Стефани Лоуренс
Капитан «Корсара»

Именно так – в таком порядке.

Он не сомневался, что она до сих пор сохранила к нему какие-то чувства, правда, не знал, какие именно. Особенно теперь. Хотя Изабель – женщина страстная, у нее не было любовника. Уж он бы об этом узнал… И теперь он понимал, почему она до сих пор одинока – она не связывалась с другими мужчинами из-за Дункана. Потому что по закону она, его нареченная, по-прежнему связана с ним обещанием – пусть даже он того и не знал.

Еще одно прозрение… он вздрогнул как от удара.

Он прищурился и посмотрел на нее в упор:

– Ты ждала, пока я женюсь.

– Верно.

Ройд хмыкнул. Как будто такое возможно! Он давно уже смирился с тем, что больше ни на ком не женится. Для него всегда было так: она – или никто. Сейчас же получалось: для нее тоже никого другого не существовало… никого, кроме него.

Означает ли это, что она до сих пор его любит?

Сейчас Ройд ни в чем не был уверен, но он хотел, чтобы она снова полюбила его всем сердцем – всем своим искренним и чистым сердцем. Он хотел, чтобы она, как раньше, обрушила на него всю свою страсть. И он хотел этого так отчаянно, что сердце у него сжалось.

Вместе с тем он не должен давать ей повод думать, что он хочет настоять на своих правах и заставить ее выйти за себя замуж. Ройд понимал: если он попробует действовать именно так, он встретит ожесточенное сопротивление самой Изабель и ее близких. Давление и насилие не дадут ему того, что он хочет. Лишь восстановив ее доверие, он вернет ее любовь.

Он взял ее за руку и развернул к себе лицом:

– Пошли вниз. Хочу кое-что тебе показать. Тебе нужно кое-что прочитать.

Изабель первой вошла в капитанские апартаменты. Первым делом она заглянула в каюту Дункана. Посмотрев, как мальчик спит, как во сне раскраснелось его лицо, она мягко прикрыла дверь.

– Наши голоса его не потревожат? – спросил Ройд, подходя к столу.

Изабель покачала головой:

– Он спит крепко. – «Еще крепче, чем ты».

Как будто услышав невысказанные слова, Ройд хмыкнул и подошел к большому застекленному стеллажу, встроенному в переборку справа от стола. Вторая полка сверху была плотно уставлена тетрадями в кожаных переплетах. Привычно пробежав пальцами по корешкам, он вытащил одну тетрадь и протянул ей:

– Надеюсь, содержание тебя заинтересует.

Изабель раскрыла тетрадку и увидела, что перед ней судовой журнал. Холодок пробежал у нее по спине. Она сразу же увидела дату, выведенную его четким, разборчивым почерком: «24 февраля 1816 года». На следующий день после того судьбоносного дня, когда он уплыл. В этой тетради она могла найти ответ на самый важный для нее вопрос.

– Здесь отчет о том задании, которое я выполнял; именно из-за него я не смог вернуться до начала следующего года. Конечно, здесь изложены лишь сухие факты. Если тебе понадобятся подробности, спроси, и я все объясню.

Изабель повернулась к нему, и ей снова показалось, что у нее все поплыло перед глазами.

Ройд кивнул в сторону стола:

– Садись. Читай. Потом, если захочешь прочесть еще… – он указал на полку, – бери все, что пожелаешь.

Ройд направился к двери, но на пороге остановился.

– Кстати… то задание, которое нас разлучило, во многом похоже на то, к которому мы сейчас приступаем. – Прежде чем Изабель успела спросить, что он имеет в виду, он кивнул на тетрадь в ее руке: – Сначала прочти. Остальное расскажу позже.

С этими словами он вышел и тихо прикрыл дверь за собой.

Несколько секунд Изабель смотрела на дверь, потом опустила глаза и начала читать.

Ройд вошел в свою каюту, снял сюртук, начал развязывать галстук.

