Светлана Александровна Захарова
Красивая женщина, купившая дом
Глава 4
Золотая осень выдалась на славу. Разноцветная листва на фоне голубого неба радовала глаз, а паутинки бабьего лета, как скрипичные струны, настраивали на романтический лад. Хотелось петь, хотелось жить, и сама жизнь в такие минуты казалась бесконечной.
– Почему бы мне не поселиться здесь навеки? – рассуждал Олег, шагая по просёлочной, без асфальта, дороге, – райский уголок, никаких дымящих труб, никаких нитратов.
– Очень правильное решение, – поддержал его Владимир, – женился бы, растил детей. А Москва недалеко, работа найдётся.
Олег испуганно покосился на него и, пнув ногой какой – то камешек, перекрестился.
– Как говорится, упаси меня, боже, – сказал он, – женитьба не для меня. Я человек свободный, нести на себе груз забот и обязательств не приучен.
Он замолчал, внимательно рассматривая коттеджи, мимо которых они проходили. Если он видел рядом с домом людей, то обязательно с ними здоровался. Местные жители в свою очередь с любопытством поглядывали на приезжих – вдруг это будущие соседи?
– И заветная страна вот уж издали видна, – процитировал Пушкина Владимир, неплохо разбирающийся в литературе.
Все трое остановились и посмотрели в одном направлении. На их пути, метрах в ста, показался дом из красного кирпича, окруженный беспорядочно разросшейся зеленью.
– Ну что же, дом как дом, – решил Олег, – вчера ночью он показался мне страшноватым, а сейчас ничего страшного я в нём не вижу. Давайте подойдём поближе.
Мужчины направились к дому, молча созерцая его приближающийся силуэт. На лице Андрея было написано любопытство. Физиономия Олега отражала сложный мыслительный процесс. А Владимиру отчего- то вдруг сделалось страшно. Уж не водятся ли там привидения? Дом так долго стоит пустым, а свято место, как известно, пусто не бывает.
– Поглядим, поглядим, – бормотал Олег, подходя к дому вплотную и стуча кулаком по кирпичам, – крепок, вроде бы, вот только траву-то надо скосить, не проберёшься. Настоящие джунгли.
Он наступил на какой-то лопух, и тут же оказался весь в репьях, потому что лопух к осени дал потомство.
– Вот чёрт! – выругался он, – первобытное царство какое-то. Так можно нанять людей, чтобы ликвидировали траву?
– Конечно, конечно, я сегодня же Тимофея попрошу, – ответил Владимир, чувствуя себя виноватым, и тут же начал помогать Олегу снимать с одежды проклятые репьи.
Вот ведь, дэнди иностранный, трава ему не понравилась. А кто её должен тут косить, если в доме никто не живёт?
Олег, освободившись от репьёв, пошёл к парадному входу, но он был заперт. Убедившись, что запор крепкий, он выразительно посмотрел на Владимира.
– Я думаю, здесь есть чёрный ход, – предположил он, – давайте обойдём дом.
– Дом-то точно продаётся? – усомнился Олег, – хозяин нерадивый какой-то. Выставил особняк на продажу, а сам законсервировал его, как рыбу.
Владимир снова виновато склонил голову, а потом напомнил Олегу, что хозяина здесь нет, он за границей. Дом продаётся по доверенности.
Молодые люди послушно пошли за ним вокруг дома. И тайная, почти невидимая дверь нашлась. Андрей даже вскрикнул от удивления, но не решился первым к ней подойти. На двери опять висел мощный замок. Олег покрутил пальцем у виска, видимо адресуя этот выразительный жест неведомому хозяину, а потом уставился на Владимира. И тот, имея преимущество перед остальными как местный житель, подошёл и подёргал замок, висящий на двери. К удивлению зрителей, стоящих у него за спиной, замок тут же открылся.
Оправившись от очередного шока, все тут же почувствовали себя героями какого-нибудь детектива.
