Светлана Алешина
Бег впереди паровоза (сборник)
Глава 5
Утром меня ждал махонький сюрпризец. Совсем махонький, и ждал он меня сразу же у подъезда.
Я выскочила из квартиры с опозданием на целых полчаса. Хоть я и сама себе начальник, но с разгильдяйства обычно и начинаются все неприятности. Как в случае с Маринкой, например.
Я вылетела на улицу и на ходу вежливо поздоровалась с Матвеевной, нашей соседкой с первого этажа.
Матвеевна давно уже была пенсионеркой, и все ее развлечения состояли в коллекционировании новостей.
Она уже сидела на своем посту на лавочке и посматривала по сторонам. Матвеевна иногда удивляла меня поразительным знанием таких дел и обстоятельств, которые ей просто ну никак не должны были быть известны. Когда я организовала газету, первой об этом узнала, разумеется, Матвеевна, и очень громогласно меня окликнула. Маринка потом клялась, что она никому ничего не говорила, я про себя была уверена в том же. Однако результат, как говорится, налицо.
Феномен, одним словом.
Поэтому я всегда старалась поддерживать с нею хорошие отношения.
– О-оль! – окликнула меня Матвеевна.
Я затормозила и оглянулась.
– А тебя вчера тут спрашивали… – доложила Матвеевна.
Сердечко у меня так и екнуло. Даже затылок вспотел от испуга. Ну о чем я могла подумать? О милиции, конечно.
Я постаралась прикинуться равнодушной и спросила безразличным, как мне показалось, тоном:
– А кто спрашивал-то, Анна Матвеевна?
– А я знаю? Баба какая-то, – ответила она, и я удивилась: что за чудеса? Все мои знакомые прекрасно знают, где я живу.
– И что она хотела? – угораздило же Матвеевну так не вовремя развлекать себя разговорами!
– Я и говорю: тебя спрашивала. Где живешь, где работаешь. Из этих, видать, из богатых. На машине иностранной приехала… номер простой какой-то… а я чтой-то и не запомнила…
Я ничего не понимала. Какая машина? Какая баба?
– Не знаю такую… – сказала я. – А как она выглядела?
– Да как… обычно, вот как! Волосы белые, длинные, очки большущие нацепила, темные, будто видно в них что-то… Машиной сама управляла… Не наша машина, серая такая, блестящая…
– Ну вы сказали, где я живу?
– Нет, Оля, не сказала, – Матвеевна посмотрела на меня с хитрецой, – если ты не знаешь, кто это, зачем же я буду говорить?..
Я пошла дальше к остановке уже не так быстро, как собиралась. Женщину я не знала, но, как мне показалось, я ее могла раньше видеть. Вчера в баре была одна такая подозрительная дамочка, тоже в очках, то-же блондинка. А насчет машины… Я четко вспомнила, что во время моей вчерашней встречи с бандитом по кличке Сырок серая иномарка действительно стояла в отдалении на улице…
На работу к себе я приехала, опоздав почти на час. Но это было не страшно. Зато выспалась и с Матвеевной поговорила.
Дома я не успела толком наложить макияж и сейчас, приехав, первым делом – поставив бутылку с фантой, купленную по дороге, в холодильник, – села за стол и разложила свое косметическое хозяйство: нужно было срочно подправить красоту свою нетленную.
Когда уже заканчивала, в дверь постучали.
– Да-да! Входите, пожалуйста! – крикнула я, убирая со стола все лишнее.
В кабинет зашел Ромка. Из-за отсутствия Маринки он стажировался в секретарях. Это дело у него получалось, а вот кофе на всех теперь должна буду готовить я. Наверное. Будем надеяться, что его можно будет, по крайней мере, пить. Все равно таким, как у Маринки, у меня он никогда не получится. Но сегодня кофе приготовил Ромка и сейчас, открыв дверь ногой и плечом, протиснулся в кабинет вместе с подносом.
– Рома, Рома, – я быстро вышла из-за стола и взяла у него поднос с чашками и сахарницей, – спасибо, дорогой, но давай договоримся: пока Маринки нет, кофе варю я. Ладно?
