Станислав Капинус
Тимлиды
4. Будничное
До следующего совещания оставалось около пятнадцати минут. Лиззи наполнила стакан свежевыжатым апельсиновым соком, бросила крупный кусок льда и прошлась по квартире. Входная дверь была не заперта на замок. «Ушел мальчик, – не без радости отметила про себя Лиз. – Надо бы взять паузу с этими мальчиками.»
Закрыв дверь, Лиз прогуливалась по своей просторной квартире. Цвет идеально расставленной мебели в зале гармонировал с цветом портьер. Каждый раз заходя в эту комнату, девушка замечала эти два цвета, испытывая то же приятное чувство, что и в день покупки. Лиз интересовалась психологией, и следующая мысль всегда была про гедонистическую адаптацию, которая здесь дала сбой, что опять же радовало. В спальне Лиз застелила кровать, прибрала разбросанные вещи и раздвинула шторы. Рассвело, но за окном было пасмурно. Примерно так же чувствовала себя и она. Впрочем, раздражение от смазанного благодаря бойфренду начала дня, уже проходило. Яркий вкус холодного сока бодрил и заменял собой предыдущее впечатление, ставя новую планку будущим.
Лиз вернулась на кухню и подключилась к zoom-совещанию. По понедельникам менеджеры ее компании проводили совещание, посвященное планированию работ на неделю. На это же совещание приглашались тимлиды и архитекторы, чтобы корректировать особенно фантастичные планы управленцев. Почему-то у менеджеров не всегда получалось собраться в понедельник и они переносили это совещание на вторник или на среду. Однажды планирование работ на неделю состоялось в четверг, что закрепило за организатором встречи прозвище – Четверговый Вова.
Кто-то бодрым голосом победителя рассказывал о новых проектах компании. Четыре свежих заказа в первый месяц года, когда вся страна только приходит в себя после долгого отдыха, были серьезным успехом для сравнительно небольшого интегратора. Про себя Лиззи отметила, что в трех из этих проектов есть фронтовая часть, так что ее команда не заскучает. Менеджеры рассказывали о том, что было известно о проектах, заказчиках, возможных задачах. Дальше дискуссия перешла к проектам в работе. Когда речь заходила про визуальную часть, слово брал Назар и кратко давал понять, что все хорошо. Команда Лиз традиционно выглядела одной из лучших в компании, это отмечали и заказчики.
Тимлид задумалась о том, изменится ли что-то в положении команды в компании за эту неделю. Она саботировала проект Императорского банка, таков был план. «Я никогда не точила клыки, я сразу была рождена острозубой» – внезапно вспомнила Лиз строчку песни. Надо было как-то объяснить команде происходящее, с другой стороны, чем меньше они знали, тем менее опасно это все выглядело.
Совещание не требовало активного участия. Слушая краем уха, Лиз переключилась на изучение происходящего в репозитории. Марго уже сделала два коммита в мердж-реквест34 багфикса. Лиз всегда радовалась инициативе своих подчиненных, но сейчас это было совершенно некстати. Два дня назад, перед тем как поехать на вечеринку Профсоюза, Лиз завела только для себя trello35-доску, на которой как задачи стала отмечать баги по банковскому проекту. Это была scrum36-доска, первые колонки которой по названиям выглядели обычно: «Анализ», «Разработка», «Тестирование», «Готово». Отличался смысл этих рубрик. Каждая задача на доске была багом, который требовалось внести в код приложений. В анализе находились баги, которые можно было бы написать, для которых были предпосылки. Баг переходил в разработку, если в репозитории уже был мердж-реквест, реализовывающий его, но этот кусок кода ещё не принят в основную ветку проекта. Самым тревожным этапом написания бага было тестирование: уже написанный баг мог быть выявлен и отправлен на исправление. При обычных обстоятельствах так с багами и надо было поступать, но на этой неделе правила игры были иные. От Лиз требовались организационные усилия, чтобы занять сильных тестировщиков другими задачами, а на тестирование багов банковского проекта направить новичков. Помогал здесь и менеджмент банка, торопивший релизы. Почему бы не пожертвовать тестированием ради скорости разработки? Когда баг успешно переживал тестирование, он попадал в основную ветку проекта и переходил в статус «готово». Следующие две колонки скрам-доски были необычны: «В опасности» и «Уничтожен». В опасности находились те баги, которые уже жили в проекте, чей код исполнялся на продуктиве и был замечен. Если на баг обратили внимание, он требовал анализа, составлялся баг-репорт, после чего кто-то из разработчиков брался за багфикс. Все это угрожало существованию бага. Если работа была сделана хорошо и полностью, баг переходил в статус «Уничтожен».