Владимир предположил, что хозяин просто потерял ключ, потому и воткнул дужку в гнездо замка, не запирая его. А иллюзия того, что дверь заперта, была полной. Он снял замок с двери и первым вошёл в неё. Молодые люди не без опаски последовали за ним. «Зачем вообще замки, тут и воровать нечего», – проворчал Владимир.
Они поднялись по лестнице и очутились в небольшой прихожей. Слева они увидели кухню, а справа большую комнату, возможно, гостиную. Впечатление от увиденного сложилось мрачное: стены без обоев пугали своей серой штукатуркой. Олег поискал на стене выключатель, чтобы осветить помещение, но такового не оказалось. Электричества в доме не было, коммуникации, судя по всему, тоже не подводились. Для дальнейшего осмотра дома мужчинам пришлось довольствоваться слабым солнечным светом, едва пробивавшимся сквозь щели в забитых ставнях.
– Я же предупреждал, что дом не достроен, – третий раз за день повинился местный житель. На Олега он уже боялся смотреть.
– Да, да, я вижу, – как будто эхом отозвался покупатель, -
придётся приложить немало усилий. Если бы не моё безвыходное положение, я бы не стал покупать такой дом, да ещё по доверенности. Грамотные люди не приобретают недвижимость по доверенности. Но что делать? Мы ведь в ответе за тех, кого приручили, не так ли?
И Андрей, и Владимир посмотрели на Олега удивлённо, они не поняли, что он хотел сказать последней фразой. Но Олег сделал вид, что не заметил этого, и не стал ничего пояснять.
Из гостиной они прошли в другую комнату, поменьше – в спальню или кабинет. Потом по той же лестнице поднялись на второй этаж – и здесь мрачное впечатление от дома мигом улетучилось. Окна второго этажа не были забиты, и через не очень чистые стёкла, в которые ярко светило солнце, открывался великолепный вид на лес. Олег распахнул окно – и удивительный, изумительно чистый лесной воздух заполнил большое помещение, в котором они находились.
– В этом что-то есть, – заметил Олег, выглянув в окно,– пожалуй, стоит здесь поселиться.
– Красотища! – поддержал его Андрей, – я бы тоже здесь поселился, но не знаю, где взять денег на такой вот недорогой домишко. Вся зарплата уходит на жену и двоих детей.
– Какие твои годы! Дети вырастут и купят тебе дом,– обнадёжил его Олег.
Владимир молча наблюдал, какое впечатление произвёл дом на молодых людей, и, кажется, был доволен этим впечатлением. Они неохотно закрыли окно и пошли осматривать дом дальше. Беглым взглядом оценили ещё две комнаты, помещения для ванны и туалета, кладовку. В доме ещё были чердак и подвал, но осматривать их все трое нашли излишним. Решив, что для первого раза впечатлений более чем достаточно, они спустились к тому же чёрному ходу, навесили на дверь не запирающийся замок и направились к дому Владимира, где Наташа ждала их к обеду. Она встретила их у ворот, гуляя с малышом.
– Где вы так долго пропадали? – спросила она, глядя исключительно на мужа.
– Олегу недостроенный дом показывали, – ответил он, – а вдруг парижанину захочется его купить?
Наташа удивлённо посмотрела на Олега. Она была до того поражена, что ни о чём другом не думала.
– Удивлены, мадам? – поймав её взгляд, спросил Олег, – а я вот возьму и куплю его. Говорят, он и стоит-то недорого.
Наташа, успев овладеть собой, холодно заметила; «Мы все будем очень рады». Пригласив гостей обедать, она взяла ребёнка на руки и ушла в дом. Сердце её радостно забилось. Неужели Олег, человек из другого мира, будет их соседом? В посёлке, этом медвежьем углу, каждый новый человек – событие, а уж такой, как Олег, тем более. И если он друг Андрея, значит, они будут с ним видеться хотя бы по большим праздникам. И можно будет с ним пообщаться.
