Станислав Бышок
Новая Европа Владимира Путина. Уроки Запада для России

Полная версия

Сам по себе украинский кризис, по мнению лидера «Атаки», является искусственно срежиссированным Вашингтоном для сдерживания России, чья всё большая независимость во внутренней и внешней политике вызывает раздражение в Белом доме.

В течение всего 2015 г. Болгария, как и другие страны Балкан, стала прибежищем или, чаще, перевалочным пунктом для десятков и сотен тысяч беженцев и экономических иммигрантов из Ближнего Востока. В этой связи «Атака» обвинила правительство Бойко Борисова в неспособности защитить границы Болгарии от мигрантов, а суверенитет страны – от Брюсселя, который требовал от Болгарии предоставлять нуждающимся убежище и соответствующие условия проживания²³⁷.

«Атака» крайне слабо выступила на местных выборах, проходивших в октябре-ноябре 2015 г., набрав около 3% голосов²³⁸.

Осенью 2015 г. «Атака» вынесла на рассмотрение парламента предложение о присоединении Болгарии к коалиции с Россией в борьбе против террористического «Исламского государства»²³⁹. А в середине декабря партия провела факельное шествие против визита в страну тогдашнего премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу. Среди лозунгов националистов были: «Эрдоган показал свое истинное лицо», «Эрдоган – убийца и пособник ИГИЛ», «Давутоглу, выведи турецкие войска из Ирака», «Турция – спонсор террора в Париже», «Турция – организатор мигрантского потока в ЕС»²⁴⁰.

2016 год «Атака» начала с антиамериканского митинга. 10 января протестующие собрались у посольства США. Поводом для демонстрации стала годовщина массированной бомбардировки болгарской столицы во время Второй мировой войны. В результате ударов англо-американских ВВС тогда погибли несколько тысяч мирных жителей. «Соединенным Штатам сейчас может противостоять только Россия, и мы видим, что Америка боится эту страну. Россия становится сильнее и приобретает всё больше веса на мировой арене», – заявил на митинге Волен Сидеров²⁴¹.

3 февраля Сидеров призвал болгарских парламентариев предложить России возобновить строительство «Южного потока». В голосовании принимали участие 109 парламентариев, 27 из которых поддержали инициативу партии, 17 высказались против, 65 воздержались²⁴².

3 марта 2016 г., в День освобождения Болгарии от османского ига, в Софии прошёл многотысячный митинг-шествие, организованный «Атакой». На митинге присутствовал приглашённый Сидеровым депутат Госдумы РФ от «Единой России» Николай Валуев. Около храма-памятника Святому Александру Невскому Валуев произнес поздравительную речь и зачитал обращение к болгарам по поводу праздника от председателя российского парламента Сергея Нарышкина. После обращения была объявлена минута молчания в память о подвиге русских воинов и болгарских ополченцев²⁴³.

На государственном уровне в Болгарии не празднуется 9 мая (8 мая празднуется «День Европы»), однако неофициально торжества проходят. Так, в 2016 г. в Софии состоялась акция «Бессмертный полк». Её участники, среди которых был бывший президент республики Георгий Пырванов, избранная накануне лидером болгарских социалистов Корнелия Нинова и лидер «Атаки» Волен Сидеров, прошли от могилы Неизвестного солдата к мемориалу советским бойцам²⁴⁴.

В середине июня в Софии прошло V Общее собрание Национального движения «Русофилы», делегатами которого стали около 600 человек. Собравшиеся приняли декларацию, в которой осудили агрессивную в отношении России риторику и политику президента Болгарии Росена Плевнелиева. Заместитель председателя движения и депутат от «Атаки» Станислав Станилов в своем выступлении указал на необходимость сопротивления политике антироссийских санкций, борьбы против расширения присутствия НАТО в стране, а также выразил категорический протест против малейшей вероятности участия Болгарии в потенциальной агрессии НАТО против России²⁴⁵.