На карту поставлено почти все. Они должны переписать прошлое, чтобы создать совместное будущее. В такой ситуации мудрый человек не будет спешить. Необходимо заложить надежный фундамент…

Изабель пока не знает, что им придется на несколько дней задержаться в Лондоне. Возможно, они пробудут в столице целую неделю. Потом их ждет путь во Фритаун, где им предстоит… пока неизвестно, что им предстоит. Оттуда они поплывут назад, в Лондон, а потом, наконец, в Абердин, домой. У него есть несколько недель – возможно, пять или шесть – для проведения собственной операции.

Операции по возвращению Изабель Кармайкл.

Изабель зачиталась до глубокой ночи. В судовом журнале Ройд писал не только о выполнении задания. Он доверял журналу и свои мысли. Она не только узнала, почему он задержался на целых тринадцать месяцев, но и прочла о том, как часто ему хотелось отправить ей весточку, от чего он вынужден был воздерживаться.

Читая о его миссиях, Изабель порой приходила в ужас. Ройд всегда презирал опасность, однако некоторые его действия казались нелепо рискованными даже для него. Вчера вечером Ройд обмолвился, что и сейчас отправляется на задание, сходное с тем, которое расстроило их помолвку.

Наконец она дочитала до конца и отодвинула тетрадь в сторону. После того как знакомый ей мир во второй раз за день перевернулся с ног на голову, она поняла, что страшно устала, и погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Проснувшись поздним утром в одиночестве, Изабель оделась и, прихватив несколько судовых журналов, поднялась на палубу. Ройд стоял у штурвала, Дункан был рядом, свежий ветер трепал его волосы. Она помахала ему рукой, ответила на многозначительный взгляд Ройда едва заметным кивком и отправилась на нос. Устроившись на треугольном сиденье, под которым хранится запасной якорь, Изабель погрузилась в чтение в надежде узнать как можно больше о человеке, которого, как выяснилось, она совсем не знала.

К ней подошел Беллами:

– Мисс, если вы готовы перекусить, я позову капитана и молодого мастера…

– Благодарю вас. – Изабель собрала судовые журналы и подала руку старому морскому волку: – Пожалуй, спущусь в каюту.

Молодой мастер… Интересно, что Ройд сказал экипажу про Дункана? Правда, ему можно было не говорить ни слова – она не сомневалась, что все и так поняли, кто такой Дункан, увидев отца и сына рядом.

В каюте Изабель расставила журналы по местам; она закрывала дверцы шкафа, когда услышала, как Дункан сбегает по лестнице и с топотом несется по коридору.

Она вовремя обернулась и поймала его, когда он бросился к ней.

– Мама! – Он обвил руками ее талию и запрокинул голову. – Мы видели тюленей! И много чаек!

Изабель улыбнулась и взъерошила ему волосы.

– Ты, наверное, задавал много вопросов?

– Бесконечно много, – следом за Дунканом вошел Ройд; в голосе слышалось страдание, но его лицо сияло.

Им накрыли большой стол; Изабель сидела на одном конце, Дункан занял место лицом к Ройду, который устроился в своем любимом кресле. Она с улыбкой смотрела, как Беллами нарезает тонкими ломтиками солонину, и гадала, какой станет их жизнь.

Дункан без лишних слов набросился на еду – он сейчас все время хотел есть. Ройд тоже ел и исподтишка наблюдал за сыном. Изабель то и дело поглядывала на них обоих. Интересно, как они поладили? Тяжело ли приходится Ройду? Пришлось признаться самой себе: она бросила его, как щенка в воду, заставив самого разбираться с сыном. Правда, Ройд всегда был превосходным пловцом.

Утолив первый голод, Дункан развернулся к Ройду и принялся расспрашивать его о различных морских узлах. Ройд отвечал без труда. Изабель упорно смотрела в тарелку. Наконец Дункан повернулся к ней. Она почувствовала на себе взгляд его темно-карих глаз, подняла голову и впервые не сумела угадать, о чем он думает. Потом мальчик повернулся к Ройду:

– Ты говоришь, что женат на маме. И как же меня зовут? Как мои полные имя и фамилия?

Ройд покосился на Изабель. Та опустила глаза.

– А как тебя звали до сих пор? – поинтересовался Ройд.

– Дункан Кармоди.

Ройд кивнул, как будто ничего другого не ожидал.