На trello-доске была дюжина багов в разных статусах. Половина уже была на продуктиве. Часть багов была не внесена на доску, так как появилась не вчера. Творческой задачей этой недели было написание новых, подмешивание их в объем текущих задач. Команда была бы сильно удивлена, увидев в jira задачу с заголовком «Сделать баг, препятствующий авторизации в системе». В теле такой задачи было бы описание требующегося функционала бага, ниже шли бы тестовые сценарии и критерии приемки бага. Удивлен такой постановке был бы и заказчик. Лиз просмотрела мердж-реквест коллеги и заметила, что в нем был допущен новый баг, при этом старая проблема была решена не полностью. В обычных обстоятельствах Лиз бы написала Марго, посоветовала бы как сделать лучше. Но сегодня требовалось другое.
– Привет самой красивой разработчице моей команды, – написала тимлид в телеграм.
– Привет, босси! – улыбающийся смайлик заставил улыбнуться и Лиз.
– Вижу, ты спешно правишь баги, дорогая. Все хорошо? Ты ведь без суеты? Не продаешь себе вину, что ты, мол, должна и не успеваешь?
– Честно говоря, виню себя за эти баги. Два были в моем коде, остальные могла заметить на код-ревью. Вчера допоздна искала решения, – если бы беседа проходила лично, тон разработчицы выдавал бы переживаемое сожаление.
– Не накручивай себя, а? Знаю, ты любишь это делать. Проект общий, никто не винит тебя. Тестировщик, другие разрабы, я – все могли заметить ошибки. Плюс заказчик торопит. Это не улучшает качество разработки. Выдохни, короче. – Лиз постаралась найти подходящие слова, добавляя на trello-доску очередной потенциальный баг и слушая продолжающих обсуждать перспективы менеджеров.
– Правда? Ты не сердишься на меня, что я не справляюсь? – Марго написала это без смайликов, что всерьез встревожило собеседницу.
– Марго, я никогда на тебя не сержусь. Ты – одна из лучших разработчиков, что у меня есть. Перестань суетиться, выдохни и отвлекись от работы на что-то приятное. Не знаю, сходи погуляй часик. Я как освобожусь от совещаний, позвоню, ладно?
– Хорошо, наверно ты права, я с выходных из дома не выходила, все мысли о работе. Прогуляюсь и напишу тебе, как вернусь.
– Звучит как план, дорогая! До скорого! – Лиззи закрыла чат и вспомнила, как сама когда-то работала разработчицей. Тимлиды никогда не общались с ней по-дружески, поддерживая. Одни видели в ней лишь функцию, машину, которая пишет код и делает задачки из jira. Другие замечали в ней девушку, что было ещё хуже. Будучи разработчицей, у Лиз не получалось выстроить приятельские отношения с руководством, стиль всегда был другой: административно-командный, рокстар-хулиганский или холодно-дистантный. А здоровых приятельских отношений не хватало. Именно в таком стиле Лиз строила свои команды, став тимлидом. Поддержка, которую она оказывала своим подчиненным, возможно, выходила за рамки обычной, но была именно такой, какую сама Лиз хотела видеть от руководства, когда была разработчицей. «Наберу?» – спросила Лиз в телеграме у Сергея, второго разработчика, занятого багами банка. Ответ был утвердительный.
– Салют достопочтенным сеньорам! – Лиз постепенно входила в свой привычный игривый настрой.
– Привет уважаемым боссам, – поддержал Сергей.
– Как жизнь? Ты вместе с Марго что ли с выходных баги фиксишь? Чего такой злой на стендапе был?
