Станислав Николаевич Минин
Камень. Книга четвертая
Глава 2
Великосветская молодёжь начала собираться, как и было уговорено, к шести часам вечера. Пользуясь случаем, я поставил Сашку Петрова рядом с собой и Андреем Долгоруким, который, войдя в моё положение, и взял на себя тяжкий труд по представлению моего друга, как выразился ранее Прохор, мажорам и мажоркам, которых я сам ещё до конца не запомнил и с определённого момента начал путать, отделываясь общей фразой: «Добро пожаловать в “Русскую избу”! Чувствуйте себя как дома». Свою долю «славы» получили и остальные мои друзья – Долгорукая, Юсупова и Шереметьева, Голицыны и Шаховская с Гримальди развлекали молодёжь сразу на входе, при этом они следили за тем, чтобы мы с Андреем и Сашкой успевали освободиться. «Конвейер» двигался достаточно быстро, к половине седьмого основной поток молодых аристократов схлынул, и я смог наконец-то немножко расслабиться и прислушаться к себе – чуйка, о чём-то предупреждавшая сначала еле слышно, с каждой минутой пищала всё громче и громче, указывая на некую опасность, находившуюся где-то на улице, а не внутри ресторана.
– Андрей, Александр, я отойду на секундочку.
Сделав пару шагов в сторону окна, я нырнул в темп. Чуйка сразу же указала точное направление на источник беспокойства, и он, бл@дь, СВЕТИЛСЯ!
Твою же!.. Это Иван!
Ресторан ощутимо тряхнуло!
Глубже в темп!
Окно разлетелось тысячью осколков…
Машка же с Варькой должны сейчас подъехать!
Асфальт проминается под ногами… Машина на пути – оттолкнуть в сторону…
Ещё глубже в темп!
Это Иван за вчерашнее решил отмстить! Почему не мне, а моим сёстрам?
Встречный поток воздуха сопротивляется всё сильнее.
Ещё!
К чёрту мысли, думать буду потом! Единственный шанс – темп и физическое воздействие на проклятого колдуна!
Сознание почувствовало чужое противное прикосновение…
Глубже!
ЕЩЁ!!!
И наконец такая долгожданная темнота с безмыслием…
***
Великие княжны Мария Александровна и Варвара Александровна, как и просили их подружки, в «Русскую избу» не особо торопились.
– Опять эта проклятая Гримальди заявится! – жаловалась Варвара старшей сестре, сидящей на соседнем пассажирском сиденье «Волги». – Она меня бесит! Надо будет Алексея попросить, чтоб он её больше не звал.
– Ты этого не сделаешь, – спокойно ответила Мария.
– Конечно не сделаю, – вздохнула Варвара. – Но помечтать-то я могу?
– Можешь, – кивнула старшая сестра. – Про себя.
– Тебе-то легко говорить, Машка! У тебя Долгорукий есть! А Петров такой милашка! А как рисует! – Варвара демонстративно закатила глаза, на что Мария только улыбнулась. – И эта проклятая Гримальди к нам на бал с ним пойдёт, а мне достанется какой-нибудь малолетка из родовитых! Ненавижу свою жизнь!
Внезапно у великих княжон поплыло сознание, а «Волга» вильнула в сторону и во что-то врезалась.
– Колдун, – прошептала бледная валькирия с переднего сиденья обмершим девушкам, повернулась к ним всем телом, выламывая «с мясом» не только своё кресло, но и пассажирскую дверь, ударив левой рукой по центральной стойке машины. – Доспех! Уходим. – Она схватила Марию за руку и бесцеремонно дёрнула ту в сторону тротуара. С Варварой ей помог водитель, двигавшийся очень вяло.
