Светлана Багрянцева
Больно

Глава 7

Рудольф пришёл с друзьями в клуб, чтобы повеселиться. Последние месяцы его беззаботной жизни. Родители думали, что после свадьбы он остепенится. Дети пойдут и будет не до пирушек.

В свои двадцать пять Рудольф ещё не нагулялся. Окончил финансовый институт, помогал отцу на фирме, но пьянки и походы в клуб не прекращались. Он думал, что и после женитьбы всё будет по-прежнему. Ведь хорошее дело браком не назовут, особенно если он договорной.

Родители настояли на его свадьбе с Леной Боярской. Заставили ухаживать за девушкой. Это выгодный союз, к тому же её сестра замужем за самим Михаилом Кондрашовым, одним из самых богатых предпринимателей страны. На сентябрь наметили свадьбу и со дня на день должна начаться подготовка.

Рудик отпил коктейль из бокала и улыбнулся. Ленка перешла на пятый курс медицинского института. Потом будет ординатура. Ей сейчас явно не до детей. Когда она окончит обучение, он постарается с ней развестись. До этого знаменательного события никто не мешает ему, как сейчас, иметь любовниц.

– Эх, друг, скоро мы тебя потеряем, – Паша хлопнул его по плечу.

– С чего бы это? Ты думаешь, я буду примерным семьянином ради Ленки? – скривился Рудольф. – Она же в постели никакая. Бревно и то привлекательнее.

– Так зачем женишься? Откажись, – спросил Виктор.

– Папаша ультиматум поставил. Не женюсь на ней и наследства как своих ушей не видать. Мне каждый раз блевать хочется, когда я на неё залезаю. Его такое не волнует, разумеется. О, идёт, королева помоечная. Говорят, её папаша был простым работягой на заводе. Миша Кондрашов подняться помог. Тоже мне, вылезла из грязи и мнит из себя.

– Рудик, если она тебе не нужна, отдай мне? Я бы с удовольствием ей вдул, – поинтересовался Паша.

– Пока не могу. Вот поженимся и забирай. Если она мне изменит, будет чем перед предками за развод оправдаться, – хохотнул Рудольф.

Он посмотрел на Лену, которая шла к ним с двумя подругами. Метр с кепкой. Маленькая грудь. Единственное достоинство – смазливое личико и длинные платиновые волосы натурального оттенка.

В отличие от Лены, её подружка Маринка вызывала вожделение. Жгучая брюнетка с пышной грудью, красивой попкой и длинными ногами. Настоящая фотомодель. Она и работала в местном агентстве. Снималась для рекламы.

Вторая подруга Полина, встречалась с Виктором. Ничего так, симпатичная, но не вау.

Рудольф знал, что обе девушки – одноклассницы Лены. Они даже в одном дворе раньше жили. Поля дочка мелких торгашей. Марину воспитывала одна мама, учительница начальных классов.

Девушки расселись за столиком, перед этим поздоровавшись. Марина, как всегда, состроила ему глазки и обворожительно улыбнулась. Рудольф подумал, что не против погонять свой жезл между её пухлых губ.

– Девушки, выпивка за мой счёт. Заказывайте, – сказал Рудик, взмахивая рукой.

– Мне безалкогольный мохито, – улыбнулась Лена.

Подружки, как всегда, заказали «голубую лагуну».

– Опять ты за своё. Выпила бы с нами нормально хоть раз, – попросил Рудольф.

– Не буду. Я и так способна веселиться и танцевать, – ответила Лена.

Она редко ходила по клубам, ибо учеба жрала всё свободное время. Родители тоже не приветствовали такое времяпрепровождение. Пить Лена не любила и на это была своя причина.

Бяская вздохнула, глядя на раскрепощенных подружек. Вот у кого не было комплексов. Она же с детства была предметом издевательств.

Маленькая, тощая, неказистая Лена была похожа на гадкого утёнка. В школе все гнобили. Единственные подруги, Марина и Поля, защищали её от нападок. Потом её старшая сестра вышла замуж за состоятельного мужчину. Отец попросил у него денег и умудрился открыть бизнес. Волна хейта возросла. Лену буквально ненавидели за то, что её семья сумела подняться из грязи.

Людской зависти не было предела. Под раздачу попала и Маринка, которая уже в старшем классе снималась для рекламы.

Лена к этому времени тоже расцвела, но не верила в это. Одноклассники продолжали обзывать уродским гномом.