Во время обеда и после него разговор всё время вертелся вокруг этого дома. У Олега сразу возникло множество вопросов. Как связаться с уехавшим за границу хозяином? Если он не собирается приезжать, то когда пришлёт доверенность? Будет ли при совершении сделки присутствовать его полномочный представитель? В какую сумму выливается первоначальная стоимость дома?
Наташа изо всех сил подслушивала и очень обрадовалась, когда её муж – вот душка – решил по дружбе взять все хлопоты на себя. Он сам свяжется с хозяином дома – тот оставил свой телефон на всякий случай; хозяин не приедет, а оформит генеральную доверенность на сделку; доверенным лицом будет он сам, то есть Владимир Васильевич Деревянкин.
– Тебе ничего не надо будет делать,– добавил он, – только подписать уже готовые документы и заплатить деньги.
Деревянкин быстро начеркал на бумажке кругленькую сумму с шестью нулями. Олег не стал торговаться и сунул её в карман. Ему хотелось поскорее покончить с формальностями и приступить к отделке дома.
– Я сейчас же пошлю Тимофея косить траву, а с понедельника, то есть с завтрашнего дня, займусь оформлением документов, – заверил покупателя полномочный представитель.
Олег кивнул головой в знак согласия, и, подождав, когда Владимир выйдет из гостиной, обратился к Андрею.
– А что, не промах твой родственник? Сам, говорит, всё сделаю. Небось, ещё и заработает на этом. И жену молодую себе отхватил… Я представляю, как она здесь скучает.
– Почему же скучает? – возразил Андрей, – у неё ребёнок, весь дом на ней…Ей и скучать – то некогда.
Олег хитро посмотрел на друга. Уж он-то знал, что ребёнок и хозяйство не могут заменить молодой женщине выходы в свет. Да ещё такой симпатичной женщине. Замуж-то выскочила, небось, по расчёту, а, может быть, и по залёту. Думала, что жизнь будет сплошным праздником, а попала в клетку, из которой уже не выбраться.
– Я бы, конечно, пожалел девушку, развеял её скуку – я человек добрый – но некогда, честное слово, некогда. Другие у меня сейчас заботы.
Андрею был неприятен весь этот разговор. Более того, он его раздражал. Какое дело Олегу до семьи Деревянкиных? Не может пройти мимо очередной юбки, не испортив ей жизнь?
– В этой жизни кто куда хочет, туда и попадает, – сухо заметил он,– и нас с тобой это совершенно не касается.
–Да уж, пока не касается, нам бы со своими проблемами разобраться. Хочу услышать твоё авторитетное мнение. Если, например, мужчина бросает женщину…Ему, конечно, стыдно, но не бросить её он не может. Ну, ты сам понимаешь. Так что он должен оставить ей на память?
– Ребёнка?
– Хорошее предложение,– поморщился Олег,– ребёнок – это дар бесценный. Но есть некоторые обстоятельства. Она уже вышла из детородного возраста. Да и не относится она к тем наседкам, которые детей без памяти любят. Она другая.
– Стерва какая-нибудь? – предположил Андрей, уже начиная понимать, о ком идёт речь.
– Вот-вот…Красивая стерва, увлёкся, наобещал златые горы, а потом свои обещания выполнять передумал. Как мне теперь от неё избавиться? Как откупиться – то?
– Подарить дом! – наконец-то сообразил Андрей.
– Именно! Только надо бы побыстрее всё это прокрутить, а то прямо жизнь не в радость. Ещё этот Деревянкин что-то темнит. Не пустит ли он меня по миру?
– Да что ты! Владимир Васильевич – честнейший человек, я за него ручаюсь.
– Ладно, поверю на первый раз, а там будет видно,– успокоился покупатель дома.
Вечером, когда Олег отправился принимать душ, Владимир спросил Андрея, правда ли, что его старый друг собирается поселиться в их посёлке?
