С. А. Белковский
Бизнес Владимира Путина
Последний блеф Путина
Сегодня уже очевидно, что этот год пройдет в России под флагом бурной имитации модернизации. Этой широкомасштабной имитацией мы обязаны, конечно же, врагам Кремля – и никому другому.
Если бы не Виктор Ющенко и «оранжевая революция» на Украине, Кремль никогда не занялся бы созданием политической инфраструктуры «обеспечения преемственности власти», не учредил бы «Наших» и прочих «опричников», не заговорил бы о вертикальной социальной мобильности, готовности передать власть следующим поколениям и т. п. В случае победы Виктора Януковича многомудрые кремлевские специалисты носились бы над безвидной политической землей России с утверждением, что главное средоточие и инструмент политики – система единственно правильного подсчета голосов имени А. А. Вешнякова, а вся остальная так называемая политика (идеи, лидеры, стратегии, партии) – только пустая трата времени и средств.
Сейчас – под влиянием народных выступлений против монетизации льгот, которых власть совершенно не ожидала, успеха левых сил на многих региональных выборах и даже политических изысканий Михаила Ходорковского – Кремль решил срочно «полеветь».
Вероятно, уже в начале осени изменится риторика («текст», как это называют в кремлевской администрации) президента Путина. Глава государства начнет все больше говорить о справедливости, о приоритетной защите интересов 140 млн. граждан России, о необходимости возрождения государственного патернализма. Кремль создаст очередные бутафорские организации, например армию потребителей, которая методами прямого действия будет бороться со средней руки бюрократами и среднекрупными бизнесменами, отчего-то не понравившимися окружению Путина. В PR-бой будут брошены заветрившиеся от бессмысленности собственного существования фиктивные партии – от «Патриотов России» до социал-демократов. Жертвой демонстративного кремлевского «полевения» станет ненавистный народу глава Минздравсоцразвития Михаил Зурабов, а с ним, возможно, еще 1–2 федеральных чиновника, которые и так давно устали от бремени социально-экономических обязанностей и собирались уходить в бизнес. И, наконец, главное – будет нарушена священная неприкосновенность стабилизационного фонда. В общем, Кремль попытается показать стране, что он-то и есть у нас единственный настоящий левак, а КПРФ, «Родина», Партия пенсионеров и прочие Ходорковские должны освободить главную дорогу путинскому кортежу и впредь не лезть не в свое дело.
Не исключено, что администрация президента Путина пойдет даже на «симуляцию революции»– в типично кремлевском, балаганном формате. Например, все тот же Зурабов покинет свой пост не тихо и мирно, в собственной постели, а в результате трехдневной блокады здания его министерства спецбригадой футбольных фанатов из «антифашистского» движения «Наши».
Разумеется, все подобные шаги не будут означать каких-либо реальных перемен в кремлевской политике. Равно как и пресловутые «Наши» ничем на самом деле не помогут молодежи с вертикальной мобильностью. Потому что содержание и философия путинского режима исключают какие бы то ни было качественные изменения в принципе.
Многие именитые кремленологи в России и за границей неустанно тиражируют миф о том, что Владимир Путин возглавляет чекистский режим авторитарной модернизации, который давно хочет уничтожить все ельцинское в нашей стране, и только остатки либералов во власти не дают кровожадным планам осуществиться.
Пока этот миф не развеян до основания, ни понимать логику действий Владимира Путина, ни прогнозировать его шаги мы не сможем. А значит, весьма нелегко будет аналитикам анализировать, инвесторам – инвестировать, а зарубежным политикам – выстраивать стратегию отношений с сегодняшней российской властью.
Власть Владимира Путина вообще не представляет собою автономного, отдельного политико-исторического явления. Это – последняя, завершающая стадия развития режима Бориса Ельцина. Вернее, того набора физических лиц, которые приобрели всю полноту власти в стране в период с июля 1996 по май 1999 года.
