Стейс Крамер
История Глории. Трилогия в одном томе

Day 5

Я проснулась от того, что кто-то трогает мою голову. Это оказался Принц. Я открываю глаза, но меня сковывает ощущение, будто я их не смыкала всю ночь. Я уснула прямо в той одежде, в которой была на вечеринке. ВЕЧЕРИНКА.

В моей голове начинает что-то проясняться. Ник. Моя рука до сих пор в его крови. Нижняя губа опухла и стала синей, тушь размазалась по лицу из-за слез. Мое тело охватила нервная дрожь, во-первых, я ударила Ника по голове, я не знаю, жив он или мертв, во-вторых, время уже почти двенадцать, я опоздала на два урока и в школе меня ждет разборка с учителями. Я забываю про душ, просто умываюсь, надеваю чистую одежду, расчесываюсь и спускаюсь вниз. Нужно вести себя как ни в чем не бывало, потому что я ни в чем не виновата, я всего лишь оборонялась.

Мама стоит посреди кухни и что-то говорит себе под нос.

– Мама.

– …завтрак уже остыл.

– Почему ты меня не разбудила?

– Присядь, Глория.

Я покорно сажусь на стул, внутри все безумно колотится, но я стараюсь держаться.

– Послушай меня, детка. С этого дня, с этой минуты, я перестаю играть роль в твоей жизни как мать. Хочешь идти на вечеринки? Пожалуйста! Хочешь напиться? Нет проблем! Теперь для тебя нет никаких запретов.

Слова матери застали меня врасплох.

– Мама, я тебя не понимаю.

– Разве? Вчера я поняла, что ты стала совсем взрослой, раз можешь закрыть мне рот. Теперь советы тебе могут давать подруги, любовь – парни, хорошее настроение – алкоголь, я тебе больше не нужна. И поэтому я решила, что с этого дня я перестаю быть для тебя матерью. Нет, я, конечно, буду тебя кормить, покупать вещи, я обязана выполнять эти функции до твоего совершеннолетия, но знай, что после развода я уеду в Калифорнию, и ты останешься жить со своим отцом.

– …что за бред, ты мне нужна, мама!

– …иди в школу! Хочешь всю жизнь тусоваться? Пожалуйста! Но про учебу не забывай! – мама разворачивается и уходит.

Что это было? Зачем мама так со мной? Я… я просто не понимаю. Я буду убеждать себя в том, что это всего лишь ее утренний бзик и что это она несерьезно. Но ее слова так и продолжают звучать в моей голове. «Я ПЕРЕСТАЮ БЫТЬ ДЛЯ ТЕБЯ МАТЕРЬЮ…»

Я бегу в школу, не обращая внимания ни на лужи, ни на прохожих, у меня сейчас столько проблем, что я начинаю медленно сходить с ума. Ник, мама, учеба, Мэтт, развод родителей – что-то мне подсказывает, что я точно не доживу эти пятьдесят дней, потому что пять из них выдались для меня неимоверно сложными. А еще завтра приедет Адам, и мы пойдем на вечеринку, как я могу думать об этой вечеринке, если я еще не решила достаточно серьезные проблемы вчерашней.

Перемена. На школьном дворе куча народу. Кто-то сидит на поляне студентов, кто-то сплетничает около центрального входа, я иду мимо них и стараюсь никому не смотреть в глаза, но каждый так и смотрит на меня, все оборачиваются, чуть ли не тычут пальцами, тут я погружаюсь в полную растерянность, и меня, как обычно, начинает трясти, а вдруг они знают, что я сделала с Ником.

Может быть, кто-то видел или слышал, что происходило вчера в той злополучной комнате. Боже, как же хочется, чтобы все это оказалось сном, ибо я этого всего просто не выдержу.

– Та-ак, я вижу, кто-то вчера очень хорошо повеселился, раз пришел к третьему уроку? – Тез хватает на меня за руку и начинает разглядывать, – привет!

– Привет.

Глория, помни, ты должна вести себя как ни в чем не бывало!

