Стелла Эмеральд
Строптивая девственница
Глава 1
– Держи конфетку, царевна Несмеяна, – неслышно приблизился ко мне Коля-кладовщик, протягивая шоколадный батончик.
– Спасибо, Коль, не хочу, – отвернулась я.
Меня, и вправду, замутило даже от вида батончика. Вот и контейнер с салатом, что прихватила из дома, так и не смогла открыть. Аппетита не было совсем. А полчаса, отведенные на обед, уже истекали.
– Люсь, ну так нельзя. Скоро от тебя кожа да кости останутся, – присел Коля рядом со мой на скамейку и заглянул в глаза. – Любые трудности временные, а потом в жизни обязательно наступит светлая полоса.
– У меня вряд ли… – качнула я головой.
Все началось не так давно. А точнее, стало разваливаться на глазах.
Сначала от инфаркта умер мой горячо любимый папа. Само по себе это горе явилось для меня настолько неожиданным и сильным, что в какой-то момент мне показалось, что уйду вслед за папой. Только через неделю после похорон я смогла более-менее нормально заснуть и не проснуться от кошмара. И наверное, потом, с каждым днем мне становилось бы все легче, если бы внезапно не заболела мама.
Она всегда была такой энергичной и сильной, что порой я даже завидовала ей. А папа ее так и называл любя «мой энерджайзер». Но с его смертью кто-то словно отключил мамину батарейку. Появилась вялость и апатия ко всему. Целыми днями мама могла просиживать в тишине, забывая даже включить свет, когда темнело. Почти всегда я ее такой и заставала, возвращаясь с работы домой. А вчера нашла ее без сознания и в первый момент подумала, что и она умерла, что и она меня бросила.
Оказалось, что обморок был вызван гипертоническим кризом. Врач скорой смог откачать маму еще дома, но настоял на госпитализации. Сказал, что на этот раз мы обошлись испугом, но с давлением шутить нельзя, и стоит подлечиться. По пути в больницу мама поведала мне, что днем приходили какие-то люди и сообщили о долге отца. Сумма была крупная, и задолжал ее отец не банку, а какому-то крупному бизнесмену.
– Мам, ну как же так! А это не ошибка?..
– Да нет, доченька, они мне и документы показали, где папина роспись, – снова заплакала мама, и я себя мысленно отругала, что завела с ней этот разговор в машине скорой помощи. Ей и так плохо, а тут еще и я.
– И сколько? – все же не сдержалась я и уточнила.
От названной суммы у меня не только округлились глаза, но и голова закружилась. Сумма показалась мне космической. И где мы возьмем столько денег? Если даже продадим квартиру, наскребем не больше половины. А срока нам дали неделю. За это время мы и квартиру можем не продать, а спустить по дешевке. А значит, и половины не наберем.
Тем же вечером я нашла долговую расписку отца и самолично удостоверилась, что ошибки не было. Подпись, действительно, стояла его. А взял в долг он у некоего Волошина Станислава Викторовича. Имя ни о чем мне не сказало, а вот логотип компании на фирменном бланке я рассмотрела повнимательнее и на всякий случай запомнила. Торгстром… Название это я тоже раньше не встречала, но строительным бизнесом, которым занимался мой отец и этот Волошин, судя по всему, тоже, не интересовалась. Бизнес отца не считался крупным, но доход приносил стабильный. Правда, как выяснилось, не так давно папа объявил фирму банкротом. О том, что бизнес его разорился, мы тоже с мамой узнали уже после его смерти. Видно, деньги в долг он и брал на его развитие. Успел использовать их или нет, мы уже никогда не узнаем. Сейчас у нас с мамой не было ни папы, ни денег. И как-то резко сама жизнь для меня потеряла смысл.
– Люсь, ну расскажи, что у тебя стряслось? – не отставал от меня Коля.