– Вот ещё по выходным работать. Если б ты попросила и дала оплачиваемые овертаймы37, я бы подумал. А самому тратить время на эту чушь в выходные – не, я пас.
– Резонно, так и надо. Выходные-то хорошо провел? – поинтересовалась Лиз. Сергей давно познакомил ее со своей женой во время одного из zoom-созвонов и часто рассказывал о семейной жизни.
– С семьей, покатались на лыжах, в ресторанчик все вместе сходили. Приятные выходные. О работе не думал ни секунды.
– Ну и отлично, все по красоте. Как у нас дела с багами?
– Смотри, баги есть, все в заведены в jira. Мы их с Марго отрабатываем. Но вот в такой суете работать некомфортно, сделай что-нибудь, а? – просьбы от Сергея были не частыми, поэтому Лиз относилась к ним внимательно.
– А кто суету наводит? Работаем же как обычно, заводим баги, отрабатываем один за другим, передаем в тест. Или я что-то не знаю?
– Вчера заходил Назар, торопил. Сегодня тоже уже написал. Плюс, похоже он уже и к тестерам сходил, зарядил их. А они в свою очередь ко мне ходят, отрывают.
– Ого, сколько всего и мимо меня. Сейчас схожу к Назару, расскажу ему о правилах приличия. Если он ещё к тебе придет, посылай ко мне. Если придут тестеры, посылай тоже ко мне. Ну или просто посылай их. По процессу пока ты в тестирование задачу не выкатил, они не имеют права тебя торопить, отвлекать. Построже с ними, ладно? И без суеты, пожалуйста. Мы никуда не спешим, работаем в своем ритме. Ладно?
– Мерси, Лиз. А то я на нервах со вчера. Ты извини, если резок был на стендапе.
– Все норм, рабочие моменты. Пойду к Назару. До скорого, Сергей! – Лиз отключилась.
Назар был замечательным менеджером, но иногда он становился суетливым. Волнение за проект толкало его к хаотичным действиям, выходящим за рамки стандартного процесса разработки. В такие моменты он нервировал разработчиков, тестировщиков, вносил хаос в отлаженную жизнь команды. Профита от такой суеты никогда не было, но Назар чувствовал себя спокойнее, время от времени позволяя себя такие шалости. Он чувствовал, что сделал для проекта все возможное, все, что от него зависело. Лиз поговорила с Назаром, успокоила его, вкратце сообщив о своих дискуссиях с разработчиками.
День проходил в обычных заботах. Три проекта, которые сопровождала Лиз, шли как по маслу. Самые новым проектом Лиз был конкурент aviasales38, заказчик которого ещё даже не придумал названия своему сервису. От команды требовалось создать mvp, реализующий основную функциональность на интеграциях с тестовыми контурами нескольких авиакомпаний. Третий год шел проект сервиса проката самокатов. Модный вид городского транспорта требовал не менее модного дизайна приложений и устойчивой работы под нагрузкой. Императорский банк был самым проблемным клиентом. Он был взят в работу в период затишья на рынке, когда угроза сокращения штата, увольнения с таким трудом собранной команды подтолкнула к сотрудничеству с людьми, про которых многое было ясно с самого начала. Уже на первых встречах они вели себя как бандиты из российских фильмов конца прошлого века. Любимым проектом Лиз был фитнес-сервис, способный агрегировать информацию с любых носимых устройств, анализировать сердечный ритм и артериальное давление, физическую активность и полезность пищи, строить рекомендации на основе совокупных данных. Киллер-фичей39 был интегральный анализ совокупности данных с использованием искусственного интеллекта.
5. Эффективный менеджер
– Рассказывай!
– Здравствуйте, Андрей Виленович.
– Давай быстрее, у меня мало времени. Проблемы какие-то? – раздраженный тон председателя правления Императорского банка часто вызывал страх у подчиненных.
– Есть небольшие сложности с релизом. Вчера был выпущен новый релиз приложений, он оказался не очень стабильным, там нашлись баги. Сейчас команда разработки их выявляет и отрабатывает.