– Что у тебя за ужасные синяки под глазами? Ты что, забыла про такое волшебное средство, как тональный крем? И что у тебя с губой?

Так, вроде Тез ничего не знает, и я могу спокойно выдохнуть.

– Я просто пришла домой, не включила свет и собрала все углы.

– Кстати, ты нормально до дома добралась? А то мы с Мэттом тебя не нашли.

– Да, я поймала попутку.

– Ладно, пойдем. Сейчас физкультура, и я тебе покажу свое новое итальянское нижнее белье в раздевалке.

Боже, как же хорошо с Тез, с ней я себя чувствую такой уверенной, и как будто бы ничего не произошло. И в самом деле, почему я должна волноваться за этого урода? Он чуть меня не изнасиловал, все права на моей стороне, и если кто-то знает, что это сделала я, то я не буду молчать и все выскажу в свою защиту.

– Ты, видно, вчера ушла слишком рано с вечеринки, раз не знаешь про «гвоздь» программы.

– А что произошло?

– Представляешь, Ника нашли в одной из гостевых комнат в луже крови!

– Он жив? – резко спросила я. Я чувствую, как мое сердце сейчас разорвется от страха.

– Конечно, сейчас лежит без сознания в какой-то крутой клинике. Интересно, кто его так и за что?

Я пожала плечами. Спасибо, спасибо, Иисус, ты все-таки существуешь! Я – не убийца! В душе у меня праздник, несмотря на то, что этот ублюдок жив.

Мы заходим в раздевалку, идем к самому дальнему углу и переодеваемся в физкультурную форму. Краем уха я подслушиваю разговор одноклассниц, и они все как один твердят о вчерашней вечеринке и о Нике.

Внезапно дверь раздевалки открывается, и заходит мистер Гринн – помощник директора.

– Глория Макфин и Тезер Виккери, пройдемте со мной.

– Извините, а в чем дело? – спрашивает Тез.

– В кабинете директора разберемся.

Мы с Тезер в полном недоумении быстро одеваемся и идем за мистером Гринном. Мы доходим до кабинета миссис Кинстли – нашего директора – и открываем дверь. Оказывается, нас не одних вызвали с Тез, перед столом директора сидит Мэтт, в таком же недоумении. Мы присаживаемся рядом с ним.

– Тезер, Глория, Мэтт, вы были вчера на вечеринке, посвященной дню рождения Ника Хьюстона?

– Да, он нас пригласил, – ответила Тез.

– Во сколько вы поехали домой?

– Мы с Тез поехали вместе где-то во втором часу ночи, – ответил Мэтт.

– А ты, Глория?

– Я… мне позвонил папа и сказал, чтобы я ехала домой, было где-то девять.

– Хорошо. Вы все прекрасно знаете, что произошло на этой вечеринке. Кто-то из присутствующих ударил Ника по голове тяжелым предметом, если бы его нашли чуть позже, он бы умер от кровопотери, – мои колени после этих слов начинают предательски дрожать, – его отец очень влиятельный человек, и он хочет разобраться, кто чуть не убил его сына, поэтому я обязана вас допросить. Вы не замечали, может быть, Ник конфликтовал с кем-нибудь?

– Миссис Кинстли, лично я и Лори никогда не общались с Ником, потому что он – редкостный придурок, и тот, кто огрел его по голове, очень умный и хороший человек, когда найдете его, пожмите ему руку от меня.

– Тезер, каждый из вас мог оказаться на его месте, на кону человеческая жизнь.

– Я вас умоляю, Миссис Кинстли, если бы его отец не спонсировал школу, то вы бы Ника первым же делом исключили, потому что он вас, как и всех остальных, безумно раздражает!

– …спасибо Тезер, ты свободна.

Тез встает и с гордо поднятой головой выходит из кабинета. Остались только я и Мэтт.

– Мэтт, я знаю, вы хорошо общаетесь с Ником.

– Да, и если бы у него были какие-то проблемы с кем-то, то он бы мне сообщил, но он ничего не говорил.

– Ну что ж, хорошо, спасибо, вы можете идти.