На момент июня 2016 г. рейтинг «Атаки», согласно различным соцопросам, был крайне низок и варьировался от 1,5²⁴⁶ до 3%²⁴⁷.

«На президентские выборы в Болгарии я смотрю как на подход к будущим парламентским выборам, на которых появился бы патриотический блок, который сможет влиять на исполнительную власть», – говорил Волен Сидеров. В этот блок, по мнению националиста, помимо «Атаки» могли бы войти «Национальный фронт за спасение Болгарии» и «ВМРО – Болгарское национальное движение»²⁴⁸.

Результаты референдума 23 июня 2016 г. в Великобритании, где страна проголосовала за выход из ЕС, в Волен Сидеров воспринял позитивно и, выступая в парламенте, обратил внимание на то, что «критические тезисы «Атаки» в отношении Евросоюза воспринимают даже в таких далёких от нас странах, как Британия». По словам Сидерова, когда Болгария вступала в ЕС, её гражданам обещали процветание, «однако сегодня болгарин ещё более беден, ранее процветавшие предприятия закрываются, а он вынужден искать работу в других странах»²⁴⁹.

«Мистер Трамп, безусловно, соответствует всем критериям, которые требуются от президента США, – заявил Волен Сидеров, когда стало известно, кто станет кандидатом от Республиканской партии на американских выборах 2016 г. – Трамп, несомненно, поведёт страну в направлении, отличном от саморазрушительной глобализации, по которой с начала прошлого века идут США. Я с нетерпением жду его победы». Лидер «Атаки» также призвал «националистов во всех цивилизованных странах» сделать всё возможное, чтобы к власти в США не пришли ни «лесбийская хищница» Клинтон, ни «стяжатель» Сандерс²⁵⁰.

Как и предлагал Сидеров, перед президентскими выборами в Болгарии в ноябре 2016 г. «Атака» вошла в коалицию «Патриотический фронт» с рядом национально-патриотических объединений, включая «Национальный фронт за спасение Болгарии» и ВМРО-БНД Красимира Каракачанова. Коалиция поддержала последнего в борьбе за пост главы Болгарии, и в первом туре выборов Каракачанов занял третье место, набрав 15% голосов.

Эксперты сомневаются в прочности «Патриотического фронта», учитывая давние разногласия между участниками коалиции²⁵¹. Вместе с тем, согласно опубликованным в январе 2017 г. соцопросам (Market Links и Trend), новое националистическое объединение стояло на третьем месте по уровню поддержки среди болгарских избирателей с 8-11%, уступая ГЕРБ (24-33%) и социалистам (22-30%)²⁵². Для «Атаки», неуклонно терявшей популярность в течение длительного времени, «Патриотический фронт» мог бы стать стимулом для восстановления прежних позиций на правом политическом поле.

26 марта 2017 г. в стране состоялись досрочные парламентские выборы, которым предшествовала отставка правоцентристского правительства после поражения на президентских выборах. По предварительным данным, победу в парламентской гонке одержал ГЕРБ, набравший около 33% голосов. Социалисты пришли вторыми с 27%. «Патриотический фронт» (Объединённые патриоты) занял третье место, получив 9%. При этом традиционный противник «Атаки» – объединяющее этнические меньшинства «Движение за права и свободы» – получило лишь на доли процента меньше, чем националисты²⁵³.

Великобритания

Европейское наследство вечно и до того богато, до того высоко, что история ещё ничего не представляла подобного. Но вопрос вот в чём: если в эпоху современного, позднего плодоношения своего европейские государства сольются действительно в какую-нибудь федеративную, грубо-рабочую республику, не будем ли мы иметь право назвать этот исход падением прежней европейской государственности?