Сама валькирия, как и шофёр, из машины выйти не успела – на «Волгу» обрушился удар огромной силы вздыбившимся асфальтом. Окружающее сразу заволокло пылью, мелкой шрапнелью полетела во все стороны щебёнка. Мария, успевшая сунуть сестру себе за спину, выставленными руками защитилась от груды железа, в которую превратилась машина, и начала приходить в себя, всё глубже на автомате проваливаясь в бызмыслие. Анна Петровна с водителем Вадимом со звуком рвущегося металла кое-как вырвались из остатков машины, а Варвара сжала кулачки и встала рядом с сестрой. Тут колдун, временно ослабивший своё давление, ударил снова. Так что вторую земляную волну великие княжны с валькирией и водителем встретили на инстинктах. Третья волна неожиданно опала, так их и не достигнув, пропало и ощущение давления колдуна. Пыли стало ещё больше, что-либо рассмотреть не представлялось возможным, но яркая вспышка огня пробилась даже через эту завесу. Больше не раздумывая, как её и учили, Мария отодвинула в сторону Анну Петровну и ударила в сторону нападавших воздухом…
***
Владимир Иванович Михеев как раз получил сообщение о том, что великие княжны прибудут через минуту, и вышел из машины, чтобы проконтролировать работу своих подчинённых. Показавшиеся из-за поворота четыре «Волги» сначала двигались штатно, но потом как будто потеряли управление и начали врезаться друг в друга и в машины других аристократов, запаркованных вдоль дороги.
– Тревога! – заорал ротмистр.
Одновременно с его криком из парка к остановившимся «Волгам» устремилась здоровенная земляная волна, которую кое-как сумели разрезать дворцовые, выскочившие из крайних машин кортежа великих княжон.
Продолжая орать в рацию, Михеев уже собрался было ударить водой в место предполагаемого нахождения нападавших, как его сознание поплыло. А когда он через считанные мгновения всё-таки пришёл в себя, то увидел, как из окна «Русской избы» в осколках стекла вылетает великий князь Алексей Александрович и, размазываясь от скорости, двигается в направлении парка. Ротмистр рванул на темпе за охраняемой персоной, заметив, как на пути великого князя взлетает в воздух одна из машин…
***
Худайназар Аббаб, потомственный колдун рода Никпай прекрасно понимал, что сегодня умрёт. Он понял это ещё пять дней назад, когда глава рода со всеми предосторожностями отправил его в Москву обходными путями. Единственное, чего хотел Худайназар, – это умереть красиво. И, казалось бы, нападение случилось, самого этого факта роду Никпай было вполне достаточно, чтобы отомстить и королю, и другим афганским родам, но хотелось колдуну держать подготовленную охрану Романовых как можно дольше, показав тем самым напоследок все свои уникальные таланты. Поначалу Худайназару это с успехом удавалось: машины были остановлены, и два Никпая нанесли первый удар. Потом колдун обратил внимание на остальную охрану и придержал уже их, успев заметить в районе ресторана другого колдуна. К немалому удивлению Худайназара, он не пожелал вступать в ментальное противостояние, а стал стремительно приближаться и теряться – свечение угасало. Пересилив себя, Худайназар отвлёкся на решение основной задачи и снова ударил по кортежу Романовых, а когда вновь вернулся к тому колдуну, засечь его уже не смог – свечение полностью пропало!
– Шайтан! – пробормотал он и отрыл глаза, повернувшись в ту сторону, откуда должен был появиться колдун.
Мелькнуло светлое пятно, боль в груди и понимание, что за тобой пришла смерть…
***
Все четверо: император, его брат с сыном и Пафнутьев, – наблюдали онлайн-трансляцию с места событий. Удостоверившись, что Мария с Варварой благополучно выбрались из машины и с успехом справились со второй волной земли, они все дружно выдохнули, одновременно следя за изображением с другой камеры, где Алексей в бешеном темпе двигался в сторону парка. Скорость происходящего была настолько велика, что «зрителям» и самим пришлось нырнуть в боевой транс, чтобы не упустить важных деталей.
– Пошёл, красавец… – пробормотал император.
Приблизившись к Никпаям, Алексей сходу ударил предполагаемого колдуна в грудь, пробив её насквозь, и тут же получил от оставшихся двух противников земляным кулаком. Чуть пошатнувшись, Алексей рванул к ним и двумя ударами проделал то же самое, что до этого с колдуном. Остановившись на мгновение, молодой человек обвёл взглядом окружающее пространство, как будто что-то ища, замер на пару секунд, потом удовлетворённо кивнул, развёл руки в стороны – и окружающее его пространство охватил огонь.
– И чего мы корольку афганскому предъявлять будем? – бросил Владимир Николаевич.