На первом курсе института один парень устроил на даче крутую тусовку по поводу дня рождения. Виталий был из состоятельной семьи и пригласил весь курс. Лену уговорили выпить. Потом ещё и ещё. Она танцевала вместе со всеми и снова пила.

В итоге девушка даже не поняла, как оказалась у Виталика в постели и подарила свою невинность.

Воспоминания приходили урывками. Он тащит её наверх. Дальше провал. Она вскрикивает от боли и снова провал.

Лена проснулась и поняла, что переспала по пьяни. Она не стремилась сохранить девственность до брака, но всё равно вот так вот бездарно распорядиться своей первой ночью с мужчиной не планировала.

Лена села на кровати и по щекам потекли слëзы. Виталик в это время напяливал на себя одежду. Он только что вышел из душа.

– Не знал, что буду первым, – усмехнулся парень. – Только ты не придумай там себе ничего. Я жениться не собираюсь. Ну трахнул доступную девку, подумаешь. Да-да, не смотри так затравленно, ты сама со мной пошла. И встречаться мы с тобой не будем. Ты не в моём вкусе. На один раз пойдёт, но не более того.

После этого случая Лена перестала пить алкоголь в компании. Не соглашалась на свидания, потому что все при этом раздевали взглядом.

Только через пару месяцев она узнала, что Виталик растрепал парням на курсе, как переспал с ней. Всё было рассказано в таких грязных подробностях, что Лена готова была сквозь землю от стыда провалиться. Самое страшное, что она не помнила ничего.

В пору уходить из института из-за насмешек, но она с гордо поднятой головой продолжала несколько лет ходить на лекции.

Полгода назад родители пригласили в дом предпринимателей Крутиковых. С ними пришёл сын Рудольф. Парень принялся ухаживать, звал на свидания. У них завертелся роман. Родители сказали, что хотят видеть их свадьбу. Лена была не против. Она стала иногда ходить с парнем и друзьями в клуб. Оставалась ночевать у него на квартире. Дело шло к свадьбе. Назначили на сентябрь, ведь ещё подготовиться надо.

Лена улыбнулась, глядя на своего парня. Он был высокий, с обычной внешностью. Спортом заниматься не любил. Выглядел худым. Положение спасали брендовые шмотки, именно из-за них на Рудика вешались девушки.

Он заверил, что переживать по этому поводу не стоит. Лена его будущая жена, изменять он ей не намерен.

Все пошли танцевать. Лена отправилась с ними. Только с Рудольфом она решилась выйти на танцпол, до этого боялась очередных насмешек.

Завтра воскресенье. Как всегда, веселились до глубокой ночи. Потом Рудольф вызвал такси, и они поехали к нему на квартиру.

Отец давно купил парню двухкомнатное жильё в элитном доме. Обставил всё дорогой мебелью. Оборудовал кухню по последнему слову техники. Лена считала, что на первое время им и этого хватит, а когда появятся дети, они купят что-то большее.

– Я быстро в душ, а потом ты, – Рудольф скинул туфли и удалился.

Лена зашла в туалет, потом вымыла руки и направилась в спальню. Рудик, как всегда, не заправил постель. У стены валялись грязные носки. На прикроватной тумбе – фантики от конфет.

Девушка поморщилась. Её мама была строгой и за такое руки бы поотрывала.

Она вспомнила, как родители всю жизнь держали их с сестрой в ежовых рукавицах. Оля в один момент выбилась из-под контроля, поэтому они с увеличенным рвением принялись воспитывать её, Лену. Даже сейчас в двадцать два года она без одобрения родителей шагу ступить не могла.

– Иди мойся, – из мыслей вырвал Рудик.

Парень без стеснения зашёл в комнату голый и тут же повалился на кровать.

Лена пошла в ванную. Тут висело её полотенце и банный халат. Единственные вещи в его доме. Скоро будет больше. Она уже предвкушала, как в шкафу рядом с его рубашками повесит платья, а потом на одну из полок уберёт детское бельё.

Лена заколола волосы на макушке, чтобы не намочить. Аккуратно приняла душ. Поля проболталась, что они с Виктором иногда моются вместе. Рудольф никогда такого не предлагал.

Лена вздохнула. У них не было той страсти, что показывают в фильмах, когда двое ещё на пороге начинают раздевать друг друга, целуясь. Да и поцелуев тех было немного. Она иногда задумывалась, почему так происходит, но гнала от себя эти мысли.