Константин Леонтьев, русский философ²⁵⁴

Британцы, с одной стороны, были одними из главных архитекторов Европейского союза, но, в то же время, были и наиболее евроскептическими из всех западноевропейских наций²⁵⁵. После Второй мировой войны британский премьер-министр Уинстон Черчилль предлагал «возродить европейскую семью», для чего нужно было «создать структуру, в рамках которой Европа смогла бы жить в мире, безопасности и свободе». Именно Черчилль выдвинул идею Соединённых Штатов Европы (United States of Europe). При этом собственно Великобританию он не рассматривал как часть этого нового образования, считая, что править европейскими Штатами должны Франция и Западная Германия. Так, за созданием в 1951 г. Европейского общества угля и стали (European Coal and Steel Community) и Европейского экономического союза (European Economic Community) британцы благосклонно наблюдали со стороны.

Включиться в процесс европейской интеграции решил премьер-министр от Консервативной партии Гарольд Макмиллан, который в 1961 г. направил формальное прошение о вступлении. Он считал, что дальнейшее нахождение вне растущей общеевропейской структуры пагубно бы сказывалось на Британии. Лейбористы высказались категорически против, утверждая, что присоединение к европейской федерации будет означать «конец тысячелетней истории независимой Британии» (для современных британских лейбористов, тяготеющих к мультикультурализму и открытым границам, апелляция к «тысячелетней истории» показалась бы проявлением крайне-правого экстремизма). Прошение Лондона, однако, было ветировано президентом Франции Шарлем де Голлем. Он опасался, что Британия не только начнёт играть в европейском проекте первую скрипку, но и привнесёт в континентальный проект американское влияние, которого де Голль опасался. В итоге Британия была приняла в ЕЭС лишь 1973 г., после отставки и смерти французского лидера.

Поскольку вступление в европейский проект было неоднозначно воспринято в британском по-литикуме и обществе, в июне 1975 г. был проведён общенациональный референдум. 67% высказались за участие страны в Европейском сообществе и общем рынке.

Маргарет Тэтчер горячо поддерживала нахождение страны в ЕС ещё за четыре года до того, как стала премьером. Однако затем её позиция стала меняться на всё более скептическую. Произнося свою знаменитую речь 1988 г. в бельгийском Брюгге, она заявила: «Пытаться подавить национальную государственность и сконцентрировать власть в руках европейского конгломерата было бы в высшей степени ущербно и представляло бы опасность целям, которые мы стремимся достичь. Европа однозначно будет сильнее потому, что она включает в себя Францию как Францию, Испанию как Испанию, Британию как Британию, каждую со своими обычаями, традициями и идентичностью. Было бы глупо пытаться подогнать их под стандарты европейской идентичности»²⁵⁶.

Тэтчер и её сторонники считали, что первоначальная идея торгового партнёрства была подменена на амбициозный франко-немецкий проект по созданию политического союза. С брюггской речи Тэтчер начался новый виток британского и, пожалуй, в целом западноевропейского евроскептицизма.

После ухода Тэтчер споры в высших слоях британского политикума о европейской интеграции только обострились. Премьер-министр от Консерваторов Джон Мейджор в приватной беседе называл евроскептических министров из своего же собственного кабинета «ублюдками». А фраза, брошенная в 1994 г. премьером от Лейбористов Тони Блэром, о том, что, если понадобится для блага ЕС, Британия откажется от фунта и перейдёт на евро, вызвала бурю общественного возмущения.

Когда европейская интеграция стала набирать обороты, с Амстердамским и Лисабонским соглашениями, Лейбористы становились всё большими оптимистами, в то время как среди Консерваторов, напротив, росло число скептиков. Начались разговоры о возможности выхода страны из ЕС. Начиная с 2005 г. Дэвид Кэмерон, боровшийся за лидерство в Консервативной партии, говорил о необходимости отхода от европейской интеграции²⁵⁷.

По итогам выборов в Европарламент в 2009 г. Консерваторы даже вышли из федералистской правоцентристской Европейской народной партии (European People’s party), образовав группу «Европейских консерваторов и реформистов» (European Conservatives and Reformists).