– Какие баги? Откуда вообще баги?! – перешел на крик банкир. – Никаких багов быть не должно! Что у тебя вообще там происходит? Распустил разработчиков. Качество продукта ниже некуда. Чем ты там вообще занимаешься?!
– Я менеджер, я не умею тестировать то, что выдает разработка. Я в этом ничего не понимаю. Без руководителя разработки на нашей стороне сложно, я вам говорил об этом. Нужны программисты у нас в штате, а не только подрядчики.
– Да-да, говорил. – ответил Андрей, не переносивший непрошенных советов. – Не твое дело как организовывать разработку. Твое дело навести порядок, чтобы релизы без багов были. Проблемы устранить должен сегодня же, понял?!
– Делаю все возможное. Постараемся сегодня сделать релиз с багфиксами.
– Надо не постараться, а сделать! Ясно?!
– Да, Андрей Виленович.
– Есть что-то ещё?
– Нет, все остальное в штатном режиме, – менеджер не стал говорить про неожиданные проблемы в дата-центре Нижнего Новгорода. Информации было ещё мало, да и слушать крики начальника желания не было.
– Все, отбой. Чтобы до конца дня решил вопрос, – Воловин закончил разговор и положил телефон на стол. Всякий раз занимаясь делами банка Андрей чувствовал сильное раздражение. Ненадолго отпускало, если была возможность накричать на кого-то, но уже через несколько минут настроение только ухудшалось.
Андрей не собирался возвращаться после учебы в Великобритании. Он хотел остаться в Европе, делать карьеру там. Отец обещал помочь своими связями в бывших странах Варшавского договора. Но двадцать лет назад что-то изменилось, отец почувствовал новые возможности в России, у семьи стал появляться капитал. Чем занимался родитель, тогда было непонятно: официально он продолжал работать на государственной службе, но доходы были несоразмерны. Когда учеба подошла к концу, Андрей получил от отца приказ возвращаться в Петербург. Попытка отказаться провалилась, банковские счета были заблокированы отцом, жизнь лишь на зарплату заставила вернуться на родину. Помог и крепкий парень с бритой головой, которого Вилен отправил к сыну. Первым делом после рукопожатия он избил Андрея, а потом помог собрать чемодан, и вместе они вылетели в Пулково.
Андрей вспомнил этот унизительный опыт, почувствовав ещё большее раздражение. С тех пор европейское образование Андрея служило семейному бизнесу. Он построил систему по выводу зарубеж любых по размеру капиталов, источник которых не имел значения. Десятки миллиардов долларов прошли через эту систему и оказались инвестированы в Европе и Северной Америке. Последние годы среди постоянной клиентуры стала популярна Африка. Клиентура была постоянной. Воспользоваться услугами Воловиных мог весьма ограниченный круг людей. Попасть в этот клуб было практически невозможно.
Последние годы работа осложнялась санкциями, которые зарубежные правительства зачем-то вводили в отношении России. Приходилось отслеживать новые ограничения на движение капитала, схемы работы становились чуть сложнее. Стали случаться промахи. Так, вывод в Европу капитала одного офицера-пенсионера был замечен финансовыми регуляторами, которые организовали расследование и наложили арест на счета. Деньги оказались заморожены на неопределенный срок. Проверки установили связь этого состояния с Россией, но к конкретным людям расследование не привело. Пенсионер был недоволен работой системы и потребовал свои деньги от Воловиных. Собственно, это были все его накопления, нажитые непосильным трудом за десятилетия работы на государственной службе – полтора миллиарда долларов. Оставшись без них, он потерял возможность безбедной жизни в Европе для себя и своей семьи. Воловины и их компаньоны не смогли мирно убедить пенсионера забыть о деньгах. Он неожиданно умер от остановки сердца. Это был сильный удар по тайной финансовой империи, пошатнувший доверие.
Мешали работе и антикоррупционные расследования. Обычно их мишенью становились крупные чиновники, но по касательной задевало и остальных. Когда в руки журналистов попадали базы данных офшорных компаний или небольших банков, специализирующихся на структурировании сложных сделок, приходилось спешно изучать, нет ли там указаний на бизнес семьи.