Вообще, с ним мы как-то сразу сдружились. Как только устроилась кассиром в этот супермаркет, Коля меня сразу взял под свою опеку. Именно опеку, чуть ли не отеческую, хоть и старше меня был всего лет на десять. Да и вообще, коллектив тут был отличный, и ко многим я привязалась за почти два года работы. Только вот, правильно говорят, что счастливы все одинаково, а несчастны каждый по-своему. Ничьи утешения или советы мне сейчас не в состоянии были помочь, и придумать, как выкручиваться из всего, что на нас свалилось в последнее время, могла только я одна.
– Коль, все нормально, – посмотрела я на кладовщика и даже получилось выдавить из себя улыбку. – И мне уже пора на кассу, – взглянула на часы, встала и потянулась.
В животе ныло, но про еду все равно не думалось. Не хватало мне еще заработать гастрит на нервной почве, – мелькнула мысль.
– Так и не поела… – понеслось мне в спину. – А конфетку возьми! – догнал меня Коля и сунул в карман форменного халатика батончик. – Съешь, не отходя от кассы, так сказать, – зычно рассмеялся своей же не самой смешной шутке.
* * *
– Вик, а у тебя есть время? – повернулась я к девчонке, с которой работала в одну смену на соседних кассах.
Обычно мы вместе выходили из магазина, добредали до остановки, а потом каждая на своем автобусе разъезжались по домам. Иногда, но довольно редко, задерживались после работы, чтобы посидеть в каком-нибудь кафе. Обычно делали это перед двумя выходными, но не чаще раза в месяц. Вике, как и мне, очень нужна была зарплата. Я откладывала каждый свободный рубль на учебу, а она помогала родителям учить младшего брата. В душе я считала это несправедливым, но молчала в тряпочку – каждый ведь в праве сам распоряжаться не только своими деньгами, но и жизнью, чужие советы точно в этом деле не нужны. Просто, насколько я знала, Вика работать пошла сразу после школы и уже четыре года гнула спину на кассе нашего супермаркета. И в отличие от меня она даже не мечтала поступить в институт. Ну а я собиралась будущим летом пробовать это сделать в третий раз. Два первых раза я не добрала баллов.
– А что? – отозвалась Вика и широко зевнула.
Отлично ее понимала! Мне до работы приходилось добираться час, а еще и с двумя пересадками. А она жила еще дальше. И смена наша начиналась в девять, во сколько и открывался магазин. Не трудно догадаться, во сколько нам приходилось вставать. Хорошо хоть работали мы два через два, в выходные я с чистой совестью позволяла себе высыпаться. Правда, все это осталось в прошлой жизни, в этой недосып и бессонница стали моими вечными спутниками.
– Да хотела тебе предложить прокатиться в одно место.
– В какое?
Я назвала адрес, который выучила наизусть.
– А что там?
– Сама не знаю пока еще.
– Как это? – удивленно посмотрела на меня Вика.
– Ну так, – пожала я плечами. – Считай, что я зову тебя на прогулку. Погода-то замечательная!
И это было правдой – середина октября выдалась очень теплой. Солнце не только светило, но даже немного припекало, и пахло летом. Обычно в это время в нашей полосе уже гораздо холоднее, а в этом году бабье лето явно затянулось.
– А поехали! – согласилась Вика. – Ой, бежим! – посмотрела она в сторону остановки и рванула вперед быстрее ветра. – Этот автобус как раз идет в центр, – прокричала, не оборачиваясь.
Мы успели заскочить в автобус, и даже оказались свободные места. Впрочем, ехать нам было недалеко – три остановки. И уже скоро мы с Викой вышли в историческом центре нашего города, где старинные дома-памятники архитектуры непринужденно соседствовали с современными высотками, и все вместе, как ни странно, это смотрелось очень гармонично.
– Какой, говоришь, номер дома? – повертела головой Вика.
На нужную улицу мы уже вышли.
– Девятнадцатый.
– Ого! – присвистнула она. – Так это же бизнес-центр. Ты уверена, что нам туда? – указывала она на офисную высотку сплошь из стекла.
– Не то что бы… Но адрес именно такой, – пробормотала я.
Собственная затея нравилась мне все меньше.
– Ну, потопали, тогда, – решительно заявила Вика и двинулась в нужном направлении.
Я поплелась за ней, чувствуя себя овцой, какую ведут на заклание.