У Владимира Путина как всероссийского правителя есть главная и единственная цель, жизненное задание, которое сообщили ему отцы-основатели проекта «Преемник Ельцина» Татьяна Дьяченко, Валентин Юмашев, Роман Абрамович и Михаил Фридман. Цель такова: обеспечить незыблемость итогов «большой» индустриально-инфраструктурной приватизации 1993–2000 годов на коротком историческом отрезке времени, достаточном для того, чтобы выгодоприобретатели приватизации смогли продать свои основные активы за реальную рыночную стоимость международным корпорациям и легализовать полученные средства, измеряемые десятками миллиардов долларов, на безопасном и уютном Западе.
Базовая технология достижения поставленной цели – пресловутая путинская стабильность. Означающая как отсутствие существенных политических возмущений, так и прочное закрепление всех лояльных исполнителей (чиновников и приравненных к ним лиц) на своих постах на срок, достаточный для выполнения жизненного задания режима.
Исходя из поставленной цели, Владимир Путин проводит вполне целостную экономическую политику, смысл которой – последовательное уменьшение обязательств государства перед населением, а правящего класса – перед государством. Путинизм как паразитический, загнивающий ельцинизм добивается того, чтобы упомянутые выгодоприобретатели «большой» приватизации имели полное, узаконенное право не вкладывать никаких средств в реконструкцию национальной инфраструктуры – напротив, чтобы это бремя было возложено в максимально возможной степени на никуда не спешащее население. К тому и сводятся монетизация социальных льгот, реформа ЖКХ и электроэнергетики.
С точки зрения фундаментальной логики путинского режима любые реформы и вообще активные наступательные действия оправданы и уместны лишь тогда, когда они ни на йоту не нарушают «стабильности». Поскольку на самом деле стабильности угрожают практически любые реформы, сегодняшний Кремль их не начинает, а начав – приостанавливает, как только колеблется рейтинг президента или растет ропот в широких слоях населения.
Еще во время первой президентской кампании Путина (весна 2000 года) штабом Преемника был взят на вооружение тайный лозунг «Не расплескать»: ничего не делать, не проводить никаких активных мероприятий, поскольку любое действие ставит под угрозу неожиданно свалившийся на голову преемника запредельный рейтинг, в условиях же полного бездействия, бог даст, как-нибудь дотянем до дня выборов. Это «Не расплескать» стало неформальным, подспудным, почти бессознательным девизом всего путинского правления.
Таким образом, Владимир Путин возглавляет и олицетворяет классический режим консервации – полного сохранения status quo. Такого типа режим ни в коем случае нельзя назвать консервативным (кремлевские идеологи в последнее время замечены в обильном паразитировании на этом термине): консерватизм предполагает модернизацию на базе национальной традиции, в то время как консервация – принципиальное отсутствие какой бы то ни было модернизации.
Именно поэтому Кремль функционирует исключительно в режиме don't act – react (не действовать – реагировать (англ.)).
Когда неблагоприятные внешние обстоятельства жестко вынуждают Владимира Путина, он с неимоверным скрежетом зубовным идет на имитацию радикальных ответных шагов. Именно имитацию – подлинных изменений режим консервации допустить не может по определению. Вместо реальной вертикальной мобильности – лесная резервация «Наших». Вместо реального «полевения» социально-политической политики – рассуждения о «борьбе с бедностью» (это в условиях-то монетизации льгот!) и симуляция великой антизурабовской социалистической революции (еще предстоит).
Поскольку нет развития, не может быть и успехов: усугубление сырьевого характера экономики за пять с половиной лет высоких нефтяных цен об этом ярко свидетельствует. Согласно фундаментальной логике путинского режима, неизбежная безуспешность прикрывается безответственной псевдоимперской риторикой. Рекламируется усиление международного авторитета России, в то время как на самом деле именно при Путине Россия утратила роль модератора постсоветского пространства и превратилась в страну «второй лиги», просто самый большой осколок СССР. Кремль исходит сладкой слюной по поводу «укрепления государства», но государство заканчивается там, где начинается материальное поощрение чиновника любого уровня хозяйствующим субъектом. И так далее и тому подобное.