– Твое полное имя – Дункан Кармоди Кармайкл Фробишер, – заявил он и перевел взгляд на Изабель.

Когда Дункан тоже повернулся к ней, она заставила себя кивнуть:

– Да. Совершенно верно. Это твое полное имя.

Дункан повторил четыре слова и широко улыбнулся:

– Отлично!

Он закончил есть, положил вилку и нож и потянулся к яблоку.

– Можно мне вернуться наверх, на палубу?

– Допивай молоко, и пойдем.

Дункан взял стакан, осушил его и промокнул салфеткой молочные «усы».

– Я готов!

Изабель встала, взяла журнал, намереваясь вернуться на носовую скамью, и вслед за Дунканом вышла из каюты; Ройд последовал за ними. Препоручив Дункана заботам боцмана Джолли, который взялся научить мальчика вязать морские узлы, Ройд отправился на нос.

– Итак? – Усевшись у ног Изабель, он положил руки на колени и сцепил пальцы. Он не сомневался, что у нее будут вопросы.

– Задание, на которое тебя послали после нашей помолвки… Вначале ты думал, что задержишься всего на месяц или около того. Почему оно заняло столько времени?

Ройд сделал глубокий вдох и приступил к рассказу:

– Вначале я должен был проникнуть ко двору алжирского дея и убедиться в том, что он захватывает в плен европейцев и продает их в рабство. Мне удалось войти в число приближенных дея, заслужить его доверие. Однако, узнав, что творится за стенами дворца, я понял, что не могу оставить этих людей в беде. – Помолчав, Ройд добавил: – Я уже не мог отступать.

Изабель читала его записи; теперь она знала больше.

– Почему же ты не отправил мне письмо? Ведь у тебя была возможность послать мне весточку!

Ройд хмыкнул. Она права. И все-таки…

– Как только я понял, что застрял надолго, мне захотелось написать тебе. Хотелось, чтобы ты знала, что я задерживаюсь не по своей воле и ничего не могу поделать. Но к тому времени кольцо блокады сомкнулось. Порт окружили французы. Я не мог покинуть город – к тому времени я даже не мог свободно выходить из дворца. Если бы французы перехватили письмо, они сообщили бы дею, кого именно он приблизил к себе.

– Понимаю. Риск был слишком велик.

Ройд посмотрел на свои сцепленные руки.

– Моя жизнь, жизнь моего экипажа и трех с лишним тысяч пленников – все висело на волоске. – Он не преувеличивал. – В конце концов мне пришлось оставить всякую мысль о том, чтобы связаться с тобой.

Тогда он верил, что она так его любит, что не станет сердиться за долгое молчание. Вспоминая прошлое, он понял, что сильно просчитался, но даже сейчас не мог себе представить, чтобы тогда можно было поступить иначе, чем он сделал.

– В конце августа британцы начали обстрел Алжира. Дей капитулировал и согласился освободить рабов-европейцев. Дело затянулось до марта следующего года. Только когда все было сделано, я смог подняться на борт «Корсара» и отплыть домой.

Победа оказалась горькой.

Оба молчали. Нос то поднимался, то опускался; вода шептала, омывая борта корабля, пока нос взрезал волны.

– Теперь, когда я думаю о том, что случилось… – наконец произнесла Изабель, – я понимаю, в тех условиях это было неизбежно. И никто не виноват.

Несколько дней назад он бы с ней не согласился, но, услышав ее версию событий…

– Но ты даже не попытался объясниться! – внезапно с горечью и упреком проговорила Изабель. – После того как я прогнала тебя, ты ушел и не вернулся!

– Не совсем… – Ройд повернулся и, нахмурившись, посмотрел ей в лицо. – Я дважды пытался повидаться с тобой – именно для того, чтобы объясниться.

– Когда? – нахмурилась она.

– В первый раз – через два дня. У меня ушло столько времени на то, чтобы… убедить себя, что нам с тобой нужно поговорить. – Он посмотрел вперед. – Что нужно, чтобы ты поняла… – Он не сразу продолжал: – Дверь открыла одна из твоих тетушек. Она недвусмысленно заявила, что ты не желаешь меня видеть.