Мы с Мэттом выходим из кабинета, я уже собираюсь идти на стадион, как из-за моей спины говорит Мэтт:

– Лори, подожди, – я останавливаюсь, – вчера в той комнате, где обнаружили Ника, я нашел кое-что, – он роется в кармане и что-то достает, – кажется, это твое.

Это оказалась фенечка, та самая фенечка, которую мне завязал на руку Адам, видимо, в борьбе с Ником она слетела.

– Да… интересно, как она там оказалась?

– Не знаю, а ты была в той комнате?

– Нет, я все время находилась в холле, а потом сразу пошла домой.

– Ясно, – Мэтт разворачивается и уходит.

Я где-то еще минуты три стою без движения и смотрю на эту фенечку. Если бы Мэтт показал ее директрисе, то я бы уже находилась в камере. Так, продолжай себя вести как обычно, Глория. Все в порядке. Ведь ты не убийца!

Я не медля иду на стадион, выбегаю на километровую дорожку и встречаю Тез.

– Господи, так и знала, что не нужно было ехать на эту вечеринку, из-за нее столько проблем!

– Как ты думаешь, Ник очнулся?

– НАВЕРНОЕ, нет, иначе бы уже все узнали, кто его ударил. Подожди-ка, а почему ты так волнуешься за него? Ты что, запала на него?

– …нет, я просто…

– Просто что? Лори, ты не должна влюбляться в таких мальчиков, они очень плохие. Ник с каждой девушкой играет, а потом выбрасывает, как ненужную игрушку, и если ей повезет, то у нее не останется после этого проблем.

– Я не запала на него.

– Да? Это хорошо. Но я тебя предупредила.

Мы продолжаем пробежку. На данный момент у меня в голове просто круговорот мыслей. После школы к нам домой придет мисс Лоренс, мы с мамой в ссоре, и я даже не представляю, как мы будем себя вести при учителе. Ник до сих пор не очнулся, видимо, я его очень сильно ударила, хотя неудивительно, потому что на тот момент я была такая злая, что могла бы ему перерезать глотку, если бы у меня в руках оказался нож, но, к счастью, в руке был лишь стакан, и, слава богу, он остался жив, иначе я бы себе его смерть точно не простила.

Пробежка заканчивается, мы становимся в шахматном порядке и внимательно слушаем нашего физрука мистера Фридэма.

Внезапно в моих глазах все темнеет, появляется какое-то невесомое состояние, ноги начинает ломить, я хватаю за руку Тезер.

– Тез… Тез…

Я падаю и со всей силы ударяюсь затылком об асфальт.

– Лори!!! – Тез подбегает ко мне, но я ее почему-то не вижу, – мистер Фридэм, Лори плохо!

Я чувствую, как меня кто-то трясет, что-то говорит, но я лишь слышу какие-то непонятные отзвуки. Наконец я прихожу в себя и оказываюсь на кушетке в школьном медпункте.

На руке ватка, видимо, мне сделали укол, медсестра разглядывает мои глаза и заставляет следить за ручкой, а рядом на стуле сидит Тез и наблюдает за этим.

– У тебя раньше было такое? – спрашивает медсестра.

– Нет.

– Я первый раз в жизни видела, как падает в обморок человек. Это так страшно, – вопит Тез.

– Ничего страшного. Такое со всеми бывает. Глория, скажи, ты сегодня хорошо позавтракала?

– Я… не успела позавтракать, я опаздывала в школу.

Врать, конечно, нехорошо, но в этом случае придется. На самом деле я не ела уже почти два дня, потому что из-за этих проблем о еде думаешь в последнюю очередь.

– Ну что ж, выпей вот это, – я кладу в рот таблетку и запиваю водой, – сейчас я выпишу тебе освобождение от уроков.

– Нет, не стоит, сейчас последний урок, я думаю, все будет хорошо.

– Ладно, тогда немедленно иди в столовую и подкрепись! Если снова начнутся головокружения – сразу ко мне, со здоровьем нельзя шутить.

– Хорошо.

Я встаю с кушетки и выхожу из кабинета вместе с Тез.