– Иди сюда. Долго я ждать буду, – нетерпеливо пробурчал Рудольф, когда она зашла в спальню.

Лена скинула халатик, положила его на стул. Затем сняла заколку. Волосы рассыпались по плечам и прикрыли грудь.

– На спину ложись, – скомандовал Рудольф.

Лена подчинилась. Послышался шелест. Потом он раздвинул её ноги, навалился и вошёл.

Так было всегда. Рудик указывал в какую позу лечь и занимался сексом. Лена не испытывала ничего, кроме лёгкой боли от проникновения. Потом она лежала и думала: поскорее бы он кончил.

Через пару минут парень скатился с неё. Лена повернулась к нему. Рудик снимал с себя презерватив и хмурился.

– Ленка, ты бы хоть камасутру, что ли, прочитала. Или порнуху какую-то посмотри. Может, сосать научишься. Валяешься ни рыба, ни мясо, – пьяным голосом сказал Рудольф.

– Ты же сам так хочешь, – она не ожидала грубых слов, и на глаза навернулись слëзы.

– Я? Приехали. Ты сама хоть раз инициативу проявить можешь? Баба ты или кто? А, кому я это говорю, – парень пренебрежительно махнул рукой. – Ты же глаза закрываешь, когда по телеку интимную сцену показывают.

– Меня мать за порно прибьёт, – сказала Лена.

– Можно подумать, она святоша и твоему отцу не отсасывает. Ещё как, только за ушами трещит. Ладно, спать давай.

Рудольф отвернулся. Лена тоже легла к нему спиной. Она украдкой вытерла слëзы, чтобы не разреветься. Может быть действительно книжки какие-то почитать?

Глава 8

Михаил Кондрашов развалился в кресле с высокой спинкой и постукивал ручкой по столу. Он нервничал. Сегодня утром жене сообщили, что биологический отец Максима подошёл как донор. Малыша начнут готовить к операции. Хотелось бы знать, что за человек господин Татаринцев, но начальник службы безопасности не спешит с докладом.

– Михаил Аркадьевич, к вам Олег Алексеевич, – раздался голос секретаря по селектору.

– Пусть заходит, – сказал Миша, нажав кнопку на панели.

– Приветствую, Михаил Аркадьевич.

– Здравствуйте, Олег Алексеевич. Присаживайтесь. Новости есть?

Вронский был отставным офицером и работал у него уже десять лет. Зарекомендовал себя как грамотный специалист. Не зря на такие должности чаще всего брали военных или полицейских пенсионеров.

На этот раз Олег задержался с компроматом. У него не вовремя разболелся зуб, и он два дня отсутствовал на работе. Торчал в стоматологии. Потом ещё четверо суток ушло на сбор информации, хотя обычно это занимает меньше времени.

Вронский уселся в гостевое кресло и положил флешку на стол.

– Тут вся информация. Сухие факты биографии.

Миша знал, что у Олега прекрасная память. Он подвинул флешку ближе к себе, но не стал вставлять в компьютер.

– Спасибо, Олег Алексеевич. Расскажите своими словами. Мне нужны не сухие факты, а ваши впечатления, – попросил Михаил.

Вронский устроился в кресле поудобнее и сложил руки на своём немаленьком животе.

– Станислав Михайлович Татаринцев. Тридцать два года. Родился в роддоме номер один нашего города. Мать от него сразу отказалась. Он воспитывался в детском доме. Ходил в школу недалеко от него. Был одноклассником вашей жены. В армии служил. Подписал контракт. Воевал в Чечне. Имеет награды и ранения.

– Воевал? – удивился Миша, Оля об этом ему не рассказывала.

– Да. Он три года служил по контракту. После устроился на работу в тогда ещё милицию. Работал опером несколько лет. Получил однокомнатную квартиру. Потом устроился работать в фирму «Чирута».

– Знаю. Общество с ограниченной ответственностью «Чирута» принадлежит его одноклассникам и друзьям Вячеславу и Леониду Чигинским, – махнул рукой Миша.

– У вас устаревшая информация. Три года назад фирму переделали на открытое акционерное общество. Леонид и Вячеслав Чигинские имеют по сорок пять процентов акций. Станислав Татаринцев – десять процентов. По сути, он совладелец фирмы.

