Стелла Так
Кровь богов
– Разумеется, это кровь, – слабо пробормотала я, морщась от резкого звука своего собственного голоса.
– А с каких пор она серебряная? – упрямо спросила Руби, заставляя меня изумленно взглянуть на носовой платок.
– Это… – Слова застряли у меня в горле.
– Это похоже на ртуть, – удивилась Даймонд, наклоняясь ко мне. – Дай посмотреть!
– Что? Нет! – Я испуганно вздрогнула от ее любопытного прикосновения и смяла платок.
– Ворриор! – предостерегла меня Даймонд, строго глядя на меня своими кристально-голубыми глазами. – Если с тобой что-то не так, мы должны как можно быстрее сообщить об этом на Олимп.
– Ты что, с ума сошла? Мать меня убьет! Со мной все в порядке!
– Но если…
– Никаких «если»! – Наши ядовитые взгляды встретились. – Ничего не случилось! И если вам хоть немного меня жаль, позвольте мне, пожалуйста, уйти спать! Сегодняшний день был не очень приятным.
Даймонд нерешительно поджала губы, пронзив меня очередным ледяным взглядом. Даже стоять на ногах мне стоило неимоверных усилий. Мои силы быстро покидали меня. День казался мне просто бесконечно долгим.
Наконец светловолосая красавица кивнула, а черты ее лица приобрели неожиданно мягкое выражение.
– Хорошо, Ворриор. Иди наверх. Но прислушайся к Афродите. Не выходи из комнаты, иначе я не смогу тебя защитить.
– Я не буду выходить, – пробормотала я, оставляя трех девушек стоять в гостиной, и ступила по мраморному холлу.
Изогнутая лестница вела к спальням. Дом моей матери, как и дом Аида, был свидетелем десятков прошедших столетий. Он был построен на рубеже веков и с тех пор лишь изредка оснащался плодами новейших технологий. Высокие стены были украшены штукатуркой кремового цвета. Повсюду на стенах висели картины, изображающие богиню любви. Предметы искусства давно ушедшей эпохи представляли мою мать в самых разных ипостасях и с самыми разными лицами. На ее губах всегда была соблазнительная улыбка. Ни одна из этих картин не показывала, насколько опасной любовь была на самом деле. Несколько минут, что я шла из гостиной в свою комнату, были словно посещение музея. Каждый мой мучительный шаг длился бесконечно долго, и я цеплялась за перила из черного дерева. Я буду еще несколько дней страдать от последствий неожиданно сильного гнева моей матери, не говоря уже о моем столкновении с цербером сегодня днем.
Быть ребенком богов не очень-то легко. Но быть ребенком любви и смерти – просто отвратительно. Даже без моего недостатка. Самые красивые и могущественные дети могут хотя бы надеяться, что их возьмут на Олимп, где они смогут быть слугами или фаворитами богов. Менее удачливые из нас должны радоваться жизни в вечной тени гламурного мира и искать свое счастье в мире смертных или в Подземном мире. Уровень преступности среди детей богов был невероятно высок. Многие из них были членами мафии или занимались политическими вопросами в человеческих правительствах. Для меня все эти пути были закрыты. Олимп меня не принимал, а для мира смертных я представляла слишком большую опасность. По сути, мне оставался лишь Аваддон, но я даже не хотела думать о том, каким бы было мое будущее там. Мои глаза горели, и я ненадолго остановилась на месте. Возможно, мне стоило взять с собой Мэдокса и на несколько лет уйти в подполье. Я всегда хотела быть принцессой. Мэдокс, кстати, тоже. К сожалению, наши шансы стать теми, кем мы хотим, становились все меньше. Мы могли полететь на Бали и научиться погружаться под воду. Но нет, ведь я не могла носить купальник. Черт возьми. Я прикусила губу и продолжила идти наверх. Возможно, идея провести некоторое время в своей комнате была не так плоха. Я была просто ходячей катастрофой! Абсолютно вымотанная, я наконец оказалась в своем личном царстве. Я даже не удосужилась включить свет. Глаза все еще жгло, поэтому я сняла обувь и упала на кровать вниз лицом. Теперь я могла лишь молиться о том, чтобы заснуть быстро и не увидеть кошмаров.