– Ладно, – пожал плечами Ромка и вдруг сказал поразительную вещь: – А вы уверены, что у вас получится, Ольга Юрьевна?
Если бы он сейчас объяснился мне в любви, я бы просто удивилась, а тут я была потрясена.
– Почему ты об этом спрашиваешь? – осторожно спросила я, старательно скрывая свое замешательство. Я налила себе кофе и положила в него сахар.
– Вы же этим не занимались, а я почти всегда сидел рядом с Мариной, когда она делала кофе.
– Ты думаешь, что научился вприглядку? – уточнила я и отпила глоточек кофе. Потом еще глоточек. Пришлось признать, что Рома действительно что-то умеет.
Я подняла глаза и сказала:
– Ты знаешь, Рома, я заранее огорчалась, что мне при моей занятости придется еще заниматься и кофе. Я даже распланировала, что мой рабочий день из-за этого продлится на целый час…
– Вы не волнуйтесь, пожалуйста, Ольга Юрьевна, – спокойно прервал меня этот паршивец, – я буду все делать сам.
Полчаса после этого прошло в покое и одиночестве, и тут дверь кабинета отворилась снова.
– К вам пришли, Ольга Юрьевна, – доложил Ромка и застыл, ожидая моего решения.
Нужно будет сказать Ромке, чтобы он спрашивал у посетителей хотя бы их имя.
– Приглашай, Рома, – кивнула я.
В кабинет вошел мужчина. Приятный молодой человек, приблизительно мой ровесник, с щегольскими усиками. Они смотрелись немного легкомысленно, но не портили его. Однако этот мужчина вряд ли нес с собой удачу. Он был одет в форму старшего лейтенанта милиции.
– Здравствуйте, – я церемонно поздоровалась и постаралась, чтобы мой голос прозвучал спокойно, – вы нам принесли статью или у вас другое дело?
– Здрасьте, наверно, да, – проговорил милиционер и, прикрыв дверь за собой, прошел в кабинет.
Милиционер пододвинул стул для клиентов ближе к столу и сел на него.
– Мне нужна Марина Широкова, ваш секретарь, – сказал он, – там, – он показал пальцем через плечо, что должно было означать «в приемной», – мне сказали, что она уехала…
– Да, Марина сейчас в отпуске. Я главный редактор газеты Бойкова Ольга Юрьевна, – ответила я и протянула ему свою визитку.
– Я Смирнов Алексей Иванович, следователь из РОВД, – ответил старший лейтенант, взяв в руки визитку и читая ее.
– Очень приятно, а в чем, собственно, дело? – Я, чтобы создать паузу и дать возможность Смирнову объяснить цель визита, опустила руку в ящик стола и достала оттуда пачку сигарет «Русский стиль». Не поднимая руки, убедилась, что пальцы не дрожат, и только тогда положила пачку на стол и начала ее открывать.
– Мне вообще-то нужна Широкова, – настойчиво повторил Смирнов, – она уехала в отпуск или находится дома? Вы не в курсе случайно?
– Случайно в курсе, – ответила я и достала сигарету из пачки.
Смирнов тут же протянул зажигалку.
– Спасибо… Марина уехала в деревню. У нее заболела тетка, и она отпросилась ее навестить… А вы, простите, интересуетесь ею по долгу службы или… – я нарочно замолчала и посмотрела на молодого следователя.
«Приятный мальчик. Но такие молодые не должны быть следователями, – подумала я, – для него важна карьера, а жизни он совсем не видел!»
Смирнов помолчал и, игнорируя мой вопрос, уточнил:
– С какого числа она в отпуске?
– С позавчерашнего дня.
– То есть уже позавчера утром ее на работе не было, правильно?
– Нет, неправильно, – возразила я.
Я уже думала об ответе на этот вопрос. Конечно, было бы лучше сказать, что Маринка уехала рано утром, но ее видело много народу именно позавчера, и, вообще, чем больше врешь в таких делах, тем хуже. Я не помнила, откуда я подхватила такую ценную мысль, но мне она показалась очень умной.
Значит, сама придумала, не иначе.
– Она уехала после обеда, не скажу в какое время, но то, что после обеда, это точно… Вы не объяснили мне причину… – напомнила я.