– Чего?! – воскликнул Миша от шока. – Вы когда-либо видели, чтобы владелец компании дарил своему безопаснику долю в фирме? Не накопил же Татаринцев на покупку акций? Даже десять процентов стоят хороших денег.

– Лично я таких подарков не припомню. Татаринцев не бедствует. Живёт в престижном коттеджном посёлке. Он не снимает жильё. Продал квартиру и купил. Периметр его дома увешан камерами. Поставлены профессионально, слепых зон нет. Через забор незамеченным не перемахнуть.

– А что по поводу службы и работы? – спросил Михаил, нервничая всё больше.

– У меня есть пара знакомых в том отделение, где работал Татаринцев. Они говорят, что когда он ушёл, все жалели. Не знаю как, но Стас мог выбить показания у подозреваемого, не прибегая к избиению. Его взгляда даже сослуживцы боялись. Он производил впечатление хищника, который в любой момент готов перегрызть глотку. Татаринцев имеет разрешение на ношение огнестрельного оружия. Хорошо стреляет с двух рук. У него потрясающая меткость. Что касается его работы на Чигинского, то мне с трудом удалось установить, что он не просто начальник службы безопасности. Он в буквальном смысле «правая рука» Вячеслава. Тот брату так не доверяет, как Татаринцеву.

– Во дела. Интересная личность этот Татаринцев.

– Ещё какая, – усмехнулся Вронский. – Официально он не привлекался. Даже свидетелем ни по одному делу не проходил. Из источников в криминальных кругах, которым я бы не сильно доверял, у него и Вячеслава были тëрки с авторитетом Ростиславом Романовым по прозвищу Ростик. С чего бы у честного предпринимателя проблемы с криминалом? Разве что дань не заплатили, но сейчас уже не крышуют, как в девяностые. Многие авторитеты сами в легальный бизнес ушли. Ростик пропал. Говорят, сбежал за границу. Накосячил перед своими. Кто знает, как оно на самом деле? Мутно там всё.

– Озвучь выводы, Олег Алексеевич, – попросил Михаил.

– Я бы был осторожнее с этим человеком. Он очень скрытный. Как видите, нарыть на него удалось скудную информацию. В свою личную жизнь никого не допускает. Постоянной девушки нет. Временных пассий была куча. Предпочитает тратиться на гостиницу. Почему бы холостяку даму в дом не привести? Ещё одно. Татаринцев принадлежит к субкультуре БДСМ. Ходит в закрытый клуб «Логово», который держит его друг Паша. Мне удалось найти его последнюю любовницу и сабу.

– БДСМ? Что-то слышал, но не вникал в подробности, – задумчиво произнёс Михаил, поглаживая подбородок пальцем.

– Если коротко, там несколько направлений. Подчинение и садизм например. Татаринцев садист, – совершенно спокойно ответил Вронский.

Михаил даже икнул от такого заявления.

– Спасибо, Олег Алексеевич. Можете идти. Выпишу вам премию за работу.

Вронский поднялся и ушёл. Миша вставил флешку. Быстро пробежался по сухим строчкам маленького досье. Тут и отчёт хакера был и фото Татаринцева. Безусловно, он мужчина красивый. За таким идут поклонницы толпами, прыгают в постель, не думая. У Стаса красивая улыбка. Слегка подкачанное спортивное тело. На одном из снимков Станислав посмотрел в камеру. Взгляд такой, что даже у Михаила похолодело на душе, несмотря на то, что это всего лишь изображение на экране компьютера.

Работать Миша уже не мог. Снова откинулся на спинку кресла, взяв смартфон в руки. Он нашёл в интернете общую информацию о БДСМ. Потом начал размышлять. Ростик пропал. Возможно, и правда провинился перед своими и свинтил за границу. Есть и другой вариант, но тут не пойман – не вор. Скрытность Стаса настораживала.

Миша вспомнил свою молодость. Он тоже имел любовниц до брака и, не стесняясь, таскал их домой. Платить за номер в гостинице, когда есть куда привести даму, мягко говоря, странно.

Десять процентов акций он тоже не случайно получил. Вопрос за что? Опять же есть вариант, что никакого криминала нет. Допустим, Стас спас жизнь Лëне или Славе, но если бы было покушение на них, об этом бы раструбили СМИ. Анатолий Чигинский всё же один из депутатов в областной Думе.

Ещё один минус в копилку Татаринцева – это увлечение БДСМ. Миша прочитал об этом и ужаснулся.