– Ха-ха! Если бы у него не было своей юридической конторы в центре Парижа, я бы этому поверил.
Владимир не стал комментировать слова Андрея, а просто принял их к сведению.
Глава 5
– Настя, твоё поведение меня очень беспокоит. Чем ты занимаешься целыми днями? – говорила мать дочери, которой на вид можно было дать года двадцать три, – я думала, ты взрослый человек, и в моё отсутствие ещё больше повзрослела. Но то, что я вижу, не может меня радовать.
Дочь вызывающе посмотрела на мать и резко, не скрывая своего презрения, ответила матери так, что та просто потеряла дар речи.
– Вместо того, чтобы заниматься моим воспитанием, ты занималась своими махинациями, и этим самым опозорила нашу семью. И отца из-за тебя чуть с работы не выгнали, и я осталась ни с чем. Я же ничего не умела, никогда нигде не работала, а только «числилась» благодаря тебе и даже получала зарплату. Как жить после этого?
Жестокие слова, брошенные дочерью в её адрес, больно ударили женщину – ещё красивую, совсем не старую, но вот так из-за собственного безрассудства и уверенности в своей безнаказанности
сбившуюся с пути.
Вернувшись из колонии, где она провела два долгих и нелёгких года, она не ожидала встретить такой приём. В дочери нет ни капли жалости к ней, такой несчастной и одинокой. Муж бросил её сразу же, как только её посадили за решётку, а она так рассчитывала на него.
– Настя, со мной случилось несчастье, прости меня. Да, я сама виновата, но теперь это не имеет значения, ничего уже не исправишь. Я хочу забыть прошлое и думать о будущем. Но почему ты так озлоблена? Разве отец не помогал тебе всё это время?
Настя тряхнула длинными рыжими волосами и села, положив ногу на ногу. Мать невольно залюбовалась её молодым и свежим лицом. Но дочь была также жестока и непреклонна.
– Конечно, помогал, – ехидно сказала она, – что тебе надо, доченька; деньги, наряды, доченька…Мы встречались с ним то в кафе, то на скамейке в сквере. Его теперешняя пассия даже приглашала меня к себе домой, но я как-то не соблазнилась. Зачем мне чужая тётка? Я не ребёнок, и одна проживу.
Настя видела, что матери неприятно слушать про чужую тётку, но она сегодня не собиралась её щадить. Загремела в тюрьму, так пусть знает, как к этому относятся в обществе.
– Я почти замужем, – сказала она ледяным тоном, – и с тобой, мамочка, жить не собираюсь.
– Не волнуйся, я здесь временно. Будешь жить в нашей квартире, но без меня. Один человек обещал мне помочь. Я уеду.
Дочь не ожидала такого поворота событий. И, кроме любопытства, даже крупица жалости мелькнула в её карих глазах. Куда это она может уехать? Какой человек обещал ей помочь? Любовник? Это в её-то годы! Старуха, а туда же! Размечталась!
– И что, есть такой человек? – спросила она безразличным тоном, – он реальный, не выдуманный?
– Есть. Он и до того… До тюрьмы хотел мне помочь, увезти за границу от нашего правосудия. Но обстоятельства, как говорится, выше нас. Не успел.
Настя удивилась ещё больше. Вот это мамочка! С любовником за границу собиралась! А ещё говорит, что отец её бросил. Ему что оставалось делать?
– И эти два года он ждал только тебя? – опять съехидничала Настя.
– Не знаю. Наверное, не ждал. Но на зов откликнулся. Надо же что-то делать! – в голосе матери слышалось отчаяние, – я не могу, как раньше, работать завучем в школе. Скажут, безнравственно.
– А подделывать документы могла?
– Перестань, пожалуйста. Мне и так плохо. Я хочу исчезнуть, раствориться где-нибудь, и никого из прошлой жизни не встречать.