Brexit или терпи дальше!
О Партии независимости Соединённого Королевства

Никто не заблуждается в реальности больше, чем те, кто громогласно требуют законодательства, которое, по их словам, должно быть «направлено против дискриминации»… Дискриминация и депривация, чувство тревоги и обиды, присутствует не у мигрантов, а у тех, в чью страну они пришли и продолжают приходить. Вот почему принятие подобного законодательства сегодня подобно поднесению спички к пороху. Самое хорошее, что можно сказать о тех, кто его предлагает и поддерживает, это то, что они не ведают, что творят.

Энох Пауэлл, британский министр и парламентарий (1968)²⁵⁸

Партия независимости Соединённого Королевства (United Kingdom Independence Party, UKIP) была создана в 1991 г. (по другим данным – в начале 1992 г.) участником «Группы Брюгге» (Bruges group)²⁵⁹, преподавателем истории в Лондонской школе экономики (London School of Economics) и бывшим членом Либерально-Демократической партии Аланом Скедом (Alan Sked). Тогда партия называлась Антифедералистской лигой (Anti-Federalist League) и её единственной идеей было противодействие подписанию Великобританией Маастрихтского договора и, позднее, выход страны из ЕС²⁶⁰.

В 1993 г. Лига была переименована в Партию независимости Соединённого Королевства (UKIP), избегая в названии слова «Британская», чтобы не ассоциироваться с крайне-правой Британской национальной партией (British National Party), о которой речь пойдёт в следующем разделе.

В 1994 г. UKIP участвовала в выборах в Европейский парламент, но набрала около 3,3% голосов. Предвыборная кампания, однако, дала возможность евроскептикам стать более узнаваемыми в прессе и среди избирателей.

В начальный период политической деятельности основным конкурентом UKIP была Партия референдума (Referendum Party). Программы обеих партий ничем принципиально не отличались, но у второй был спонсор – миллионер Джеймс Голдсмит (James Goldsmith). После его смерти, однако, активность Партии референдума резко пошла на спад, а часть активистов влилась в UKIP.

Наиболее активно в рекрутировании членов других партий работала фракция UKIP, в которую входили Найджел Фарадж (Nigel Farage), Дэвид Лотт (David Lott) и Майкл Холмс (Michael Holmes). Алан Скед решил, что таким образом его однопартийцы готовят себе группу поддержки, чтобы затем снять его с поста, поэтому превентивно выгнал их из партии. Через месяц, однако, все трое были восстановлены в UKIP.

Партия крайне неудачно выступила на национальных выборах в мае 1997 г., получив лишь 0,3% и около 100 тыс. голосов. В UKIP закономерно выросло недовольство лидерством Скеда, которого, кроме того, стали всё чаще обвинять в авторитарном руководстве и создании собственного «культа личности». В августе он был вынужден уйти со своей должности и из партии «по собственному желанию». До сих пор Алан Скед критикует своих бывших соратников, обвиняя их в том, что они исказили изначальные установки UKIP и, по его мнению, позволили инфильтроваться в партию крайне-правым и расистам²⁶¹.

Новым лидером UKIP стал Майкл Холмс, и под его руководством в 1999 г. партия набрала 7% на выборах в Европарламент, заручившись поддержкой более 700 тыс. избирателей. Трое партийцев – сам Холмс, Найджел Фарадж и бывший член Партии референдума Джеффри Титфорд (Jeffrey Titford) – стали евродепутатами.

За успехом на европейских выборах, однако, последовала череда внутренних скандалов, перестановок и уходов. Холмс, которому на партийном съезде был вынесен вотум недоверия из-за слишком мягкой позиции по отношению к евроинтеграции, был вынужден в 2000 г. уступить своё место другому евродепутату Титфорду.