Вывод. Он не хочет подпускать такого человека к своему ребёнку.

Мишу совершенно не волновало, что Стас на самом деле биологический отец Максима. Он воспитал мальчика как родного и любит всем сердцем.

Выключив компьютер, Михаил встал из-за стола. Работать он всё равно не сможет. Нужно ехать домой.

Через час Михаил припарковался в гараже. Машина жены была на месте, а значит, она дома.

Оля сидела в беседке и просматривала какие-то бумаги.

– Миш, Стас подписал все документы. Ему дали нужные препараты, чтобы стволовые клетки вышли в кровь. Нужно ждать как минимум неделю. За это время Максима подготовят. Ему будут давать ударную дозу химии, чтобы убить собственные клетки. Я так переживаю.

Миша сел рядом с женой и обнял.

– Наш Максимка сильный. Он столько пережил. Будем надеяться, что клетки отца приживутся, – подбодрил Михаил.

– Егор Александрович говорит, что у Стаса и Максима очень высокая совместимость. Он надеется, что отторжения не будет.

–Насчёт Стаса. Его проверили. Да, он сейчас спасает нашего сына, но не нравится мне. Скрытный тип. Увлекается БДСМ. Забор его дома камерами увешан.

– И что, он не имеет права оградить себя от воров? – удивилась Оля.

– Имеет право, Оль. Только если на других людей мне Олег приносил гигабайты информации, на Татаринцева он ничего толком нарыть не смог. Сухие факты биографии. Родился в этом году. В школу ходил там-то. В армии служил в эти года и в этом городе. Работа тут и тут. Всё. Несколько человек смогли рассказать о нём немного, но опять же несущественные вещи. Баб он домой не водит. Спит с ними в гостинице. В социальных сетях не зарегистрирован. На форумах не торчит. Олег там какого-то хакера нанял. Знаешь, какой самый популярный запрос с его компьютера? Как приготовить то или иное блюдо. И ещё одно. Служанки у него нет. Клининговую компанию для уборки не нанимает. Прямо какая-то добрая фея этот Татаринцев. Нигде не замешан и не привлекался. И при этом фея увлекается садизмом. Любит помахать плёткой и носит с собой оружие. Разрешение на ношение у него есть, но даже Вронский оружие не носит. Достаточно я привёл аргументов?

– Миша, это что же получается, он может что-то скрывать о себе? – спросила Ольга нервно.

– Я предполагаю, что так. Если ещё рассмотреть его конфликт с бывшим смотрящим города, после которого тот бесследно исчезает. Якобы за границу уехал. Возможно, и вправду решил покинуть родину. Олег сказал, что источнику информации доверять на сто процентов нельзя.

– И что теперь делать? – спросила Ольга.

– После переливания Максим где-то месяц будет в стерильной палате лежать. К нему никого не пустят. Ты в это время поговоришь со Стасом и объявишь, что мы запрещаем ему видеться с мальчиком. Будет настаивать – обратимся в суд. Судиться он с нами не будет, если у него рыльце в пушку, – решительно заявил Михаил.

– Хорошо. Я так и сделаю. Спасибо, что узнал о нём правду. Надеюсь, всё обойдется без эксцессов. Пойдем в дом, Миш. Я прикажу подавать ужин.

Михаил встал и расслабленной походкой направился в дом. Он был уверен, что поступает правильно.

Глава 9

Оля не давала видеть сына. Она сказала, что любая инфекция сейчас может навредить мальчику. «Позже, Стас. После того, как Максиму перельют твои стволовые клетки», – заверила она.

Станислав попросил переслать несколько фото Максима на телефон. Оля исполнила просьбу.

Мальчик оказался похож на него. Такие же тëмно-карие, практически чëрные глаза. Его густые брови. Его губы. От Оли сыну достался красивый нос и светлые волосы.

Татаринцев жалел, что не узнал тогда о беременности девушки. Он бы ни за что не ушёл служить по контракту. Вернулся бы из армии и добился того, чтобы Оля жила с ним. В противном случае оставляй ребёнка и вали на все четыре стороны.

Теперь было поздно. Максим считает отцом совершенно постороннего человека. Стас ни в коем случае не хотел ломать ребёнку психику. Он готов быть рядом в качестве дяди. Назваться двоюродным братом Оли, лишь бы видеть сына и общаться с ним.