– Ты меня так напугала, – говорит Тез.

Я промолчала. Я не знаю, что говорить. Внутри меня что-то очень сильно ноет, и это неописуемо больно, такое ощущение, что кто-то, словно в компьютерной игре, подсылает мне все новые сложные испытания.

Урок испанского, имя учителя которого я, даже если сильно постараюсь, не смогу выговорить, длится так медленно и монотонно, что я начинаю засыпать.

– Лори, ты как? – спрашивает Тез.

– …нормально.

– Ты сегодня какая-то странная. Опять что-то случилось?

– …я поссорилась с мамой.

– В который раз?

– На этот раз очень серьезно.

– Послушай, может быть, не нужно утрировать? Мы все ссоримся с родителями, но рано или поздно мы обязательно миримся.

– Она сказала, что больше не хочет быть моей матерью, – на моих глазах начинают выступать слезы.

– …ничего себе. Лори, я не знаю, что тебе посоветовать, но, если хочешь, ты можешь пожить некоторое время у меня. Отдохнешь от этих мыслей и разборок.

– Я не знаю.

– Я, конечно, очень хочу, чтобы вы помирились, но все-таки подумай над моим предложением.

Я обязательно подумаю, но не сейчас, ведь в моих мыслях на данный момент только мама и Ник.

Мама для меня – самый дорогой человек, и пусть она ведет себя как самая последняя стерва, и порой я начинаю ее ненавидеть, но я люблю ее. Меня тянет к ней, несмотря на все эти ссоры и колкие слова.

После окончания урока я пулей лечу домой, нужно поговорить с мамой перед тем, как к нам придет мисс Лоренс. На ходу стараюсь подобрать слова для разговора, но пока получается только «прости меня, ты нужна мне». Она действительно нужна мне, и, несмотря на то что я в какой-то степени стала взрослее, я все равно не смогу быть без нее.

Я захожу в дом, бросаю сумку и бегу на второй этаж, открываю дверь в спальню родителей и вижу то, чего я так боялась увидеть. Мама лежит в непонятной позе, в руках пустая бутылка рома.

Я бросаюсь к ней и начинаю трясти:

– Мам, мам, проснись!!!

– …Что-о тбе нужно? – говорит мама, еле связывая слова между собой.

– К нам через два часа придет мисс Лоренс, а ты пьяная!

– Отвали от мня!

Я чувствую, что вот-вот взорвусь от злости, но сдерживаю себя и бегу вниз, беру из сумки телефон и звоню папе.

– Алло, пап.

– Глория, я сейчас занят.

– Пап, это очень важно! К нам домой сегодня придет моя учительница, ты не мог бы освободиться?

– Не знаю, у меня куча работы.

– Пап, пожалуйста!

– Ладно, я постараюсь.

Я кладу трубку.

Папа просто обязан приехать, я не хочу выглядеть перед глазами Лоренс как несчастная девочка, которой вовсе не интересуются родители. Она же ведь расскажет об этом всем в школе, и меня каждый встречный будет жалеть и считать, что я из неблагополучной семьи. Нет, я не допущу этого.

Я подымаюсь наверх, к себе в комнату. Мне так противно ощущать себя в роли жертвы, которую никто не понимает, но, к сожалению, с этой ролью я еще долго не расстанусь. Я ложусь на кровать и тупо смотрю в потолок, ко мне на живот запрыгивает Принц.

– Принц… – я начинаю его гладить, а он нежно мурлычет, – … я хочу, чтобы ты меня любил… – говорю шепотом я, – потому что меня уже никто не любит.

Дорогой дневник!

Как бы я хотела, чтобы это был пятидесятый день моей жизни и я смогла бы с чистой совестью покончить с собой. Потому что я больше не могу. Скоро все узнают, что это я чуть не убила Ника, и тогда я боюсь представить, что со мной будет. Мама ушла в запой, я всегда думала, что она сильная и сможет со всем справиться, но оказалось, я ошибалась. Мне плохо от того, что я ежеминутно чувствую, как на маленькие кусочки разбивается моя семья. А ведь раньше у нас все было так хорошо, пока родители не совершили такие гнусные ошибки, из-за которых теперь страдаю я.