– Тогда объясняю, – ответил Смирнов, выкладывая из кармана блокнот и раскрывая его, – позавчера вечером в своей квартире была убита женщина. Кумарцева Инга Евгеньевна, двадцати пяти лет. Рядом с ней на полу лежала бумажка, на которой была написана фамилия вашей сотрудницы и телефон. Кстати, а где вы были в момент убийства?
– Я? – я удивленно посмотрела на него и вдруг поняла, что передо мною раскрылась ловушка. Выпустив сигаретный дым, я спросила: – А во сколько это произошло, я прослушала?
Смирнов не опустил глаза и спокойно уточнил:
– Приблизительно в полпятого-полшестого вечера.
Я опять дала паузу, словно вспоминая, хотя просто сдерживала себя, чтобы не вскричать: на работе, вот где!
– На работе, здесь и была.
– То есть персонал редакции сможет это подтвердить, я правильно понимаю?
– Совершенно правильно.
К этому вопросу Смирнов больше не возвращался. Скорее всего он уже получил сведения на сей счет из каких-то других источников.
– Где отдыхает ваш секретарь? – продолжил Смирнов расспросы.
– В Ивантеевке, – раздражаясь поведением этого щенка, резко ответила я, – вы объясните, наконец, в чем дело? Я ничего не понимаю в преступлениях, слава богу, но бумажка с записанными данными не может быть достаточной уликой для обвинения, ведь верно? А если бы эта… Кумарцева, вы сказали? Если бы она записала для памяти фамилию президента Гвинеи-Бисау? Вы бы отправились к нему?
Смирнов впервые проявил некоторую неуверенность. Он поерзал на стуле.
– Понимаете, – начал он, – примерно через несколько минут после убийства из дома вышла женщина, похожая по описанию на вашего секретаря…
«Еще одна ловушка!» – подумала я, а вслух ехидно спросила:
– Вы говорите: что через несколько минут после убийства между половиной пятого и половиной шестого вечера. Так, значит, в тридцать пять минут шестого или пятого, я не поняла?
– Одним словом, – сказал Смирнов, видимо устав от моего любезного тона, – нам очень хотелось бы видеть Марину Широкову. Как ей позвонить?
Я задумалась: а действительно – как? Мы с Маринкой об этом не договорились, а помнится мне, она рассказывала когда-то, что телефон в деревушке был, но один, да и тот работал по настроению…
Пожав плечами, я так и объяснила дотошному следователю.
Про вчерашний Маринкин звонок я умолчала, решив, что ему это знать ни к чему.
Задав еще несколько вопросиков и окончательно сбавив прыть, Смирнов поднялся. И это было очень вовремя, кстати, потому что я сама испытывала желание прогуляться по некоторым делам. Но ему же этого не объяснишь.
– Если позвонит Широкова, сообщите ей, пожалуйста, что я хотел бы с ней увидеться… Вот мой телефончик.
И он протянул мне листочек с написанным номером.
«Заранее, наверно, пишет, чтобы всегда были под рукой», – подумала я, а сказала весьма любезным голосом:
– Непременно, – и взяла в руки металлический поднос с кофейными чашками, показывая, что у меня есть еще дела помимо приятного общения с приятным молодым человеком.
Мы вышли вместе. Смирнов даже галантно предложил поднести поднос. Но я великодушно отказалась, проводив его до выхода, – просто это было по пути. Кивнув напоследок, я повернула за угол и направилась туда, куда мне было нужно. Посуду мыть то есть.
Когда я освободилась, приблизительно через десять минут, то на подходе к двери редакции я услышала какой-то громкий разговор.
«Мой бог! – подумала я. – Кого же еще черт принес? Только читателей с претензиями мне сейчас не хватало!»
Подумав и решив – разумеется, правильно, – что, кроме меня, никто из наших не сможет разобраться с напористыми хамами, – Маринки нет, а Виктор сидит у себя в каморке и до него далеко, – я быстро вывернула из-за поворота с подносом в руках и… и так же быстро спряталась обратно. За тот самый угол.
В раскрытой двери стоял знакомый мне бандитский шофер. Сергей, кажется. И этот шофер разговаривал с кем-то, находящимся в редакции.