Глава 6
Уж лучше бы мне снились леденцы и пукающие радугой единороги!
– Ты все испортил!
– Я знаю…
– Я не уверен, понимаешь ли ты серьезность ситуации, парень. Ты меня подвел! Ты попал в ужасную неприятность и чуть не предал всех нас.
– Еще раз: я знаю это, черт побери! – Голос был приглушенным и будто бы сдавленным. Несмотря на его бархатность, он был полон боли. Его звучание вызывало у меня мурашки.
Я в замешательстве захлопала глазами. Где, черт возьми, я была? Я только что лежала в своей уютной кровати, а теперь…
Я окинула свое окружение критичным взглядом. Комната с низким потолком, в которой сильно пахло дезинфицирующими средствами и искусственным лимоном. В каждом углу стояли операционные столы, на которых вперемешку лежали инструменты, которые я обычно видела в больницах. На полу был ужасный хаос из разбросанных бумажек и полупустых пробирок с неопределенным содержимым. Когда я с отвращением отодрала клейкую бумажку со своего правого ботинка, под моими ногами захрустели осколки.
– Ты хоть понимаешь, насколько сильно тебе повезло? С твоей тупостью зубы цербера должны были куда глубже впиться в твою задницу!
– Ай! Они торчат… ааа, в моей спи… Ай! Осторожно! Едва ли можно назвать часы пыток везением!
– Ты жив, значит, тебе повезло!
Меня одолело нехорошее предчувствие. Я снова нерешительно осмотрелась вокруг. Где я? То, что меня окружало, напоминало больницу, разрушенную торнадо, или же сумасшедшую лабораторию, в которой проводились эксперименты на людях. Повсюду сверкали мигающие зеленые светодиоды, плитка на стенах потрескалась. Я начала осознавать, что, должно быть, все это мне снится. Скептически рассмотрев большую колбу, в которой плавало что-то подозрительно похожее на мозги, я стояла неподвижно и пыталась вести себя как можно тише. Голоса ужасно меня пугали. Однако я не могла стоять здесь вечно, как дура, и ждать, пока меня заметят. Нужно было выяснить, откуда доносятся голоса. После этого я могу либо спрятаться, либо убежать прочь с паническим криком. Осколки стекол хрустели под моими ногами, когда я скользила вдоль стены. Большая ржавая полка преградила мне путь. Я осторожно выглянула за угол, но длинный локон выпал из моего капюшона и защекотал мою щеку. За полкой я увидела операционный стол, на котором лежал высокий и, что немаловажно, мускулистый человек, которого заслоняло другое, более узкое тело. Оба были освещены яркой операционной лампой, которая заставляла синие волосы мужчины, который скорчился от очевидной боли на голом стальном столе, сиять. Я испуганно затаила дыхание и уставилась на локоны, которые, несомненно, принадлежали моему почти убийце. Это был тот самый болван, который бросил меня в пасть псам в Аваддоне! Дерьмо! Что он делал в моем сне? Или, скорее, что я здесь делала? Уж лучше бы мне снились леденцы и пукающие радугой единороги!
Я продвигалась дальше вдоль полки и продолжала подслушивать их разговор.
– Ты хотя бы нашел ее? – спросил у моего новоиспеченного синеволосого врага худощавый мужчина. По всей видимости, он был доктором. Его пациент громко ругнулся, когда врач с чавкающим звуком вытащил что-то из его правого плеча.
– Нет, не нашел. Я был близок к этому, но потом появилась эта девушка и…
– Что? Ты всю нашу миссию закопал из-за какой-то девушки? Ты что, не в себе? – проворчал врач, ковыряясь длинными щипцами в плоти другого.
Худые пальцы синеволосого впились в край стола. На его напряженном от боли теле мерцали потрескивающие молнии. Доктор безжалостно щелкнул щипцами и вонзил их глубже. Я была очарована лицом своего почти убийцы. Его безупречная красота была нарушена синяками и ушибами, растянувшимися по всему телу. Нос был странно изогнут, а грудная клетка выглядела так, будто свора грязных кошек использовала его в качестве когтеточки. Каждый его ноготь был либо вырван, либо сломан. Он выглядел так, будто его пытали.