Глава 2
– Так и будем тут стоять? – не выдержала Вика, в то время как я продолжала разглядывать огромную вертушку со стеклянными дверьми, ведущую внутрь просторного холла офисной высотки. – Зачем-то же мы сюда приперлись, – усмехнулась она.
Мне же почему-то было страшно. Казалось, что как только я переступлю порог этого здания, так сразу же жизнь моя изменится к худшему. И мысль эта буквально парализовывала, лишая воли.
– Люсь… – потормошила меня Вика.
– Да, пошли, – очнулась я от оцепенения и шагнула к двери, но сразу же снова замерла.
– Люсь, рабочий день заканчивается, народ валит по домам. Мы вообще что тут делаем? – снова заговорила Вика.
– Тут… я и сама толком не знаю… Мне нужно кое-что выяснить, – промямлила я, понимая, что веду себя как трусиха.
– Ну так и пошли выяснять, – взяла меня Вика за руку и затянула в вертушку.
Поток выходящих из здания, действительно, был нешуточный, а вошли только мы с Викой. Зато и огромный холл не пустовал, и я смогла себя заставить подойти к охраннику.
– Скажите, а фирма Торгстром тут находится? – обратилась я к мужчине, что-то изучающему в своем телефоне.
Я и сама поняла, что голос мой потонул во всеобщем гуле. Охранник же посмотрел на меня с раздражением.
– Девушки, что вам?
Впрочем, сразу же на губах его заиграла улыбка, как отражение улыбки Вики. Меня же моя мимика отказывалась слушаться. Вот Вика и взяла все в свои руки.
– Нам нужна фирма Торгстром, – звонко проговорила она.
– В каком смысле нужна? – уже гораздо вежливее уточнил охранник. Он даже облокотился на стойку и подался к нам. И улыбка его стала еще шире. – Вы по какому вопросу, красавицы, и к кому?
Вика посмотрела на меня вопросительно, мол, продолжай уже, хватит таращить глаза.
– Нам нужен Волошин Станислав Викторович, – выдавила я из себя. – Он ведь работает в фирме Торгстром?
На меня охранник посмотрел уже с меньшей охотой. А потом приосанился и сказал:
– Компания Торгстром занимает весь одиннадцатый этаж здания. А господин Волошин – генеральный директор и главный акционер Торгстрома.
– Ого! – тут же отреагировала Вика. – Люсь, тебе к нему, что ли, нужно? – быстро шепнула она мне на ухо.
– Угу, – кивнула я.
А нужно ли? И что я собираюсь ему сказать? Слезно просить об отсрочке долга? Чтобы дал нам с мамой больше времени? Но зачем, если мы и за год не соберем такую сумму?
Или я просто хочу посмотреть в глаза человеку, который посылает своих амбалов в дом недавно почившего, устраивает танцы на костях так называемые?
– …Пропуск, – ухватила я часть фразы охранника. Говорил он с Викой и снова ласково ей улыбался.
– Какой пропуск? И как его получить? – щебетала Вика в ответ.
На что охранник ей поведал, что на прием к Волошину мы должны были записаться заранее. Потом он, найдя мое имя в списке, выписал бы мне пропуск… Но ничего этого у меня не было. Я и сама только вчера узнала про этого Волошина. И решение отправиться к нему в офис созрело пару часов назад.
– А он на месте? – поинтересовалась я.
Решительность потихоньку возвращалась ко мне. А чего я, собственно, тушуюсь? Кому я могу сделать хуже своим визитом сюда? Уж точно не нам с мамой.
– Станислав Викторович еще не выходил, – сообщил охранник.
– Ну так позвоните ему, – кивнула я на телефон.
– Зачем? – взлетели брови охранника.
К слову, он опять не улыбался.
– Скажите, что его хочет видеть дочь Карасева.
Что-то мне подсказывало, что услышав мою фамилию, этот Волошин не откажется со мной пообщаться. Все так и произошло. Охранник с неохотой связался с ним по внутреннему каналу связи, повторил мои слова, выслушал ответ и положил трубку.
– Паспорт с собой? – обратился ко мне.