Когда же Кремль в раздраженном отчаянии понимает вдруг, что ресурс тотального блефа близок к опасной черте исчерпания, главным достижением путинского режима объявляется собственно стабильность. «Наша заслуга в том, что мы еще правим вами», – вот фактический message кремлевской бюрократии, адресованный находящемуся за гранью ее понимания народу. А функция народа в этой концепции – оплачивать благосклонность терпеливых правителей. Деньгами и жизнями.
Мне нередко приходится слышать от западных политиков, экспертов и дипломатов, что, дескать, нынешние российские правители «власть не отдадут». Костьми лягут, но не отдадут.
На мой взгляд, отдадут обязательно. Потому что никакая консервация не может длиться слишком долго. Система, лишенная развития, обречена смерти.
Главное, впрочем, в другом. Режим Владимира Путина теряет всякий смысл, когда выполнено его жизненное задание: вывоз из России обналиченных результатов приватизации 1990-х. С этого момента власть превращается для Путина и К° в сплошную цепь веерных отключений электроэнергии, замерзающих обезвоженных регионов, «Норд-Остов» и других тонущих батискафов. Ответственность безо всякой прибыли. А Владимир Владимирович этого не любят.
«Левый кремлеворот», исполняемый в полном соответствии со священным кремлевским принципом don't act – react, станет последним блефом Кремля. Поскольку все прочие зоны возможного блефа уже затоптаны. А единственным подлинным результатом «полевения» станет предоставление кредитов за счет стабфонда особо лояльным к Кремлю бизнесменам – «на поддержку экспорта», как водится.
И самыми сложными в российской исторической повестке становятся уже не вопросы «Уйдет ли Путин?» или «Когда уйдет?». Вопрос наступающего дня: кто и почему придет нынешней правящей корпорации на смену.
2005 г.
Мавзолей Владимира Путина
В Кремле вновь озаботились судьбой Владимира Ильича Ленина.
По некоторым данным, нервно утекающим из-за Стены, решение о перезахоронении основателя СССР все-таки принято. Мелкие мотивы такого решения вполне понятны. Путин, как всякий типовой бизнесмен американоцентричного мира, верит только в гарантии Запада. А Запад, по версии индивидуального частного предпринимателя Путина В. В., просто не сможет отречься от бывшего русского президента, похоронившего Ленина и вбившего таким чином осиновый кол престарелому призраку коммунизма прямо в седовласую грудь.
Но все, как всегда, не так просто. Не только ради милой западной жизни хочет В. В. избавиться от В. И. Дело в том, что в глубокой реальности, не имеющей ничего общего с бесконечным во все стороны путинским пиаром, второй демизбранный президент РФ ненавидит Советский Союз и вообще все советское. Горькой всеразъедающей ненавистью.
Нет, конечно, в рекламных целях Путин может изображать из себя невероятного поклонника советского строя. И даже восстанавливать в правах советский государственный гимн. Правда, с новыми девяностолетними словами, которые невозможно запомнить, – ибо вытек из них магический дух, который и делал недетский михалковский текст настоящим имперским гимном. (Интересно было бы кремлевским социологам провести опрос: сколько верноподданных россиян знает путинские слова сталинского гимна? Уверен, что процентов пять, не больше.)
Но про гимн – это про пиар. Сказали Путину, что для дальнейшего отвердения рейтинга нужно поклониться советской тени, – сделал. А сказали бы, что ради стабильности режима надо назначить гимном «Миллион алых роз» или «Голубую луну», – так и назначил бы. А что? Как научил Путина его отец-основатель Р. А. Абрамович, любое событие-деяние – хоть гимн, хоть война, хоть взрывы жилых домов – оправдано ради стабильности больших правящих денег.
Но когда Путин остается с собою один на один, без шпаргалки, без политтехнологических заготовок, он истинного отношения к СССР не скрывает. Помните, как ВВП открывал Дворец конгрессов (не съездов, заметьте, а именно конгрессов!) в петербургской прибрежной Стрельне? При советской власти, молвил президент с гримасою необычайной, здесь царили разруха и мрак. А мы, мы – все восстановили, все сделали. 300 миллионов долларов – и никаких тебе советских гвоздей!
