа подумал и сказал:

– Я раньше тоже понять не мог, а потом понял, когда в институте изучал культуры диких народов. Это табу. Такой священный запрет, идущий с древних времен. Если его нарушить, боги разгневаются и страшно накажут все племя.

– То есть если я побью Лизавету-ябеду, то боги накажут весь наш 5 «Б»? – уточнил Ванечка.

– Наверное, да, – неуверенно ответил папа. – Так верили древние народы. Потому что в совсем уж стародавние времена был матриархат. Это когда командовали женщины, а не мужчины. А мужчин никто не уважал. Потом мужчины возмутились, все переделали и стали главными в мире. А от времен матриархата остался запрет-табу: девочек (как высших существ) бить нельзя.

– А Егулов бьет девочек, – вспомнил Ванечка.

– Вот боги и наказали ваш 5 «Б», – пробормотал папа.

Ванечка кивнул. Он понял, что папа имел в виду новую математичку.

Математичку тоже надо было укусить. С ней-то точно больше никак справиться было нельзя. Против нее даже Егулов ничего не мог сделать.

– Папа, почему она такая несправедливая? – жаловался Ванечка. – Мы с Никитой одинаково задачу решили. Потому что друг у друга списали. И одну и ту же ошибку сделали. Так Никите трояк, а мне двойка!

– Расслабься, Иван, все нормально, – обнял его папа. – Ты гуманитарий, а она технарь. Вы – существа разной породы. Гуманитарий – это человек, которому хорошо удается русский, литература, география, история, иностранные языки. А технарь любит математику и физику. Вы с Адой Эдуардовной никогда не поймете друг друга. У меня тоже математика не ладилась, и моя учительница математики говорила, что я ни на что не гожусь и кончу жизнь под забором.

– Под каким забором? – не понял Ванечка.

– Не знаю, какой забор она предназначала для этой цели, – пожал плечами папа. – Лично я бы предпочел ограду Летнего сада в Петербурге, хотя до него далеко ехать. Пришлось просто назло моей учительнице стать кандидатом наук и доцентом в институте.

Ванечка знал, что папа теперь пишет докторскую диссертацию на тему «Межполушарная асимметрия пространственной синхронизации биоэлектрической активности головного мозга при симптоматической эпилепсии». Ванечка долго это название учил, чтобы небрежно так вставлять в разговор – собеседники просто выпадали. Ванечка вообще к папиному мнению очень прислушивался. Поэтому, когда на следующий день математичка Ада Эдуардовна спросила: «Сокольский, почему ты такой тупой, это очень простая задача», Ванечка ответил:

– Я не тупой. Я гуманитарий, а вы технарь. Мы разной породы. И никогда не поймем друг друга.

Что тут было! Ванечка предпочитал не вспоминать подробности. Он сразу понял, что Алла Эдуардовна обиделась на «технаря», потому что в детстве мечтала стать гуманитарием, а у нее ничего не получилось. Теперь Ванечке надо было срочно сделаться вампиром – желательно до первого урока математики после каникул.

Немножко смущало то, что все авторитеты утверждали: если вампир укусит человека, то тот тоже станет вампиром. Ванечка хорошо подготовился и много книжек про вампиров прочитал, и интернетные источники тоже, так что в теории разбирался. Но если Ванечка-вампир укусит Егулова, Лизавету-ябеду и учительницу математики и они станут вампирами, то что же, все сделаются коллегами и будут работать в одной бригаде? Нет, спасибо, не подойдет. А загрызть их до смерти Ванечка не хотел. Это нехорошо все-таки.

Но с этой проблемой можно разобраться потом. А пока надо срочно найти вампира для укушения Ванечки. И Ванечка начал собирать информацию.

Глава 3
Из бивней можно сделать крылья

Ветер поднял нарисованного цыпленка довольно высоко, покружил над проводами и с размаху прилепил над карнизом, где дремал старый воробей Осип. Осип проснулся, приоткрыл один глаз и посмотрел, что это тут рядом с ним прошелестело.

– Э-э-э… здравствуйте, дорогие телезрители, – робко сказал цыпленок.

– Ну допустим, – согласился Осип и приоткрыл второй глаз. – А ты кто такой?

– Я цыпленок, – представился цыпленок. – Свирепый и с рогами.

– А чего ты такой плоский? На тебе кошка посидела?