Я молча достала из сумки паспорт, радуясь привычке таскать его с собой. Мне же вместо паспорта вручили пропуск.
– Одиннадцатый этаж, офис тридцать пять. Лифт направо по коридору…
– Стоять! – гаркнула Вика и развернула меня к себе лицом. – Слушай, ты такая бледная, будто на казнь идешь, – скептически рассматривала она меня. Спасибо, хоть говорила шепотом, а то локаторы охранника точно были повернуты в нашу сторону. Какой-то не в меру любопытный оказался. – Вот так лучше, – вдруг как ущипнула меня Вика сразу за обе щеки.
– С ума сошла?! – прижала я ладони к горящим щекам. – Больно же!
– Зато к Волошину этому заявишься не как приведение, а румяной девицей-красавицей, – улыбнулась Вика и перекинула мою косу через плечо.
Свои длинные и густые волосы я почти всегда сплетала в нетугую косу. Самой мне такая прическа нравилась больше всего, хоть многие и говорили, что мне лучше с распущенными волосами. Но ведь не удобно, особенно прятать их под специальный чепчик. А без чепчика на кассе нельзя было работать.
– Да у меня все лицо горит и щиплет теперь, – проворчала я.
Как ни странно, но именно то, что Вика ущипнула меня, прогнало из души волнение. Каков бы ни был этот Волошин, унижаться перед ним не собираюсь!
– Пока доедешь до одиннадцатого этажа, пройдет, – подтолкнула меня Вика к вертушке. – Иди, а я тебя здесь ждать буду, – на этих словах она подарила кокетливый взгляд охраннику. Спелись голубки, да как быстро, – мелькнула в моей голове ироничная мысль, тогда как сама я уже направлялась к лифту.
С одной стороны мне хотелось, чтобы лифт как можно дольше вез меня на одиннадцатый этаж, с другой – он на самом деле еле полз и скрипел как таратайка. Даже странно, что в таком современном здании такой примитивный лифт. Ну да ладно, на нужный этаж он меня доставил без ущерба для здоровья. Щеки мои теперь довольно деликатно пылали, и оставалось надеяться, что на них не горит два алых пятна, а появился загадочный румянец. Ну и сумерки, что уже опускались на город и постепенно заволакивали коридор, должны сыграть мне на руку.
Нужный офис находился в конце левого крыла коридора, и шла я к нему ну очень медленно. Перед дверью замерла в нерешительности, но тут же поторопила себя. Если и дальше буду тянуть резину, то Волошин не станет со мной разговаривать.
Дверь вела в приемную, как выяснила я, едва переступив порог. И встретила меня блондинка модельной внешности. Впрочем, улыбнулась она вполне себе приветливо, как и поинтересовалась:
– Вы Карасева?
– Я… да.
– Проходите, – указала она на дверь, – Станислав Викторович ожидает вас.
Ну еще бы он не ожидал! Поди думает, что я ему принесла должок. А вот и нет!..
Мысли моментально вылетели из головы, а слова приветствия застряли в горле, стоило мне только встретиться с почти черными и еще более непроницаемыми глазами.
Волошин показался мне настолько красивым и мужественным, какими, как я полагала, вообще не бывают мужчины. Высокий, атлетически сложенный, смуглый, в стильном и явно дорогом костюме он сидел за столом и не мигая смотрел на меня. И еще больше, чем красивым, он казался мне опасным.
Глава 3
– Так и будешь топтаться возле двери?
Как в замедленном кадре я наблюдала за Волошиным. И взгляд мой сейчас был прикован к его губам. Полные, чувственные, рельефные… Но как же портила их ехидная усмешка. И что со мной творится? Почему я словно приросла к месту, онемела и отупела одновременно?
– Не буду, – выдавила я из себя и сделала шаг в его сторону. На большее меня не хватило, а усмешка Волошина стала еще более ехидной.
– Умница! А теперь еще шажок и еще…
Да он издевается надо мной! На душе от этого становилось еще поганее. А его, такого красивого и холеного, я ненавидела все сильнее. Моя ненависть разрасталась в геометрической прогрессии. Пора было брать себя в руки, ведь не за этим я сюда пришла.