Все это привело к смене стратегии. Если раньше было достаточно вывести деньги зарубеж, то последние несколько лет клиенты хотели легализовать капитал сначала внутри страны. Идеально подходил венчурный рынок, it-компании. Так Воловины стали инвестировать в российские компании с амбициями выхода на зарубежные рынки. Это позволяло легализовать почти любые по размеру капиталы, так как разработка программного обеспечения давно стала дорогой игрушкой. Закономерным шагом стала покупка крошечного российского банка, его ребрендинг и построение на основе него интернет-банка для обслуживания it-компаний и фрилансеров. Они сами приходили в мышеловку за финансированием, переводя расчеты в Императорский банк, раскрывая всю свою подноготную. Так Воловины вышли из тени и стали российскими банкирами.
Вспоминая историю становления бизнеса, Андрей потягивал виски. Пить он начинал около полудня, предпочитая односолодовый. Стресс последнее время захлестывал, возможности отдохнуть или отвлечься не было. Причина заключалась в том, что параллельно с управлением империей отца Андрей строил свою.
Происходящее давно выглядело сюрреалистично. Пенсионеры КГБ выводили из страны громадные состояния, которые им даже не были нужны. Когда-то много лет назад каждый из них для подстраховки оставлял какие-то активы зарубежом. Вначале они боялись возвращения коммунистов и национализации, потом опасались друг друга, но потом все стало спокойно. Они по инерции продолжали выводить капиталы, но их размер был уже таков, что невозможно их было потратить. Эти пенсионеры были миллиардерами, при этом в бытовом смысле они были скромны: советское воспитание, отсутствие вкуса и интересов вне работы и спорта накладывало ограничения на траты. Максимум, что они себе позволяли – отделку домов в имперском стиле, как они его представляли. Показное потребление в их исполнении выглядело комично. С тратами помогали любовницы, но и это в их возрасте случалось редко.
Андрей ждал, когда динозавры вымрут. Он понимал, что выйти из этого бизнеса не получится. И с каждым годом он увязал в нем все больше. Никто не понимал, зачем выводить все эти миллиарды зарубеж, что с ними там делать. И он был ключевой фигурой всех этих операций. Тайное управление финансовыми потоками было увлекательной игрой, а вот руководство банком и, тем более, интернет-компанией не приносило удовольствия. Это требовало погружения в текущую работу, прозрачность привлекала слишком много внимания. Но благодаря Императорскому банку Андрею удалось сколотить свой собственный капитал. Благодаря многочисленным подрядам банка с аутсорсинговыми компаниями, инвестиционным сделкам с несуществующими высокотехнологичными проектами Андрей выстроил свою тайную империю. Тайную от отца и его коллег.
Кто-то мог сказать, что он обворовывает своего отца, проводя за его спиной какие-то финансовые махинации. Если бы партнеры отца узнали о происходящем, без последствий бы не обошлось. Но престарелые рыцари плаща и кинжала мало понимали в финансах, ещё меньше – в информационных технологиях. И с каждым годом они теряли интерес к реальности, да и связь с реальностью. При этом они все ещё требовали безоговорочного подчинения. Андрей ненавидел своего отца, ненавидел на за то, что он сделал с их семьей, с его матерью, с сестрой. Он презирал его за алкоголизм и гнусные удовольствия их круга. Отвращение вызывал этот старик, всю жизнь живший за счет государства, за счет граждан, которых он обирал, унижал и боялся. Потомственный чекист, Вилен Воловин редко называл людей иначе как «быдло».