– Нет, я… э-э-э… таким уродился.

– Это экология, – глубокомысленно сообщил Осип и закрыл первый глаз. – Надымили везде заводами, навоняли машинами. Вот и рождаются все напрочь плоские.

Цыпленок не знал, что такое экология, но спорить не стал. Он еще не очень хорошо разбирался в мире, только знал про телепередачи, фильмы и немножко про политические новости. Потому что его на газете нарисовали: как раз с одной стороны «Программа телепередач», а с другой – «Визит министра иностранных дел во Францию».

– Ося, с кем ты опять знакомишься? Ося, как не стыдно! – послышался визгливый голос, и из-под крыши вылезла воробьиха. – Ося, я на минуточку отвернулась, а ты уже беседуешь с какой-то мятой туалетной бумажкой! Разве приличные воробьи так себя ведут?

– Здравствуйте, мадам, международное положение осложняется, – сказал цыпленок, вспомнив визит министра во Францию. Воробьиха попятилась и от неожиданности сказала «чвяк» вместо «чирик».

– Видны позитивные сдвиги в экономике, кризис идет на спад, – попытался успокоить ее цыпленок. Осип закрыл второй глаз и притворился спящим.

– Ося, где ты подобрал этот кошмар? – воскликнула воробьиха.

– Я не кошмар, я цыпленок, – поправил цыпленок. – Кошмар – это на улице Вязов в кино.

– Тебе наврали, – возразила воробьиха и клюнула его точно в пулемет. – Цыплята такие не бывают. Я девушкой жила в деревне и видела цыплят. Они на воробьев похожи, только желтые и глупые.

– Боюсь, я тоже не очень умный, – потупился цыпленок. – Меня только ночью нарисовали. Новости в мире искусства. Портрет Дориана Грея.

– А зубы! – воскликнула воробьиха и всплеснула крыльями. – Почему у тебя такие большие зубы?

– Чтобы съесть тебя, дитя мое, – сказал Осип и приоткрыл один глаз.

– Не подсказывай, – отмахнулась воробьиха. – Пусть сам отвечает.

– Не знаю, – огорчился цыпленок. – Информационный кризис тяжело ударил по русской интеллигенции.

– Вот видишь! А рога! Когда я девушкой жила в деревне, такие рога были у козла Макара! А вниз что такое торчит?

– Бивни, – сказал цыпленок, все больше расстраиваясь. – Они, когда рисовали, сказали, что это бивни.

– Нет такого слова «бивни», – решительно возразила воробьиха. – Когда я девушкой жила в деревне, там ни у кого бивней не было. Даже у председателя.

Цыпленок не знал, что такое председатель, и опять промолчал. Осип приоткрыл второй глаз, посмотрел на бивни и сказал:

– Из этих бивней можно сделать крылья. Если ими махать, будет неплохой подъемный эффект. А то крылья у тебя, считай, никакие.

– Ося, не вмешивайся, у нас серьезный разговор, – перебила воробьиха. – А тебе бы все пустяки.

– Летать – не пустяки, – буркнул Осип и закрыл оба глаза.

– И что же делать? – спросил цыпленок.

Воробьиха задумалась.

– Тебе надо искать своих, – сказала она. – Таких же плоских и страшненьких. Одному в жизни не пробиться, только стаей.

– И тренироваться махать бивнями, – сказал Осип и приоткрыл один глаз.

– Ося, успокойся немедленно! У тебя давление! Ты разволнуешься, и будет что?

– А что? – спросил Осип и приоткрыл второй глаз.

– Насморк! – с торжественным ужасом изрекла воробьиха. – От давления бывает насморк! Если сильно давить, конечно.

Осип закрыл первый глаз, а вторым подмигнул совсем сбитому с толку цыпленку.

– Не дрейфь, пацан, пробьемся, – сказал он. – Посиди пока с нами, а как совсем рассветет, полетим в одно место. Там много таких, как ты, – плоских и с рогами.

Он закрыл оба глаза и подвинулся на карнизе, загородив цыпленка от ветра.