– Я тебя поздравляю. Отлично придумала. А мне сейчас надо уйти – у меня неотложные дела.
– Опять?
– Да, и опять, и снова. У меня есть своя жизнь.
Мать грустно посмотрела вслед уходящей дочери, но спорить с ней не стала. Пусть живёт, как хочет, если уж не может её простить.
Женщина набрала знакомый номер телефона, но он не отвечал. Металлический голос холодно проинформировал: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». И так каждый день. Где же он может быть?
Она забеспокоилась, зачем-то подошла к окну, посмотрела с высоты седьмого этажа во двор, на детскую площадку, на стоянку автомобилей. Она хотела увидеть Его, но Его нигде не было.
Это называется «остаться у разбитого корыта», подумала она. Захотела слишком многого, а осталась ни с чем. Ни с чем и ни с кем. Не умолять же бывшего мужа, генерала, вернуться к ней. Вряд ли он её простит. Он знает, что бежать от суда за границу она собиралась не с ним.
Вот так. Наломала дров и собралась сбежать, чтобы остаться безнаказанной. Но судьбу не обманешь.
Женщина вспомнила, как она, когда-то гордая красавица, постоянно ловящая на себе восхищённые взгляды, считала, что жизнь всегда будет улыбаться ей. А вот сейчас она была готова встать на колени перед всяким, кто согласился бы ей помочь. Она хотела плакать, каяться, умолять. Но пока никто не хотел её слушать.
Неужели Олег её обманет, подведёт? Нет, нет, в это она не хотела верить. Обещал, значит сделает.
Измученная невесёлыми мыслями, она решила немного развлечься и открыла двери платяного шкафа. Все её наряды, один лучше другого, висели здесь в целости и сохранности. За два года ничего не устарело, но куда их теперь носить?
Она нежно погладила синий бархат вечернего платья. Бархат должен быть именно таким, тёмно-синим, под цвет ночи. Только тогда в нём есть благородство. Зелёный бархат прост и беден, как солдатская шинель, им только ботинки полировать. Предоставится ли ей случай ещё хотя бы раз нарядиться?
Увлекшись созерцанием своего гардероба, женщина и не заметила, как наступила ночь. В окнах соседних домов уже горел свет. Люди возвращались с работы к своему семейному очагу, который их согревал, помогая забыть о неприятностях на работе. Дома их ждали самые близкие, самые нужные люди, которых у неё сейчас, увы, не было. Женщина ещё немного постояла у окна, глядя на чужую жизнь, а потом нервно задёрнула шторы.
Она включила свет, подошла к зеркалу и начала изучать своё отражение. Кажется, уже с самого рождения она носила на себе ярлык красивой женщины. Очаровашка в детском саду, самая красивая девочка в классе, потом в школе и институте!
Когда после института она пришла работать в школу, то очень скоро стала завучем. Она была неглупа, а её яркая красота вызывала особое расположение директора. И хотя он не ухаживал за ней в общепринятом смысле этого слова, она знала, что он её уважает. И доверяет ей полностью. Вот этим доверием она и пользовалась.
Впрочем, если бы ей захотелось, чтобы он в неё влюбился, она бы добилась этого – женских чар ей не занимать. Но зачем? Директор не относился к категории интересных мужчин, а вот муж у неё был незаурядный.
Ей не нужна была любовь директора. Она представляла, что бы с ней сделали другие женщины, одинокие учительницы, которых в школе большинство. Да они бы её со свету сжили! И муж наверняка получил бы письмо от доброжелателя о её романе.
Нет, такого удовольствия она им не предоставила. Безупречное поведение, со всеми сослуживцами – только деловые отношения. Но вот придрались же, упекли…
Говорят, что это письмо в соответствующие органы написали вовсе не её сослуживцы, а женщина, не имеющая к их школе отношения. Женщина, обиженная судьбой, предположительно, поклонница её мужа. Но где доказательства, что это правда? Да и какое сейчас это имеет значение? Письму дали ход, началось расследование.