Холодок сковал ее сердце.

– Я не знала, что ты приходил, – тихо ответила Изабель.

Ройд посмотрел на свои сцепленные руки.

– Я думал, может быть, ты еще злишься на меня, и снова пришел через неделю. Еще одна твоя родственница влепила мне пощечину и велела убираться.

Изабель посмотрела на Дункана – тот сидел по-турецки рядом с Джолли и деловито завязывал узел.

– Они старались защитить меня – они знали о Дункане.

Ройда передернуло. Пальцы, крепко стиснутые, вдруг разжались. Тихим, страдальческим голосом он произнес:

– Я долго был главным винтиком в долгом и трудном задании – я спас три тысячи жизней, ушел сам и увел свой экипаж; благодаря мне никто не пострадал. Все считали меня героем, а ты… ты ничего не желала знать.

Ройд тяжело вздохнул.

Не сводя взгляда с его профиля, она молчала, хотя дыхание ее участилось…

– Мне было так больно, чертовски больно! Нет, хуже – как будто у меня там открытая рана, глубже которой я не получал. – Голос у него сел, он говорил хрипло. – Ты была единственной, кого я впустил в свою душу, – только ты могла так больно меня ранить. И ты это сделала.

Их окружали звуки моря – шум ветра, волн, парусов и крики чаек; оба молчали, вспоминая пережитую боль.

Ройд глубоко вздохнул и поднял голову:

– Ну да, я ушел от тебя. От тебя и… от нас. От всего, чем мы были друг для друга. – Более ровным тоном он продолжал: – Иначе я не мог бы жить дальше.

Сердце Изабель замерло – перед нею был прежний Ройд; она всегда остро чувствовала смену его настроения, его эмоций. Она могла бы сказать, что у него на душе, даже не видя его.

– Тогда, – продолжал он, снова опустив глаза, – я пришел к выводу: пока меня не было, пока я исполнял свой долг во имя короля и страны, ты разлюбила меня. Ты передумала. – Он пожал плечами. – А что еще я мог подумать?

Изабель ощутила всю силу его боли. У нее снова закружилась голова.

Ройд обернулся и посмотрел на нее:

– Ты тоже не стала бороться за нас.

– Я не знала, что есть «мы», за кого стоит бороться, – прошептала она, со слезами в голосе.

Ройд пристально смотрел в ее темно-карие глаза; она всегда была его якорем, его тихой гаванью при любом шторме. Но сейчас шторм бушевал между ними, они сами его создали… И вот они как будто очутились в мертвой точке: прошлое осталось позади, но оба пока не совсем понимали, что ждет их в будущем. И возможно ли для них общее будущее.

«Твое будущее зависит от тебя», – вспомнил Ройд слова отца. Ах, как он был прав!

– Теперь мы оба знаем, что произошло восемь лет назад. И как по-твоему, стоит за нас бороться?

Самый важный вопрос.

Изабель вздохнула и просто ответила:

– Не знаю, но… возможно. – Она посмотрела поверх его плеча на палубу: – Кроме того, у нас есть Дункан.

Он проследил за ее взглядом – их сын увлеченно вязал морские узлы.

– Кстати, – ответил он после паузы, – поскольку у нас есть Дункан, предлагаю считать «возможность» тем, что нам с тобой нужно исследовать.

Изабель кивнула:

– Чтобы что-то подтвердить или, наоборот, навсегда вычеркнуть из своей жизни… нельзя продолжать, не зная… что может быть.

Остаток дня Ройд провел с Уильямом Келли; они склонились над картами, вычисляя кратчайший маршрут из Саутгемптона во Фритаун. Он не пытался утвердиться на занятой позиции с Изабель – фактически женой – и сыном, пока они не приступили к ужину, который им снова подали в капитанскую каюту. После того как Дункан расправился с основным блюдом, Беллами подал бланманже.

Видя, как загорелись радостью глаза мальчика, Ройд невольно улыбнулся. Дункан набросился на угощение. Довольный Беллами удалился.

Насытившись, Дункан повернулся к Ройду и задал очередной вопрос; удовлетворив свое любопытство в связи с морскими узлами, он перешел к парусам.