Я прижалась спиной к стене и затаилась. Чашки на подносе противно зазвенели. Постаравшись расслабиться, я прислушалась…
– Ну нет ее, в натуре! – сказал шофер. – Пошли!
– Ольга Юрьевна будет только сегодня под вечер, – послышался спокойный голос Кряжимского, – и никак не раньше, она на совещании в администрации губернатора.
– И что делать будем? – услышав эту фразу, я вздрогнула, моментально узнав противный голос Сырка.
– А хер его знает… Может, в машине посидим? Подождем? – ответил ему шофер.
– Да, блин, ее, может, весь день ждать придется, тебе же говорят: под вечер!
– Не будем здесь светиться, как тополи на Плющихе! – настоял на своем шофер. – Вы передайте, пожалуйста, Ольге Юрьевне, что к ней приходили из концерна «ЖМБ». Про рекламу, короче.
– Конечно, передам, конечно, – услужливо пообещал Кряжимский.
– Ну пошли, что ли… – пробормотал Сырок.
Послышались быстрые шаги. Шаги приближались к моему углу. Я рефлекторно, инстинктивно, неосознанно выпрямилась, вжалась в стену и даже дышать перестала.
Из-за угла вынырнул Ромка и сразу же лбом наткнулся на меня. Поднос звякнул, чашки брякнули, а я едва не вскрикнула.
– Ольга Юрье… – зашептал мне Ромка.
Я быстро-быстро закивала ему и ответила тоже шепотом:
– Знаю, знаю, тише…
– Ага, – понятливо отреагировал Ромка и джентльменски начал тянуть у меня поднос. Я, продолжая прислушиваться к звукам, доносившимся из-за угла, поднос не отдавала.
Я слышала, как братки дружно затопали к лестнице и начали спускаться по ней. Теперь уже я начала опасаться, как бы кто из них не захотел в туалет, но пронесло.
Когда их шаги затихли, я позволила себе немного расслабиться. В этот момент Ромка и выдернул у меня из рук поднос, но не рассчитал своих усилий. Поднос рухнул на пол со страшным звоном.
Мы оба застыли и вытаращились друг на друга. Но, судя по всему, пронесло и на этот раз.
Подождав для верности еще чуть-чуть, мы с Ромкой, собрав осколки, выкинули их здесь же в урну, а сами пошли в редакцию.
– К вам тут приходила делегация братков-гоблинов, – доложил мне Сергей Иванович, – они сказали, что из фирмы «МЖ».
– Спасибо, Сергей Иванович, я в курсе, – ответила я, вы меня здорово выручили.
Я вернулась в свой кабинет, первым делом схватив сигарету и прикурив ее.
Нужно было принимать решение. Какое – неизвестно, но то, что надо куда-то бежать, было ясно.
Открылась дверь, и вошел Ромка. Я устало посмотрела на него.
– К вам посетитель, Ольга Юрьевна, – сказал он и тут же добавил с виноватой улыбкой: – Он видел, как вы прошли… Но мужик нормальный, не качок, это точно!
– Ну что ж, давай своего нормального мужика, но меня больше нет ни для кого незнакомого. Понял?
– Не вопрос, – солидно ответил Ромка и вышел.
Почти сразу же вошел посетитель. Раньше я его никогда не видела и не знала, кто это.
– Вы ко мне? – спросила я его, усаживаясь в свое кресло и пододвигая к себе ближе пепельницу.
– Д-да, – как-то неуверенно произнес он.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – я показала на стул, стоящий напротив меня. – Чем могу быть полезна?
Этот визитер внешне был довольно-таки красив и, значит, бабник. Высокий брюнет с голубыми глазами. Его лицо было приятно, но в его выражении как бы отсутствовало что-то. Возможно, оно мне показалось слишком женственным, что ли. Одет он был в цветастую рубашку и длинные шорты. Ненавижу мужчин в таких шортах, они все смотрятся в них как-то уродливо-карикатурно.
– Я бы хотел увидеть Марину Широкову, – сказал он, – она мне говорила, что если ее нет в приемной, то можно обратиться прямо к вам.