– Черт возьми! Это была непростая девушка, я недооценивал Аида, – прервал он мое зачарованное созерцание. – Собаки уже были у меня на хвосте. С большой вероятностью я все равно бы не смог завершить начатое. Но малышка набросилась на меня, как таран.
– Ты хоть убил ее? Она могла тебя узнать.
Мой враг презрительно фыркнул, что заставило меня сердито скрипеть зубами. Ублюдок. Его высокомерие уже действовало мне на нервы.
– Разумеется. Я же не идиот!
Что сказать, с последней частью я готова была поспорить.
– Мне было почти жаль ее. Малышка очень испугалась. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы убрать ее со своего пути. У нее был, черт подери, самый красивый голос из всех, что я когда-либо слышал!
– Только посмотрите! Большой и сильный Пиас Тантал действительно заинтересовался девушкой! – издевательски засмеялся врач.
Он ловко провел рукой по одной из зияющих на его спине дыр. Мой заклятый враг, которого, судя по всему, звали Пиас (что это, простите, за дерьмовое имя?!), издал звук, похожий на лающий рык. Его челюсти напряглись, а мокрая от пота прядь упала на лицо.
– Умершей девушкой! Цербер разорвал ее, но благодаря этому у меня хотя бы было время, чтобы… Скажи мне! Ты тоже чувствуешь этот запах?
– Запах? Какой еще запах?
– Здесь пахнет розами.
Ноздри Пиаса задрожали. Это было единственным предупреждением, которое я получила, прежде чем он, словно дикая кошка, ловко спрыгнул со стола. Кровь лилась во все стороны. Несколько капель приклеилось к полу в метре от меня. Когда я посмотрела вниз, у меня перехватило дыхание. Кровь была не красной, а… серебряной.
– Пиас, что ты делаешь?
Вопрос врача вырвал меня из оцепенения. Я быстро подняла взгляд и посмотрела в два ярких серебристо-серых глаза. С окровавленным торсом и искривленным от гнева лицом Пиас предстал передо мной словно гора мышц и силы. По всей комнате пронеслось рычание, от которого задрожали стены. Некоторые уже сломанные кусочки плитки упали на пол.
– Я чувствую твой запах. Я чувствую тебя! Покажись! – сказал он мне прямо в лицо.
Я закричала и отшатнулась назад. Мое сердце испуганно колотилось, я потеряла равновесие, споткнулась и упала. Но вместо громкого падения на пол я сломала его, и поверхность разбилась, будто стекло. Мимо моих ушей летели стеклянные осколки. Казалось, что время замедлилось. Будто сквозь завесу из липкого меда я видела, как падаю. Пиас стоял надо мной, и на мгновение наши взгляды встретились. Его глаза округлились: в серебристых зеркалах вспыхнуло осознание. Он с ревом дернулся вперед и вытянул руки так, словно хотел меня поймать. Время снова ускорилось, его пальцы прикоснулись ко мне, но вместо них я почувствовала лишь дым. Я падала, падала в бездонную темноту, сопровождаемая запахом озона и льда.
Глава 7
Налоговый консультант убит наковальней! Боги отказывают в компенсации!
– О боги! – В холодном поту я открыла глаза и тут же выпала из кровати. Я ударилась о холодный пол и издала мучительный стон. С колотящимся сердцем и мокрыми от пота волосами я сбросила с себя тяжелые одеяла и быстро осмотрелась в темной комнате. Мне казалось, что в любое мгновение я могу почувствовать руку на своем воротнике, которая схватит меня и утащит обратно в безумную лабораторию. Я все еще чувствовала резкий запах дезинфицирующего средства и озона в своем носу. Рядом со мной стояла широкая двуспальная кровать с постельным бельем Hello Kitty – это был подарок Мэдокса на мой восемнадцатый день рождения. Справа от кровати стояла тумбочка с будильником Hello Kitty – это был подарок Мэдокса на Рождество. Мой шкаф был едва узнаваемой темной тенью на противоположной стороне комнаты. Мои книги, письменный стол, телевизор. Все было на своих местах. И никакой разрушенной лаборатории, никаких сумасшедший врачей и таких же безумных синеволосых убийц по имени Пиас.