Андрей уже выпил полбутылки виски. Какая-то злость не давала покоя. Причин для нее было много, он давно перестал уходить в их анализ, предпочитая просто заглушить это. Одна причина уже год была постоянной – айтишники. Все эти инженеры, программисты, руководители разработки и эксплуатации, с которыми приходилось общаться, были невыносимы. Андрей привык к исполнительности юристов, бухгалтеров, финансистов, с которыми имел дело, годами выстраивая финансовую империю. Они умели безропотно подчиняться, делать свое дело и не требовали многого взамен. Эти же стоили как чугунный мост и постоянно дерзили. Последний руководитель разработки позволял себе иронизировать, если кто-то из его руководства не понимал технических терминов. Это было неприемлемо: нарушение субординации должно было караться. Соблюдение иерархии не могло ставиться под сомнение и наемные работники должны были знать свое место. Найти замену не получалось уже месяцы. С этими программистами постоянно было ощущение песка, утекающего сквозь пальцы. Выстроить работающую систему не получалось. Впрочем, Андрей знал, что если бы все деньги, выделенные в бюджете банка на разработку, действительно доходили до разработки, картина могла быть другой. Бюджет банка позволял действительно сделать многое. Но он нужен был Андрею для другого.
6. Вечер в Эрмитаже.
– Почему мы здесь, Лиз?
– Не начинай! Каждый раз, как я пытаюсь тебя вытащить за пределы работы и баров, ты находишь важные занятия. А сегодня у тебя не получится: не зря же я ввязалась в твою авантюру, должна я что-то с этого получить? – притворный гнев тимлида всегда вызывал у Вячеслава симпатию.
– Так ты участвуешь в деле, чтобы сходить со мной в музей? – подыграл он.
– Дурной какой, все усложняешь, – состроила Лиззи гримасу и стала рассматривать фотографию красивого офицера, затянувшегося сигаретой, один из экспонатов выставки. Остро захотелось покурить. – Ты меня ещё фотографировать здесь будешь!
Вячеслав давно привык к капризам Лиззи и в тайне наслаждался ими: ее капризы и милое хулиганство вносили в его размеренную жизнь что-то свежее, почти детское. В многолетней дружбе с Лиз он вначале пытался понять ее, классифицировать и повесить какой-то ярлык или несколько, положить ее в подходящий ящик своего сознания, но из любого ящичка она выпрыгивала. Непредсказуемая кокетка и сердцеедка была талантливым инженером и успешным тимлидом, верным другом и непостоянной любовницей. Радость от непосредственности подруги Вячеслав показывал редко, впрочем, ей он был как открытая книга.
– Я весь к твоим услугам, mon ami, – шутливый тон их общения развлекал обоих.
– Хочу там! – Лиззи указала на девиз выставки на стене здания Главного штаба, подбежала к надписи и встала, позируя. – Покажи, на что способна твоя камера, Слав!
Вячеслав достал айфон, увидев на заблокированном экране сообщения от коллег по Профсоюзу о ходе дела, но не стал отвлекаться на них. Привычка к сосредоточению на одном работала и в удовольствиях: Лиззи в Эрмитаже – вот на чем он будет сфокусирован ближайший час. Включив камеру телефона, Вячеслав сделал первый неудачный снимок: Лиззи в своем новом наряде от Balenciaga была великолепна, но надпись «The truly fashionable are beyond fashion» в кадр не помещалась. Фотограф сделал ещё несколько снимков с разных ракурсов и подошел к подруге показать результат.
– Котик, а ведь у тебя талант: ты мог бы стать моим персональным фотографом, мой инстаграм ждет тебя, – пошутила Лиз, увидев снимки. Зная, что эта игра скоро наскучит и начнет раздражать, она стала серьезной и сменила тему. – Merci, mon cheri. Волнуешься из-за дела?
Резкая смена тона подруги и вопрос заставили Вячеслава задуматься. Волнения он не чувствовал, хотя и должен был: как организатор всей авантюры он понимал риски.
– Знаешь, как говорят: делай, что должен, и будь, что будет. У меня сейчас чувство, что я делаю именно то, что должен делать, что я поступаю правильно и по правильному пути веду нашу команду.
– Сделал ставку на бирже? Завтра на открытии уже должно быть движение. – Лиззи не первый год инвестировала деньги на фондовом рынке. Когда-то она даже думала, что у нее зависимость от риска, который ей давала биржевая спекуляция.
– Да, но не напрямую, не со своего счета. Если будет какое-то расследование, не хочу подставляться.
– Всем нашим доверяешь? Твоя речь позавчера была довольно откровенной и могла напугать некоторых. Не опасаешься, что кто-то может рассказать о ней лишнее?