– Черепа с костями, – криво улыбнулся император. – И видеозапись. Там рожи этих ещё живых упырей хорошо видны.
– А вот и «дружественный» огонь, государь, – сказал Пафнутьев. На экране мониторов вокруг Алексея заплясали мощные воздушные смерчи, а через них пытались пробиться водяные и огненные плети. – Прекратить атаку! – заорал он куда-то в сторону от монитора. – Прекратить! Это великий князь Алексей Александрович!
***
Как интересно… Какие забавные завихрения… А если я вас рукой потрогаю?..
Острая боль в пальцах рывком вернула сознание. Пляшущие вокруг меня воздушные смерчи пытались больно укусить, но доспех пока справлялся. Всё тело ломило и тянуло.
Где я? Последнее, что помнил, – это мой бег в сторону парка.
Иван-колдун!
В груди похолодело…
Темп!
Поиск!
Расширить поиск!
От напряжения мне стало совсем плохо, но колдуна обнаружить так и не удалось. Эта хитрая тварь опять фантом вместо себя отправил? И опять надо мной смеётся? А кто тогда с воздушными смерчами забавляется?
Однако, когда я с большим трудом открыл глаза, никаких стихий рядом уже не было, да и чуйка молчала. И это был всё-таки парк, до которого я не помню как, но добрался. Хотя парком это теперь назвать было уже нельзя – я стоял посреди огромного выжженного пятна голой, дымящейся земли, по краям которого горели деревья.
И кто это у нас там крадётся?
– Алексей Александрович! – Я узнал Михеева. – С вами всё в порядке?
– Пить хочу, Владимир Иванович, – пожал плечами я и поморщился, тело продолжало тянуть. – А что случилось-то? И где колдун?
Ответить он не успел – у меня зазвонил телефон.
– Лёшка, ты как? – Это был император.
– Живой, – ответил я.
А вот следующий вопрос деда поставил меня в тупик:
– Ты зачем Никпаев вместе с их колдуном сжёг? Канцелярия чуть-чуть этих злодеев не успела взять. Что мы теперь королю Афганистана предъявлять будем?
Так это были Никпаи! У меня отлегло.
– Деда, я честно думал, что это Иван-колдун напал…
– Слава богу, нет. Теперь слушай меня внимательно, Алексей, – в голосе императора отчётливо послышался металл. – Расслабляться пока рано, сейчас ты быстро пойдёшь к Машке с Варькой, с ними как раз общается ваш отец. Дальше вы вместе направляетесь к «Избе» и успокаиваете остальную молодёжь, демонстрируя, что произошедшее для рода Романовых сущая ерунда. В общем, разряди как-нибудь обстановку. Справишься?
– Хорошо.
– Там, как мне уже успели доложить, машин куча покорёженных, пообещай, что мы родам всё компенсируем. Всё, шагай к сёстрам, а Михеев твой за главного побудет. Канцелярия скоро подъедет. Машка с Варькой получат такие же инструкции. Удачи. – Дед положил трубку.
Михеев уже активно общался одновременно по рации и телефону, успевая при этом указывать мне направление на дома. А вот и дворцовые появились, охватывая редкой цепью выжженную проплешину и одновременно гася пламя.
***
– Варюша, ты как? – спросила сестру Мария, после того как валькирии получили по рации приказ оставаться на месте.
– Нормально я. – Однако глаза бледной Варвары были на мокром месте.
– Всё уже закончилось, сестрёнка. Да ведь, Анна Петровна? – Она посмотрела на валькирию.
– Да, Машенька, – кивнула та, но оглядывать окружающее рассеянным взглядом не перестала, как и прислушиваться к своим ощущениям. – Как я поняла, ваш с Варей брат, Алексей Александрович, с нападавшими… разобрался. Именно он и применил огонь.
Вторая Валькирия находилась на другой стороне дороги, рядом с вывороченной оградой парка, и следила за ситуацией оттуда. Полукруг дворцовых не давал пройти через оцепление столпившимся молодым аристократам, в полном составе покинувшим «Избу».
– А я на него ещё и воздухом напала… – нахмурилась Мария.