Задыхаясь, я прислонилась лбом к прохладному полу. Мое лицо горело так, словно у меня была температура. По моему телу пульсировал адреналин. Я снова увидела лицо Пиаса перед собой. От воспоминаний о его теле, выглядевшем как мраморная скульптура, у меня перехватило дыхание. Особенно если забыть о том, что я до смерти перепугалась, когда он оказался передо мной, и о том, что он был высокомерным уродом. Чтобы узнать об этом, мне даже не пришлось знакомиться с ним ближе. Почему же тогда даже воспоминания о его чертовски совершенном теле и цвете холодных глаз заставляли мое тело трепетать? Мой желудок сжался. Со стоном я несколько раз ударилась головой об пол. Ай, было больно, но это явно не помогало. Разочарованная, я оставила попытки сделать вмятину в полу и громко фыркнула. Я пропала уже в тот момент, когда этот урод прижал меня к себе. Я однозначно считала этого синеволосого идиота весьма привлекательным. Господи! У меня что, психоз? Я явно была больной на голову. Он пытался меня убить! Даже во сне. И я все равно считала его притягательным.
– Дерьмо! – Со стоном я заползла обратно в кровать и опухшими глазами уставилась на будильник с Hello Kitty. Полвосьмого, то есть еще два часа до момента, когда я обычно вставала, ехала в библиотеку и готовилась к экзаменам в университет. К сожалению, я под домашним арестом, и поэтому у меня было слишком много времени и возможности думать об идеальных мышцах, синих волосах и серебристых глазах. Я сухо сглотнула ком в своем горле и встала с кровати. Мои пальцы ног приклеивались к полу, пока я раздвигала занавески в своей комнате. На небе сгущались тяжелые серые облака. Капли дождя забрызгивали стекло, а сильный ветер заставлял ставни трястись. Маленький парк вокруг нашего поместья казался очень мрачным. По облакам пронеслась вспышка молнии, за которой последовал яростный гром, заставивший стекло звенеть. По моей спине пробежала дрожь, и я зачарованно смотрела в небо. Большие пальцы моих ног тревожно цеплялись за пол. Воздух был почти горьким от озона. Зевс, судя по всему, сегодня пребывал в плохом расположении духа.
Я посмотрела вниз и увидела массивное тело цербера, который почти слился с тенями рассветного утра, и лишь красные глаза смотрели в мое окно. Значит, за мной действительно следят. Вздохнув, я задвинула занавески и упала на кровать. Одеяло было в поту, как и остальные мои вещи. Накануне я заснула, не раздеваясь. Я переворачивалась с одного бока на другой, сжимала подушку, пытаясь снова расслабиться, но мне это не удавалось. Моя голова была переполнена мыслями о последних днях. Я будто неловко чувствовала себя в своей же коже: я ощущала зуд и покалывания, словно что-то пыталось вырваться изнутри. Вероятно, это было разочарование. Я сдула прядь волос с лица и стала кусать ногти. Я подумала и решила, что мои вещи были слишком отвратительными, чтобы продолжать в них находиться, поэтому я снова сбросила с себя одеяло, села на кровати и стянула с себя толстовку. Я быстро сняла все остальное и бросила вещи в бельевую корзину рядом со своей кроватью. Устало проведя рукой по опухшему лицу, я широко зевнула. За ночь очки оставили на моем лице след, и я принялась осторожно его растирать. Иногда мне казалось, что все мои слои бесформенной одежды перекрывают мне доступ к воздуху. И только в лифчике и трусах я чувствовала себя собой. Всех остальных мой вид свел бы с ума. В буквальном смысле.
