Ирина Михина
Mercedem
– Добрый вечер. – Обратился Степа к застывшим на месте гостям, но никто из них даже не шевельнулся. Походя на восковые фигуры, они сидели неподвижно, в том положении, в котором застала их поднятая рука графа.
– Они не слышат нас. – Пояснил граф. – Все эти люди – души, влюбленные в Мирцидэм. Каждый из них посвятил себя прекрасному, и тела их посвящены Ему. – Граф подошел к девушке, весело сидевшей на стульчике у стола и приготовившейся взять вкусность из большого блюда с фруктами. – Это Мария. Она влюблена в живопись. Мирцидэм сделал ее окнами в парадной зале, чтобы отплатить ей за служение восхищенными взглядами. Сегодня вы обрадовали ее, когда любовались красотой главного зала. А этот мужчина влюблен в скульптуры. Его тело увековечено Мирцидэмом фарфоровой статуей при входе, все приносят к ней дары, преклоняются перед ней. Так Мирцидэм взамен ничтожной жизни дарует всем этим людям вечность.
– Зачем им это? – Возмутилась Эрика. – Разве этот мужчина не может просто любить скульптуру? Без вечности взамен.
– Глупая, – граф рассмеялся, – просто любить скульптуру тяжело, ведь она никогда не полюбит в ответ, но, получая взамен восхищение, преклонение, дары, такая любовь становится легка и приятна. Ну, довольно пустых разъяснений. Сегодня ночью состоится бал в честь прибытия господина. Раз. Два. Три.
Раздался испуганный визг Эрики. Она оказалась высоко над горой, у чернеющих на фоне звездного неба башен.
– Взгляните на ослепительный драгоценный камень, парящий над шпилем вашего замка, господин, подобно звезде. – Обратился граф к Степе. – Это он – источник нашей любви, прекраснейшее из искусств – Мирцидэм!
Небо, став ослепительным, закружило в круговороте Млечного пути, раскрыв над замком его мерцающий купол. Мирцидэм сиял, блистая гранями, и свет его превращал пространство над горой в зал фиолетового зарева.
Картины, располагавшиеся на месте окон замка, ожили, превратившись в прекрасных дам и кавалером, теперь выходивших из стрельчатых проемов, словно вновь прибывшие гости из парадных врат.
Граф стоял перед обращенной к нему толпой, скаля в широкой улыбке белые зубы. Рядом находился, видимо, Степа, а, казалось, в воздухе парила серая статуя с филигранно изображенной эмоцией приторного счастья на каменном лице. Рука скульптора так и осталась бы никем не замеченной, если бы среди восхищенных взглядов, окружавших его творение, не было бы глаз, видевших живой прототип. Эрика стояла среди жаждущей толпы пресыщенная. Уставшая и напуганная, она хотелось лишь одного – вернуться домой в детство.
– Приветствую! – Громко обратился Степа к гостям. – Мой замок величественен и красив. Мирцидэм являет ему все звезды мира. Я признателен вам за преданность. Служите мне и будьте причастны к дарам Мирцидэма. – Последние слова Степа закричал во весь голос, подняв свою руку вверх.
– Кто он такой? – Шепотом спросила тучная женщина в пышном платье у сухого, лысого пожилого мужчины в черном фраке.
– Не знаю, – отвечал он ей, – но это и не важно. Ему благоволит Мирцидэм, и, когда граф превратит его в камень, замок достанет до самого неба. Тогда мы обретем настоящее величие.
– Какой достойный юноша, – улыбнулась женщина.
Их разговор услышала Эрика. «Все эти люди здесь вовсе не из-за любви к прекрасному. Они здесь только потому, что ждут своей доли от даров Мирцидэма. – С ужасом подумала она. – Они хотят больше богатств, похвалы, почестей. Ради этого они превратят Степу в камень!» Вдруг Эрика почувствовала удивительную легкость, взгляд ее затуманила пурпурная пелена, справа, совсем близко от нее, белым пламенем горел Мирцидэм.