bannerbannerbanner

Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена

Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена
ОтложитьЧитал
000
Язык:
Русский
Переведено с:
Английский
Опубликовано здесь:
Поделиться:

Шедевром Стерна безоговорочно признан «Тристрам Шенди» (Life and Opinions of Tristram Shandy, Gentleman). На первый взгляд роман представляется хаотической мешаниной занятных и драматических сцен, мастерски очерченных характеров, разнообразных сатирических выпадов и ярких, остроумных высказываний вперемежку с многочисленными типографскими трюками (указующие пальцы на полях, зачерненная («траурная») страница, обилие многозначительных курсивов). Рассказ постоянно уходит в сторону, перебивается забавными и порою рискованными историями, каковые щедро доставляет широкая начитанность автора. Отступления составляют ярчайшую примету «шендианского» стиля, объявляющего себя свободным от традиций и порядка. Критика (прежде всего С.Джонсон) резко осудила писательский произвол Стерна. На деле же план произведения был продуман и составлен куда более внимательно, чем казалось современникам и позднейшим викторианским критикам. «Писание книг, когда оно делается умело, – говорил Стерн, – равносильно беседе», и, рассказывая «историю», он следовал логике живого, содержательного «разговора» с читателем. Подходящее психологическое обоснование он нашел в учении Дж.Локка об ассоциации идей. Помимо разумно постигаемой связи идей и представлений, отмечал Локк, бывают их иррациональные связи (таковы суеверия). Стерн разбивал крупные временные отрезки на фрагменты, которые затем переставлял, сообразуясь с умонастроением своих персонажей, от этого его произведение – «отступательное, но и поступательное в одно и то же время».

Герой романа Тристрам – вовсе не центральный персонаж, поскольку вплоть до третьего тома он пребывает в зародышевом состоянии, затем, в период раннего детства, возникает на страницах от случая к случаю, а завершающая часть книги посвящена ухаживанию его дядюшки Тоби Шенди за вдовой Водмен, вообще имевшему место за несколько лет до рождения Тристрама. «Мнения» же, упомянутые в заголовке романа, по большинству принадлежат Вальтеру Шенди, отцу Тристрама, и дядюшке Тоби. Любящие братья, они в то же время не понимают друг друга, поскольку Вальтер постоянно уходит в туманное теоретизирование, козыряя древними авторитетами, а не склонный к философии Тоби думает только о военных кампаниях.

Читатели-современники объединяли Стерна с Рабле и Сервантесом, которым он открыто следовал, а позже выяснилось, что он был предвестником таких писателей, как Дж.Джойс, Вирджиния Вулф и У.Фолкнер, с их методом «потока сознания».

Полная версия

Полностью
Лучшие рецензии на LiveLib
60из 100Raija

Так как у меня никогда в мыслях не было начать отступление, для которого я делаю все эти приготовления, прежде чем я дойду до главы пятнадцатой, – — – то я вправе употребить эту главу, как я сочту удобным, – — в настоящую минуту у меня двадцать разных планов на этот счет – — я мог бы написать главу о Пуговичных петлях. – —

Или главу о Тьфу! которая должна за ними следовать – —

Или главу об Узлах…

И верно, на какие только темы не изливается выдрессированное перо Лоренса Стерна на страницах этой книги: вы хотели песен? их есть у меня! Раблезианский поток красноречия не оставляет и крупицы здравого смысла в бесконечных историях, которые переплетаясь друг с другом, составляют нить повествования: перед нами гигантский бурлеск без конца и без края, великолепная и порою очень смешная воплощенная мегаломания автора.По-нашему, это не более и не менее, чем глумление и стеб: над античными авторами, философами, над недалекими читателями, над самим жанром жизнеописания, наконец. Сам сюжет книги – ходячий анекдот: ее автор к финалу едва-едва успевает родиться, причем происходит это в самых плачевных для него обстоятельствах. Маленького Тристрама оставляют практически без носа по милости щипцов местного акушера, а спустя какое-то время его причинное место придавливают решеткой, совершив тем самым нечто вроде стихийного обрезания… Да и крестят ребенка Тристрамом по сущему недоразумению: из всех имен у отца мальчика именно это было самым ненавистным, и над же было так случиться, чтобы с достопочтенного старшего Шенди штаны свалились как раз в тот момент, когда надо было бежать к священнику, так что выбранное имя было доверено служанке, которая, конечно же, все напутала!А история сватовства дядюшки Тоби? Его маниакальное увлечение фортификацией, которое застилает ему все прочие удовольствия жизни, так что соседской вдове приходится подбивать под него клинья не один год? А его взаимоотношения с капралом и по совместительству верным слугой, правда, совсем немного чуточку помешанным на истории Богемского короля, которую дядюшке никогда не хватает терпения выслушать? Все это перлы, достойные увековечивания как классика юмора, если таковая в принципе существует.И тут приходит в голову вопрос: почему же столь забавные происшествия из жизни британских аристократов восемнадцатого века все-таки читаешь не запоем, почему они довольно быстро набивают оскомину и становятся попросту скучными? А может, прав был Набоков, говоря, что юмор устаревает в литературе быстрее всего, и хотя трагические пьесы Шекспира не теряют актуальности, юмор той эпохи представляется современным людям несколько тяжеловесным?Пожалуй, в этой идее что-то есть. Как и в том, что в больших количествах даже ирония и легкость превращаются в нечто докучливое. Но читатели Стерна этой меры как раз не знали. У нас есть тысяча развлечений: сайты знакомств, форумы, сериалы, комиксы, как и чтение старой доброй классической литературы. Публика, для которой писал Стерн, была иной. Эти люди с нетерпением ждали очередного номера литературного журнала и с дикой жадностью проглатывали очередную порцию чепухи от Стерна, от которой можно было надорвать животики. За один месяц номер журнала неоднократно перечитывался, а шутки пересказывались в салонах, чтобы оживить спертую атмосферу давно знакомых лиц, отношений и фактов. Вот в этом контексте писания Стерна воспринимаются совсем по-иному, нежели в наше время.Сказать, что они устарели, я не берусь, тем более что «Сентиментальное путешествие» того же автора уж точно зарезервировало себе местечко в веках. Но то, что читать эту какофонию забавных курьезов, собрание анекдотов, упражнения в стиле на самые абсурдные темы нужно в особом расположении духа, это уж точно. И главное, иметь за собой постоянство пребывать в оном состоянии хотя бы несколько дней подряд, чтобы осилить все тома жизнеописания Шенди. Кто-то менее терпеливый и более жадный до перемен может и бросить – и я буду последней, кто осудит читателя, лишенного упорства. Ибо нельзя заставить смеяться, зато ничто так не докучает, как попытки рассмешить, когда они – лишь потуги на юмор. Впрочем, Стерн как автор делал что мог. Он, как никто другой, показал важность пустяков и лирических отступлений, отведя им главное, сюжетообразующее место в своих писаниях. А вот это уже – новаторство с большой буквы, которое способны оценить не только высоколобые критики, но и мы, обычные читатели. И выразить свою благодарность в том, чтобы обратиться к первоисточнику. А знание первоисточников – единственное, что можно противопоставить суматошной логике победившего постмодернизма.