Стас посмотрел на трубку, по которой течёт его кровь в специальный аппарат. Там отделяются стволовые клетки и всё возвращается в вену на другой руке. Его предупредили, что процедура длится пять часов, но он готов выдержать ради своего малыша.

Это странно, но после расставания с Олей он не задумывался над тем, чтобы жениться или завести детей. Ему и без этого хорошо жилось. Теперь он тоже не стремился иметь семью. Его грела мысль, что у него и без этого растёт сын. Стас верил, что спасёт своего мальчика.

Врач заверил, что в некоторых случаях ремиссия при лейкемии бывает долгой. Люди живут до старости. Самое главное – проскочить пятилетний порог после пересадки стволовых клеток. Ещё важнее, чтобы они прижились. Через месяц уже можно делать об этом выводы. У них девяносто процентов совместимости и это более чем достаточно.

Наконец-то всё завершилось. Ему забинтовали руки и позволили встать. Медсестра сказала, что его оставят в клинике до утра и попросила следовать за ней.

Палата, куда его привели, оказалась одноместная с отдельной уборной. Кровать застелена чистым белоснежным бельём. На столе стоял поднос с едой.

Татаринцев уже успел оценить сервис в этой клинике. Всё на высшем уровне. Кругом почти стерильная чистота. Есть даже бесплатный доступ в интернет.

Станислав поел, потом написал другу.

«Привет, Слава. Всё хорошо. Оставляют в клинике до утра».

«Привет. Завтра на работу не приезжай. Отлежись. Надеюсь, у тебя всё получится и с Максимом всё будет хорошо», – ответил Вячеслав.

Единственные, кому он сказал о сыне, это Чигинские и Паша. Стас знал: те не подведут и не станут трепаться об этом на каждом шагу. Каким бы отбитым не считали Славку, но друга он никогда не предаст.

После процедуры слипались глаза. Станислав разделся и лёг. За руль ему сейчас всё равно нельзя, а вот завтра он поедет домой.

Вечером принесли ужин. Потом пришёл дежурный врач и поинтересовался самочувствием.

– Всё хорошо. Отоспался и пришёл в норму. Я могу видеть мальчика, для которого сдаю кровь? Хотя бы издалека.

– Вообще-то не положено, – буркнул пожилой доктор.

Стас вынул портмоне из пиджака, который висел на стуле. Потом достал две пятитысячные купюры и сунул доктору в карман синей рубахи.

– А так? – спросил Татаринцев, глядя мужчине в глаза.

– Хорошо. Только никому не говорите, особенно его родителям. Разбужу, когда все лягут спать.

Врач быстро удалился, но не обманул. Ночью он осторожно провёл Стаса к палате Максима.

Стена с одной стороны от двери была стеклянная и занавешена жалюзи. Татаринцев раскрыл пальцами две пластинки и заглянул в щель. Комната освещалась ночником, который стоял на тумбе у кровати. Мальчик спал, подложив ладонь под щëку. Его голова была бритая налысо. От носа тянулась какая-то трубка. С другой стороны кровати стояло оборудование.

У Стаса защемило сердце при виде этого.

– Когда ему будут вживлять мои клетки? – поинтересовался он.

– Завтра. Потом малыша переведут в другую палату. Там специальные фильтры стоят и никто, кроме медсестры или врача, не сможет зайти. Максим будет находиться там месяц. Если за это время не произойдёт отторжение и появится положительная динамика, его выпишут домой. Идëмте. Как бы нас тут не увидели, – шепнул врач.

– Спасибо, что позволили увидеть его.

Стас вернулся в палату, но с трудом уснул. Утром снова пришёл врач, поинтересовался самочувствием и отпустил домой.

Первым делом Татаринцев заехал в ближайшую церковь. Он ещё в армии, перед отправкой на фронт покрестился. Стас и сам не понимал, зачем это сделал. Уж точно не из большой веры. Он, скорее, причислил бы себя к атеистам. Просто тогда был такой прорыв.

Неловко перекрестившись, Татаринцев зашёл в помещение. Спросил у бабушки за прилавком, как заказать молитву за здравие. Потом поставил свечку за погибших ребят на войне и одну за здоровье сына. Его заверили, что вечером во время службы батюшка помолится за Максима.

***

Оля ходила по коридору больницы, кусала кулаки, нервничала. Она уже побывала в часовне при клинике и помолилась. Сейчас её мальчику пересаживают стволовые клетки Стаса. Процедура сама по себе несложная. Всё поступает через катетер, но всё равно уже в первые часы может начаться негативная реакция.