Я тоскливо взяла пульт с тумбочки и включила телевизор. Если мне больше нечего было делать, я могла бы наверстать пропущенные серии «Ниндзя-Воина». Телевизор с успокаивающим гулом включился. Мои уши наполнились его лепетом, напряженные мышцы снова расслабились. Три передачи подряд я смотрела на спортсменов, которые бегали, прыгали, бились головами и падали в воду. После этого был повтор «Королевы шопинга», любимой передачи Мэдокса, а после нее – «Баффи – истребительница вампиров». Я любила этот сериал. Может быть, потому что Баффи немного напоминала мне меня. Вся ее темная судьба, от которой она не могла убежать. Кроме того, я была фанаткой Спайка. Его светлые волосы и вспыльчивый характер всегда казались мне привлекательными. Хотя темные волосы тоже ничего… или синие. Теперь мне кажется, что у Пиаса точно такой же сексуальный шрам на брови, как у Спайка. Я с ужасом задушила эту мысль на корню. Почему я вообще об этом думала? С пунцовыми щеками я выпрыгнула из кровати. На улице по-прежнему шел дождь, хотя я достаточно долго лежала в кровати. Судя по жадному урчанию моего живота, время обеда уже прошло. Я быстро надела брюки, носки и толстовку, а затем и перчатки. Даже если дома были только мои сестры и София, я не хотела идти на неоправданный риск и демонстрировать слишком много обнаженной кожи. Я быстро отбросила волосы назад, надела капюшон и выбежала из комнаты. Телевизор я оставила включенным. Баффи как раз целовала ангела, не зная, что тем самым заберет у него душу. Прямо как у меня! Не знаю, что произойдет с парнем, который окажется моим первым кавалером. Явно ничего хорошего. Возможно, бедный парень сразу же сойдет с ума и попытается выцарапать глаза из своего черепа или у него отвалится пенис.
– О чем думаешь?
Я испуганно отпрыгнула в сторону и чуть не покатилась по последним ступенькам в холл.
– Господи, Даймонд, как ты меня напугала!
– Ой, извини, ты казалась такой погруженной в свои мысли.
– Поэтому у тебя появилась прекрасная возможность спустить меня с лестницы.
Даймонд фыркнула:
– Не говори глупостей, Ворриор. Так я могла бы сломать себе ноготь. Оно бы того не стоило.
– Это меня успокаивает.
– Так что?
– Так что – что?
– О чем ты думала? – любопытно спросила моя сестра. Она последовала за мной на кухню без дальнейших вопросов. Это помещение было монстром из стали, хрома и высоких технологий. Я сомневалась в том, что мои сестры вообще умели готовить. Обычно все блюда в нашем доме делала София. От голода у меня скрутило живот. Я поморщилась от боли и открыла холодильник. Когда я сунула голову в двухметровое чудовище в поисках чего-нибудь съедобного, в мою сторону подул прохладный воздух.
– Да ни о чем важном, только о пенисах, – отсутствующим тоном поделилась я с Даймонд. Ух ты, это что, сэндвич?
– О чем? – Ужас в голосе Даймонд едва ли можно было не заметить. Она элегантно опустилась на барный стул, стоявший перед кухонным островком. Ее идеальные светлые брови поднялись.
– Я думала о том, что случится, если я поцелую парня.
Да! Это правда был сэндвич с… Я осторожно достала тарелку, развернула фольгу и понюхала. Пахло тунцом и майонезом. Неплохо. Довольная своей находкой, я достала колу с полки с напитками, а затем совсем не элегантно плюхнулась на стул рядом с Даймонд, положила одну ногу на другую и принялась вытряхивать углекислый газ из колы.
– Поняла. А что общего у поцелуев с пенисами?
Я осторожно открыла свою колу. Газ вышел с удовлетворительным шипением.
– Откуда этот внезапный интерес к моим странным мыслям?
Она небрежно пожала плечами:
– Ты же моя сестра. Почему это не должно меня интересовать?
– Хм, может быть, потому, что последние восемнадцать лет ты ни разу ничего не спрашивала?
Она окинула меня чудным взглядом. Выражение ее лица стало печальным.
– Это неправда, – прошептала она. – Я всегда интересовалась тем, как твои дела. Но тебе лучше оставаться невидимой, чем быть слишком заметной.
Я в замешательстве хлопала глазами. Что?
– Если вдруг тебя это обрадует, ты всегда была моей любимой сестрой. Остальных можно выбросить в мусорное ведро.
Даймонд засмеялась. Прекрасный звук, способный выманить птичек с их деревьев. Она резко откинула волосы за плечо.
– Ты не думала о том, что надо быть добрее к людям, чтобы они тебя любили?
Я поморщила нос:
– Ты хоть раз пыталась быть добрее с троллем? Ты слишком часто бываешь на Олимпе.
И снова этот грустный взгляд.