Ройд перечислил все паруса, которые имелись на «Корсаре»; он объяснил, когда какие паруса поднимают и какие погодные условия ограничивают их использование.

Говоря, он все время остро ощущал присутствие Изабель. Восстановить отношения с нею гораздо сложнее, чем завоевать доверие Дункана. Правда, он подозревал, что в глубине души Изабель испытывает к нему прежние чувства, только не показывает виду. По его мнению, у него имелись все основания надеяться, что, несмотря на внешнюю холодность, она по-прежнему его любит.

И как же он сам ее любит!

После их разговора Изабель как будто ушла в себя. Ройд знал: так она устроена. Она имела обыкновение отступать и обдумывать все, прежде чем переходить в наступление, в то время как он шел вперед, думая на ходу. Он, конечно, понимал, что победу не всегда завоевывают, идя напролом. Да, надеясь на победу, он иногда проявлял осторожность и выдержку.

Сейчас ему особенно нужны осторожность и выдержка, потому что он собирается одержать особенно важную победу. Важную для его сердца. С Изабель никогда не было просто. Сложно, волнующе, рискованно – несомненно. Но просто не было никогда. Его главным просчетом в прошлом было то, что он не делился с ней всеми сторонами своей жизни; но такую ошибку он больше не повторит.

К тому времени, как Дункан допил молоко, Ройд уже обдумал свой следующий ход. Как только Изабель уложила сына и закрыла дверь, ведущую в его спальню, Ройд кивком указал на ту каюту, где спал сам:

– Теперь ты знаешь, что было. Может быть, тебе интересно узнать, что мне стало известно о происходящем во Фритауне.

В глазах Изабель сверкнуло любопытство. Она с готовностью пошла за ним. В его отсеке горела лампа, освещая разложенные на столе и постели документы. Ройд жестом указал ей на них:

– Вот все сведения, которые я получил к сегодняшнему дню. Все сообщения разложены по порядку.

Изабель взяла стопку писем, села в изножье кровати и начала читать.

Ройд прислонился к стене и позволил себе наблюдать за ней. Он знал, что только так можно заслужить ее доверие, а потому решил быть предельно откровенным, делиться с нею всем.

Через пятнадцать минут Изабель дочитала последнее послание – недавний вызов от Волверстоуна, подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Ты сказал, что выполняешь задание, немного похожее на то, что было восемь лет назад. И тоже в Африке, хотя и в другой ее части. – Она пытливо смотрела на него. – Деклан пишет, что, по мнению его жены, леди Эдвины, нескольких молодых женщин похитили работорговцы. По-твоему, среди них может быть Кэтрин?

– Возможно… скорее всего, даже вероятно… Если нам повезет, мы скоро узнаем, совпадают ли наши с тобой задачи… – Он замолчал, сообразив, что она, учитывая все обстоятельства, возможно, не готова к встрече с его братьями, тем более в его обществе. И тем не менее… – «Корсар» зайдет в Саутгемптон. Мы должны погрузить на борт провизию, которой хватит до Фритауна, а мне нужно в Лондон – получить последние распоряжения, узнать новости от Деклана с Эдвиной, а также Роберта и мисс Эйлин Хопкинс. Но самое главное, я должен дождаться Калеба, услышать его рассказ из первых уст и получить самые подробные сведения о работорговцах и том месте в джунглях, где, как мы подозреваем, находится рудник. Для того чтобы успешно и без потерь захватить лагерь, мне нужно узнать о нем как можно больше.

Изабель жестом указала на письма:

– Тут ничего не говорится, но, насколько я понимаю, тебе также поручили спасти всех пленников и арестовать негодяев, которые за всем стоят.

– Да, именно в таком порядке, – кивнул Ройд. – По крайней мере, я себе это так представляю. Как ты, несомненно, заметила, представители власти торопят; им не терпится предать преступников правосудию. Судя по тону переписки, я ожидаю, что мне велят добыть достаточно улик, чтобы осудить всех, кто стоит за нелегальным предприятием. И все же для меня самое главное – освобождение пленников, сколько бы их ни было и кем бы они ни были.