– Ты всё правильно сделала, – бросила валькирия. – Не смей себя винить. Никто от такого не застрахован. Я тоже, если ты заметила, плетью поучаствовала…
Ответить Мария не успела, у неё зазвонил телефон.
– Слушаю, пап… Нормально мы… И Варя… – она протянула трубку сестре.
– Да, папочка… Нет, ты что! Страшно не было ни капельки… Да, как на тренировках… Ты за нами приедешь?.. Это хорошо… Во всём слушаться Алексея и Машку? Буду… – Варвара вернула аппарат.
– Да, пап… Ждём Алексея… Поняла, пап… Да, будем соответствовать и род не подведём… А когда ты приедешь?.. Ждём. – Она положила трубку и обратилась к сестре: – Варюша, сейчас подойдёт Алексей, и мы сделаем вот что…
***
«И почему Никпаи не подошли ближе?» – этот вопрос я задал себе, когда выбрался на дорогу и увидел сестёр. Ответ был очевиден – просто боялись, что их раньше времени засекут дворцовые и поднимут тревогу. А дальше наверняка тактика была проста и незатейлива: колдун всех давит, а эти два Никпая под его прикрытием сначала останавливают кортеж, а потом максимально приближаются и добивают моих сестёр. Надо будет потом у Прохора поинтересоваться тактикой их совместных операций с Ваней-колдуном. Теперь становилось понятно поведение Никпаев там, в спортзале школы, когда они с этими гранатами детей в заложники брали, о колдунах эти твари знали не понаслышке!
А как Никпаи собирались отходить? Твою же!.. Одни вопросы и никаких ответов! И вообще, предстоящий разговор с Лебедевым обещал быть крайне занимательным – Прохор никогда не упоминал о таких состояниях в боевом трансе, когда ты не помнишь сам себя. А ведь я, несмотря ни на что, всё же выполнил поставленную перед собой задачу – уничтожил не только колдуна, но и остальных двух, да ещё и сжёг их для гарантии! Или не для гарантии? И контроль я всё же потерял, дав вырваться наружу излишней жестокости? А если это произойдёт ещё раз, как было с гневом?
И вот тут мне стало очень страшно…
Так, Алексей, соберись! Ты же знаешь, что тебя сейчас захлёстывают эмоции. Подыши, подумай о чём-нибудь другом, через пару минут сознание адаптируется к новой информации, и ты снова сможешь соображать нормально. Дыши, попытайся сосредоточиться на чём-нибудь другом, отпусти поганые мысли. Короче, делай всё так, как учил воспитатель!
К сёстрам я подошёл уже в нормальном состоянии и даже успел оценить масштабы разрушений. Были они не так и велики по сравнению с тем, что оставили после себя двое воевод, присланных Гагариными, дома остались целыми, судя по всему, дворцовые приняли на себя основную силу ударов, дорогу предстояло опять ремонтировать, а парк восстанавливать. Машины пострадали серьёзно: четыре «Волги» моих сестёр точно не подлежали восстановлению, ещё три авто тоже, в том числе и то, которое я «толкнул», ещё с десяток, стоявших ближе ко входу в «Избу», требовали серьёзного кузовного ремонта.
– Алексей, у тебя рукав оторвался, – улыбнулась Мария, когда я к ним приблизился, и указала на правую сторону моего пиджака. – Как ты сейчас перед светом в таком виде покажешься? – Варя хихикнула, а валькирия, стоявшая рядом с сёстрами, посмотрела на них укоризненно.
И правда, шов разошёлся. Пиджак можно было смело выбрасывать. Жаль, я успел к нему привыкнуть…
– Вы как? – я натянул на лицо улыбку.
– В порядке, – кивнула Мария и приобняла Варвару. – Отец звонил, предупредил, что тебе поручено тут всё улаживать. А нам с Варькой надо изо всех сил тебе в этом помогать. Отец обещался скоро быть. И, Лёшка, спасибо! – она глазами показала в сторону парка. – Пойдём? – сестра повернулась в сторону оцепления из дворцовых, за которым толпилась родовитая молодёжь.
При нашем приближении разговоры, перешёптывания и общение по телефону прекратились, и установилась тишина.