– А ты слишком часто бываешь в Аваддоне. Я так часто просила мать почаще брать тебя с собой на Олимп, но она отказывается. Мне очень жаль. – Она нахмурила свой идеальный лоб.
Ухмыляясь, я слегка толкнула ее плечом:
– Эй, не забивай себе голову. Я просто слишком много жалуюсь. На самом деле мне нравится внизу. Я люблю Мэдокса, а что касается Аида, все могло быть хуже. Для того чтобы обучаться хорошим манерам, уже слишком поздно.
Даймонд неуверенно улыбнулась мне в ответ и нежно погладила меня по перчаткам:
– Эх, Ворриор, ты так быстро выросла. Когда это произошло? Еще вчера я читала тебе сказки на ночь, а сегодня ты уже думаешь о пенисах.
Я показала ей язык.
– Я только думала о том, что может произойти с парнем, который меня поцелует, и пришла к выводу, что у него отвалится пенис.
Кристально-голубые глаза Даймонд озорно заблестели.
– Только представь это. Он тебя целует, а у него пенис отваливается! – Ее смех звучал, словно звон колокольчиков. Уголки моих губ дрогнули. – Весь мир мужчин будет тебя бояться!
– Ой, заткнись! – Я с улыбкой взяла сэндвич и осмотрела его сероватые внутренности. – Кроме того, он может просто сойти с ума… кто знает. Глупо думать об этом. Я все равно умру девственницей.
Даймонд тут же прекратила хихикать и со страдальческим видом посмотрела на меня:
– Не говори так, Ворриор, должен же быть какой-то выход.
– Нет. Точно не для меня. – Я подняла сэндвич и откусила от него кусок.
Это было ошибкой. Даже первый кусок так сильно пах гнилью, что у меня к горлу подступила желчь. Я склонилась над тарелкой и выплюнула сэндвич. Слезы обжигали мне глаза, пока я попыталась смыть этот вкус со своего языка с помощью колы.
– Что случилось?
– Фу! Я думаю, рыба испортилась! – Я сделала еще глоток. Вкус никуда не смывался. Он прилип к моему языку, словно пепел.
– Ты что-то позеленела. С тобой все в порядке?
Я вздрогнула от отвращения, но тем не менее кивнула в ответ. После этого я взяла тарелку с сэндвичем и бросила его в мусорку под раковиной.
– Да, но теперь у меня явно пропал аппетит. Принимая во внимание мою везучесть, я еще и рыбой отравиться могу.
– Не самая лучшая твоя неделя, да?
– Это точно, – фыркнула я и снова упала в кресло.
– Почему ты вдруг задумалась о поцелуях? Не пойми меня неправильно, я знаю, что тебе уже девятнадцать, но ты еще не видела никаких парней, кроме Мэдокса, и не интересовалась мальчиками.
Я с удивлением подняла глаза. Даймонд положила ногу на ногу и с любопытством смотрела на меня. Ее внезапное стремление поболтать казалось мне жутковатым. Мы целую вечность так много не говорили. Даймонд была служанкой Геры на Олимпе и много путешествовала. Так как она была почти на десять лет меня старше, у нас было не особо много общего.
– У меня, может быть, и есть небольшие сложности, но я же не мертвая, Даймонд! Разумеется, меня интересуют поцелуи. Тебя что, нет?
– Да, конечно, интересуют. – Даймонд задумалась и смущенно облизнула свои тонкие губы. – Я начала встречаться с парнями, когда мне было четырнадцать. Но ты, правда, никогда не давала понять, что тоже интересуешься парнями.
– Что? – Я недоверчиво посмотрела на нее. – Ну, во-первых, вы никогда не спрашивали, встречаюсь ли я с кем-то. Во-вторых, нет никакой разницы, хочу я этого или нет. Этого все равно никогда не случится. Я в любом случае провожу почти все свое время в Аваддоне, и единственные мужчины, с которыми я общаюсь, – мои братья. А они часто наталкивают меня на мысли о том, что лучше мне стать лесбиянкой.
– Ну, не знаю. Они же все хорошо выглядят, не так ли?
– Меня от них тошнит!
– Правда? Но ты ведь проводишь время с самым юным из них? Или нет?
– Ты про Мэдокса? Он… другой. Но я бы точно не хотела с таким встречаться. Когда он был маленьким, он бросался в меня козявками.