– Да, согласна. – Изабель бросила на него вызывающий взгляд: – Я поеду в Лондон вместе с тобой.

Изабель ждала, что он начнет спорить, но Ройд кивнул:

– Мы сойдем на берег завтра утром. Я приказал Лайему бросить якорь в Рамсгите, где нас будет ждать экипаж. «Корсар» проследует в Саутгемптон; экипажу приказано запастись провизией и ждать нас.

– А Дункан? – нахмурилась Изабель. Подумав какое-то время, она повернулась к нему: – По-твоему, его можно отправить назад, в Абердин?

– Если не считать того, что тебе придется выдержать настоящий бой, чтобы уговорить его покинуть корабль… нет, мне не хочется так рисковать. – Помолчав, Ройд продолжал: – На «Корсар» он проник тайком. Судя по тому, что я понял, ему удалось незаметно покинуть поместье Кармоди и всех, кто, несомненно, за ним присматривал; ему удалось пробраться в порт и на борт «Корсара» в одиночку. Как по-твоему, что произойдет, если ты попытаешься отправить его домой после?

Изабель поморщилась.

Ройд сухо продолжал:

– Кроме того, представь, как бы действовали его родители в такой же ситуации. В конце концов, в нем сочетаются наши с тобой характеры. Попытка сейчас отправить его домой будет напрасными усилиями.

Изабель подавила вздох.

– Ты прав. Если мы попытаемся отправить его домой, он еще, пожалуй, сбежит от своего провожатого и сядет на какой-нибудь другой корабль, который направляется во Фритаун… Мне невыносима сама мысль о том, насколько рискованно такое путешествие! – Изабель повернулась к Ройду: – Что же ты предлагаешь?

Он ничего не стал скрывать. Естественно, он предусмотрел все возможные затруднения и уже продумал пути решения.

Изабель пришлось признать, что его план вполне осуществим; он успокоит ее материнскую тревогу и в то же время позволит Дункану делать то, что ему сейчас хочется, – а именно сблизиться с отцом. Всем этим можно заниматься на борту «Корсара». Как бы ни развивались их с Ройдом отношения, Дункан и Ройд совсем недавно узнали друг друга; им нужно время, чтобы привыкнуть. Кроме того, она нисколько не сомневалась в том, что на борту «Корсара» Дункан будет в безопасности.

– Хорошо… Если ты убедишь его оставаться на корабле, пока мы поедем в Лондон, так мы и поступим.

На лице Изабель расцвела улыбка – она испытала облегчение, когда поняла, что может без опаски разделить с ним ответственность за сына. Ноша, которую она несла в одиночку с тех пор, как родился Дункан, стала чуть легче.

Хотя Ройд по-прежнему стоял, прислонившись к стене, – он как будто нарочно держался от нее как можно дальше, – она остро ощущала его присутствие. Изабель охватило возбуждение, в ней проснулось желание, но будь она проклята, если позволит ему заметить хотя бы намек на свою неизменную восприимчивость. Ей с трудом удавалось сохранять внешнее спокойствие.

– Прекрасно. – Она подняла голову; их взгляды встретились. – Когда мы будем в Рамсгите?

– Около десяти утра. Все зависит от того, когда начнется отлив.

Она царственно склонила голову и встала.

– В таком случае начну укладывать вещи. – Она подошла к двери каюты. На пороге, не оборачиваясь, произнесла: – Спасибо, что рассказал о задании… Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Только за закрытой дверью своей каюты она позволила себе затрепетать. Его голос пробудил воспоминания о шелковых простынях, обнаженной коже, его горячих твердых мускулах и глубочайшем удовольствии.

Нахмурившись, она прогнала неуместные видения и принялась собирать вещи для поездки в Лондон.

Изабель стояла у правого борта и следила, как приближается Рамсгит. Мимо них проплыл мыс, расположенный к северу от города; стаи чаек взмывали в воздух и снова садились – значит, порт рядом.

Занимался ясный рассвет; чем южнее они оказывались, тем светлее становилось небо. Море было сравнительно спокойным; ничто не помешало матросам доставить их на шлюпке в порт, к главному причалу.