– Уважаемые друзья! – начал я. – Род Романовых приносит свои искренние извинения за ваш испорченный отдых. Инцидент… удалось локализовать, никакой опасности больше нет. Мы возместим все ваши потери, – я рукой указал на побитые и покорёженные машины. – И ещё раз прошу принять извинения.
Молодые люди заулыбались, закивали и немного расслабились, а я посмотрел на сестёр, показал им глазами на ресторан и прямо через толпу направился ко входу в «Русскую избу».
Понятно, что всех интересовало, что же вообще случилось – не каждый день на улицах Москвы чуть ли не боевые действия ведутся, а тут всё развернулось ещё и на их глазах. Но спрашивать никто ничего не будет, не такое воспитание в родах – если понадобится, информацию до твоего сведенья доведут. Что же касается того, что я сознательно не стал никого приглашать обратно в ресторан, такое действие с моей стороны выглядело бы глупо и показушно – мол, всё ерунда, пойдёмте пить и веселиться дальше. А вот когда хозяин мероприятия заявляет, что никакой опасности больше нет, и спокойно возвращается к столу, он таким образом перекладывает ответственность за принятие дальнейших решений на гостей: хочешь – уезжай, но о тебе точно подумают не очень хорошо, или вернись вслед за хозяином, прояви к нему уважение и докажи свою смелость. И это всё на фоне двух «пострадавших» девчонок, Марии и Варвары, которые и не подумали никуда уезжать, а спокойно зашли за мной в «Избу».
– Выше нос! – сказал я столпившемуся в дверях персоналу ресторана. – Всё нормально, соответствующая компенсация за беспокойство последует! Вечер продолжается!
Мы с сёстрами прошли через весь зал и уселись за наш стол. Как я и предполагал, свет заявился вслед за нами, делая вид, что ничего, собственно, и не произошло. Но наша компания чувств скрывать не собиралась: грустный Андрей Долгорукий уселся рядом с Марией, взял её за руку и принялся тяжело вздыхать, Сашка Петров, подталкиваемый Кристиной Гримальди, устроился рядом с Варварой и тоже многозначительно молчал, Голицыны с Шаховской что-то тихонько обсуждали с нарочито весёлыми лицами, только Юсупова, Долгорукая и Шереметьева без дела сидеть не стали и занялись мной:
– Лёшка, снимай пиджак, – потребовала Анна. – У тебя рукав оторвался.
– Знаю, Анечка, – улыбнулся я. – Ничего страшного.
– Как это ничего страшного? – возмутилась она. – Сейчас найдём нитки с иголкой, и хоть так болтаться не будет. Наташка, маякни официанту, пусть шовный набор тащит. Инга, видишь, наш Алексей сопротивляется, давай поможем ему разоблачиться.
Пиджак я всё же снял самостоятельно. И тут оказалось, что рубашка тоже пострадала, причём у неё оторвались оба рукава. Не знаю почему, но нашу компанию это всё невероятно развеселило, что можно было отнести только на пережитое нервное напряжение.
– Рубашку не сниму! – тоже хохотал я. – На стриптиз можете даже не рассчитывать!
Видя, что за нашим столом все веселятся, молодёжь тоже немного расслабилась и заулыбалась, а появление цесаревича встретила уже не так насторожено. Понятно, что все, кто сидел, повскакивали со своих мест, поклонились и получили его ответные кивки.
– Хоть из дома вас не выпускай! – вместо приветствия заворчал отец, добравшись до наших двух столов. – Обязательно во что-нибудь да вляпаетесь! Всем доброго вечера! – он за руку поздоровался с молодыми людьми. – Алексей, а почему такой неряшливый внешний вид?
– Дверь с окном перепутал, – хмыкнул я, а наша компания еле сдержала смешки.
– Бывает… – кивнул он. – Надо, сынок, быть внимательнее. Как вообще атмосфера? – отец покрутил пальцем. – А то на улице сущее безобразие творится…
– Нормально всё с атмосферой, – пожал плечами я. – Публичные извинения за испорченный вечер и поломанное имущество от лица рода я принёс. Обещал всё компенсировать.
– Это справедливо… – протянул отец, наблюдая, как официант вернул мне заштопанный на скорую руку пиджак, починку которого мы всё-таки решили доверить персоналу ресторана. – Нальёте? – он дождался, пока я плесну ему коньяка. – Алексей, Мария, Варвара, надо бы по залу пройти, со светом пообщаться. Молодые люди, вы не против, если я у вас своих детей украду?