На национальных выборах 2001 г. за UKIP проголосовали почти 400 тыс. избирателей (1,5%), что было существенно выше показателя четырёхлетней давности, однако ниже планки в миллион голосов, которую неформально поставил себе лидер партии Джеффри Титфорд.

В следующем году у евроскептиков произошла «мирная» передача власти: Титфорда сменил бывший парламентарий от Консерваторов Роджер Кнэпман (Roger Knapman), который оставался у руля партии до 2006 г. В этот период у UKIP появились финансовые доноры и минимальная поддержка людей из мейнстрима, о партии стали больше говорить в общенациональных СМИ.

На выборах в Европарламент 2004 г. за UKIP проголосовали 2,7 млн британцев (16,2%), что дало партии 12 мандатов. UKIP стали третьей по величине британской депутатской группой в Европарламенте, вытеснив Либерал-Демократов на четвёртое место.

Такой электоральный прорыв был связан с несколькими факторами. Во-первых, партия шла на выборы с более широкой, чем прежде, повесткой, включавшей не только выход страны из ЕС, но и многие проблемы внутренней политики, в частности в области социальной сферы и миграции, которая становилась всё более существенным раздражителем для избирателей. Во-вторых, партия привлекла к своей избирательной кампании бывшего сотрудника предвыборного штаба Билла Клинтона Дика Морриса (Dick Morris), благодаря грамотной работе которого протестный электорат стал всё более ассоциировать себя с UKIP как со «своей» партией²⁶². В-третьих, евроскептики на шесть месяцев рекрутировали публициста Макса Клиффорда (Max Clifford), ассоциированного с Лейбористами, который способствовал созданию более привлекательного образа UKIP в мейнстримовых медиа. В-четвёртых, в списке кандидатов от UKIP значился популярный телеведущий Роберт Килрой-Силк (Robert Kilroy-Silk), в 1970-80-е гг. бывший парламентарием от Лейбористов. Килрой-Силк был известен своей резкой критикой «политкорректных элит» и миграции из мусульманских стран, а за неосторожную антиарабскую статью в начале 2004 г. он был уволен с телевидения.

За удачными выборами снова последовали партийные нестроения. На этот раз яблоком раздора стал вопрос о возможности на местных выборах поддерживать кандидатов от других партий, в т.ч. от Консерваторов, разделяющих евроскептическую повестку UKIP. Кнэпман, Фарадж и Лотт были категорически против. В 2005 г. часть партактива под предводителем евродепутата Килроя-Силка, пытавшегося стать новым лидером UKIP, но поддержанного лишь небольшой частью евроскептиков, вышла из организации, образовав новую партию Veritas²⁶³.

На прошедших в том же году национальных выборах UKIP набрала около 600 тыс. (2,2%) голосов. Это было на 200 тыс. больше, чем на прошлых выборах в Палату представителей. Тем не менее, евроскептики ожидали более высокого результата. Помимо недавнего раскола, в не лучшие электоральные показатели UKIP внесло свой вклад и сокращение финансирования от доноров. Этот же период характерен всплеском популярности Британской национальной партии, риторика которой напоминала доведённую до максимальной степени радикализма повестку UKIP. Некоторые в партии в этой связи предлагали заключить предвыборный альянс с крайне-правыми, но руководство евроскептиков высказалось по этому вопросу резко отрицательно.

В 2006 г. Найджел Фарадж, которого уже в течение ряда лет называли «серым кардиналом» партии, был избран лидером UKIP. Он предложил расширить партийную повестку, включив туда социальный консерватизм, снижение иммиграции и налогов, в т.ч. экологических, а также восстановление школ, ориентированных на дальнейшее обучение выпускников в вузах. Тем самым, по мнению Фараджа, партия могла бы отобрать голоса у кренившейся в сторону социал-либерализма Консервативной партии. Лидер Консерваторов Дэвид Кэмерон в тот период не стеснялся в выражениях, называя UKIP «скрытыми расистами» (closet racists). Недовольство Кэмерона было связано ещё и с тем, что двое представителей Палаты лордов, Малкольм Пирсон (Malcolm Pearson) и Дэвид Верни (David Verney), покинули Консерваторов и в 2007 г. присоединились к UKIP. (Отметим, что сам Найджел Фарадж начинал свою политическую активность именно в рядах Консервативаной партии, которую покинул в 1992 г. после «еврооптимистического» крена Тори²⁶⁴ под руководством Джона Мейджора.)