Даймонд скривила лицо от отвращения:
– Фу… понятно. А есть ли кто-то, кто тебе нравится?
– Н-нет, я… – Я увидела в своих мыслях синие волосы и серебристые глаза. Я быстро покачала головой, изгоняя это воспоминание из своих мыслей, и сжала руки в кулаки. Я уже была готова поставить себе диагноз: тяжелая форма стокгольмского синдрома.
– Нет, – коротко ответила я. – Никто не нравится, и пусть так все и остается.
В комнате повисла неловкая тишина. Никто из нас двоих не знал, что еще сказать.
Даймонд снова странно на меня уставилась.
– Я слышала о твоем столкновении с парнем, который сбежал из Тартара.
Ага, так вот откуда ноги растут.
– И?
– Ты, должно быть, испугалась его.
Я нерешительно пожала плечами:
– Немного. Он был однозначно сумасшедшим. Хорошо, что он снова в Тартаре.
– Ммм…
Мне было сложно истолковать взгляд Даймонд. Я нервно елозила на стуле. Этот разговор становился все более странным.
– Тебе не стоит волноваться. Тартар – самая надежная тюрьма Подземного мира.
– Я знаю.
– Правда?
– Если хочешь, я могу дать тебе интересную книгу по этой теме. Там рассказывается о Тартаре и тех, кто там сидит. Если хочешь, я тебе ее одолжу.
– Э-м… с радостью. Спасибо!
Даймонд с улыбкой встала со стула.
– Хорошо. Я положу ее под твою дверь. А теперь мне надо возвращаться на Олимп. Если тебе что-то вдруг понадобится, позвони мне. И не забывай о своем домашнем аресте! Оставайся дома. Иначе мать точно оторвет мне голову. Я попрошу Софию приготовить что-нибудь приличное.
– С-спасибо. – Я снова заикалась. Озадаченная, я смотрела, как Даймонд, словно богиня, вылетела из кухни.
Что это было? Я в замешательстве почесала голову. Часы над кухонным островком тихо тикали. В доме царила тишина. В целом, как и всегда. Поместье было слишком большим для четырех людей. Можно было бродить по нему несколько дней и никого не встретить.
Руби принадлежал известный ночной клуб в центре Лондона, а Опал была известной международной моделью. Обе спали днем и гуляли по ночам. Обычно у меня с этим не было никаких проблем. Я уже привыкла быть одна. Сегодня, правда, меня это беспокоило. Я чувствовала себя одинокой и немного потерянной. Кроме того, призраки вчерашнего дня снова и снова меня преследовали. Я вздохнула и поставила тарелку в раковину. Запах присохшей к уже лежавшей там посуде еды поднялся к моему носу. Мне тут же стало дурно, и я побежала прочь из кухни. Я слышала, как ветер стучится в двери. Гром подорвал тишину. Странно-интенсивный запах озона смешался с моим запахом роз и, кажется, следовал за мной по пятам. Я просто не могла избавиться от этого удивительного чувства. Я впервые ощутила его вчера, а с тех пор мне кажется, что по моим венам течет чистый адреналин. Я услышала странный звук и остановилась посреди темной прихожей, на полу которой прыгали тени уличных молний. По моим рукам побежали мурашки. Господи, как страшно. В моей голове проносились сцены из фильмов ужасов, напоминавшие мне мою ситуацию. Я напряженно вслушивалась в рев ветра. Очередная молния пронеслась по небу, освещая обнаженную статую Афродиты, лицо которой из-за теней стало пугающим. Мое сердце колотилось. Я тяжело сглотнула, мой язык прилип к небу и…
Динь-дон!
– Ай! – Я подпрыгнула на метр в высоту, размахивая руками и ногами.
Динь-дон! Динь-дон! Динь-дон!
– Проклятье! Может, кто-нибудь уже откроет дверь? София? Ты где?
Я услышала сонный хрип из комнаты, и в коридоре вдруг появилась изможденная и похожая на зомби фигура. Я снова вскрикнула. Человек рядом со мной тоже закричал. Как только я хотела нанести сокрушительный удар, у предположительного монстра с лица упали кусочки огурца. Моя сестра Руби мрачно и сонно смотрела на меня. Ее волосы во сне превратились в птичье гнездо. Она была завернута в слишком длинный халат и размахивала его рукавами, визжа в мою сторону.