Женщина вытерла слёзы и снова подошла к окну. Во дворе было тихо и спокойно, горел фонарь – один на весь двор. В ряд стояли машины возвратившихся со службы граждан. Ни души…Она посмотрела на небо: темно, ни луны, ни звезды. Наверное, завтра будет дождь, хотя и без него тошно. И в душе темно, никакого просвета.
Но не умирать же ей! Может быть, попить чайку? Вскоре на кухне зашипел чайник. В буфете нашлось печенье. И тут вдруг раздался долгожданный звонок. Она вздрогнула и не сразу нашла на телефоне нужную кнопку.
– Машенька, – ласково обратился к ней голос в трубке, – как ты, моя дорогая? Здорова ли?
Она чуть не захлебнулась чаем. Сердце радостно застучало. А голос куда-то пропал.
– Олег? – спросила она после паузы так тихо, что собеседник забеспокоился.
– Машенька, что с тобой? Ты заболела? Я не хотел надолго оставлять тебя одну, но на меня навалилось столько дел! Надо было съездить за город, а там и телефон-то не всегда работает. Так что с тобой?
– Ничего, – ответила Машенька довольно безразличным тоном. Она была обижена на Олега, и обижена сильно. Разве она, королева, не заслужила к себе более внимательного отношения? Вот и телефон у него работал не всегда, но ведь иногда работал.
– Дорогая, я понимаю, тебе сейчас нелегко, но скоро всё образуется. Я обещаю, всё будет хорошо. Ты начнёшь новую жизнь, и она будет лучше прежней.
– Это я уже слышала.
– Ты мне не веришь. Я понимаю. Но что же мне делать? Доводить начатое дело до конца или уезжать обратно в Париж?
Королева испугалась. Она сейчас не в таком положении, чтобы тешить свою гордыню. Напротив, полностью зависит от старого друга Олега. Больше никто не горит желанием ей помочь.
– Да что ты, Олег, – поспешила она исправиться, – просто я думала, что ты больше не позвонишь. Даже не сразу тебя узнала. Конечно, я верю тебе. И в новую жизнь тоже верю. Я тебя люблю.
Ожидала ли она ответного признания? Может быть. Но она его не услышала. Олег вздохнул, заметил, что совсем замотался, и обещал сразу же позвонить, как только появится что-нибудь конкретное. В трубке послышались короткие гудки.
Женщина смирилась с услышанным. Что ей было делать? Да и не любви она ждала от него, а помощи. Без любви она уж как-нибудь проживёт, только бы не умереть с голоду.
Она села в кресло, включила телевизор. Хотела было отвлечься от насущных проблем, но не получилось. Мысли упорно возвращались к Олегу. Он даже встретиться с ней не захотел, не соскучился. Прилетев в Москву, не к ней помчался, а по каким-то своим делам. Да он почти забыл её за эти два года! Он же не святой – завёл себе новую пассию. И это нормально. Естественно.
Вспомнив про недопитый чай, она отхлебнула из чашки и машинально сунула в рот круглый пятак печенья, потом второй. Не чувствуя вкуса, она съела почти всё, что было на тарелке, и ей стало легче.
Дочь вернулась домой очень поздно. Судя по всему, она пребывала в прекрасном настроении. Уже не было злобы, не было и презрения к матери. Ничто в этом доме её больше не раздражало. У неё даже как-то по-особенному светилось лицо, блестели глаза. Неужели жених сделал ей предложение?
Настя решительно отказалась от предложенного ей чая, не захотела ужинать, а направилась в свою спальню. Уж не выпила ли она на радостях?
Мать не отправилась вслед за ней и не стала ничего выяснять. Ей всё равно ничего не скажут. Они с дочерью давно стали чужими людьми. И ещё не наступило то время, чтобы можно было в этой ситуации что-то исправить.