У каждого политика, как и у поэта, есть провинция. Руководящая и направляющая, любящая и прощающая. У Путина такая провинция – Дрезден второй половины 1980-х годов. Там родились его дочери (которым с тех пор приуготовлены германские паспорта). Уже тогда Дрезден был какой-никакой, но Европой (но сравнению с неуклюжим презренным Совком). И именно там директор дома советской культуры понял, что сидеть в кафе на бульваре Старой Европы, подсчитывать регулярно капающие на счет доллары, наслаждаться весенним ветром и вообще ни о чем не тревожиться – это и есть жизнь. А грандиозный Совок с его идеологическим серпом и ядерным молотом, орденскими планками и золотыми звездами, большим стилем и пыльными диванами членовозов, казенными дачами и премиями в 300 руб. – фуфло, ерунда. Дрезден научил Путина смыслу его жизни – стать средним европейцем. Благостным спокойным рантье. Орудием всемирного разрушения (по Леонтьеву). И если тогда Владимиру Владимировичу и тысяча долларов в месяц казалась верхом блаженства, то сегодня уже и 100 миллионов долларов в месяц – не предел.
Переменилось количество, но не качество. Тогда усталый невольник КГБ замыслил побег из СССР – в лишенную державного пафоса международную мелкобуржуазную роскошь. И побег этот он счастливо совершил – исключительно благодаря концу Советского Союза. Не случайно постдрезденский Путин, изгнанный из Системы и сосланный на унизительно низкую должность в ЛГУ, так успешно спикировал в яростно антисоветскую команду проф. Собчака и всего за два года превратился из скромного технического помощника мэра Санкт-Петербурга во второе лицо целой Северной столицы.
Отринув совковые вериги, будущий Хозяин Земли Русской смело вошел в поколение вельможных торговцев джинсами, захвативших в России власть в начале 1990-х годов. Людей, которые точно знали, что главное – оказаться в нужное время в нужном месте, урвать побольше и – вовремя отбежать. А знамена Отечества, образование, война, революция, искусство, любовь – пустые дела, объект ненужных издержек. И не случайно неформальный идеолог нынешнего режима Роман Абрамович избрал Ельцину в преемники именно Путина. Послеельцинским управителем должен был стать человек, который понимает, что джинсы – важнее Империи. Который твердо и прочно забыл, чему его учили в советской школе.
Вывезти с Красной площади Ленина и закрыть Мавзолей – значит избавиться от советского периода нашей истории. Признать, что весь коммунистический режим был досадной оплошностью, совершенной тремя поколениями невменяемых дураков. И хотя советская власть и создала всю ту нефтегазовую промышленность, которой теперь Путин грозит хохлам и всяким прочим шведам, места в истории эта власть не заслуживает. После сентября 1917 года как-то сразу наступает сентябрь 1991-го. Советский Союз обречен забвению, как Березовский с Гусинским.
Путин не может уйти от власти, не отомстив своей советской юности, где он был посредственностью и стал подкаблучником. Своей первой зрелости кагэбэшника-неудачника. Ему хочется, чтобы новейшая история «этой страны» отсчитывалась с 1991 года, когда начался его, Путина, неимоверный и неоправданный взлет. С крушением СССР к разжалованному подполковнику пришла Госпожа Большая Удача (ГБУ). И этой ГБУ он, такой благодарный, принесет в священную жертву Мавзолей.
Можем ли представить себе это?
Прямая трансляция из Санкт-Петербурга. Путин идет за гробом Ленина! Да не он один. Грызловы и слиски, лабрадоры кони и пони вадики, прорицатели и чревовещатели, телохранители и сотрапезники. Вот это будет рейтинг, вот это будет доля! Цена минуты рекламы зашкалит за 150 тысяч долларов. Всюду вспышки, цветы, барабаны, литавры, ожоги преданных глаз.