За завтраком Ройд сообщил Дункану, что они покинут корабль и отправятся в Лондон, он же останется на корабле и поплывет в Саутгемптон. К удивлению Изабель, сын не расстроился – перспектива провести больше времени на «Корсаре» – под крылом у Лайема Стюарта и прочих членов экипажа – видимо, казалась Дункану раем.

Ройд, в свойственной ему манере, немедленно воспользовался восторгом Дункана, вкратце рассказав о следующем отрезке их путешествия. Ройд выражался совершенно недвусмысленно. К тому времени, как они приедут в Саутгемптон и поднимутся на борт «Корсара», Дункан должен решить, хочет ли он вернуться в Абердин в обществе кого-то из матросов или плыть дальше, к месту назначения. Однако, если он выберет последнее, как только они окажутся во Фритауне, Дункан должен будет оставаться на корабле все то время, какое они проведут в тропиках. И не ныть!

– Решать тебе, – сказал Ройд в заключение. – Подумай обо всем за то время, пока будешь находиться в Саутгемптоне.

Дункану хватило ума не спешить с выводами. Он кивнул с серьезным видом:

– Хорошо.

Значит, с Дунканом все решено – настолько, насколько это возможно.

Изабель оставалось сосредоточиться на своем задании: найти и спасти Кэтрин. И на более насущном и рискованном вопросе: как быть с Ройдом.

Предстояло решить, что делать с ним, с ней и с их будущим.

Когда перед ней полностью открылся порт Рамсгита и Лайем повернул штурвал и приказал убирать паруса, она обернулась и увидела Ройда. Он был так красив, что на мгновение Изабель забыла, как дышать.

Он остановился рядом с ней и сказал:

– Я приказал погрузить твою шляпную картонку и коричневый сундук – верно?

– Да… – Она осторожно откашлялась. Откуда этот трепет? Она ведь знает его, давно знает, и все же… Она огляделась по сторонам: – Где Дункан?

– Вон там, у лебедки.

Увидев сына, она немного успокоилась. Дункан стоял рядом с Джолли и живо следил за каждым действием матросов.

Ройд пояснил:

– Я сказал, что в шлюпку ему нельзя… пока нельзя… но у него еще будет много возможностей ходить на шлюпке и поучиться грести, пока он будет в Саутгемптоне.

Изабель кивнула.

Днище шлюпки с плеском коснулось поверхности воды. Джолли с помощью Дункана перебросил через борт трап.

Она повернулась к Дункану – мальчик бросился к ней и обнял ее.

– До свидания, мама! – Он заглянул ей в лицо, и радость, идущая от него, заглушила беспокойство, вызванное близкой разлукой. – До встречи в Саутгемптоне!

Изабель крепко обняла сына и, нагнувшись, поцеловала в лоб.

– Веди себя хорошо! – Она отпустила сына и сделала шаг назад.

Ройд покосился на Изабель, сел на корточки рядом с Дунканом, и их головы очутились на одном уровне. Ройд заглянул Дункану в глаза.

– Помни: на борту корабля слово капитана – закон, а пока я на берегу, капитан – мистер Стюарт. Если нарушишь закон, ты не сможешь оставаться на борту, и мы будем вынуждены отправить тебя назад в Абердин с сопровождающим.

Дункан серьезно помотал головой:

– Я не нарушу корабельный закон.

Перед тем как встать, Ройд широко улыбнулся – как мужчина мужчине:

– Знаю, что не нарушишь, – для этого ты слишком умен.

Дункан снова широко улыбнулся.

– До свидания! – Он протянул руку. – Как сказала твоя мама, веди себя хорошо.

С этими словами он повернулся к Изабель:

– Позволь мне спуститься первому.

Ройд прыгнул в шлюпку, восстановил равновесие и поднял голову. Изабель в дорожном платье цвета слоновой кости, шляпке и перчатках в тон была прекрасна. Привыкшая к веревочным лестницам, она ловко спустилась по трапу и шагнула в шлюпку. Та качнулась, но Ройд подхватил ее, обвив руками талию.

– Спасибо. – Изабель подобрала подол и грациозно опустилась на банку.

Ройд задрал голову и шутливо отсалютовал Лайему:

– Мистер Стюарт, командуйте!