Сегодня на физкультуре я упала в обморок, знаешь, это так страшно, когда ты вроде чувствуешь, что ты жив, но находишься в полумертвом состоянии. Спасибо моей любимой Тез, она всегда со мной рядом, несмотря на ее ежедневные подколки в мою сторону, я так сильно ее люблю, как никого и никогда. Наверное, я совсем скоро решусь и перееду на несколько дней к ней, и посмотрю на ее счастливую семью, и вообще, каково это, жить, когда люди, с которыми ты ужинаешь за одним столом, любят и уважают тебя.

Осталось 45 дней. Лори

Я проснулась из-за нашего противного дверного звонка. Оказывается, я уснула на полтора часа, обнимая Принца. Я быстро спускаюсь вниз, делаю глубокий вдох и открываю дверь.

– Здравствуйте, мисс Лоренс!

– Здравствуй, Глория.

– Проходите.

Так, веди себя нормально, не нервничай и помни, у тебя дома все хорошо.

– А где твои родители?

– …мама спит, она заболела, а папа скоро приедет. Хотите чай или кофе?

– Не откажусь от чая.

Я иду на кухню, а мисс Лоренс садиться на диван в гостиной. Руки безумно трясутся, когда наливаю кипяток в кружку. Через несколько минут я направляюсь в гостиную с подносом в руках.

– Я сделала вам с лимоном, надеюсь, вы любите с лимоном?

– Конечно, спасибо, – мисс Лоренс делает небольшой глоток, и ее взгляд падает в сторону, – у вас был праздник?

Я смотрю туда же, куда и она, и вижу в углу штук десять бутылок из-под рома. Мама. Это она вчера выпила домашний бар. Мои щеки внезапно покраснели, и я начинаю быстро придумывать отмазку:

– К нам приезжала бабушка со своим парн… партнером по бизнесу, у нас был небольшой банкет.

Лоренс делает еще несколько глотков чая.

– Глория, как ты думаешь, почему твоя успеваемость снизилась?

– Ну… может быть, темы сложные, непонятные… а еще я пропустила несколько занятий.

– А мне кажется не из-за этого. Что происходит в твоей семье?

– Мисс Лоренс, в моей семье все в порядке, я вам это уже в который раз говорю, мы живем дружно, любим друг друга, а если у нас и бывают ссоры, то это, как в любых семьях, неизбежно. Это нормально.

– Нормально? Я вижу в твоем доме кучу бутылок из-под алкоголя, ты сегодня упала в голодный обморок, твои руки все в многочисленных синяках! Глория, я сюда пришла не как твой учитель по математике, я пришла как человек, который хочет тебе помочь!

– Мне не нужна ваша помощь, мисс Лоренс, у меня все хорошо! – мою реплику прерывает звонок в дверь – это папа.

Я открываю дверь, и, к счастью, это действительно оказывается папа.

– Здравствуйте, – говорит папа.

– Добрый вечер, мистер Макфин, извините, что я вас побеспокоила.

– Да ну что вы, мне, наоборот, интересно узнать, как учится моя дочь.

– Хорошо. Я принесла табели успеваемости, посмотрите.

В табелях сплошные тройки по математике, мне кажется, что я сейчас провалюсь сквозь землю от стыда.

– Ну, это не очень хорошие оценки, Глория, нужно стараться, – говорит спокойным тоном папа.

– Это все? Это все, что вы можете ей сказать? Мистер Макфин, скажите название школы, в которой учится ваша дочь.

– …я не помню.

– Это неудивительно.

Вдруг мы слышим шаги на лестнице. Это мама. Она идет шатаясь, ничего не соображая.

– Моя глова, боже…

– Здравствуйте, миссис Макфин.

– Вы кто ткая?

– ….извините, я уже ухожу.

Мама, не дослушав, идет в ванную, и затем мы слышим как ее рвет. Мисс Лоренс встает и направляется к выходу.