Естественно, никто против не был, и мы вчетвером отправились по ресторану. Вот тут я и обалдел! Отец знал всех отпрысков знатных родов чуть ли не поимённо! Да ещё и имена их родичей, здоровьем которых он невзначай интересовался, что очень льстило молодым аристократам! А эти завуалированные извинения за покорёженные автомобили, гербы на которых я даже не удосужился рассмотреть! К моему немалому удивлению, от всяких там компенсаций молодые люди начали дружно отказываться, заявляя, что всё понимают и этот вопрос уже согласован с их родичами. Отец вежливо благодарил. Мои сёстры были тоже на высоте: расточали улыбки, смеялись в нужных местах, в нужных местах отходили за мою спину! А уж когда они с подачи отца начали рассказывать про планируемый в начале декабря бал в Кремле и всех приглашать, вокруг них собрался буквально весь свет, а Долгорукая, Юсупова и Шереметьева выглядели раздосадованными – похоже, они об этом бале сами только узнали. К девяти вечера «Русская изба» напоминала обычную пати малого света: молодые люди спокойно общались, садились, вставали и перемещались по ресторану. Отец уселся за наш столик и начал подтрунивать над подружками Марии:
– Уж рукав-то могли и сами пришить, красавицы! Лёшке было бы приятно.
– Нам не дали, дядя Саша! – вяло отбрёхивалась Юсупова. – А ещё тут кое-кто говорил, что мы пальцы себе исколем с непривычки!
– Кто вам такое посмел сказать, Инга? – картинно нахмурился отец. – Я вызову его на дуэль!
– Это он, дядя Саша! – Юсупова без промедления указала на Андрея Долгорукого. – Андрей давно нас с Наташкой и Анькой изводит своими придирками!
– Э-э-э… – потерялась Наталья Долгорукая.
– Вызов принимаю! – Андрей с серьёзным видом поднялся со стула. – Молю лишь об одном! Последнее свидание с дамой сердца! – он с улыбкой смотрел на Марию.
– Да ну вас, молодёжь! – отмахнулся отец. – Повод пустячный, а пафоса на десятерых.
Тут все начали прислушиваться к разговору Кристины Гримальди по телефону, ведущемуся на повышенных тонах. Причём разговор проходил по-французски:
– Да, деда… Нет, деда… Я не знаю, почему тебе охрана так доложила… Нет, ничего страшного не случилось… Да, я тебя уверяю…
– Кристина, это принц? – совершенно беспардонно влез в разговор отец тоже на французском.
– Да, – на автомате кивнула она.
– Дай мне трубочку, – в голосе отца прорезался металл. Гримальди безропотно протянула телефон. – Приветствую, ваше величество! – он явно польстил князю Монако. – Это великий принц Александр Николаевич Романов вас беспокоит… – отец направился в сторону выхода, не желая, чтобы содержание беседы стало известно кому-либо ещё.
Кристина беспомощно уставилась на меня, на что я успокаивающе кивнул. А Юсупова, Долгорукая и Шереметьева не стали терять времени даром и учинили Марии с Варварой самый настоящий допрос по поводу предстоящего бала и стали набиваться в организаторы, чему, по моим ощущениям, сёстры были только рады. Вскоре вернулся и отец и отдал ей телефон:
– Всё улажено, Кристина. Не переживай, – заверил он принцессу Монако. – Твой дед обещал нам нанести неофициальный визит, заодно и внучку проведать. Но поставил условие – сначала обещанный тобой визит великого князя Алексея Александровича к нему, а уж потом и он сподобится.
– Сподобится? – не поняла Кристина.
– Пообещал быть, – пояснил отец. – Идиома.
– Ясно, – заулыбалась она. – Спасибо, Александр Николаевич!
– Обращайтесь, принцесса, – кивнул он.
А вот вскоре в ресторане началось уж совсем что-то непонятное – молодые люди массово уставились в телефоны.
– Глянь, Алексей, – протянул мне отец свой телефон.