Глава 4
Поиски начинаются

Подготовку к уходу в вампиры Ванечка начал еще до каникул. Первым делом он спросил о вампирах Елену Алексеевну, их «классную». Она вела русский язык. Ванечка Елену Алексеевну очень уважал за то, что у нее интересные уроки были и она про каждую несчастную приставку рассказывала так, будто это не приставка, а королева Франции Анна Австрийская. И она очень нестрашно и редко ругалась, а если уж ругалась, то на Егулова, что Ванечке тоже очень нравилось. И в компьютерных играх разбиралась – Ванечка сам видел, как она однажды на контрольной, когда все писали, играла в «Майнкрафт» на своем айфоне, а поймав Ванечкин взгляд, быстро выключила.

– Елена Алексеевна, у вас случайно нет знакомого вампира? – спросил Ванечка.

– Нет, – развела руками Елена Алексеевна. – А что, должен быть?

– Ну, у вас же много учеников и всяких друзей, – пояснил Ванечка. – Вдруг кто-нибудь немножко вампир?

– А тебе зачем? – заинтересовалась Елена Алексеевна.

Ванечка, конечно, не признался, что собрался в вампиры. Он сказал:

– Для научного интереса. Вот папа у меня кандидатскую диссертацию защитил и теперь докторскую пишет: «Межполушарная асимметрия пространственной синхронизации биоэлектрической активности головного мозга при симптоматической эпилепсии». Я тоже буду ученым и сейчас начну изучать вампиров. Как длина клыков влияет на эту… укусоспособность и кровеотсасываемость.

– Ох, – сказала Елена Алексеевна. – Ты знаешь, Ваня, лучше выбери другую тему. Вампиров нет. Это сказки.

– В мифах разных народов встречаются вампиры, – ответил подготовленный Ванечка. – Что же, они все врут?

– Нет, не врут, но ошибаются, – поправила Елена Алексеевна. – Вампиры – это сказочные существа, как русалки и водяные. Ты же не веришь в русалок?

Ванечка промолчал. Он один раз у бабушки на даче видел в речке русалку, правда мельком. Она ему ужас до чего понравилась, аж у него внутри организма что-то зашебуршилось и защекотало – такая русалка была! Не то что эта вредная Лизавета-ябеда.

– Спасибо, – вежливо сказал Ванечка Елене Алексеевне. – Жалко, что у вас нет друзей-вампиров.

– Мне ничуть не жалко, – засмеялась Елена Алексеевна.

Вторым номером в Ванечкином плане поиска вампиров стояла мама. Потому что мама работала учительницей биологии и по профессии обязана была разбираться во всяких живых существах.

– Мама, я бы хотел посмотреть на живого вампира, – попросил Ванечка вечером.

Мама на кухне терла морковку. Она была вегетарианкой. Вегетарианцы – это люди, которые не едят мясо, потому что всякое мясо было когда-то зверюшкой и бегало по полям или летало по небу, и есть их жалко. Мама же биолог, и всех зверей и птиц знала очень хорошо.

– Это просто непорядочно – есть своих знакомых, – объясняла она. – Это все равно, как если Ванечка придет в школу и скажет: «Елена Алексеевна, я вечером ел такую вкусную колбасу из Ады Эдуардовны!» Ой, Ванька, не слушай, как-то я плохо пошутила.

– Ты не права, солнышко, – говорил папа. – Ты всякие травки-деревья тоже знаешь по именам, но капусту и морковку все-таки ешь. И ты же биолог, понимаешь, что растения тоже живые и им так же больно, когда их срывают, как коровам, когда их убивают.

– Живые, – согласилась мама. – Но не такие умные и даже совсем глупые. А раз дураки, то сами виноваты, и я их съем.

– Ну не знаю, – возразил папа. – По-моему, пятисотлетний дуб, под которым собирались стрелки Робин Гуда, гораздо интеллектуальнее курицы, выведенной в инкубаторе и ничего в жизни не видевшей умнее электрической поилки.

Ванечка не любил такие разговоры – ему было жалко и курицу, и корову, и мамину морковку, которой, оказывается, тоже больно. Но вообще ничего не есть он не мог. Хорошо, что мама не требовала от остальных быть вегетарианцами, и папа с Ваней ели нормальные котлеты – правда, магазинские, чтобы не травмировать нежную мамину душу изготовлением еды из Настоящего Мяса Настоящих Животных. А если они хотели мяса, то шли к бабушкам. У Ванечки было две бабушки, и обе нормальные насчет покушать. Но вернемся к вампирам.

– Вампир? – удивилась мама и даже морковку отложила. – С чего это вдруг?