– …рада была с вами познакомиться, но, мистер Макфин, запомните, теперь мои визиты к вам будут частыми, потому что мне, в отличии от вас, небезразлична судьба вашей дочери!

Мисс Лоренс уходит. Я ничего не хочу говорить о том, что я сейчас чувствую, мне просто омерзительно находиться в этом доме. Омерзительно.

Я поднимаюсь к себе в комнату, сажусь на пол и начинаю безумно реветь. Я знаю, вы сейчас подумаете, что я только и умею что рыдать, но, к сожалению, у меня накипело в душе, так накипело, что хочется просто закричать во всю глотку, чтобы меня хоть кто-то услышал.

В животе начинаются противные голодные боли, но я не хочу выходить из моего пространства, не хочу видеть лица мамы и папы. Я не хочу жить. И в этом я утверждаюсь с каждым днем все больше и больше.

Телефон в моем кармане начал вибрировать, я достаю его и вижу, что мне звонит Мэтт. МЭТТ.

– Алло…

– Мне нужно встретиться с тобой прямо сейчас в центральном парке. Я жду тебя.

Что за… мне впервые позвонил Мэтт, я даже не знала, что у него есть мой номер. На моем лице сразу появляется глупая улыбка, я спускаюсь вниз, выхожу на улицу, быстро ловлю такси и еду в парк.

На самой дальней скамье я узнаю Мэтта. Он в серой толстовке, голубых джинсах, кедах, а самое главное – ОН ЗДЕСЬ БЕЗ ТЕЗ.

– Мэтт… – он оборачивается, – … ты мне раньше никогда не звонил.

– Но сегодня появился особенный повод.

– О чем ты?

– Ник очнулся, и он сказал, что это ты его ударила, это так?

Вот и все. Момент истины настал. Ну а что, я должна была быть к этому готова, ведь рано или поздно это все равно бы произошло.

– …да, это так.

– Зачем ты это сделала?

– …он хотел меня изнасиловать! Он приставал ко мне в той комнате.

– Нет, я не верю в это. Ник не смог бы этого сделать.

– Посмотри, это синяки, которые он мне оставил, засосы, разбитая губа, и еще ту фенечку он сорвал с моей руки, когда рвал на мне одежду!

– …хорошо, но почему ты его оставила умирать?!

– Мне было страшно! Мне и сейчас страшно! Я не хотела, чтобы так получилось.

– Поехали.

– Куда?

– В клинику.

– Нет, Мэтт, я не могу…

– Я сказал, поехали!

Я покорно села в его машину, и мы с ним поехали. Зачем мы едем туда? Чтобы вновь посмотреть в глаза этого мерзавца? Я ничего не понимаю. Почему я такая наивная? Пошла с ним в эту комнату, прекрасно зная, на что он способен. Я знаю лишь одно: его отец меня сотрет в порошок, ибо папашеньки таких сынков их очень-очень сильно любят и готовы содрать с каждого три шкуры, чтобы никто не причинил вред его ублюдку-сыночку.

Мы подъехали к клинике. Я почему-то веду себя чрезвычайно спокойно, наверное, за сегодняшний день я столько нанервничалась, что у меня больше нет сил.

Мы заходим в холл одного отделения в клинике и видим Ника с его отцом.

– Здравствуйте, мистер Хьюстон! – говорит Мэтт и жмет ему руку.

– Мэтт, я рад тебя видеть!

– Привет, Мэтт, – говорит Ник, а затем переключает внимание на меня, – отец, это она, это она меня ударила! – прямо как пятилетний мальчик, ей богу!

– Это действительно вы?

– …да. Это сделала я.

– Ну что ж, очень хорошо, что вы сами пришли и нам вас не пришлось искать. Я думаю, не нужно медлить, и я сразу позвоню в полицию.

– Подождите, я могу все объяснить! – говорю я.

– Вы все объясните своему адвокату! Вы чуть не убили моего единственного сына! Интересно, что он вам сделал? Изменил или не признался во взаимности? Я обещаю вам «хороший» срок!

На моих глазах появляются слезы, я смотрю на Мэтта, он на меня. Затем он хватает руку отца Ника.