– Что за ерунда, Ворриор? – сказала она. – Открой уже дверь. Мне нельзя выходить в таком виде! Я выгляжу как…
– Болотный монстр? Шрек? – задыхаясь, подсказывала я ей. С ее рыжими волосами и зеленой маской на лице она и вправду напоминала Фиону из Шрека. Я ухмыльнулась, но мое сердце все еще бешено колотилось.
Динь-дон!
В квартире снова раздался звонок, искажаемый звуками бури.
– Открой дверь, – прошипела Руби и снова исчезла в своей комнате наверху.
– Это было очень страшно! – крикнула я ей вслед и в ответ получила вытянутый средний палец. Я скорчила рожу за ее спиной и открыла дверь. Я чуть не взвизгнула во второй раз. Передо мной склонился мрачный великан.
– Дерьмо!
– И тебе привет, Ворриор, – проворчал гость и зашел в дом. Я отшатнулась и зажмурилась, когда мужчина-монстр потряс головой, как собака.
– Пфф, Брейв, делай это в каком-нибудь другом месте! – попросила я, защищая руками лицо.
– Извини. Даймонд дома? – спросил Брейв, сын Зевса и парень моей сестры.
– Может быть, она еще наверху… но она, похоже, собиралась уходить. Я не знаю точно, – ответила я, слегка приоткрыв глаза и наблюдая за неуклюжим сыном бога. Брейв был Кеном во плоти. У него были кубики на животе, улыбка, как из рекламы зубной пасты, и светлые волосы, как у серфера. Если бы он не встречался с моей сестрой уже несколько лет, я бы поставила на то, что он гей. Брейв в замешательстве заворчал и уже хотел подняться наверх, как я увидела, как что-то течет из его носа.
– Погоди! Мне кажется, у тебя из носа течет кровь.
Сын бога удивленно остановился на месте и вытер нос тыльной стороной ладони. Мне даже показалось, что я увидела, как там сверкнуло что-то серебристое, но струйка слишком быстро скрылась в его ладони.
– Все в порядке? – с беспокойством спросила я.
– Все хорошо! – Брейв одарил меня сияющей и немного глупой улыбкой. – Это, наверное, плохая погода в голову ударила. Бывает иногда, я слишком чувствителен к грозам. Спасибо, что сказала.
Он уже поднимался по лестнице, оставив слегка промокшую меня в замешательстве. Я нахмурила лоб и закрыла дверь. Позади меня бушевала буря. Несколько веток билось в стекло. Странно. Вслед за Брейвом я пошла наверх, и вдруг стало совсем тихо. Толстые стены поглощали почти каждый звук. Я тут же почувствовала себя одинокой и ощутила легкую паранойю. Казалось, что глаза на портретах следят за мной. У меня заболела голова.
Я остановилась перед своей комнатой. Даймонд положила перед дверью книжку, как и обещала. На ней была приклеена бумажка с надписью «Не испачкай ее!».
Вздохнув, я смяла бумажку, подняла книгу и внимательно ее рассмотрела. Это был толстый пыльный том с серой потрескавшейся обложкой. Название стало нечитаемым. Выглядело однозначно как что-то очень веселое. С поднятыми бровями я зашла в свою комнату. Телевизор все еще работал. Баффи отправила ангела в ад ударом ноги с разворота, но мне интереснее было рассматривать книгу у меня в руках. Она источала запах старого пергамента, чернил, и… если бы тайны могли пахнуть, они бы пахли именно так. Сделав глубокий вдох, я села на кровати, скрестив ноги, сняла перчатки и открыла произвольно страницу посреди книги. Из нее выскользнула закладка. Как будто Даймонд пометила это место для меня.
Тартар (греческ.Τάρταρος, латинск. Tartarus) – персонифицированная часть Подземного мира в греческой мифологии, которая находится под адом (который также называется Аваддоном). Говорят, что он так глубок, что медной наковальне, упавшей с земли в Тартар, потребовалось девять дней, чтобы достичь его; столько же ей потребовалось, чтобы упасть с небес на землю.