Наконец-то врач вышел к ней и посмотрел строго.

– Вы всё ещё здесь? Я же говорил вам ехать домой.

– Как он, Егор Александрович? – нервно спросила Оля.

– Всё прошло замечательно. Максима перевели в стерильную палату. Острой реакции не произошло. Будем надеяться, чтобы и дальше всё сложилось удачно. Нечего тут торчать, Ольга Владимировна. Звоните на пост медсестры. Она будет рассказывать, как идут дела у вашего сына. Мальчик уже большой и может лежать один. Вас в стерильную палату всё равно не пустят.

– Спасибо. До свидания.

Ольга поспешила на выход. Уже на улице она глубоко вздохнула. Телефон завибрировал в сумочке. Она достала его и увидела, что звонит муж.

– Как Максимка? – спросил Миша, как только она приняла вызов.

– Егор Александрович говорит, что первая реакция на пересадку хорошая. Но это ещё не окончательно. Нужно ждать. Меня теперь в палату к сыну не пустят. Будем звонить и узнавать, как дела.

– Меня радует, что всё прошло успешно. Надеюсь, и дальше так будет. Осторожно за рулём, Оля. До вечера. Мне пора на совещание.

Миша отключился. Оля подошла к машине и села за руль. Руки слегка подрагивали. Она успокоила себя и поехала в ресторан, где обещала встретиться с сестрой.

По дороге она окончательно успокоилась и заходила в помещение с высоко поднятой головой.

Лены нигде не было видно, хотя сестра должна была уже быть тут. Оля прошла в другие двери и оказалась на летней веранде. Отсюда открывался шикарный вид на реку.

Сестра всегда любила летом сидеть именно здесь. Занимала один из столиков прямо у ограждения. Сейчас она тоже сидела тут. Было три часа. В будний день в это время народу было немного.

– Привет, сестрëнка, – Ольга подошла к столику и села.

– Привет. Как Максим? – затараторила Лена.

– Первая реакция хорошая. Врач говорит, что надежда на положительный результат очень высока.

– Это радует. Я уже оформила заказ. Сейчас принесут, – улыбнулась сестра.

Принесли еду. Лена заказала салат, картофель и мраморный стейк. Ольге поставили то же самое. Официантка удалилась и только после этого Оля завела разговор.

– Как идёт подготовка к свадьбе? – спросила она.

– Мама никак не может остановить свой выбор на ресторане. Ей хочется самое лучшее. «Престиж» на дату нашей свадьбы забронирован. Мама разозлилась так, будто ей нанесли кровную обиду. Платье начали шить. Рудольф укатил в командировку ещё десять дней назад. Вернётся только через три дня.

– Он хоть как-то участвует в обсуждении праздника? – просила Ольга, разрезая ножом стейк.

– Нет. Рудик сказал, что это не его дело. И вообще ему пофиг, пусть моя мама хоть клоунов пригласит, он не обидится. Меня никто не слушает. Мать и тëтя Маша Крутикова сами рулят. Как только я начинаю соваться, мне намекают, что я дура и ничего не смыслю в хороших свадьбах.

Ольга знала: её матушка та ещё самодурка. Впрочем, они с отцом друг друга стоят. Воспитывали их с сестрой, будто они в армии служат. Должно быть полное и беспрекословное подчинение.

Лене досталось больше всего. Когда Оля умудрилась выйти из-под контроля, то родители с удвоенной силой взялись за сестру. Мало того, что её в школе гнобили, так ещё и дома диктатура.

– Оль, а как у вас с Мишей… – начала Лена шёпотом, но замолчала, потом продолжила, покраснев до кончиков ушей. – Ну это, в постели. Рудольф говорит, что я хуже бревна. Я не понимаю, что я делаю не так.

– Нормально у нас всё. Долгие ласки, потом всё остальное. Миша меня любит. Блин, ты же будущий врач.

– Я терапевт, а не сексолог, – Лена обиженно надула губы.

– Порно какое-то посмотри, что ли. Хотя нет, это я зря. Есть в интернете книжка. Перешлю ссылку. Не кисни, сестрëнка. Если честно, я думала, у тебя с этим всё в порядке.

Ольга снова перевела разговор на подготовку к свадьбе. Хотелось чем-то помочь. Лена только махнула рукой в ответ и сказала, что все вопросы к матери.