– Подождите. Она это сделала не специально. Он хотел ее изнасиловать.

– Мэтт, ты что несешь?! – говорит Ник.

– Это правда?! – спрашивает мистер Хьюстон.

– Нет, отец, это неправда! Я и пальцем к ней не притронулся!

– Это правда! – перебивает Мэтт, – я, моя девушка и еще несколько человек видели, как он волок ее в ту комнату.

– Мэтт, ты что совсем?!

– Вы подтверждаете его слова?

– Да. Я ударила его только из-за самообороны. Я не хотела ему ничего плохого. Клянусь.

– Так что, мистер Хьюстон, не нужно звонить в полицию, потому что Ник сам во всем виноват.

– Ах, вот, значит, как, да?! Значит, ты защищаешь какую-то телку и предаешь лучшего друга?!

Мэтт со всей силы набрасывается на Ника:

– Мой лучший друг никогда бы не лапал мою девушку и уж тем более не хотел изнасиловать ее подругу! Ты ублюдок! Ты выставил себя невинной жертвой, хотя это тебя самого нужно судить!!!

– Мэтт, успокойся! – вмешался Хьюстон, – вы с девушкой можете идти, мы с Ником сами во всем разберемся.

Мэтт отпускает Ника и идет ко мне.

– Ты и она! Запомните, что вы пожалеете, что со мной связались! Я вам это обещаю! – кричит Ник.

– Пойдем, – говорит Мэтт.

Из моих уст не вылетело ни одного слова. Я поражена. Мэтт вступился за меня, пожертвовав многолетней дружбой с Ником. Вся эта история наконец-то разрешилась, и я этому очень рада.

Все разрешилось благодаря Мэтту.

– Прости, что втянул тебя во все это.

– Нет, это я во всем виновата. Если бы не мое легкомыслие, я бы не пошла с ним в ту комнату, он остался бы здоров, и вы бы остались лучшими друзьями.

– Рано или поздно я бы все равно понял, что он тот еще ублюдок.

Мы уже дошли до его машины.

– Мэтт, пусть все это останется между нами?

– Хорошо. Тебя довезти до дома?

– Да, если можно.

– Садись.

В душе такое приятное облегчение, как будто бы ничего и не было, но я все еще вспоминаю драку Мэтта с Ником. Я никогда не думала, что он способен на такое. А теперь я еду с ним рядом, в его машине, на месте Тез, и могу смотреть на него сколько угодно, не прекращая.

Мэтт высаживает меня около магазина, я должна купить Принцу еды.

– Ну что, до завтрашней вечеринки? Надеюсь, она пройдет без всяких инцидентов, – говорит Мэтт.

– Я тоже на это надеюсь. До завтра.

Он уезжает. Я еще долго смотрю ему вслед, но затем он скрывается на перекрестке. Как же я его люблю. По-настоящему, и только сегодня я это действительно поняла.

Я быстро покупаю кошачью еду и иду домой. На улице очень сильно потемнело, несмотря на достаточно хорошее освещение, было-таки немного мрачно. Тем более я живу в таком районе Бревэрда, что здесь есть абсолютно безлюдные улицы. Я иду к дому, прибавляя шаг, но тут кто-то мне под ноги бросает дымовую шашку. Я в страхе падаю на землю, начинаю задыхаться, дым начинает разъедать глаза, но тут я замечаю какое-то движение впереди. Это были люди, четверо, может, больше человек, они идут ко мне.

– Глория Макфин? – спрашивает хриплым голосом один из них.

– Что вам нужно?!

– С сегодняшнего дня у тебя начались серьезные проблемы, надеюсь, ты понимаешь, кто тебе их обеспечил?

Мне страшно, кажется, у меня пропал дар речи, и я не могу даже пошевелиться.

Неизвестные разворачиваются и уходят. Я не видела их лиц, одежду, только запомнила тот противный хриплый голос, от которого у меня до сих пор мурашки по коже. Похоже, то, что я раньше называла проблемами, это был детский лепет, теперь у меня начались настоящие проблемы…