– Вы же знаете, кто я? – преодолела я еще часть расстояния между нами.
– Догадываюсь, – склонил Волошин голову набок и теперь внимательно осматривал меня. Взгляд его казался материальным, я буквально чувствовала его на себе. Но хоть усмешка сползла с губ, и на том спасибо!
– И догадываетесь, зачем я здесь? – приблизилась я к стулу и опустилась на него без приглашения. Выбрала самый ближний к себе и самый дальний от него. Едва сдержала вздох облегчения, до такой степени приятно стало в ногах, которые до этого буквально отказывались меня держать.
– Ну допустим, – полуприкрыл он веки и откинулся на спинку офисного кресла.
Теперь он почти не смотрел на меня, делая вид, что дремлет. Что это – особый вид издевки? Мол, мне на тебя плевать, и ты вообще никто, но так и быть, я готов тебя выслушать. – Дальше что? – открыл он глаза и уставился на меня.
Сама виновата – молчание затянулось, а говорить была моя очередь. Но как назло, слова в голову не шли – надо мной властвовало все то же отупение.
– Я…
– Что? Зачем-то же ты пришла сюда. Хочу услышать это от тебя. Может, водички?..
Волошин потянулся и встал. С грацией хищника прошелся по кабинету. Постоял несколько секунд у окна и снова повернулся в мою сторону.
– Как тебя зовут? – прозвучал в тишине кабинета его равнодушный голос.
– Людмила, – ответила я, чувствуя, как вибрирует где-то в горле мой голос.
Черт возьми! Да почему же у меня никак не получается справиться с собственным волнением?! Ну не убьет же он меня.
– Людмила, я чертовски устал и хочу домой, – вздохнул Волошин. – А ты отнимаешь мое время, которое довольно дорого стоит. Мне выставить тебе счет?
Со своего места я не видела его лица, но по голосу слышала, что он снова усмехается. Надсмехается надо мной. Но как ни крути, я тут в роли просительницы, а значит, придется потерпеть.
– Мой отец… – голос сорвался, и я замолчала. К глазам подступили слезы, как случалось всегда, стоило подумать об отце. Но слезы я прогнала, а себя постаралась взять в руки. – …Задолжал вам большую сумму, – заставила себя продолжить, стараясь говорить спокойно.
– И? – поторопил меня Волошин, когда я снова сделала паузу.
– У нас нет таких денег. Не могли бы вы нам с мамой дать больше времени?
– Сколько? Месяц? Год?.. – приблизился ко мне Волошин. Теперь я его и вовсе не видела, да и не смотрела на него. Чувствовала только, как нависает он надо мной словно скала. – Сколько тебе нужно времени, Людмила?
– Не знаю, но недели точно мало! – едва удержалась я, чтобы не заломить руки.
– А года хватит? За год ты найдешь эти деньги?
– Думаю, да, – не очень уверенно отозвалась я.
– С процентами?
– Какими еще процентами? – встрепенулась я и вскинула голову. Но лицо Волошина по-прежнему прятали от меня сумерки.
– Ты невнимательно читала долговую расписку, там про это все сказано. За год процентов набежит столько, что сумма удвоится.
– Но… Что же нам делать?
– Ты у меня спрашиваешь?
– А у кого мне еще спрашивать?
Я была близка к истерике и даже не заметила, как повысила голос. Проценты… Какие еще проценты? О чем он говорит?
– Если хочешь знать мое мнение, то ни за год, ни за два вы с матерью таких денег не наберете.
– Но мы постараемся… – лихорадочно прикидывала я, что мы можем сделать.
Я могу поискать еще одну работу. Экономить будем на всем, откладывать каждую лишнюю копейку. Сколько-то да накопим, плюс продадим квартиру…
– Потому что вы сейчас бедны как церковные крысы!
– Что?! – от возмущения у меня разом вылетели из головы все мысли, а сама я вскочила на ноги. – Да как вы?..
Осеклась, понимая, что приблизилась к Волошину на опасное расстояние, что с врагами так нельзя. Собралась отступить на шаг, но он мне не позволил, сжав мое запястье.