– Есть, капитан! – Лайем отсалютовал в ответ. – До встречи в Саутгемптоне.

Дункан энергично замахал руками:

– До свидания!

Уильямс, сидевший у румпеля, отдал приказ, и матросы взялись за весла. Ройд опустился рядом с Изабель, и шлюпка заскользила по воде, направляясь в порт.

Очевидно, капитаны из семьи Фробишер довольно часто останавливались в отеле «Замок» на набережной; Ройда не только узнали, но и встретили как коронованную особу. Однако в Рамсгите они не задержались, как только главный конюх сообщил, что карета подана, Изабель, не дожидаясь чая, заявила, что готова ехать – ей нужно было преодолеть ощущение трепета, охватившего ее, после того как Ройд подхватил ее с трапа, и позже, когда подал ей руку, помогая выбраться из шлюпки. Она густо покраснела, потому что невольно прижалась к нему всем телом, и у нее пресеклось дыхание. Потом она заглянула в его серые глаза и чуть не лишилась рассудка; она с трудом удержалась от того, чтобы не прижаться к нему и не поцеловать в губы.

После того как конюх захлопнул дверцу, карета, слегка покачиваясь, выехала со двора и направилась прочь из города, на большую дорогу. Однако в карете ощущение близости стало еще сильнее, Изабель решила отвлечься и поговорить о том, что ее волновало.

– Не скрою, на меня произвело сильное впечатление твое желание посвятить меня в подробности своей миссии… не знаю, будешь ли ты прислушиваться к моему мнению по данному делу.

Ройд сидел напротив; их взгляды встретились.

– Да, буду. Более того, я очень надеюсь, что мы выполним задание вместе.

– Почему? – спросила Изабель, не удержавшись.

– Потому что, несмотря на то что мы пережили немало бурь, мы с тобой всегда, с тех пор, как мне было одиннадцать, а тебе шесть, прекрасно работали вместе! Характеры у нас похожие, так что мы инстинктивно понимаем друг друга, нам часто даже слов не нужно, и наши таланты замечательно дополняют друг друга… – Помолчав, он продолжил: – Возможно, ты не понимаешь, насколько редко такое совпадение, но мы с тобой как команда… идеально подходим друг другу.

– Вместе мы больше, чем каждый из нас в отдельности?

– Вот именно! – Ройд усмехнулся. – Ты ведь знаешь, моя мать часто ходила в плавание с моим отцом, так что в моей семье не в новинку, когда жена капитана находится на борту и действует как равноправный партнер.

Она не его жена… хотя в определенном смысле, конечно… Чтобы не очутиться в затруднительном положении – Изабель понимала, что пока не готова говорить на такую тему, – она склонила голову и перешла к следующей теме, которая занимала ее мысли:

– Кстати о твоей семье… с кем мы увидимся в Лондоне?

– С Декланом и Эдвиной – мы остановимся у них в доме. Сейчас там Роберт с мисс Эйлин Хопкинс, которая вместе с ним вернулась из Фритауна. Роберт и мисс Хопкинс собираются пожениться, но из-за нынешнего задания они еще не объявили официально о своей помолвке.

– Леди Эдвина посещала Абердин после их свадьбы, но мы с ней незнакомы. Она ведь дочь герцога?

Ройд кивнул:

– Знатное происхождение не помешало ей плыть с Декланом во Фритаун и помочь выполнить его часть задания. Кажется, она внесла существенный вклад… Кроме того, она оказывает неоценимую помощь там, где нужно завязывать полезные знакомства в свете.

– Ну а что тебе известно о мисс Хопкинс?

– Я никогда ее не видел, но она – младшая сестра двух моих знакомых морских офицеров. У них есть еще один, самый младший брат, лейтенант Западноафриканской эскадры королевского флота; как и твоя кузина, он бесследно исчез.

– Кажется, он был одним из тех, кого послали на поиски пропавшего военного инженера? Об этом писали Деклан и Роберт.

– Да. – Ройд поморщился: – Хотя я понимаю, почему Калеб взял с собой дневник Роберта, жалею, что он не оставил копию.

– Судя по всему, он просто не успел.