Видео называлось просто и незатейливо: «Великий князь Алексей Александрович против рода Нипаев».
Так… Ролик начинался с теряющих управление и бьющихся «Волг» с гербами Романовых, вот идёт первая земляная волна в машины кортежа, сосредоточенное лицо Марии и общий план улицы с дворцовыми. Дальше кадр сменяется на двери «Русской избы» с красивым, замедленным при монтаже моим «вылетом» из окна в сверкающих от света фонарей осколках стекла. Вот я ускоряюсь, походя «отбрасываю» в сторону мешающий автомобиль, отчего тот просто взлетает в воздух, размазываюсь от скорости, пересекаю дорогу и, проламывая ограду, исчезаю в парке. Дальше я себя смотреть буквально заставлял, ведь незнание – лучшая защита…
Надо было отдать должное спецам канцелярии, а в том, что это были они, я даже не сомневался, но вот это «замазывание» квадратиками последствий моего буйства производило гораздо более жуткое впечатление, чем исходное видео. По крайней мере, моя фантазия дорисовывала совсем уж жуткие последствия. Да и это оглядывание по сторонам с довольной ухмылкой и кивком выставляло меня не в лучшем свете! А огонь? С последующим глупым прикосновением к одному из воздушных смерчей?
Свои чувства от просмотренного ролика я мысленно выразил одной фразой: «Твою же бога душу мать!!!» А потом мне захотелось воспользоваться ещё чем-нибудь из богатого культурного наследия Прохора!
– Лихо! – довольно заметил отец. – В лучших традициях рода Романовых. Но вот с этим торжественным сожжением ты переборщил, сынок. Нам бы их свеженькие трупы очень пригодились. Теперь по костям придётся опознавать, если они остались, и Афганистану предъявлять.
За нашими столами установилась тишина, все замерли, а отец аккуратно пихнул меня ногой.
– Каюсь, переборщил… – как можно равнодушнее ответил я. – Сестёр защищал, ни о чём другом больше не думал. А так, собакам собачья смерть.
Тишина стала звенящей…
– Так-то оно так, но в следующий раз думай, Алексей, – проворчал цесаревич. – Эмоции тоже иногда полезно отключать.
– Постараюсь, пап… – вздохнул я, чувствуя спиной взгляды остального малого света.
Отец пробыл с нами ещё примерно полчаса, пока не засобирался вместе с Машей и Варей домой в Кремль. Разговор у нас за столом всё это время не ладился – все находились под впечатлением от видеозаписи и наших с цесаревичем последующих к ней «жутких» комментариев. Уже на улице, когда я пошёл провожать своих родичей, Маша с Варей меня по очереди обняли, поцеловали, ещё раз поблагодарили «за спасение» и сели в машину, а отец отвёл меня в сторонку:
– Лёшка, во-первых, ты молодец! – хлопнул он меня по плечу. – Во-вторых, спасибо за Машку с Варькой. Они хоть и могут за себя постоять, но, сам понимаешь, всякое могло случиться, а ты вмешался очень вовремя. В-третьих, мне государь сказал, что ты афганского колдуна за Ивана принял. Этим твоя излишняя жестокость была вызвана?
– Да. Я как колдуна почувствовал, подумал, что это точно Иван. Ну и нырнул в темп очень глубоко, настроив себя на применение только грубой физической силы. Сам понимаешь, мне в ментализме с Иваном не тягаться, а огонь я освоил пока недостаточно, боялся мимо дать… Отец, я же ничего не помню! Вообще ничего! Очухался уже посреди пепелища, когда Машка воздухом ударила… Это вообще нормально? – я смотрел на него с надеждой.
– Не знаю, – медленно сказал он. – По крайней мере, мне так глубоко в темп никогда заныривать не удавалось. Ты скорость свою на записи оценил?
– Нет, – помотал я головой.
– Ты же там чуть ли не размазался по экрану. Это явно быстрее, чем могу даже я, – он усмехнулся. – Как ты умудрился только пиджак с рубашкой порвать, а не мышцы с сухожилиями? И ещё, Лёшка, к твоему сведению. Там канцелярские с Лебедевым на подходе были, совсем немного не успели. Так вот, ты, когда с Никпаями разобрался, видимо, нашего Лебедева почуял. – Я напрягся. – Ну и погасил его по полной программе, еле откачали старика.