Тенденция Консерваторов к еврооптимизму не понравилась ряду их доноров. Так, один из них, Стюарт Уилер (Stuart Wheeler), после утверждения Кэмероном Лиссабонского договора пожертвовал UKIP 100 тыс. фунтов²⁶⁵.

В 2009 г. партия набрала 2,5 млн голосов (16,5%) на выборах в Европарламент и, получив 13 мест, стала уже второй по величине британской фракцией в Брюсселе, пропустив вперёд лишь Консерваторов²⁶⁶.

Эксперты предположили существование двух основных частей электората UKIP – «стратегического» и «корневого»²⁶⁷. Первые, составляющие около 60% электората, голосуют за UKIP на европейских выборах, а на национальных предпочитают мейнстримовые партии, как правило – Консерваторов. Вторые же, «корневые» избиратели, всегда выбирают UKIP. Причина разных электоральных стратегий у избирателей партии связана, по мнению исследователей, с двумя факторами. Во-первых, UKIP воспринимается стратегическим электоратом как партия, более ориентированная не европейскую и, конкретнее, евроскептическую повестку, поэтому этой политической силе и отдают предпочтение на выборах в Европарламент, на национальных выборах отдавая предпочтение уже «старым» партиям. Другой фактор состоит в специфике мажоритарного избирательного законодательства Великобритании, которое даёт гораздо больше шансов «старым» партиям, имеющим серьёзную региональную поддержку, а протестные голоса в итоге распределяются между победителями. Зная это, потенциальные избиратели UKIP, не желая потерять свой голос, и голосуют за изначально «проходные» партии. На выборах в Европарламент же применяется пропорциональная система подсчёта голосов, так что избиратели, не боясь остаться без представительства, более активно и уверенно голосуют за евроскептиков. (Аналогичным образом дело обстоит и во Франции.)

После европейских выборов Найджел Фарадж заявил, что хотел бы сконцентрироваться на работе в Европарламенте и, в большей степени, на подготовке к национальной избирательной кампании 2010 г., успешно проведя которую он надеялся попасть в британский парламент. В сентябре 2009 г. новым лидером UKIP был избран лорд Пирсон. Он предлагал сделать ещё больший акцент на противодействии иммиграции и исламизации Великобритании. В частности, Пирсон предлагал идею запрета ношения мусульманской бурки²⁶⁸ в общественных местах. Рядовые члены партии поддерживали его идеи, но самого Пирсона считали фигурой, слишком близкой к истеблишменту и, прежде всего, к Консерваторам.

На национальных выборах 2010 г. UKIP получили более 900 тыс. (3,1%) голосов, что показало рост на 300 тыс. по сравнению с 2005 г. Вместе с тем партия снова не получила ни одного места в парламенте²⁶⁹. В связи с этим Пирсон покинул свой пост, а партийным лидером вновь был избран не попавший в Палату представителей Фарадж. Он обратил внимание на то, что больше всего партию поддерживают в районах, где живут «синие воротнички» – losers of globalization²⁷⁰, белый рабочий класс, по которому глобализация, связанная с деиндустриализацией и массовой миграцией трудовой силы, «бьёт» больнее всего. Именно на эти места и должна была быть направлена активность UKIP, решил Фарадж. Отметим, что «синие воротнички» в принципе считаются «корневым» электоратом евроскептиков во всех странах ЕС, как и «корневым» электоратом Дональда Трампа в США.