Слова были просты, но я чуть не вздрогнула, услышав их. День начался черт знает как! Следователь, бандиты, теперь еще этот херувимчик! Нет, Маринке должно здорово икаться в ее гребаной Ивантеевке!..
Поняв мое молчание неправильно, посетитель пустился в объяснения.
– Я не хотел приходить. Но вчера я звонил сюда весь вечер и ее не было. Утром сегодня – тоже. Поэтому я решил приехать и узнать, может быть, с нею что-то случилось…
Он замолчал и уставился на меня, ожидая ответа.
– Марина в отпуске и появится не раньше чем через две недели. Могу ли я ее заменить? Хотя мне кажется, что дело у вас к ней скорее всего личного плана…
Мой собеседник выслушал все, что я ему сказала, с удивленным выражением на лице.
– Уехала? – повторил он со странной интонацией. – Давно?
Я вздохнула и немного нахмурилась. Не знаю, как другие, а я терпеть не могу неизвестности. Этот молодой человек, был, видно, настолько поглощен своими проблемами глобального характера, что забыл представиться. Я занудно намекнула ему на это упущение:
– Меня зовут Ольга Юрьевна…
– Я знаю, – сразу ответил он.
– А… – я сделала паузу и вопросительно взглянула на него.
– Извините, – сообразил мой симпатичный гость, – Михаил Степанович Кумарцев… я не представился…
«Ромео!» – внутренне вскричала я, но, разумеется, промолчала и только посмотрела на него внимательно, словно стараясь запомнить получше.
Взгляд мой был, наверное, настолько малоприветливым, что Михаил неуверенно поерзал на стуле, словно попытался сесть поудобней, и опустил вниз глаза.
– Она уехала к тетке в деревню, – сказала я и, не удержавшись, добавила: – Только что ко мне с визитом заходил следователь… Смирнов его фамилия…
Михаил поднял на меня погрустневшие глаза и тихо произнес:
– Да, вы уже знаете…
Я промолчала. Михаил не был похож на убийцу, хотя, с другой стороны, откуда я могла знать, что скрывается за этой мягкой внешностью? Самым неприятным было то, что Михаил говорил так мало и тихо, что я никак не могла сравнить его голос с тем, который я слышала во вторник.
Не дождавшись моей ответной реплики, Михаил начал говорить сам, и я получила возможность полноценно послушать его голос.
– Меня вызвали телеграммой… значит… я ездил в Москву… вот, – помолчав, он продолжил: – Смирнов, следователь, задавал мне разные вопросы… Там, рядом с Ингой, понимаете, нашли…
Он замялся, наверное, подумал, что знает страшный секрет, и я пришла ему на помощь:
– Нашли записку, в которой было написано имя Марины и номер рабочего телефона…
– Откуда вы знаете? – Михаил так удивился, что не проследил за своей реакцией и самым глупым образом открыл рот.
«Ну и вкусы у Маринки, – подумала я, – разве же это Ромео? И, кстати, голос похож, мне кажется…»
– Следователь сам и сказал мне, – пожала я плечами, продолжая вслушиваться.
– Да… он спрашивал, что это означает, чей почерк… Вот, собственно, о чем я и хотел поговорить с Мариной… Мы с Ингой собирались в Аргентину уезжать, – неожиданно выдал он, – но, если Марины нет… – Михаил встал.
Встала и я.
– И чей же почерк на записке? – спросила я его, пока он не удрал.
– Инги, чей же еще? – подавленно ответил он и зашагал к двери.
Я осталась стоять на месте и переваривала услышанное. Новость была интересна и двусмысленна. Даже весьма.
– Вы, пожалуйста, передайте Марине, если получится, конечно… – Михаил задержался у двери, и я изобразила на своем лице вежливое внимание.
– Что передать?
– Я бы хотел ее увидеть… – Помолчав, Михаил добавил совершенно не к месту: – Сегодня похороны…
Он повернулся, дернул за ручку двери и открыл ее. Я не стала смотреть, как он уходит, потому что меня посетила одна здравая мысль, и я нагнулась над нижним ящиком стола. В нем у меня лежали три визитницы.