– Просто интересно, – неискренне сказал Ванечка.

– Можно, конечно, – задумчиво сказала мама, что-то вспоминая, – позвонить Светке…

– Тетя Света – вампир?! – восхитился Ванечка. Тетя Света была врач и мамина подруга.

– Нет, – засмеялась мама и опять взялась за морковку. – Хотя у нее для этого все условия в операционной… Фу, Ванька, не слушай, я нехорошо сегодня шучу. Просто Света рассказывала про каких-то своих пациентов. Имен, конечно, не называла, это нельзя, но болезнь я помню – порфирия. Именно больных порфирией называли вампирами.

– Что? – удивился Ванечка. – Расскажи, мам! При чем тут болезнь?

Мама опять отложила морковку.

– Порфирия – это наследственная болезнь, – сказала она. – При ней повреждается ген, ответственный за формирование эритроцитов… ну, если попроще, то кровь получается плохая, некачественная. У нас с тобой и остальных здоровых людей кровь переносит кислород и питательные вещества к клеткам организма… клетки вы проходили?

– Проходили, – кивнул Ваня. – И про эритроциты я в «Почемучке» читал еще в шесть лет, так что рассказывай, я все понимаю.

– Ага, отлично. У больных порфирией некачественная кровь не может нормально переносить кислород и питательные вещества, и все в организме нарушается. В темноте еще ничего. А при солнышке у больных образуется «неправильное» вещество, оно отравляет организм. Поэтому больные порфирией не выносят солнца. Это «неправильное» вещество повреждает кожу, разъедает мышцы и сухожилия. Если не лечить, получается ужас что такое. Кожа у них бледная, сухая, покрытая язвами. Пальцы скрючены, как изогнутые пальцы с когтями у вампиров в фильмах ужасов. Язвы уродуют нос и уши, и лицо делается похожим на звериное. Кожа вокруг губ и слизистая десен высыхают и разрушаются, и зубы кажутся больше, и рот красноватый, будто окровавленный. Эти люди бледные (кровь-то нехорошая, не очень красная), вялые днем и более активные ночью. И что получается?

– Вылитый вампир, – кивнул Ваня. – А кровь они пьют?

– Раньше пили. В средние века про эритроциты и слыхом не слыхивали, но все равно интуитивно люди чувствовали, что что-то не так с их кровью. Больные пытались пить кровь животных, но это не помогало – из желудка чужие эритроциты не проходят в кровеносные сосуды больного. И что подумал бы средневековый крестьянин, встретив бледного человека с окровавленным ртом, торчащими зубами, кривыми пальцами, да еще и прячущегося от солнечного света? И пьющего кровь какой-нибудь курицы?

– Он бы заорал: «Вампир!» и убежал, – согласился Ванечка.

– Да, а еще бы он сказал: «Их тут целая семейка!» Потому что порфирия – наследственное заболевание, то есть им болеют семьями. Таких людей жгли на кострах, как вампиров, а они просто болели.

– И тетя Света лечит таких вампиров? – уточнил Ванечка.

– Нет, их в других больницах лечат. Теперь им делают специальные уколы, и больные порфирией выглядят как здоровые люди, только немного бледные. И кровь они не пьют, и днем могут работать – обычные люди. К Свете просто как-то направили такого пациента по другому поводу – исключить опухоль. Позвонить Свете?

– Не надо, – грустно ответил Ванечка. – Это не настоящие вампиры. Мне надо таких, какие в «ужастиках» и компьютерных играх. Которые взаправду кровь пьют.

– Это как раз настоящие вампиры – которые болеют порфирией, – обиделась мама за своих вампиров. – А остальные – выдуманные. И вообще, Ванька, кыш с кухни, а то я никогда не дотру эту несчастную морковку, не поужинаю и умру от голода! Тебе это надо?

– А ты съешь сосиску, – посоветовал Ванечка. – Папа говорит, в ней мяса вообще нет, он специально купил самые дешевые сосиски, чтобы ты могла их есть. Там только «ароматизаторы, идентичные натуральным».

Он увернулся от летящего в него маминого кухонного полотенца и со смехом выскочил из кухни. «Не те вампиры, – подумал он. – Это ничего. Раз есть неправильные вампиры, то где-то есть и правильные. Надо просто хорошо поискать. Лучше я спрошу у Маркизы».