На местных выборах в мае 2012 г. партия набрала в среднем 13% голосов²⁷¹. На местных выборах следующего года партия набрала в среднем 23%, увеличив своё присутствие в местных советах с 4 до 147 человек²⁷². А в 2014 г. таких мест было уже 163²⁷³.

На выборах 2014 г. в Европейский парламент UKIP впервые выступила лучше всех других британцев, набрав 27,49% голосов и получив 24 мандата²⁷⁴. Высокий процент партия получила не только в традиционной для себя Англии, но и в других регионах королевства²⁷⁵.

Также в 2014 г. у UKIP появились два депутата в Палате общин – к евроскептикам присоединились бывшие представители Консервативной партии и Марк Реклесс (Mark Reckless)²⁷⁶ и Дуглас Карсвэлл (Douglas Carswell)²⁷⁷. Позднее оказалось, что второй был внедрён в UKIP с целью расколоть партию и помешать ей вести активную и консолидированную работу по подготовке референдума о выходе Великобритании из ЕС²⁷⁸. (Формально Карсвэлл покинул UKIP лишь в марте 2017 г.²⁷⁹)

Фарадж говорил, что, если сам не будет избран в 2015 г. в парламент, то оставит свой пост. Общий процент UKIP на национальных выборах 7 мая составил 13%. Однако, благодаря принятой в Великобритании мажоритарной системе, UKIP получила лишь одно место в Палате общин. Для сравнения: Шотландская национальная партия (Scottish National Party), которую поддержали 4,7% избирателей, получила 56 мандатов²⁸⁰.

8 мая проигравший Фарадж объявил о своей отставке, сказав, что лето он берёт на отдых, а осенью состоятся выборы нового главы партии²⁸¹. Но уже через несколько дней национальный исполком UKIP отклонил прошение об отставке, восстановив Фараджа²⁸². В течение этих дней в партии произошёл мини-путч, в результате которого двое помощников Фараджа ушли со своих постов²⁸³. 14 мая Найджел Фарадж отозвал своё заявление об отставке²⁸⁴.

В своей идеологии партия артикулирует понятие инклюзивного гражданского национализма и отвергает этнонационализм, приглашая британцев всех происхождений и религий в свои ряды²⁸⁵. Хотя UKIP декларируют юнионистские принципы, основа их избирателей – это Англия. В своей литературе партия пишет о «восстановлении британскости» и противодействии «серьёзному экзистенциальному кризису», идущему из-за исламизации Британии и «псевдо-национализмов» Уэльса, Шотландии и Ирландии. UKIP указывает на необходимость противодействовать «супранациональной политике» и «левацкой культуре» Европейского союза.

Периодически UKIP заявляет о своей либертарианской направленности²⁸⁶, однако в основе экономической политики партии – социальный консерватизм и протекционизм, что прямо противоречит либертарианству²⁸⁷.

UKIP называют «партией против истеблишмента» (anti-establishment party)²⁸⁸. UKIP подчёркивает наличие фундаментального противоречия между народом Великобритании и господствующими элитами, а главные «старые» партии – Консерваторов, Лейбористов и Либерал-демократов называет общим словом «КонЛейбЛибы», указывая на их одинаковость²⁸⁹. «Я же вам всегда говорил – они все одинаковые», – так Фарадж часто утверждал на теледебатах перед национальными выборами 2015 г., показывая на своих оппонентов.

UKIP указывает на откровенно антидемократический характер институций ЕС и выступает за восстановление национального суверенитета страны. Настаивая на выходе Великобритании из ЕС и прекращении выплаты туда любых взносов, партия выступает за продолжение торговли с европейскими странами на взаимовыгодной основе²⁹⁰. UKIP с момента своего формирования последовательно выступали за проведение референдума о выходе Великобритании из ЕС и, если таковой случится и идея будет поддержана большинством британцев, за сохранение с ЕС договора о свободной торговле²⁹¹. После выхода Великобритании из ЕС, что во время формирования UKIP было далёкой мечтой, партия считает необходимым вступление Британии в ВТО. Также в UKIP всегда говорили о важности усиления торговых и иных связей со странами Британского содружества.