– Отпустите! – дернула я руку, но он даже ухом не повел.
Мы с ним дошли до его стола, где горела настольная лампа. Свободной рукой Волошин выгнул гибкий ствол лампы в другую сторону, и яркий свет ударил мне в лицо, ослепив.
– Перестаньте так делать! – снова дернулась я, силясь увернуться от этого света.
Но ни запястье мое не выпустили, ни лампу не убрали. А еще через секунду я почувствовала пальцы Волошина на своем подбородке. Догадалась, что он вертит мое лицо из стороны в сторону, разглядывая его в мельчайших деталях, до каждой поры. Уж не извращенец ли он?
– Так зачем ты сюда пришла, Люда? – убрал он, наконец, ненавистную лампу, но я все еще продолжала ничего не видеть. Теперь перед глазами плавали цветные круги.
– Просить об отсрочке…
– Нет. Ты пришла сюда просить, чтобы я простил долг твоему отцу. И не отрицай!.. – не дал он мне опровергнуть себя. – Подспудно именно этого ты и хочешь. Но! Я бизнесмен и долгов не прощаю никому. У нас с твоим отцом был честный договор. Один дал денег, другой обязался вернуть долг вовремя и с процентами. И если бы не вмешательство злого рока, возможно, отец твой и выполнил бы свои обязательства. Хотя, лично я в этом сомневаюсь.
– Почему? – замерла я.
И меня совершенно перестало волновать, что Волошин так и продолжает удерживать мою руку. Теперь я этого просто не замечала.
– Потому что, прежде чем одалживать твоему отцу такую сумму, я навел о его бизнесе справки. И уже тогда знал, что бизнес не спасти.
– Но деньги вы ему дали. Зачем?
– На то у меня была причина. Ты!
– Я?
– Ты, детка, ты…
Он отпустил меня и вернулся к окну. Теперь я снова видела его спину и пыталась расшифровать смысл того, что вкладывал он в свои слова, говоря обо мне.
– Я знал, что ты придешь. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через месяц. Смерть твоего отца только все ускорила. Знал, что будешь просить меня, умолять…
Вот уж чего я не делала, так это не умоляла. Даже не собиралась! Хотя… Ну кого я обманываю? Ведь близка была к этому.
– Но… Я не понимаю…
– А я тебе объясняю, – повернулся ко мне Волошин. Выглядел сейчас он скучающим, словно говорил мне прописные истины, а я-идиотка никак не могла их понять. – Считай, что за столько я купит тебя. Долг твоего отца я прощу только в том случае, если ты согласишься переехать ко мне.
Мне показалось, что лишусь сознания, так резко закружилась голова. Я схватилась за столешницу и только так смогла устоять на ногах.
– Почему вы хотите, чтобы я переехала у вам? – поинтересовалась голосом, который вмиг стал сиплым, словно прокуренным.
– Чтобы делать с тобой все, что придет мне в голову, – прозвучал ответ, от которого у меня по телу разбежались мурашки. – И… не торопись с ответом. Неделя тебе для того и дана, чтобы сделать правильные выводы и принять верное решение. Как обдумаешь все, позвони мне.
Передо мной на стол легла визитка с золотым тиснением. Взяла я ее машинально. В тот момент я не соображала ровным счетом ничего.
– Я могу идти? – сквозь пелену слез смотрела я на Волошина.
Все же, не удержалась.
– Иди. Жду твоего звонка, – равнодушно отозвался он и вернулся за стол.
Как покидала его кабинет, не помнила. Очнулась уже в холле, где ко мне и подлетела перепуганная Вика.
– Люська, ты как с того света вернулась! – потащила она меня на улицу. – Он отказал?
Я не могла говорить, слезы душили меня. Даже дышать получалось с трудом. Непослушными пальцами я достала телефон и вызвала такси.
– Вик, я тебе потом все расскажу. Мне надо домой.
Видно, по моему лицу Вика поняла, что дело обстояло даже хуже, чем она думала. Вместе мы дождались такси, куда она меня бережно и усадила. И я поехала домой – в единственное место, где могла все спокойно обдумать.