Не забудьте выключить телевизор.
2005 г.
Бизнес Владимира Путина
Многочисленные друзья, а наипаче недоброжелатели Владимира Путина постоянно тиражируют миф, согласно которому нынешний российский президент обуреваем серьезными и неизбывными геополитическими амбициями, мечтает о восстановлении российско-советской империи и даже якобы достиг некоторых успехов на этом направлении.
Впрочем, если анализировать не риторику Путина, которая всегда носит конъюнктурный характер и может качественно меняться несколько раз в день, а настоящую политику сегодняшнего Кремля, то ни геополитических амбиций, ни каких бы то ни было достижений на пути реализации таковых мы, увы, не видим.
Одним из ранних серьезных решений Путина на президентском посту была ликвидация российских военно-морских баз в Лурдесе (Куба) и Камрани (Вьетнам). Мотив, заявленный президентом: у государства нет возможности платить неподъемную арендную плату – в общей сложности около 500 млн. долларов в год (менее 4 % суммы, выплаченной недавно «Газпромом» частным акционерам «Сибнефти»). Можно считать подобное решение оправданным или неоправданным с экономической точки зрения, но оно, бесспорно, серьезно подорвало позиции России как морской державы. Лидер-империалист, озабоченный геополитической ролью страны, едва ли пошел бы на подобный шаг.
Имеющий политические глаза да видит, что за годы правления Владимира Путина качественно снизилась – а отнюдь не повысилась! – роль России на пространстве бывшего СССР, той самой империи, которой, вроде как, грезит нынешний Верховный Главнокомандующий. При Путине Российская Федерация свой статус источника постсоветской легитимности безнадежно утратила, превратившись просто в самый большой по территории и природным ресурсам кусок позавчерашней великой Империи. Из первой геополитической лиги, где играют региональные державы (уровня Индии или Бразилии), мы перешли во вторую, где борются за место в плацкартном вагоне истории государства образца Парагвая или Алжира. (Количество разливанной нефти и шальных офшорных денег в данном случае никак на статус государства, понятно, не влияет.) Теперь за легитимностью глава бывшей союзной республики едет прямиком в Вашингтон, а не в Москву.
Еще в начале первого срока Владимира Путина фактически прекратилась поддержка непризнанных государств. Путин последовательно потерял рычаги политического влияния на Молдавию, Грузию, Белоруссию, Украину. (Разумеется, заведомый PR-блеф с российско-белорусским союзным государством, вынимаемый из нафталина всякий раз, когда в России намечается очередной виток непопулярных реформ, способен ввести в заблуждение разве что очень неискушенного наблюдателя.) Ни одна из перечисленных стран теперь ни ориентируется на Россию стратегически. Осталась, конечно, угрожающе изогнутая газовая труба, но назвать ее создателем Путина довольно сложно, а образ агрессивного кремлевского дегенерата, традиционно прилагаемый путинской администрацией к дарам трубы, в наименьшей степени способствует росту уважения к России в ближних и дальних углах ее бывшей Империи.
Кремль не проявил ни малейшего интереса к политическим баталиям 2002–2004 годов в Литве. Хотя если б в этой стране у власти оказались лояльные России силы, было бы куда легче решать трудную проблему калининградского транзита. Но призывы о помощи, доносившиеся с той стороны литовской границы, были официальной Москвой проигнорированы.
Полностью отсутствуют и достижения Кремля в деле защиты соотечественников за рубежом. Гонения и унижения, которым подверг русских не в меру эмоциональный Туркменбаши, остались как бы незамеченными. Дискриминация русского меньшинства, составляющего почти 40 % населения Латвии, порой вызывала в Кремле хриплое потявкивание, но ни до каких реальных санкций и вообще мер давления на Ригу дело не дошло. А в недавнем задушевном общении со своим тщательно отобранным народом Владимир Путин и вовсе призвал не демонизировать «латышских друзей».