Фарадж однажды охарактеризовал UKIP как «истинных наследников» Маргарет Тэтчер, заявив, что, если бы она оставалась в политике в 1990-е гг., не было бы смысла создавать UKIP. Действительно, «железная леди» называла проект Евросоюза «противоречащим британским интересам и нашей парламентской демократии»²⁹², а также высказывала жёсткие антимигрантские тезисы. В частности, Тэтчер в начале 1980-х гг., когда политкорректность ещё не была общеобязательной, говорила, что мигранты «заболачивают» (swamping) Британию. Можно проследить определённую закономерность: в 1980-е гг., когда Консерваторы недвусмысленно занимали евроскептическую и антииммигрантскую позицию, крайне-правые силы в лице «Национального фронта» (National Front)²⁹³ и Британской национальной партии, фактически выступавшие с той же повесткой, не имели сколь-либо значимой общественной поддержки. Когда же истеблишмент начинал менять свою позицию на более оптимистическую и способствующую притоку новых мигрантов в страну, националистическая ниша оказывалась свободна, что способствовало росту популярности Британской национальной партии и, затем, UKIP.

UKIP последовательно выступает за сокращение налогов²⁹⁴. В целом партия поддерживает широкий спектр социальных гарантий, но лишь для граждан Великобритании, причём постоянно проживающих на территории страны²⁹⁵. Партия выступает за то, чтобы бизнес мог легально отдавать предпочтение британским работникам, а не иностранцам²⁹⁶. По мнению евроскептиков, практика «позитивной дискриминации», при которой представителям национальных и иных меньшинств отдаётся предпочтение при устройстве на работу или учёбу, – это не что иное, как «расизм»²⁹⁷.

В 2013 г. Фарадж заявил, что иммиграция – важнейшее направление работы партии. По его мнению, невозможность контролировать границы страны и потоки рабочей силы, в т.ч. из Восточной Европы, – следствие членства в ЕС. Миграция, по мнению партии, должна составлять не более 50 тыс. квалифицированных специалистов в год. Кроме того, мигранты не должны рассчитывать на социальные блага в течение первых пяти лет нахождения в стране²⁹⁸. Критики говорят, что в своей кампании по сокращению иммиграции партия «флиртует с ксенофобией».

Одним из главных вопросов парламентских выборов в Великобритании 2015 г. была Национальная служба здравоохранения (National Health Service). Фарадж выступал с идеей о том, что нуждающиеся граждане Великобритании должны получать медпомощь бесплатно²⁹⁹. Иностранцам же необходимо оформлять медицинскую страховку в качестве условия для въезда в страну.

UKIP не верят в глобальное потепление и считают, что Великобритания должна отменить Закон об изменении климата (Climate change act) от 2008 г., ежегодно обходящийся налогоплательщикам в 18 млрд фунтов. Субсидирование на установку солнечных батарей и ветрогенераторов должно быть прекращено. Партия выступает за восстановление в стране электростанций и добычу сланцевого газа при условии соблюдения экологических норм³⁰⁰. Такая позиция сближает UKIP с Республиканской партией США.

UKIP выступает против легализации однополых браков, за бесплатное обучение студентов-отличников ряда профессий (медицина, высокие технологии, инженерные науки) при условии, что после окончания вуза они не менее пяти лет будут жить, работать и платить налоги в Великобритании.

UKIP призывает к немедленному выходу Великобритании из Европейской конвенции о беженцах и Европейской конвенции по правам человека³⁰¹.

В 2011 г. Фарадж говорил, что приветствуют создание Английского парламента на том основании, что Уэльс, Шотландия и Северная Ирландия имеют свои национальные парламенты³⁰².