– И что с Владиславом Михайловичем?
– В Кремлёвскую больницу на скорой увезли, вроде отошёл. Не переживай, с ним всё будет в порядке, – успокоил меня отец. – Давай поступим так. Ты спокойно здесь свою повинность в качестве хозяина отбываешь, а потом едешь домой. А я Машку с Варькой до Кремля доброшу, там с ними немного побуду, прослежу, чтобы они окончательно в себя пришли, и приеду к тебе в особняк. Там всё спокойно и обсудим. Договорились?
– Договорились.
Ну, хоть отцу всё рассказал, сразу полегчало.
Буквально сразу же после моего возвращения в ресторан засобирался и свет, даже и не думавший покидать «Избу» раньше следующего императора. Прощались со мной молодые люди и девушки не то чтобы со страхом, но опасение явно присутствовало. Смешанное с плохо скрываемым восхищением. Особенно явно это читалось на лицах девушек. Последней ресторан покидала наша компания, причём испытываемое нами не сильно отличалось от эмоций остального света. Естественно, я был удостоен долгих «дружеских» поцелуев в щёку со стороны девушек, а Андрей Долгорукий с Виктором Голицыным подошли последними.
– Лёха, – потряс мою руку Андрей, – спасибо, что Машку защитил… И Варьку.
– Не хотел бы я оказаться там на твоём месте, – кивнул Виктор. – Но поступил бы так же! Увидимся.
Когда мы с Сашкой Петровым вышли из ресторана, я оглядел улицу. Места повреждения на дороге были уже перекрыты бетонными блоками с красными предупреждающими фонарями, разбитые машины убраны, а мои дворцовые выстроились в цепь.
– Владимир Иванович, к чему всё это? – устало спросил я у начальника охраны, стоящего у ведущей «Волги».
Напряжение последних часов всё-таки сказывалось, да и тело продолжало тянуть.
– Приказ Александра Николаевича, – улыбнулся ротмистр. – Сказано охранять вас от ещё каких-нибудь великих подвигов.
– Ясно, – махнул я рукой. – До Пожарских подбросите?
– Присаживайтесь, Алексей Александрович. Александр Владимирович, – он кивнул Петрову. – Не извольте беспокоиться. Вмиг домчим.
Уже в машине спросил друга:
– Ты как?
– Лёшка, ты, конечно, сегодня дал! – Однако никакого восторга в голосе Петрова я не услышал. – Это вот так всё обыденно происходит? – посмотрел он на меня.
– Саша, сформулируй, пожалуйста, свой вопрос более понятно, – попросил я.
– Ты, не задумываясь, убил троих человек, а потом их сжёг… Понятно, что самооборона, но что ты чувствуешь сейчас?
– Усталость, Саша, просто усталость. Я пока до этих троих добрался, кучу нервов потратил. – Парень продолжал смотреть на меня, не удовлетворившись ответом. – Хорошо, Саша, я ничего не чувствую. Ни раскаянья, ни жалости, ни сожаления. Они враги, Саша. И если не я их, то они меня. Всё просто, так меня Прохор учил, и теперь я в этом с ним полностью согласен. Не я первый начал, если тебе угодно. И давай не будем тут на ровном месте глубокие философские мысли разводить, типа тварь я дрожащая или право имею. Схожу в церковь, свечки поставлю самые дорогие за упокой души рабов божьих Никпаев. А все эти рассуждения оставь псевдоинтеллектуалам и салонным бездельникам из света.
– Лёшка, когда ты успел так измениться? – он смотрел на меня осуждающе.
– Было время, – усмехнулся я. – Слушай, а с теми двумя валькириями хочешь поквитаться? Могу устроить.
Петров прерывисто задышал и сжал кулаки.
– Что и требовалось доказать, – улыбался я. – Ты же сам меня как-то просил показать такую жизнь. Сегодня ты её увидел. Понравилось?
– Нет, – буркнул он. – Но ты-то когда успел к такой жизни привыкнуть?
– После того, Сашка, как несколько раз чуть не сдох от этой самой жизни. Я, кстати, и сегодня готовился умереть, но не сложилось.