– Там не было ничего чересчур опасного. Тем, кто и правда в деле, кто как ты и я в деле по локоть, доверяю как себе. А у тебя сомнения?
– Да какие сомнения, пупсик, я за тобой в огонь и воду, – опять перешла на ироничный тон Лиз, избегая прямого ответа.
Некоторое время пара гуляла от фото к фото, с интересом изучая черно-белые снимки. У фотографии Мерилин Монро Лиззи остановилась, Вячеслав подошел к ней сзади и обнял за плечи, поставив подбородок на ее макушку. Постояв так несколько секунд, он спросил:
– Каков твой прогноз на завтра по бирже? Что будет в акциями банка? Минус пять процентов? Минус десять?
– Шутишь, милый? Минус четверть и приостановка торгов! – бодро выпалила модница под взглядом прикрытых глаз мадемуазель Монро на очередном фото.
– Значит, ты оптимистка сегодня? Чтобы так было завтра, нужно, чтобы доступность банковских сервисов была на нуле. Справимся?
– Ой, все. Лидер перестал в нас верить? Или котик кокетничает?
Вячеслав чувствовал поддержку этой сильной женщины, не устающей дурачиться. Со следующего снимка на них смотрели Дали и Гала, пара взглянула друг на друга и рассмеялась.
– Как твой юный кавалер? – Вячеслав, два дня назад видевший Лиззи с новым молодым человеком, захотел поиграть в ревность и сделать подруге приятно.
– Ты ж мой ревнивец! – посылая воздушные поцелуи, сюсюкающим тоном произнесла довольная Лиз. – Выглядит он лучше, чем все остальное. Уверена, он составит прекрасную пару с любой из твоих девушек прошлого года.
– Закончим дело и проведем эксперимент, сходив вчетвером в ресторанчик, и познакомим их?
– О, так у тебя кто-то появился? Ты мне не рассказывал, мой скрытный пирожочек, – Лиззи почувствовала ревность из-за промелькнувшего подозрения, что Вячеслав скрыл от нее новую пассию.
– Уже жалею, что познакомился с ней. Готов потерпеть неделю, но только чтобы сходить вчетвером куда-нибудь и познакомить друзей наших меньших.
Взгляды Вячеслава и Лиз на природу отношений мужчины и женщины были совершенно различны, а вот проявления этих взглядов были идентичны: оба были безбрачны и бездетны, часто заводили новых партнеров. Вячеслав был один, искренне считая, что заводить семью и детей в современном мире и современной России – неоправданный риск с вовлечением в него невинных людей. Лиззи была одна, будучи, как она говорила, гедонисткой – она стремилась к наслаждению от своей жизни, и мужчины были одним из самых ярких его видов. Оба с грустью осознавали, что упустили ту пору неопытности, когда могли без чрезмерных сомнений найти себе супругов и стать родителями.
– Слышала, Иван тебя отговаривал от дела. Это правда? – Лиззи меняла тему и тон с рабочей на игривую, будто поворачивая с переднего канта на задний, летя на своем сноуборде по слаломной трассе.
– Правда. Чуть не поругались. Он резко против избыточного риска. В его возрасте, наверно, и я не захочу рисковать.
– Да ты и так почти в его возрасте, милый! – шутки про возраст в их диалогах уступали в популярности только шуткам про партнеров.
– А вчера он передумал, – удивленный взгляд Лиз подтолкнул Вячеслава к продолжению, – у него что-то произошло в воскресенье. Он не был в барах, и я прямо чувствовал, как он осуждает нас за это неосторожное собрание. А на следующий день сам позвонил, уверенно сказал, что с нами, и спросил, что делать.
– Я знала, что ему просто надо дать время поворчать.
Они ещё некоторое время погуляли по экспозиции, сделав пару снимков Лиззи для инстаграма, и вышли на Дворцовую площадь. Давно стемнело, был теплый зимний вечер, сырой воздух наполнял почти безветренное пространство. Лиззи взяла спутника под руку, и они пошли к Миллионной улице, куда вызвали такси. Проходя мимо Атлантов, она посмотрела на них и улыбнулась.