Наконец, российский солдат столь же неуклонно, сколь и бесславно покидает территорию вчерашнего военно-политического присутствия. Россия выводит свои базы из Грузии за 3 года и бесплатно, хотя еще недавно речь шла об 11 годах и компенсации с грузинской стороны в 500 млн. долларов.
В общем, на самом деле никакой эффективной геополитики не получается. И вообще никогда не удастся тем, кто хочет знать и понимать Путина, разобраться в его мотивации, если не усвоить один довольно простой принцип: второй президент РФ по своей природе вообще не политик и тем более не империалист. Он – обычный и типичный предприниматель. И все его решения и действия подчинены исключительно логике крупного бизнеса, сводящейся, так или иначе, к извлечению прибыли.
Финансовый гений
Если в чем и преуспел Владимир Путин на постсоветском пространстве и окрест, так в лоббировании интересов нескольких основополагающих российских бизнесменов. В ходе многочисленных визитов в ближнее и полудальнее зарубежье президент РФ неоднократно начинал переговоры с того, что надо бы вот этот алюминиевый завод отдать Олегу Дерипаске, вон ту телекоммуникационную компанию – Михаилу Фридману, а двунадесятый металлургический завод – Алексею Мордашову. Собеседники Путина радостно хлопали премудрыми глазами: ведь взамен московский богатый гость предлагал политические и экономические даяния, многократно превосходившие по масштабу вожделенные объекты. Например: продаем «Северстали» комбинат X, а получаем за это отмену Россией антидемпинговых санкций для всех металлургов данной отдельно взятой страны. В такого рода схемах – когда государственные ресурсы России предлагались в качестве компенсации за соблюдение чисто конкретных частных интересов – Владимир Путин нередко бывал успешен. Правда, назвать это продвижением российского капитала можно лишь с большой натяжкой: зарубежные активы, о которых хлопотал Путин, покупались в итоге офшорными компаниями, а отнюдь не живыми субъектами российской экономики.
Но тем не менее следует признать: как предприниматель Путин действительно талантлив. Придуманную же им (или с его благословения, что в данном случае одно и то же) схему национализации в России следует и вовсе признать гениальной.
Схема проста, как все великое. Предприятия, которые в 1990-е годы были проданы на залоговых и прочих фиктивных аукционах по символической цене, должны быть выкуплены государством и госкомпаниями обратно, но уже максимально дорого. Причем для повышения стоимости национализируемых таким образом активов используются даже деликатные механизмы фондового рынка.
Путин отлично понимает, что делает. Всего через 2,5 года в России появится новая власть. И эта власть неизбежно поставит вопрос о легитимации (а значит, ревизии) результатов приватизации – иначе просто не бывает при переходе от постсоветского состояния государственного вещества к постпостсоветскому, по окончании многолетней клептократии. Когда же вопрос будет поставлен, из автоответчика бывшего президента прозвучит глухой отдаленный ответ: забудьте, коллеги, никакой приватизации не было, все снова государственное, ревизовать и легитимировать нечего.
Первой громкой сделкой в рамках предложенной схемы была, конечно, продажа «Сибнефти» «Газпрому». При этом, как мы помним, покупатель и продавец вместе играли на повышение цены: пакет акций «Сибнефти», принадлежавший Роману Абрамовичу, буквально накануне сделки подорожал с 12 млрд. до 13,1 млрд. долларов. При этом в 1995 году контрольный пакет «Сибнефти» был продан на залоговом аукционе, разумеется, за целых 100,3 млн. долларов.
В плане на 2006 год – покупка 62 % акций «Сургутнефтегаза» «Роснефтью» за сумму, близкую к 20 млрд. долларов (3 ноября 1995 года 40,12 % акций той же компании были проданы государством за 88,9 млн. долларов), и контрольного пакета «Норильского никеля» – госкомпанией «АЛРОСА» за сумму, близкую к 8 млрд. долларов (цена былой приватизации того же пакета – 170,1 млн. долларов).