80из 100Buffalo_Bill

Пятого ноября 1718 года, то есть ровно через девять календарных месяцев после вышеустановленной даты, с точностью, которая удовлетворила бы резонные ожидания самого придирчивого мужа, – я, Тристрам Шенди, джентльмен, появился на свет на нашей шелудивой и злосчастной земле. – Я бы предпочел родиться на Луне или на какой-нибудь из планет (только не на Юпитере и не на Сатурне, потому что совершенно не переношу холода); ведь ни на одной из них (не поручусь, впрочем, за Венеру) мне заведомо не могло бы прийтись хуже, чем на нашей грязной, дрянной планете, – которую я по совести считаю, чтобы не сказать хуже, сделанной из оскребков и обрезков всех прочих; – – она, правда, достаточно хороша для тех, кто на ней родился с большим именем или с большим состоянием или кому удалось быть призванным на общественные посты и должности, дающие почет или власть; – но это ко мне не относится; – – а так как каждый склонен судить о ярмарке по собственной выручке, – то я снова и снова объявляю землю дряннейшим из когда-либо созданных миров.Об этой книге нам рассказывал преподаватель зарубежной литературы в университете ещё пару лет назад. Тогда у меня возникло желание прочитать «Тристрама Шенди» и вот, наконец-то, оно реализовалось.

Необычная история человека, который хотел поведать о своей жизни, но всё время отвлекался на какие-то другие темы – описание родственников, второстепенных разговоров и т.д. В итоге, к концу книги он успел рассказать о себе лишь до 5-летнего возраста. Не знаю, было ли так запланировано, или Лоренс Стерн и правда хотел описать всю жизнь Тристрама, но роман остался незаконченным из-за смерти писателя.

Читается сложно и полностью понять роман невозможно из-за многочисленных отсылок. Что делает честь переводчикам, так это более 400 сносок, в которых они пытались объяснить какие-то моменты. Но это невозможно. Представьте, что вы смотрите «Теорию большого взрыва», не будучи знакомым с элементарной физикой, Стар Треком, видеоиграми и американской поп-культурой. Примерно так же выглядит чтение «Тристрама Шенди» без необходимого багажа знаний.

Так что я многое, скорее всего, упустила, но о прочитанном не жалею – хороший юмор, интересный сюжет, необычные приёмы.

Но не рекомендую читать без предварительной подготовки. Я думаю, необходим список «Что нужно знать перед чтением Тристрама Шенди».

В нём обязательно должны быть такие работы, как: Джон Локк – «Опыт о человеческом разумении», Роберт Бёртон – «Анатомия меланхолии», Франсуа Рабле – «Гаргантюа и Пантагрюэль», Фрэнсис Бэкон – «Эссе о смерти» и другие. «Если мне не будет лень, если я буду в силах», то когда-нибудь позволю себе составить такой список.

Мой деверь Тоби, – сказала мать, – собирается жениться на миссис Водмен.

– Стало быть, – сказал отец, – ему уже до конца жизни не удастся полежать в своей постели диагонально.


60из 100KaterinaIvanova610

Обо всем и ни о чём.В то время, пока бедный Тристрам пытается появится на свет, его многоуважаемый папочка и горячо любимый дядюшка ведут занимательные беседы. О том, какое имя подойдёт ребёнку, о фортификациях, о носах… и о многих других не менее интересных вещах.Периодически появляются доктор, слуга дядюшки, который занимательно читает проповеди, остроумный проповедник…Безумно интересно, но немного утомительно.

Оставить отзыв

Рейтинг@Mail.ru