Следуя своему грустному жизненному опыту, я достала самую нижнюю и открыла ее на последней странице. Как и ожидалось, визитка Фимы Резовского оказалась именно здесь. Я довольно усмехнулась своей предусмотрительности. Нужно было раз двадцать за последние несколько месяцев перерыть все визитницы и все двадцать раз обнаружить Фимину в конце последней, чтобы на двадцать первый раз наконец-то что-то понять в этой жизни.
Мой старинный приятель Ефим Григорьевич Резовский, или Фима, как я его обычно называю, работает адвокатом в конторе у своего папы, тоже адвоката. У нас с Фимой всегда были в общем-то отличные отношения. За многие годы знакомства даже выработалась особая манера общения с постоянными переходами с «ты» на «вы».
Иногда Фима оказывал мне юридические услуги, но к его помощи я обращалась не часто. Он был – как бы это сказать помягче – недостаточно молчалив, что ли, и вдобавок недостаточно тактичен с девушками, особенно когда рядом с ними не было охраны.
Но сегодня Фима мне нужен был обязательно. Если говорить честно, то я бы ему позвонила еще вчера, если бы у меня было время.
Фима примчался буквально через полчаса.
– Фима, – сказала я ему, – у нас неприятности.
– «У нас» – это значит «у вас»? – мгновенно уточнил Фима, прошел в кабинет и вальяжно сел напротив меня. Он умел быстро включаться в работу.
– Кофе будешь? – спросила я, поднимая трубку телефона. Фиминого ответа я дожидаться не стала: еще не было случая, чтобы Фима отказался от кофе. Разумеется, так же получилось и на этот раз.
– И кофе буду, и какаву. А если позволите, то и вас… – как всегда хамовато пошутил Фима и развалился на стуле для посетителей.
– Фима, – призвала я его к разговору, – слушай сюда…
Еще через полчаса Фима, надежно спрятав свою жажду к трепу в самый дальний карман, пыхтел над чашкой с кофе и ругал меня с Маринкой самыми последними словами. Я не спорила с ним. Он был абсолютно прав.
– Я попытаюсь что-то разузнать по своим каналам, – проговорил он недовольным голосом, – но тебе лучше не высовываться и никуда не лезть. Маринке, кстати, тоже. Единственное, что я услышал от вас, девушка, толкового за все это время, так это то, что ты отправила Маринку в деревню. Все остальное – чушь, дичь и ахинея!
Фима сверкнул на меня очами и продолжил:
– Я не ожидал от тебя такой прыти, – сказал он, наливая себе вторую чашку кофе из кофейника, – можно сказать, что тебе пока здорово везет. Но только пока. В один хреновый момент везение оставит тебя, и ты очень красиво пролетишь как соучастница.
И опять я промолчала, потому что Фима опять был прав.
Закурив очередную сигарету, я встала и подошла к окну, выходящему на улицу.
Прямо перед входом в редакцию стояла ядовито-зеленая «Ауди» Фимы. Посмотрев дальше вдоль дороги, я увидела печально знакомую мне синюю иномарку. А чтобы у меня не оставалось сомнений, в поле моего зрения появился и мой неприятный знакомый по кличке Сырок. Он шел к этой машине, держа в руках большой пакет с пирожками. Впервые в жизни я с симпатией подумала о мужской прожорливости, потому что она мне помогла заметить опасность.
– Кого ты высматриваешь, о свет очей, я же здесь?!
Фима неслышно подошел сзади и положил руку мне на талию.
– Ты же не один у меня такой, – ответила я ему и скользнула взглядом дальше.
А вот дальше я увидела еще кое-что интересное! Я увидела серую блестящую иномарку, очень похожую на ту, которая стояла невдалеке от бара, когда Сырок пытался утащить меня к шефу по кличке Матрос. К этой иномарке подошел, к моему великому изумлению, Миша Кумарцев, открыл дверцу рядом с водителем и сел в машину. Почти сразу же она начала выезжать со своего места. Я показала эту машину Фиме.
– «Фольксваген-Гольф», – определил он и пожал плечами, – ну и что?
Если бы я только знала ответ на этот вопрос, мне жилось бы немного легче.
– Это те самые братки, – сказала я, – а это та самая серая машина, и в нее только что сел Кумарцев.
– Ни хрена себе! – выразил Фима свое отношение к этой информации.