На фоне этих гигантских сделок почти теряются сообщения о приобретении аффилированными структурами «Газпрома» Объединенных машиностроительных заводов или планах «Рособоронэкспорта» выкупить у частных собственников некие металлургические активы. Но и большие и малые операции укладываются в общий гениальный план (сокращенно – Генплан). При этом предположить, что кремлевское начальство получает со сделок гонорары, именуемые в просторечии «откатами», мы не вправе: зачем это все людям, которым вскоре за принадлежащие им пока 30 % акций «Сургутнефтегаза» перечислят 10 млрд. долларов? Хватит на отборный овес и пони Вадику, и семи поколениям его потомков.
Итак, национализация по-путински – это форма почти легального вывода из страны 50–70 миллиардов долларов. Эти деньги попадают на счета частных лиц – выгодоприобретателей большой ельцино-путинский приватизации (чей жизненный цикл в российском политико-экономическом пространстве, таким образом, заканчивается). Для России же эти миллиарды становятся долгами госструктур, погашать которые будут налогоплательщики вкупе с индивидуальными потребителями газа. Уже в 2007 году придется платить за «голубое топливо» на 50 % больше, чем сейчас. Циничные кремлевские пропагандисты имеют шанс объяснить стране и миру, что вся эта национализация делается в интересах государства и народа. Наивные слушатели-зрители имеют право им поверить.
Бизнес-гений Владимира Путина со товарищи особенно ярко сияет на фоне слабости и бездарности других славянских вождей, в первую голову – все того же Виктора Ющенко. Президент Украины вернул в госсобственность крупнейшее металлургическое предприятие страны «Криворожсталь» за 800 млн. долларов и тут же продал его на транспарентном конкурсе индийскому инвестору за 4,8 млрд. долларов, одним ударом заработав для своего государства 4 млрд. долларов (почти 20 % украинского бюджета 2005 года).
Ну, не глупый поступок, а? Вот если бы Ющенко учился у Путина, он сделал бы совсем наоборот: заставил бы государство купить у приватизаторов первой волны Рината Ахметова и Виктора Пинчука, овладевших этой самой «Криворожсталью» в июне 2004 года за 800 млн. долларов, предприятие за те же самые 4,8 млрд. долларов. И эта солидная сумма была бы грамотно распределена между тремя частными лицами во имя гражданского мира, согласия и стабильности.
Не случайно Кремль строго запретил своим официальным и неофициальным представителям комментировать конкурс по «Криворожстали».
Всемогущий воин
Теперь вы понимаете, почему Кремль не вступился за русских в Туркмении? Потому что газовый бизнес с Туркменбаши – неизмеримо, несопоставимо важнее.
Почему не защитили соотечественников в Латвии? Потому что на счетах в латвийских банках хранятся почти 4 млрд. долларов, принадлежащих представителям политико-экономической элиты современной России. И разглашение информации об этих счетах для ходячих символов путинской стабильности смерти подобно. Да, кстати, сейчас активно идут переговоры о том, что одна уважаемая российская компания через немецкий инвестиционный банк купит латвийское нефтетранзитное предприятие Vents– plis Nafta. Позволительно ли в такой ситуации что-то еще требовать от милых латвийских друзей?
А почему Россия, объективно располагающая всеми рычагами политического и экономического воздействия на Грузию, спешно капитулирует перед нелюбимым Михаилом Саакашвили, аврально выводя военные базы? Потому что Кремль в глубине своей бизнес-души действительно не понимает, зачем эти базы вообще нужны.
Уважаемые господа всемирные кремленологи и путинологи! Отложите, пожалуйста, в сторону книги о Муссолини и Фиделе Кастро. Закажите лучше в университетской библиотеке биографию филиппинского экс-президента Фердинанда Маркоса. Или, скажем, бывшего заирского властителя по имени Мобуту Сесе Секо Нгбенду Ва За Банга, что означает «Всемогущий Воин, который в силу своей выносливости и непоколебимой воли к победе совершит многие завоевания, оставляя за собой пожарища».
И все сразу встанет на свои места.
2005 г.
